Кроха

– Хан! Помоги перетащить этот стеллаж! – крикнул из дальнего угла Чонин, уперев руки в бока. Очки в крупной оправе вновь опустились на его носу, и парень недовольно поправил их средним пальцем. Показывал ли он таким образом свое отношение к происходившему вокруг хаосу или же делал это неосознанно – неизвестно. Ян Чонин устроился в компанию по продажам техники на несколько месяцев раньше Джисона, из-за чего возомнил себя главным в их паре. Возможно, из-за его шарма Хан не особо придавал этому значения, соглашаясь с их игрой. Чонин не сильно возвышал себя, однако порой повторять: «Ну я же говорил» или «Надо было слушать мои советы» не упускал возможности. В такие моменты на его лице растягивалась широкая улыбка, превращая и без того узкий разрез глаз в еще более коварный и острый, а на щеках проступали ямочки. Джисон только недовольно цокал и пародировал Чонина, когда тот не видел и не слышал. Джисон работал в офисе на «звонилках», как называли это коллеги. Поначалу брать в руки телефон, чтобы подтверждать заказы или отвечать на поступающие звонки, было сложновато. Множество вопросов, порой непонимание сути одной из сторон, да и конфликты на почве невозможности выполнить заказ в первые дни приводили в ужас. Но даже сейчас, спустя почти полгода, Джисон по-прежнему недолюбливал это дело. Справляться с накаленными ситуациями он уже научился, да и не воспринимал колкие выражения в свой адрес. Но когда дело касалось объяснения причин возврата денег за уже оплаченный товар, по спине проносился холод. Порой из-за большого наплыва заказов, сделанных через сайт, товар заканчивался не только на внутреннем складе, но и у поставщиков, из-за чего приходилось извиняться, поверхностно объяснять подводные камни ситуации и делать отмену. Джисон бы соврал, если бы сказал, что научился не чувствовать вины в такие моменты. Обидно… всегда обидно. Особенно, когда это был подарок к какому-то важному празднику – день рождения близкого, свадьба и многое другое. Сейчас же директор компании решил открыть шоурум, куда можно прийти и посмотреть на товары, да и купить что-то из наличия. Площадка уже была открыта как день, а идеи по организации пространства все еще приходили вышестоящим людям в головы. По прошествии дебютного дня стало понятно, какие моменты необходимо исправить и доработать. Поэтому некоторые сотрудники, помимо теперь работающих в шоуруме, помогали с небольшой перестановкой. Чонин сам вызвался на это дело, а Джисона приписали автоматически: они с Чонином неразлучны. Порой Хан и сам удивлялся такому стечению обстоятельств. – Перед тем как что-то передвигать, убедитесь, что на полках ничего не лежит, – произнес Хван Хенджин – управляющий в открывшемся шоуруме. Высокий мужчина приветливо улыбнулся и, достав с полки небольшую коробку, скорее всего наушники, отошел в сторону. – Спасибо, – кивнул Джисон и на счет три приподнял свою часть стеллажа. Перетащив его в указанный ранее угол, полный облегчения выдох соскользнул с губ Хана. Несколько капель пота выступило на лбу, рубашка все же прилипла к пояснице. – Отлично, – Хенджин растер ладони. – Осталось расставить все по местам и на этом можно заканчивать, – он осмотрелся, подмечая, что перестановка у многих подошла к концу и товары медленно занимали свои законные места. – Спасибо вам за помощь, – легкая улыбка растянула пухлые губы. Мужчина зачесал черные волосы назад, взглядом замерев в какой-то точке, будто о чем-то задумавшись. – Не хотите присоединиться к нашей вечеринке? – Вечеринке? – переспросил Чонин, поставив очередной товар на полку. – Да, по случаю открытия. Будут работники шоурума, те, кто сейчас помогал, и еще несколько человек из других отделов. – А где все будет проходить? – поинтересовался Джисон, украдкой глянув на Чонина. – Прямо здесь, – усмехнулся Хенджин, а глаза Хана расширились в немом вопросе. – Ну смотрите, – словно прочитав мысли, продолжил. – Все товары на стеллажах или стенах. Остальное пространство у нас пустое, как ты можешь заметить. Это сделано для того, чтобы даже во время большого наплыва все равно было место для передвижений сотрудников и посетителей. В том углу, – указал в противоположную сторону, – у нас лаундж-зона, где есть возможность поиграть в плойку или посмотреть какие-то ролики. В нашем случае даже фильмы и, ну вдруг, сериалы. Так что, если веселиться без фанатизма, ничего не произойдет. – Начальство знает? – Ко всеобщему удивлению – да. И не имеет ничего против этого. – Что будем делать? – вновь задал вопрос Чонин, лучезарно улыбаясь. – Выпьем, потанцуем, поиграем, посмотрим видосы. Да что угодно! – Звучит здорово. Почему бы и нет, – пожал плечами Чонин и изучающе посмотрел на Хана, ожидая ответа. Джисон нахмурился, сталкиваясь взглядом с коллегой, и, мысленно попрощавшись со спокойным сном, кивнул. Если бы он отказался, Чонин бы еще долго припоминал ему это, а потом всячески рассказывал обо всем, что так безбожно решил пропустить Хан. – Да, конечно? – неуверенно согласился Джисон, потерев шею.

