Любить наотмашь

Петя перевелся в Питер глубокой осенью, в дни, когда уже очень хотелось обозвать погоду зимней и поорать матом на ветрище, царствующий на Дворцовой. Для полноты ощущений не хватало только снега, летящего в ебало и осадившего внутренность ботинок. Хазин сам в своей голове красивые эпитеты подбирал по типу "дубак-елдак" и "так вот ты какая, гибель "Титаника" при взгляде на мужика, которого местный добродушный полковник приставил к новичку. Этот мужик, кстати, и в минус семь гонял в кожанке, и сравнение с айсбергом было надуманным, навеянным мерзлявостью Петьки. Гром - лава вместо крови у него, что ли? - поэтичности знакомства не оценил, буркнул что-то про "радыприветствовать,нелезьтевработу" и ускакал кого-то опрашивать, что-то проверять. Хоть шарфом замотался ради приличия. Петя поежился, глядя вслед удаляющейся фигуре, и обернулся, осматривая офис. Взгляд натыкается на некоего божьего одуванчика, отирающегося недалеко от выделенного стола, отлично. Объект для подъебов найден. И вот уже март. Перезимовали, хвала Одину. Если бы Хазину пришлось вести дневник, как Белле из "Сумерек", у него бы все прошедшее время тоже было расписано лишь названиями месяцев: "Октябрь. Ноябрь. Декабрь. И прочее, и прочее..." Разница была бы лишь в том, что книжная дамочка хандрила и эмоционально разлагалась во временном болоте, пока ее благоверный тусил непонятно где, а вот Петя тупо не успевал даже дышать. Маньяка ловить? Гром и Хазин. Пенсию бабульки искать? Гром и Хазин. Студентов на пьянках сонными мордами пугать? Гром и, мать его, Хазин. У Пети уже отчеты перед глазами двоились, а местный кофе перестал вызывать крепкое желание проблеваться. Каждое утро в полицейском заведении начиналось одинаково... Хазин заходил полумертвым зомби и оказывался в советском фильме про Шурика. Только вместо верзилы Феди на каждое дело орал: "Я! Я! Я!" - Гром, по всей видимости, отказывающийся признавать, что это его "Я!" превратилось в "Мы!". Безвольным Шуриком Хазин оказывался втянут во все подряд. Побои, грабежи, убийства - заебись, дайте два. Очки, что ли, купить? Как у героя, с которым Петя мысленно себя ассоциировал, в костяной оправе. Чисто внешне, конечно, на этого самого Шурика больше походил Дима Дубин, тот самый ангелочек, к которому Хазин подкатил в первый день с громогласным: "Товарищ сержант, доложить обстановку в отделе!" Вытянувшись по струнке, полицейский рапортовал, сколько дел в разработке, сколько закрыто за последний квартал и как вообще все у них замечательно. Лишь заметив ехидную морду майора, малец осознал все коварство новенького и надулся. Хазину потом несколько месяцев пришлось умасливать его пирожными и нормальным кофием. Возможно, справился бы раньше, но совсем отказаться от шуток и подъебов было невозможно. К новому году отношения с Дубиным были налажены, чего не скажешь о прямом напарнике. Тот тучкой ходил по отделению и позволял Пете лезть в оперативную работу лишь под строгим взглядом Прокопенко. Однако недружелюбность Грома не помешала Хазину в наглую затесаться в компашку его друзей перед праздником. Петя бдительно грел уши на тихих переговорах Димы и Игоря о выборе подходящего бара для праздничных посиделок. Им позарез нужно было что-то, где Гром бы не морщился от современной музыки и приторных коктейлей, а некая Юля не плевалась бы от разбодяженного пива и смогла наделать фоток в инсту. В очередной раз умилившись солнышку Димочке, который был согласен на все, Петя быстренько начеркал адрес приличного заведения недалеко от своего дома и плюхнул стикер перед мужиками. - В девять у них начинается акция 1+1 на шоты, не опаздывайте. По-сучьи стрельнув глазами, он подхватил пальто и