*****

На улице уже давно блуждали сумерки. Яркие фонари тянулись небольшими желтыми островками, придавая загадочности. Несмотря на расположение офиса и самого шоурума чуть ли не в центре мегаполиса, вокруг было спокойно и немноголюдно. Казалось, будто дух ночной кипящей жизни специально обходил стороной это место, давая возможность создать свою собственную вселенную веселья и непринужденности. Только по главной дороге бесшумно мчались машины, оставляя после себя мелкие крупицы пыли. В шоуруме опустили плотные жалюзи, скрывая творившуюся внутри неразбериху. По всему залу метались разноцветные светодиоды. Из колонок доносилась ритмичная музыка. На стойках касс тянулись длинные полосы из бутылок различного алкоголя. Можно было смешивать или брать сразу что-то одно – все рассчитано со снайперской точностью. Хватит на каждого. На столах и широких подоконниках виднелись упаковки от заказанной еды: пицца, курица, суши, чипсы и другие закуски. Кто-то из сотрудников, уже изрядно напившись, танцевал, ритмично двигая бедрами. Кто-то смеялся, порой даже перекрикивая и без того громкую музыку. Кто-то играл в приставку. Джисон сильно удивился, когда среди всепоглощающего шума он нашел даже тех, кто умудрился уснуть, прижав к груди небольшую подушку. Внутри не переставало что-то терзать, будто предвещая о чем-то непредсказуемом и сумасшедшем. Дым от фруктовых и слегка терпких наполнений для кальянов струился по потолку, в лучах светодиодов представая пушистыми облаками. В отличие от Чонина, который уже давно перестал считать количество выпитого и продолжал изображать из себя великого танцора, Хан сидел возле упаковок с пиццей и медленно уплетал новый кусок. Что он здесь делал? Зачем согласился? Почему никак не уйдет? Подобные вопросы без остановки крутились в голове, порой опускаясь на язык, щекоча. Благо, окружавшие его люди совсем не напрягали, как и корпоративный хаос, который необходимо будет утаивать от непосвященных сотрудников. Общий секрет слегка грел сердце, но напряжение на кончиках пальцев все еще не позволяло расслабиться и попросту отдаться моменту. – Ты чего такой хмурый? – появившийся будто из неоткуда Хенджин присел на подоконник, аккуратно отодвигая несколько упаковок с едой. В руках он держал два стаканчика с коктейлями. Хенджин протянул один и выжидающе стал смотреть, пока Хан не принял его. Джисон сделал глоток, чтобы не выглядеть странным. – Я не заставляю это пить. Не нужно это делать, если не хочешь. – Что это? – нахмурился Хан. Почему этот вопрос возник после того, как он сделал глоток? – Ммм, – протянул Хенджин, вытягивая губы, – наш сегодняшний бармен назвал это «Коктейль водка-ром», но там явно еще сок. В любом случае, получилось вкусно. По крайней мере, мне понравилось. Я не настаиваю. – Спасибо, – Джисон сделал еще один мелкий глоток, обжигая горло. Апельсиновая сладость в конце смягчила горечь. – Если ты устал или не хочешь здесь находиться, то можешь спокойно пойти домой. Тебя никто не осудит за это решение. Думаю, даже никто не заметит… извини, если это прозвучало грубо или обидно, но в таком хаосе – это правда. Джисон только усмехнулся. – Я бы ушел, но… не хочу почему-то. – Вот как, – улыбнулся Хенджин и взял кусок пиццы. – Минут через пять придет еще несколько человек из отдела логистики. – Оу, у них же завал сейчас. Разве они смогут завтра влиться в работу после такого? – Хан обвел взглядом зал. – Во-первых, никто не заставляет, как уже говорилось раньше, нажираться. Главное правило – без фанатизма. Во-вторых, их главный тоже придет. Вообще, это было его предложение устроить корпоратив. Вот только этот говнюк ограничился идеей и небольшим планом, а вот реализация легла на меня как на управляющего шоурума. Сказал, что я должен проставиться. Слушая Хенджина, Джисон ненароком задумался, а можно ли ему вообще знать это все? Не пожалеет ли Хван завтра? – Вспомни лучик, вот и солнышко, – усмехнулся Хенджин и залпом опустошил стакан. Джисон посмотрел в сторону входной двери, но та по-прежнему была закрыта на замок. Проследив за взглядом Хенджина, парень заметил, как из помещения для персонала вышло несколько человек. Их линию завершал мужчина, которого Хан привык видеть в изящных дорогих костюмах, хоть в этом и не было особой важности. В их компании разрешена свободная форма: ходи хоть в шортах и майке, главное грамотно выполняй свою работу. Исключения теперь составляли только работники шоурума, которые непосредственно вживую общаются с людьми, но и для них сделаны большие поблажки. Новопришедшие сразу разбрелись по помещению, сливаясь с давно отдыхавшими. Управляющий же командой логистов плавной походкой подошел к импровизированному бару, бегло выбрал бутылку с пивом и, поприветствовав Чана, заместителя начальника Хана и по совместительству сегодняшнего бармена, направился в сторону Хенджина и Джисона. Хан невольно затаил дыхание. Мужчина был красив. Безумно красив. Острые черты лица, хитрые глаза, заигрывающий взгляд, вечно идеально уложенная прическа, подчеркивающие фигуру костюмы, явно пошитые на заказ. Его аккуратные губы растянуты в чарующей улыбке, от которой невозможно отвести взгляд. А голос… услышав его впервые, все тело обдало жаром. В тот день Джисон еще долго не мог прийти в себя. Приятный тембр окольцевал шею и весь день шептал что-то, завладевая разумом. Был ли Джисон влюблен в этого мужчину? Он не уверен. Возбуждал ли он его? Определенно да. Джисон хотел его… безумно хотел. – Ты чего здесь сидишь? – поинтересовался мужчина у Хенджина. Он смотрел четко на своего друга, словно сидящего рядом Джисона попросту не существовало. – Мне уже пиццы поесть нельзя? – посмеялся Хенджин и откусил большой кусок, словно назло. – Вот вечно он так, – обратился к Хану, – постоянно контролирует, что я ем и пью. Ладно тебе, Мино-яяя. Дай мне оторваться. – Да пожалуйста, но потом не проси меня полночи искать твои лекарства для желудка, – закатил глаза Минхо. – Ну тебя, зануда, – пропыхтел Хенджин и хотел было закинуть руку на плечо Джисона, но передумал. – Это Хан Джисон. Он помогал мне сегодня с перестановкой. – Какой молодец, – вновь улыбнулся Минхо, мельком глянув на парня, а после вернул серьезность лицу, начиная о чем-то говорить другу. Джисон не слышал его слов, даже по губам прочесть не получалось. Чужую речь перекрывала то ли музыка, то ли внезапно мелькавший секундный взгляд Минхо. Наверное, Хану показалось: свет упал так, алкоголь ударил в голову, усталость начала опускаться на глаза; но, возможно, всего лишь возможно, Минхо поглядывал на него оценочно? Хотя что там можно углядеть за считанное мгновение? – Джисон? Джисо-он? – парень не сразу распознал свое имя в сгустившейся яркой атмосфере. – Хан Джисон? – перед глазами замелькала изящная рука. Хан ни с чьей другой ее не перепутает. Странная дымка от раздумий спала, и парень поднял взгляд. Минхо смотрел на него. В темных омутах, которые стали еще черней, сияли разноцветные изумруды. – О, проснулся! – и вновь располагающая улыбка. – Мы идем играть. Присоединишься? – Что за игра? – «Я никогда не», – ответил Хенджин, потянувшись, чтобы размять спину. – Мы всегда в нее играем на таких встречах. – Особенно, если есть новенькие, – добавил Минхо. Джисон уже было открыл рот, чтобы ответить, как мужчина поспешил добавить. – Прежде чем согласиться, ты должен понимать возможную тему вопросов. Не факт, что она всплывет быстро, но ни одна игра без нее не прошла. – И какая же? – нахмурился Джисон, подаваясь вперед. – Секс, – так спокойно, чуть ли не по-домашнему ответил Минхо, сужая взгляд. От услышанного щеки Хана покрылись румянцем, но в разноцветной темноте этого не было видно. – Вообще, ты можешь не отвечать на эти вопросы и просто сидеть, но мы не гарантируем, что эта тема быстро пройдет. – Как правило, если она начинается, то и завершает игру. – Что делает человек, если проигрывает? – задал следующий вопрос Джисон. Сердце громко забилось в груди, и если не музыка, его обязательно услышали бы. – Ничего. У нас эта игра скорее для знакомства, прощупывания границ человека и, наверное, понимания свой он или нет. – Свой или нет? – Ты же работаешь у нас относительно недавно, – в этот раз ответил Хенджин. – Сам же понимаешь, как мы разговариваем между собой, какие шутки отвешиваем, какую музыку включаем. – Да, но… – Этой игрой мы обычно делаем ставки: на сколько хватит новичков. – А ничего, что вы мне это рассказываете? Минхо ухмыльнулся и сделал глоток пива. – Так ты согласен? Почему Джисону кажется, что Минхо не для вежливости задал вопрос, а искренне хотел услышать его ответ?

*****

Вопреки всем ожиданиям, в игру решило сыграть не так много народу. Большинство продолжило танцевать, играть в приставку и напиваться. Собравшаяся компания насчитывала не больше десяти человек, среди которых затесался и Чонин, глаза которого уже не открывались, но яркая улыбка с каждой секундой растягивалась все шире. Возможно ли, что вскоре она разорвет его рот? Чонин медленно потягивал свой напиток, то и дело опуская голову на плечо соседа, а тому и дела до этого не было. Хенджин и Минхо сели точно напротив Джисона. Хван по-прежнему задавал уточняющие вопросы, дабы удостовериться в комфорте. Минхо же переключился на разговор с другими людьми, лишь изредко поглядывая в сторону Хана. Музыка все еще громыхала, однако теперь уверенный голос Минхо был куда громче и притягательней. Казалось, что Хан даже мог видеть его цвета – фиолетовый, розовый, белоснежный и… красный? Поймав на себе очередной мимолетный взгляд, Джисон часто заморгал и, отвернувшись, сделал глоток. – Не пей пока, успеешь еще, – подсказал Хенджин. Джисон кивнул, опуская стаканчик на пол. На проекторе вдруг воспроизвели видео с котятами. По помещению пронеслись возгласы умиления. Музыка стала еще тише, а ласковое мурлыканье будто по коже струилось. – Все же помнят или знают правила? – игроки кивнули. – На всякий случай повторю: каждый будет произносить какой-то факт, начиная с «я никогда не…». И если вы это делали, то пьете. Если нет, то, естественно, стараетесь не подносить свой напиток ко рту, – Хенджин взглянул на Джисона. – Я начну, пожалуй, с чего-то простого и несущественного. – Я никогда не… пил утром перед работой! – довольная ухмылка украсила его губы, а Джисон вдруг дернулся. И это, по мнению Хенджина, простой вопрос? Оглядевшись, Хан понял, что большая часть присутствующих, даже тех, кто не участвовал в игре, подняла стаканчики и демонстративно выпила. Какого черта? – Хорошо, – подхватила девушка, спрятав прядь кудрявых синих волос за ухо. – Я никогда не приходила на работу без нижнего белья. – Уточняющий вопрос, – встрял Чан, облизнув нижнюю губу. – Это касается только трусов или для девушек еще и лифчиков? – Прийти без трусов куда веселей. Без бра я могу хоть сейчас сидеть. Чан усмехнулся и сделал глоток, заигрывающе смотря на девушку. Джисон невольно взглянул на Минхо. Он выпил.  Далее звучавшие высказывания не вызывали никакого удовольствия. Джисон и так понимал, что черные, заискивающие и пошлые шутки на работе уже что-то да значат, но чтоб так легко признаваться в таких фактах… Его собственный вопрос показался поистине белой вороной: «Я никогда не прыгал с парашютом». Даже Чонин скривился и скучающе вздохнул. «Я никогда не приносил на работу запрещенные вещества» – никто не выпил. «Я никогда не спал с кем-то из коллег» – большинство сделали глоток. «Я никогда не пробовал однополый секс» – Хан выпил. «Я никогда не занимался сексом на кладбище» – повисла внезапная тишина. Задавший вопрос человек засмеялся, сгибаясь пополам. Все улыбнулись, но держали стаканы опущенными. Кроме одного… Чонин выпил. – Что? Серьезно? – казалось, за весь вечер голос Хенджина не был таким восторженным и восхищенным. Глаза многих расширились, обращая внимание на изрядно пьяного парня, что тихо хихикал себе в кулак. Джисон вдруг улыбнулся. Ну конечно! Игра, даже если подразумевала правду, не гарантировала ее наличие. Хан прекрасно понимал, что Чонин солгал. Соврал и даже не покраснел. Хотя в темноте этого и не было бы видно. Чонин не то чтобы не спал на кладбище, он вообще не имел в этом никакого опыта, что каждый раз удивляло. Как у такого веселого и общительного парня, выступающего душой любой компании, не было никого? – На сегодня от меня откровенностей достаточно. Возможно, вы узнаете эту историю в следующий раз, – посмеялся Чонин и, продемонстрировав пустой стакан, еле поднялся на ноги, чтобы скрыться в помещении для персонала. – Это же неправда? – дождавшись, когда Чонин закроет за собой дверь, будто он мог услышать, поинтересовался другой работник. Все глазами стали искать того, кто бы мог ответить. Джисон сделал глоток и посмотрел в сторону произвольного бара, что находился как раз позади Минхо, который, к слову, все это время наблюдал за Джисоном. Подавив внезапный кашель, парень старался не обращать внимания на пытку хитрых глаз. – Давайте продолжим? – привлек всеобщее внимание Минхо, делая глоток. – Я же теперь не усну! – воскликнул Хенджин, положив голову на плечо друга и вытянув нижнюю губу. – И что ты предлагаешь? Чонин же сказал, что расскажет в следующий раз. Вот и жди. – А, может, Джис… – А может, без может? – перебил Минхо и, поймав взгляд Хана, подмигнул. Джисон незаметно кивнул. Круг самых различных вопросов возобновился. Джисон даже несколько раз выпил. Возможно, порой привирая, чтобы не сильно выделяться. Самое удивительное, что со временем становилось легче, проще и спокойней. Факты уже не казались такими странными и личностно-тяжелыми. Хану даже стала нравиться эта откровенность и открытость, доверчивость. Никто не осуждал, не насмехался, не дразнил. Выпитые порции чувствовались как подписание какого-то пакта, одним из условий которого: стать ближе и не чувствовать себя одиночкой. Джисону начал нравиться вкус каверзных вопросов – яркий, немного резкий, но такой сладкий, что руки сами тянулись за добавкой. – Уже не чувствуешь себя так скованно? – усмехнулся Хенджин, подавшись вперед корпусом. Джисон покачал головой и мило улыбнулся. – Обычно мы начинаем эту игру, когда уже изрядно пьяны, чтобы не чувствовать неловкости, но недостаточно, чтобы не сморозить лишнего. – Как вы определяете, что человек говорит правду? – Никак. Все построено на доверии. Ты не обязан пить, отвечать и откровенничать, если не хочешь. По правде, ты мог просто сидеть и смотреть. Но, судя по прошлым играм, человек в какой-то момент все равно начинает вклиниваться в процесс. – Почему именно тема секса? Есть же куча других направлений. – Помогает понять человека, его наклонности и предпочтения. Благодаря этой игре мы с Минхо можем