гордо прошествовал в курилку, в глубине души скотски хихикая от вытянувшихся физиономий и делая ставки: придут или нет. Пришли как миленькие, е-мае. За пять минут до обозначенного времени в дверь просочилась эффектная дама с краснющими, как белки Пети после кокса, волосами, а за ней верными доберманами шествовали Дубин и Гром. Причем, если первый внимательно рассматривал эпатажный интерьер с каменными арками и неоновыми крестами, второй угрюмо дырявил взглядом развалившегося в кресле напарника. - Петр, - Хазин, стоило девушке поравняться с ним, встал и склонил голову в галантном поклоне, - а Вы, я полагаю, Юлия? На оценивающий взгляд Петя ответил приветливой улыбкой - да, он так может, просто на работе это не нужно, не задержанным же ему улыбаться - и прикоснулся губами к протянутой ладони. Юля кивнула, сбросила на его руки шубку и, подождав, пока новый знакомый отодвинет ей стул, устроилась за столиком. - Учитесь, мальчики, - она менторски кивнула и потянулась сразу к барной карте, - особенно ты, Дим. Из тебя еще можно сделать нормального мужика, это Игорь у нас уже пропащий. Вышеназванный Игорь уже успел избавиться от вечной кожанки и ежился от непривычной, видимо, черной рубахи. Он скривился, глядя на профиль Юли, и передразнил ее, гримасничая. - Я все вижу, - не поднимая глаз, девушка тем не менее протянула руку в противоположную от Грома сторону и дернула за рукав застывшего Дубина, вынуждая плюхнуться рядом с ней. И, видимо, вынуждая Петю сесть с Игорем. Губы Хазина сами растянулись в улыбке: это будет интересный вечер. -...а потом мы связали его пожарным шлангом! - Дима, распаленный какой-то сладковатой жижей, пересказывал совместное приключение этой троицы под эмоциональные комментарии Пчелкиной, а Петя думал, что надо было сразу переходить на рекомендованные им же самим сорокоградусные шоты. Не, он конечно знал, что в Питере бесновался маньяк-пироман, но что его так ловили... Игорь на этом рассказе только кивал, хмурился и хмыкал, явно подобрев от набора настоек. - А у тебя, Петь, было что-нибудь интересное в Москве? Хазин задумался. И что вот ему Юльке отвечать? Батя-тиран? Работа на ФСБшника-диллера? Кокс? Ну такой себе набор для самопрезентации. - По канализации как-то лазил с пробитой головой, - Хазин расслабленно откинулся на спинку, ловя заинтересованный зырк Грома, - освободившийся клиент решил отомстить. А, ну и наркотрафик с Кубы в ФСБ напоследок прикрыл. Да, пиздеть не мешки ворочать. Но Петя же и не соврал - Дениса Сергеевича он реально прикрыл перед переводом. Петя просто немного недоговорил некоторые детальки. Благо, что все были хорошенькие, аки трехлетки после сон-часа, и, поняв, что подробностей майор не отсыпет, затребовали официанта с криками и кивками на Грома: "Несите рюмку этому угрюмку!" В конце вечера Хазин чувствовал себя подозрительно заряженным. Под клятвенные заверения Пчелкиной, что она будет лайкать все его фотки, Петя сажал ее в такси и грозным прищуром обещал Дубину все кары небесные, если он ее не проводит до самой квартиры. Оставшись наедине с Громом, Хазин прикурил сигарету и вопросительно поднял бровь на изучающий взгляд напарника. Тот только хмыкнул и оттолкнулся от стены, о которую опирался, шагнув поближе. - Меня тоже взглядом проклянешь, если я тебя не провожу? Состроив в своей голове физиономию Багза Банни с известного мема, Петя здраво рассудил, что не каждого после бара провожает Великий Маньякоборец Игорь Константинович Гром, Неопалимый, дитя ментовское и далее по списку, и величественно кивнул. Может, удастся развести майора на продолжение банкета в хазинских пенатах? Но уже март. Продолжение того вовсе не томного вечера прекрасно вылилось в пьяный поцелуй на утреннем балконе, неловкий звонок через день, морозную прогулку под новогодними салютами, староновогоднюю посиделку с коварными Пчелкиной и Дубиным, трудный разговор о прошлом совсем вьюжным вечером, февральский ужин у Прокопенко и вообще крайне - кра-а-айне - охуевшего от своей жизни Хазина. Ну вот какой дневник Беллы? Ему бы хотя бы в голове осознать, в какой момент почти двухметровый мужик за соседним столом стал символом уюта и дрожащих ног. Почему от каждой улыбки и хриплого "Петь" хотелось бахнуться на колени и мурчащим котом тереться о жесткую джинсу? Когда конец работы начал обозначать необходимость выпихнуть этого трудоголика из-за стола, чтобы накормить ужином? Как можно в мыслях восторженно пищать лишь от одного язвительного ответа на хазинскую привычную подъебку? И наконец, откуда эти слюни в ротовой полости при взгляде на увитые венами предплечья? Добухался Хазин в столице, допринимался, что ловит галлюны сейчас, небось, в каком-нибудь рехабе. Или вообще откинулся в том злополучном люке. Тогда с какого хуя он в раю? Но даже если он уже гниет на Ваганьковском на родовом участке или пускает слюни в мягкой палате, выбираться из своей головы он точно не хочет. Слишком хорошо. Слишком подходяще. Но гребаная весна грозит все похерить. Петя стоял у зеркала и, чуть не плача, рассматривал свою физиономию. Он же надеялся! Он верил, что в этом гребаном городе нет солнца, а значит не будет и их! Застонав, Хазин ожесточенно потер нос и скулы, на которых предательски виднелись первые веснушки. На самом деле, они были с ним постоянно, но каждую осень исправно бледнели и сливались с кожей до первых солнечных дней. И, видимо, они не в курсе, что Петя перебрался в Питер и что солнца тут не предусмотрено. Гребаные пятна! Первый кофе этим утром пился особенно сурово. В детстве Хазин успел и песенок наслушаться от коллег по детсадовской группе и презрительного фырканья отца. Будто тот не видел таких же пятнышек на своей жене, ей богу! В школе репертуар издевок расширился, а уж в академии только ленивый не пытался поддеть тонкостью-звонкостью вкупе с предательскими солнечными поцелуйчиками. И это Петя еще рыжим не был. Мозгами прекрасно понималось, что это стереотип, мол веснушчатые девушки - само очарование, а парни бывают только в мультиках на позициях клоунов и раздолбаев, но изжить из себя эту идею не удалось и к тридцати. С такими мыслями на пороге квартиры Петя застыл, а потом схватил тряпичную, некогда повышенную обществом до медицинской, маску и понесся на службу. Гребаная весна! Гром, уткнувшийся в документы, вскинул голову на приближающиеся шаги и нахмурился: привычно сучливое по утрам лицо Хазина скрыто тряпкой, а из глаз грозят вырваться молнии. - Петь, заболел? - обеспокоенный тон сбил высоковольтное напряжение во взгляде, и по краям карих омутов сжались улыбающиеся морщинки. - Все норм, дядь, - почему-то соврать и зайтись кашлем язык не повернулся, - так пока лучше будет. Игорь непонятливо нахмурился. Обернувшись на притихшего Цветкова - он стул Дубину, что ли, тут охраняет? - Гром встал и потянул Петю в курилку, то бишь за угол управления. Там, делая первую затяжку, Игорь все так же непонимающе смотрел на своего мужика, который старательно придавал себе расслабленный вид. - И че за защита? - на поднятую бровь Хазин пожал плечами и отмахнулся, мол, забей. Самое подозрительное тут, конечно, что не полез за своей пачкой. - А если не пиздеть? - что-что, а допросы вести Гром умел, причем не только фирменные, с кулаками, передавшиеся по наследству от бати, а вполне себе цивильные и удачные. - Игорь, отстань, - Петя цокнул и закатил глаза, - хочу я в маске сегодня посидеть. "И