определить, какой темп работы необходим тем или иным сотрудникам, с кем их лучше не ставить в смену и так далее. – А ты не мог бы тише это разъяснять? – вмешался Минхо, пихнув друга плечом. – Всем хоть и известны подводные камни, но игра все еще идет, и ты мешаешь, – мужчина прищурился. – Ты, кстати, тоже, – бросил быстрый взгляд на Хана и приподнял одну бровь. – Простите, – стушевался Джисон. Щеки вновь зардели. – Какой ты злой, – игриво протянул Хенджин и вновь опустил голову на плечо Минхо. – Ничего подобного. Джисон, если у тебя есть еще вопросы, мы можем отойти и обсудить их. Минхо смотрел выжидающе, лукаво и как-то по-странному зазывающе. – Да? – то ли пискнув, то ли обыденно произнеся, Хан кивнул. Минхо быстро, будто в его организме не было ни капли спиртного, поднялся и протянул руку Джисону, чтобы помочь. Хван, засмеявшись, отвернулся. Джисон еще несколько мгновений смотрел на протянутую руку, словно окончательно пытался осознать собственный ответ, и все же сжал чужую ладонь. Пальцы Минхо были холодными. – Ты хочешь поговорить здесь, на улице или в другом месте? – чуть отойдя от игравшей компании, поинтересовался Минхо, продолжая сжимать чужую руку в своей. – В другом – это где? – В моем кабинете, – в разноцветных лучах светодиодов взгляд Минхо смягчился, но в глубине темных песчаных каньонов что-то неизведанное затаилось, будто готовилось к чему-то неожиданному и сладкому. – Я никогда там не был, – слабо улыбнувшись, ответил Хан.

*****

Джисон походил на ребенка, тщательно исследовавшего новое место. Сердце больно билось о грудную клетку, отчего порой дышать становилось тяжело. Пальцы медленно проводили по документам, стоявшему на столе телефону, шкафам и другим предметам, до которых удавалось дотянуться. Взгляд метался по кабинету, запоминая все до мельчайших подробностей. Зачем? – неизвестно. Возможно, Джисон понимал, что больше в этот кабинет не вернется без особой важности. Их отделы имели разный функционал, что означало: ему – простой офисной «звонилке» – сюда более не попасть. Минхо стоял, прислонившись спиной к двери. Он молча наблюдал за действиями Джисона, позволяя исследовать каждый участок своего рабочего мирка. Вот, на столе виднелся бумажный стаканчик с так и не допитым кофе – флэт-уайт, кажется. Минхо не запомнил название. Кто-то из подчиненных принес его, дабы разнообразить рацион. «Новинка» не понравилась Минхо – слишком молочная и не горькая. По утрам помогал взбодриться и почувствовать хоть что-то именно эспрессо или, если просыпаться было особенно тяжело, двойной эспрессо. Не сказать, что Минхо уж больно любил эту горечь, просто другое совершенно не помогало настроиться на долгий рабочий процесс. Джисон подошел к окну, явно завороженный видом. Темное небо, усыпанное миллионами звезд, где-то за проплывающим, почти невидимым ночью облаком скрылась яркая луна – завтра будет холодно. Напротив возвышались такие же офисы, в которых свет давно не горел, да и из людей только охранники. А под ногами голая проезжая дорога и деревья. Их шоурум находится с другой стороны здания, поэтому понять, насколько ярко плясали внутри огни, было невозможно. Минхо тихо хмыкнул, когда Джисон, явно того не заметив, прижался ладонями к холодному стеклу в порыве увидеть больше, чем положено. – Ты будешь задавать вопросы? – в темноте кабинета голос прозвучал слишком внезапно и громко. Хан дернулся и резко отпрянул от окна. Минхо же наблюдал за оставленными отпечатками на стекле. Обычно его педантичность и чистоплотность бунтовали, завидев подобное, но сейчас все внутри молчало, тихо следя за происходящим. – Что? – Мы пришли сюда, чтобы ты мог спокойно спрашивать… о чем угодно, – хрипло добавил Минхо. – Все… что угодно? – уточнил Джисон, делая шаг. Минхо кивнул. – Во время игры был один вопрос, который все еще крутится у меня в голове, – Минхо продолжал стоять у двери, наблюдая, как Хан делал осторожные шаги в его сторону и все еще оглядывал помещение. – Кто-то спросил про секс с коллегами. Вы выпили. Это была правда? – темный взгляд Джисона походил на кошачий: не невинный, как был ранее, словно у котенка, а скорее испытывающий, жадный, готовый бороться за свое.  – А как ты думаешь? – Ну, судя по шкафу, где хранятся разные секс-игрушки, которые мы не продаем и которые каждый раз меняются, вполне вероятно. – Это не ответ на вопрос. Возможно, некоторые сотрудники и не прочь перепихнуться. Секс без обязательств не так уж и плох. Но все же… Как ты думаешь, это касается и меня? – Вы так любите отвечать вопросом на вопрос? Не хотите откровенничать? Вы же говорили, что по теме секса можно понять, какой человек. Разве не это Вы и делали несколько минут назад? – Джисон подошел почти вплотную. Между ними осталось каких-то двадцать сантиметров. Вроде немного, раз нос улавливал все переливы выпитого алкоголя, но и не близко, раз чужое дыхание не отпечатывалось на коже. – В таком случае, – ухмыльнулся Минхо и подался вперед, обходя Джисона. Хану вдруг показалось, еще бы доля секунды и их губы соприкоснулись. – Уверен, ты видел новый ассортимент. – Черный фаллос или наручники с лентой на глаза? Минхо остановился возле стола и пальцами провел по стопке папок. – Никак не могу определиться, что больше меня удивляет: то, что ты знаешь и запоминаешь ассортимент, или то, что проверяешь, – он посмотрел из-за плеча. – Я не проверяю. – Странно… – слегка опустил голову. – Фаллос появился вчера. Раскрою секрет: его принес Хенджин. А вот наручники и маска… только сегодня. – Откуда Вы..? – Откуда я знаю? – Минхо подвинул несколько стопок, чтобы сесть на стол и закинуть одну ногу на другую. Хан заметил, как напряглись широкие плечи, натягивая рубашку и делая мужчину еще крупней и сексуальней. Лунный свет слегка подсвечивал его силуэт, застревая в волосах и отливая серебром. Губы растянулись в голодной ухмылке. – Все просто: их принес я. Хан рвано вдохнул. – Какие-то проблемы? – Зачем? – только и спросил Джисон. – А почему бы и нет? То есть огромный толстый член на присоске, с которым вы игрались сегодня весь день в отделе, у тебя вопросов не вызвал, а наручники и маска – да? – Их принесли Вы, а ту хрень – неизвестно кто. – Я же сказал, что это был Хенджин, – спокойно повторил Минхо и провел по волосам. – Мне надоело видеть в том шкафу только пульки, вибраторы… Захотелось какой-то новизны. – Вам это нравится? – Что именно? – и вновь Минхо ухмыльнулся. Джисон теперь действительно почувствовал себя маленьким зверьком. Просторный кабинет внезапно сузился до узкого коридора: на одном конце Минхо, а на другом дверь, которая все еще не закрыта. Хан мог сбежать, прямо сейчас развернуться и уйти, но не хотел. – Подчинять? – Не сказал бы… Скорее, мне нравится экспериментировать. Возвращаясь к твоему первому вопросу – да. Было несколько человек, с которыми я спал здесь. – Как я могу быть уверен, что это правда? – Банальное доверие. – А если я расскажу обо всем начальству? – Вперед, – Минхо кивнул в сторону двери. – Или хочешь сделать это прямо сейчас? – достал из кармана телефон, разблокировал и протянул Хану. Яркий экран неприятно резанул глаза. Джисон покачал головой. – Я так и думал. Еще вопросы? – Это твоя личная жизнь. Я бы не стал никому говорить. – Знаю. Повисла чарующая тишина. – Тогда… теперь моя очередь? Минхо слез со стола и медленно, шаг за шагом, приближался к Хану, не сводя с него глаз. Поначалу Джисон стоял неподвижно, но как только расстояние между ними сократилось до недавних двадцати сантиметров, принялся отступать, пока не вжался спиной в дверь. Минхо смотрел на него сверху вниз. На губах растянута ухмылка. Руки по-прежнему убраны в карманы брюк. – Ты же представлял это? Фантазировал, как кто-то использует эти игрушки? Как их пробуют на тебе? – Минхо шептал на ухо, словно кто-то мог их услышать. Теплое дыхание щекотало мочку и вызывало мелкую дрожь. Джисон широко раскрыл глаза, будто разучившись моргать. – Я слышу твое сердцебиение. Могу принять его за ответ? – Я не представлял, – твердо заверил Джисон, сжимая кулаки. – Но хотел? – Минхо чуть повернул голову, косо поглядывая на работника. Мужчина уверен, будь сейчас включен свет, щеки Джисона были бы ярко алыми. Он чувствовал их жар. – Нет. – Врешь, – усмехнулся. Джисон хотел было воспротивиться, как Минхо продолжил. – Я слышал, как ты дрочишь. Маленький совет: если планируешь таким образом и дальше сбрасывать напряжение, то проверяй кабинки и закрывай сам туалет. «И тише стони чужое имя» – мысленно заключил Джисон. – Я… Я не… – Тшш, не переживай. Я все понимаю, – Минхо отстранился, желая поймать поверженный взгляд, но Хан стоял с опущенной головой. – Я не осуждаю, не ругаю и не угрожаю. Все в порядке. И я все еще жду ответа на свой вопрос. Минхо окончательно отошел от Джисона, давая тому немного пространства. Хан попытался тихо и глубоко вдохнуть, насытить легкие воздухом, но холод показался слишком невыносимым. Как бы это странно ни казалось, но когда Минхо стоял так близко, когда смотрел на него в упор, когда его дыхание касалось кожи, ему было хорошо, даже приятно. И, возможно, слишком мало. – Да, – и без того бешено колотившееся сердце стало еще громче. Тишина стонала, выла и вдруг усмехнулась, как и человек стоявший в нескольких уверенных шага. – Я могу продолжить задавать вопросы или на этом хватит, и мы расходимся? – вопрос прозвучал спокойно, ровно. Минхо не давил, не заставлял, а интересовался, стараясь понять границы. Границы, которые сегодня очерчивал сам Джисон. Только сейчас Хан понял, что конец их встречи определял не Минхо, как казалось ранее, а он сам. Он задавал наводящие вопросы, стараясь узнать о Минхо больше. Он заговорил про странный шкаф. И именно он зажжет нужный свет. Хан кивнул и тут же посмотрел на Минхо, будто стараясь убедить в молчаливом ответе. – Мы можем сменить тему. – Нет, – сделал шаг. – Ты хочешь попробовать? – Джисон быстро кивнул. – Уверен? – вновь кивок и шаг. – Я не прикоснусь к тебе, пока ты не ответишь. Я хочу, чтобы ты это озвучил, сам понял произносимое, осознавал до конца. – Мы же можем остановиться в любой момент? – Да. Я не сделаю ничего, что бы тебе не понравилось. Если захочешь прекратить, так оно и будет. – Мы можем использовать те наручники и ленту? – Все, что захочешь. Использованные предметы, никогда не возвращаются на полки. – Хорошо, – Джисон кивнул. – Ты можешь принести оттуда все, что пожелаешь… Джисон чувствовал, что Минхо не договорил, оставил последнюю часть повисшей в воздухе: «… или уйти и не возвращаться». Почему он делал это? Почему сначала обрубал все мосты, а потом показывал последний уцелевший, давая шанс передумать? Почему сначала выглядел так соблазняюще и уверенно, а в следующую секунду так уязвимо и растерянно? Была ли это специальная тактика, или Минхо действительно боялся надавить и обезоружить, заставив почувствовать удушье и беспомощность? Хан вышел из кабинета, подавив желание обернуться, прежде чем исчезнуть за дверью. Сердце продолжало тарабанить в груди, доставляя теперь не только боль, но и пленяющее возбуждение. Сознание подкидывало возможные картины со стороны, будто все уже произошло, а он, словно находясь в двух местах одновременно, стоял и наблюдал. Смотрел на свое обнаженное и мокрое тело. Смотрел, как играли мышцы Минхо, как по ним скатывались капли горячего пота. Слышал, как их стоны соединялись и отражались от стен. Ощущал, как рваное дыхание перекликалось, соревновалось. Хан будто видел каждый миллиметр своей и чужой кожи, слышал мысли и ловил каждое, даже случайно сорвавшееся с губ слово. Джисон стоял, держась за ручки шкафа, и глубоко дышал. Понимал, что мог и не открывать дверцы. Мог ничего не брать. Мог вернуться с пустыми руками. Мог не приходить вообще. Вот только пальцы сильней обхватили холодные ручки. Хан закрыл глаза и, выдохнув, открыл шкаф. На полках стояли различные запечатанные коробки с игрушками и другими принадлежностями, презервативы разных размеров и всевозможные смазки. Хан провел по некоторым бутылькам, словно касание могло помочь выбрать нужное. А у Минхо были презервативы? А смазка? Любит ли он без запаха или с запахом, возбуждающую