хотя бы на день отсрочить показ веснушек Грому, пожалуйста!" - пронеслось в голове. Гром стряхнул пепел с сигареты, покачав головой и не веря ни одному слову. - Петь, если болячка вскочила, ничего страшного, сними лучше - быстрее пройдет. А я в аптеку за "Ацикловиром" сгоняю. - Да нет у меня там болячки! - злобно зыркнув, Хазин все же вытянул сигарету из пачки и, аккуратно приподняв маску снизу, прикурил. - Ну если тебе кто нос расквасил, - прищурился Гром, - просто адрес говори и поехали морды бить. С одной стороны, звучало приятно, что Игорек готов за него без вопросов кому-нибудь подчистить ебальник, с другой - раздраженного стона это не уняло. - Ну а что? - Гром развел руками, - Кровь пошла и теперь в ноздре ватка? Татуху ночью кто набил? Кожа шелушится? - Да ты и мертвого заебешь! Глухо рыкнув, Петя сорвал маску и застыл, глядя, как Игорь его рассматривает. Тот щурится, отдаляется и вновь наклоняется к самому носу. Хазин не знал, что его мужик слепошарый и не может расслеповать этих предательниц. Наконец, Гром развернул его физиономией к солнцу и присмотрелся. Ну вот сейчас должен раздаться либо смех, либо озадаченное: "Э-э, а это что?" Вместо этого брови Игоря взметнулись вверх, а губы растянулись в улыбке, тут же умиленно поджимаясь. - Петька, так тебя солнце засосало! Хазин скуксился, порываясь опять напялить маску, но чужая ловкая рука тут же выдернула ее и засунула в карман кожанки. - Ты чего? Это ж милота запредельная! - Ага, милота, - недовольно протянул Петя, пуляя окурок в мусорку нервным движением, - для тридцатилетнего майора самое оно. Улыбка Грома стала еще сильнее. Он потянул Хазина за рукав, вынуждая стукнуться носом в закрытую кожей ключицу. - Был король Солнце, а ты майор Солнце. Петя засопел в куртку, а в печень коварно прилетел тычок. - Хуенце. Я бы Русь не крестил. - От ты неуч, - Гром засмеялся и чмокнул Хазина в висок, - то ж французский. Ай. К концу разговора Игорь точно останется без печени с такими реакциями. - Петь, - горячая ладонь, ощутимая даже через пальто, мягко опустилась между лопаток, - ты и с веснушками, и без них самых сучливый и въедливый майор, которого я знал. А я знал своего батю, конкуренция по этому делу ого-го. Но если снять погоны, то ты самый очаровательный, интересный и ебабельный мужик, которого я люблю. Тяжело сглотнув, Петя поднял взгляд, пытаясь осознать, что сейчас услышал. Майор Гром - самый суровый мужик этой планеты и нескольких соседних - назвал его, Петьку Хазина, очаровательным и признался в любви. Поднявшись на цыпочки и рукой притянув к себе громовскую бестолковку, Хазин поцеловал его в лоб и нахмурился. - Температуры, вроде, нет. Гром сдавленно хихикнул и покачал головой. Следом послышался смешок Хазина. Он привычно запустил руки под кожанку, чувствуя приятную каменность чужой спины и прикладываясь ухом к груди в поисках места, где лучше слышно сердцебиение. - Пока не расцвели все, я скажу, что это взаимно, - убыстрившийся пульс наконец успокоил расшалившиеся с утра нервы. Может, не все так плохо? Очередной поцелуй пришелся в макушку, куда Игорь потом пробормотал: - Но веснушки - топ. Хочу им песни петь, - Гром даже не дернулся - без печени, так без печени проживет, - Не куксись, хорошие. Обойдемся без Антошек. Фыркнув, Хазин потерся носом о футболку. - Ну давай, запевай. Че там сейчас популярно? - лениво пробормотал он, - Почерком резким я рисую между точек отрезки... - Тю, что это? - настала пора Игоря фыркать. Прижав к себе Петю посильнее, он тихонько замурлыкал, - Сирень завидует, смотря через стекло, как мы целуемся до одури с тобой. Веснушек выпало веселое пшено на нос твой этой егозой-весной. Да хватит бить по печени!