или вибрирующую? Жаль, он не знал его номер… Хан достал из кармана телефон и, зайдя на сайт компании, нашел номер отдела логистики. Долгие гудки слегка раздражали, отчего парень начал постукивать носком от нетерпения. «Возьми же телефон. Ответь-ответь-ответь» – Ли Минхо! – воскликнул парень, не дав ответившему произнести и слова. – Джисон? – Хан уверен, Минхо нахмурился. – Да, это я. У тебя есть презервативы и смазка, или мне взять? – Презервативы есть, смазка тоже, но можешь взять на свой вкус, – а теперь слышалась улыбка, растущая с каждым словом все сильней. – Доверюсь тебе. Я отключаюсь. – Хорошо. Джисон, почти не глядя, взял с полки те самые наручники и ленту-маску, пряча их в карман джинсов. Взгляд все еще пробегался по ассортименту. Рука сама потянулась к небольшому вибратору и черному мешочку. Возможно, там батарейки. Хан не стал проверять. Мысли несколько раз возвращались к еще парочке предметов, но здравый смысл, точнее его крупица, потребовал остановиться. Алкоголь все еще кружил голову, создавая слабую пелену перед глазами, но Джисон точно знал одно – он этого хотел, искренне желал. Лишь от одной мысли, что мужчина, которого он так долго представлял во время дрочки, сейчас ожидал его в своем кабинете, колени начинали трястись. Желудок скрутило от предвкушения, от которого уже точно никуда не деться. Да и зачем? Хан сильней прижал к себе оставшиеся в руках предметы и, закрыв шкаф, поспешил вернуться. Оказавшись в кабинете, ему показалось, что стало прохладней, будто одно из широких окон приоткрыли, впуская ночной воздух. Но те оказались закрыты. Да и кондиционер, о котором Хан подумал следом, также не работал. Минхо стоял возле одного из шкафов, облокотившись на угол и сложив руки на груди. Его плечи медленно то поднимались, то опускались. Рубашка плавно натягивалась. – Я вернулся, – уверенно оповестил Джисон, будто не только обозначал свое появление, но и доказывал непоколебимое желание и искреннее согласие. Минхо ухмыльнулся и чуть склонил голову набок. – Прекрасно, – ласковый ответ вызвал мурашки. Минхо оттолкнулся от шкафа и приблизился к Хану, после чуть подаваясь вперед, опаляя горячим дыханием его щеку, и щелкнул замком. Так, на всякий случай. – Что принес? Джисон лишь слегка оторвал от груди коробку и мешочек, будто все еще боясь, что кто-то мог это увидеть, и в ожидании взглянул на Минхо. Тот забрал все и подошел к столу, где лунного света было куда больше. Они не решались включить свет, словно это могло сорвать настрой или разрушить настойчивую, но дрожащую нотку возбуждения. – А еще это, – Хан поспешил вытащить из кармана то, с чего все началось. Лента и наручники аккуратно легли на стол, вызывая еще более довольную улыбку у Минхо, на которую Джисон был готов смотреть хоть всю ночь. – Хорошо… Есть ли какие-то стоп-моменты? Чего бы точно не хотел? Или, наоборот, хотел? – Джисон слегка вздрогнул, чтобы оторваться от манящих губ Минхо, и не нашел что ответить. Слова вдруг забыли, как слетать с языка. В мыслях странная пустота. Стоп-части есть, но, кажется, когда дело касалось Минхо, все отступало в непроглядную темноту, дозволяя этому мужчине все, что тот пожелает. – Грубость? Неторопливость? Ты любишь, когда с тобой разговаривают во время секса? Хвалят или ругают? Или предпочитаешь без этого? Укусы и засосы? Хоть что-нибудь? Мне нужно понимать, что тебе будет приятно во время процесса. Твои глаза будут закрыты, что может немного напугать, особенно если ты пробуешь такое впервые. Хан, мне нужен ответ, – Минхо смотрел открыто и так дурманяще, что Джисон не удержался и потянулся к бумажному стаканчику с кофе. Хорошо, что в темноте не видно его вновь покрасневших щёк, потому что ответ: «Да, да и ещё раз Да!» Джисон готов говорить «Да» на все, что предлагал Минхо, лишь бы это делал он. – Я не против следов, ааа… – глаза забегали по столу. – Разговоры? Предупреждай, что собираешься делать, – Хану казалось, что Минхо сейчас рассмеется, внимая его дрожащий голос, путавшиеся слова, а потом объявит, что это лишь шутка. Но мужчина внимательно слушал, слегка кивая, будто записывал на подкорке каждый пункт. – А еще ты можешь называть меня Кроха, – случайно выпалил Джисон и замер. – Кроха? – Минхо улыбнулся, а Хан не мог определиться: бежать ему или просто смириться со своим работающим быстрей мыслей языком. – Мне нравится, тебе подходит, – довольно продолжил и нежно провел по волосам Джисона, слегка взъерошивая. – И что же мне с тобой делать, Кроха? Рука медленно опустилась на щеку. Пальцы задевали мочку, слегка играясь. Джисон смотрел наивно, завороженно. Губы чуть приоткрыты. В глазах просияли мелкие искры. Минхо подался вперед и бегло провел языком по кромке уха. – Так что, это будет твой первый раз? В таком плане? – за спиной Хана раздался лязг наручников. – Да. Никогда ранее не пробовал так, – честно признался на выдохе. – Я не сделаю тебе больно, не зайду дальше обговоренного. Говори мне, если что-то не так, если тебе станет некомфортно или если захочешь что-то поменять. Хорошо? – Да. – Последний вопрос, – Минхо слегка отстранился. Их носы почти соприкасались. Дыхание смешивалось, как и ноты алкоголя. – Какое стоп-слово? На всякий случай, – мужчина медленно развернул их так, что Джисон упирался ягодицами о стол. – Нужно что-то нетипичное, что-то, что ты не скажешь в подобной ситуации. – Маракуйя? – почти сразу ответил Хан. Образ фрукта слишком внезапно возник в голове. – Почему маракуйя? – Минхо улыбнулся, искренне интересуясь выбранным вариантом. – Не люблю ее. Слишком склизкая и много странных косточек. – Хорошо, – чуть ли не промурлыкал Минхо, еле касаясь джисоновых губ. Хан хотел заныть от этих ласк. Слишком невесомо, слишком интимно, а ведь они даже не начали. Парень чувствовал, что готов кончить лишь от их первого уверенного касания. Минхо перебирал волоски Джисона, вызывая волну мурашек. Вторая рука провела дорожку по груди, опускаясь к талии. Пальцы чуть надавливали, скрывая под одеждой образовавшиеся белые следы. Теплое дыхание по-прежнему отпечатывалось где-то возле уха, щекоча. Хан неуверенно положил ладони на плечи Минхо. Мускулистые, но не сильно. Идеально. В глазах Хана можно увидеть многое: удовольствие, рвение, нетерпение, возбуждение и искреннее, дурманящее душу желание. Минхо смотрел в них и не знал, тонуть или изо всех сил стараться быть на поверхности, балансировать на краю пропасти, пальцами касаясь близости к свободному падению. Ладонь медленно переместилась на джисонову щеку, ловя жар кожи. Рваное дыхание пламенем отзывалось в разуме Минхо. Хотелось коснуться уверенней, жестче, притянуть ближе, сорвать и забрать все, что только возможно. Дразнящая, даже лукавая улыбка украсила губы Минхо, приковывая внимание Джисона. Оба не могли больше ждать. Оба горели. Оба раскрывали душу, наконец позволяя себе получить то, чего желали. Минхо резко подался вперед, накрывая немного сухие губы Хана своими. Он целовал напористо, жадно, откровенно. Язык столкнулся с джисоновым, скользил по небу и кромке зубов. Сладкие тихие стоны тонули между ними, кусали уши, впутывались в волосы. Джисон млел от хозяйской хватки теперь уже на ягодицах. Слабая боль приносила только удовольствие. Хан сжал волосы на затылке Минхо, не желая отпускать, будто то был единственный шанс чувствовать себя, не потеряться окончательно в грубых, но таких правильных ласках. Минхо не жалел его губ – кусал, лизал, посасывал, заставляя хотеть большего. Хан и не сразу понял, что потянулся следом, когда Минхо довольно отстранился. Прозрачная ниточка слюны все еще связывала их, тянула, будто сама желала соединить вновь. – Сейчас я завяжу тебе глаза, Кроха, – немного сбивчиво, но так соблазнительно произнес Минхо, что Хан невольно выдохнул. Джисон и не заметил, как Минхо успел взять маску. Мягкая ткань аккуратно коснулась лица. Джисон помог правильно расположить ту и придержал, пока мужчина завязывал. Темнота стала еще гуще и ощутимей. Больше не было очертаний, лунного и звездного света, Хан более не видел перед собой Минхо и окружавших предметов. Он мог ориентироваться только на слух: тихие шаги, шелест бумаг, скрежет какой-то подставки, лязг ручек. Минхо расчищал стол? – Не пугайся, – заметив, как стушевался парень, произнес Минхо. Мужчина встал напротив Хана. Нежный взгляд блуждал по спокойному лицу, вызывая трепетную улыбку. Сердце будто замедлило бит. Минхо протяжно выдохнул, осторожно, словно прикасался к ценному, дорогому, обхватил запястья, ловя пульс, и поднес к своему лицу, еле касаясь кожи. Джисон замер. Все было в новинку, будто не он несколько минут назад так же касался этих черт. Сейчас острые скулы казались выразительней, отчего рисовавшийся в искусственной темноте образ принимал новые краски – больше элегантности, мужественности, изящной угловатости. У Минхо верхняя губа чуть пухлей нижней, что Джисон понял только сейчас. Нос прямой с еле уловимой горбинкой – такой милый и аккуратный, что Хан неуверенно оставил поцелуй на мягком кончике. Минхо закрыл глаза, когда Джисон медленно поднялся выше. Длинные ресницы, густые брови. Лоб – широкий, гладкий, волосы немного спадают. – Ты улыбаешься, – произнес Минхо, теперь опуская руки Хана на свои плечи. Широкие, соблазнительные. Хан резко втянул воздух, когда Минхо сам принялся опускать ладони ниже. Пальцы коснулись груди, задевая соски, провели по спрятанным под рубашкой кубикам – не ярко выраженным, но достаточно, чтобы мысленно нарисовать их в новом выстраиваемом образе. Руки замерли на уровне брюк. Хан с легкостью мог ухватиться за пояс, но не стал. Не хотел спешить или же понимал, что еще не готов. Минхо не торопил, вновь поднял его руки и положил себе на плечи. Хан тут же обнял, прижавшись ближе, грудью считая чужие удары сердца. – Теперь аккуратно сядь на стол. Вот так… не торопись, – Джисон чувствовал сдержанность Минхо, как он нежно касался, помогал, как неспешно развел его ноги и встал между. Хан опустил руки на чужую талию, держась за нее уверенно, довольно. Минхо же принялся расстегивать пуговицы на рубашке Хана. Подушечки еле касались кожи, дразня, распаляя, заставляя реагировать на каждое действие остро, жадно, пылко. Когда ладонь коснулась груди, ловя сердцебиение, Джисон невольно затаил дыхание. Казалось, что чужая рука проходила сквозь кожу и действительно дотягивалась до бьющегося органа. – Не забывай дышать, Кроха, – прошептал в шею Минхо и нежно поцеловал – совсем невинно, невесомо, но мокро. Легкая дрожь пробежалась по телу, отчего Джисон резко вобрал воздух. – Шея – твое слабое место? – голос сладкий, тягучий и ни капли насмешки. – Это касается только поцелуев или… – кончики пальцев провели дорожку сначала вверх, а после опустились, задевая яремную ямку. Кадык дернулся. – Как интересно, – продолжил мужчина и внезапно провел языком, направляясь к уху, чтобы в следующее мгновение прикусить мочку. Джисон инстинктивно сжал пальцы на талии. Он не боялся, не хотел сбежать. Все, что делал Минхо, ощущалось так правильно и необходимо, что Хан задумался, как вообще он мог жить без этого так долго? – Что теперь? – задыхаясь, поинтересовался Джисон. Он услышал, как Минхо улыбнулся. Поспешил? Сказал что-то лишнее? Минхо снял с Хана рубашку, кинул куда-то в сторону, вновь обхватил тонкие запястья и положил на плечи. – Сейчас я надену на тебя наручники. Хочешь сначала еще раз их потрогать? Хан помнил их прохладу. Поначалу казалось, что им не хватает какой-то мягкости? Наверное, в голове все еще прочно держались картинки мягких розовых наручников, которые часто используют в романтических комедиях. Но когда парень вслепую стал изучать то, что и так прекрасно знал, понял: они идеальны – никакой ванильности, ненужной изящности и странных волокон, которые могли отвлекать и раздражать. Джисон поднял руку перед собой, намекая, что готов, и посмотрел на нее так, будто не было никакой темной ткани на глазах. Холодный металл окольцевал запястье. Минхо осторожно поцеловал второе и также заключил в слабые тиски. – Черт, – на выдохе протянул Джисон, когда Минхо припал к шее, чередуя поцелуи и легкие укусы, не оставлявших следов, пока свободной рукой оглаживал грудь. Пальцы игрались с правым соском: терзали между фалангами, подушечками щекотали горошину. Джисон глубоко дышал, каждый раз сильней подаваясь грудью вперед, безмолвно прося большего. Улыбка вновь украсила губы Минхо – Хан слышал ее, ощущал, желал увидеть. Была ли она широкой? Довольной? Игривой? А может, и вовсе животной? Несмотря на тягучесть и неторопливость процесса, Джисон только сильней расслаблялся, всецело доверяя мужчине, сгорая от нетерпения. – Ты качаешься? – Что? – заерзал Джисон, не расслышав вопроса. – Ходишь в зал, говорю, – повторил Минхо, чуть отстранившись. – Да, пару раз в неделю, когда есть время и силы, – выпалил на одном дыхании. – Идеальный Кроха. Минхо опускался ниже. Обвел выпирающие ключицы. Довольные вдохи доносились до ушей, когда Минхо, то ли не удержавшись, то ли специально, оставлял свои метки. Укусы становились горячей и больней, но следовавший после мокрый язык зализывал пульсировавшие места. Теплое дыхание добавляло еще большего контраста, когда касалось влажных участков. Хан не сразу понял, что дрожал – не от холода, а от окольцевавшего горло возбуждения. Минхо хотел испробовать его всего, найти слабые точки, от которых после у Джисона лишь от одной мысли будет кружиться голова, прокручивая события тихой ночи. – Ляг на спину. Я держу тебя. Ладони разместились под головой и между лопаток, подтверждая слова. После мелкого кивка, Джисон опустился, чувствуя кожей прохладу. Минхо плавно убрал руки, проводя дорожки вновь по плечам, груди, щекотнул ребра и обвел линию чуть ниже пупка, задевая пояс брюк. Теплое дыхание кусало живот. – Подними руки, – Джисон только сейчас заметил, как те лежали на паху, прикрывая немалое возбуждение и намокшую ткань. Пальцы зацепились за край стола, находя в нем опору и ненужную защиту – от кого? от Минхо? вздор! – Какой послушный Кроха, – и вновь лилейный голос, но такой приятный и довольный, что Хан прикусил губу, стараясь унять улыбку. Минхо расстегнул штаны Джисона и потянул. – Помоги мне немного. Хан приподнял ягодицы, позволяя Минхо окончательно стянуть брюки. – Мой Кроха так возбужден, – а вот сейчас Джисон был готов провалиться. Хотелось закрыть лицо ладонями, потянуться вниз и прикрыться, спрятать сочившийся смазкой член от чужих глаз, которые прожигали дыры. Джисон чувствовал, как Минхо смотрел: изучал его тело, почти обнаженное и беззащитное, в какой-то степени податливое и точно предназначенное для него. Облизнувшись, Минхо принялся целовать бедра, мять пальцами, оставлять небольшие красные следы в виде полос и пятен. От удовольствия Минхо тихо постанывал, посылая легкую вибрацию. Он медленно поднимался выше, кусая сильней, вбирая больше. Хан сжимал край стола до побеления костяшек, борясь с желанием запустить пальцы в волосы Минхо и подвести его к пульсировавшему в трусах органу. Почему он так медлил? Минхо, подобравшись к паховой зоне, вновь облизнулся и провел языком по взмокшему месту, языком чувствуя солоноватый вкус. Хан пискнул от неожиданности и чуть не подтянул ноги, но Минхо вовремя надавил, останавливая порыв. – Тише, Кроха. – Прошу, хватит издеваться, – взвыл Хан, когда Минхо повторил действие, надавливая. До ушей вновь донесся смешок. Пальцы коснулись кромки трусов и с силой потянули. Джисон не успел даже приподнять ягодицы, как ткань, натянувшись, соскочила, выпуская колом стоящий член. Тонкая нить предэякулята оборвалась и упала на бедро, застывая. Разнесшееся по комнате шуршание заинтересовало Хана, ведь Минхо вновь отстранился, а после по кабинету распространилось легкое жужжание и странный звук механизма. – Как интересно… Кроха, ты уверен, что готов к этому? – Джисон кивнул. – Я хочу услышать ответ. – Д-да, – повторил парень и на автомате кивнул, подтверждая слова, после попытался улечься удобней. – Ты пока не растянут, поэтому я не вставлю его без подготовки. Есть какие-нибудь пожелания? – Сделай это быстро… пожалуйста. – Конечно, – будто вновь записав в невидимый блокнот, завел Минхо. – Как тебе будет комфортней: на спине или животе? – На… – Хан искренне задумался. С одной стороны, лежа на животе, Минхо будет куда удобней его растянуть, но собственный член постоянно будет зажат между столом и животом или будет тереться о край. С другой же стороны... – Я останусь так. – Тогда подтянись немного и поставь ноги на стол. – Но… – Наручники тебе в этом не помешают, – заверил Минхо, даже не услышав так и не озвученного вопроса. Выполняя указание, Хан задумался, как часто подобное пробовал мужчина, раз с такой скоростью и легкостью находил все решения. – Молодец, Кроха. А теперь разведи ножки. Ты такой красивый, – у Джисона вновь кровь прильнула к лицу. Минхо с нежностью проверил Хана, замечая алые щеки. Как он мог так долго находиться на расстоянии от этого чуда? Они виделись нечасто, урывками, но каждый раз Минхо словно пропадал, стоило этому новичку появиться в поле зрения. Внешне он никогда не подавал виду, старался держать дистанцию, но внутри сгорал, мечтая узнать больше, глубже. А сейчас этот самый парень, что запал в душу, лежал перед ним возбужденный, открытый, готовый ко всему – сбывшаяся мечта, которую он не оставит позади. Погруженный в свои мысли, Минхо на автомате, приятным поставленным голосом объяснял действия: как взял смазку, намочил пальцы и как обещал быть аккуратным. – У тебя пальцы холодные, – тихо произнес Джисон, словно сам себе. Минхо посмотрел на него с усмешкой и шепотом произнес: – Тогда согрей их внутри себя. Джисон не нервничал, не зажимался, даже когда почувствовал внутри влажный палец. Лишь тихое шипение соскользнуло с губ. Минхо подался вперед, выцеловывая бедра и втянувшийся живот. Свободная рука оглаживала грудь, рисуя невидимые узоры. Хан прикусил губу, когда Минхо добавил второй палец и немного ускорился. Легкая дрожь пробежалась по позвонкам, а после сердце замерло, когда мужчина коснулся простаты. Джисон прогнулся в спине и жадно вдохнул. – Не зажимайся, Кроха, и не бойся быть громким. Ты в безопасности, – добавил Минхо и, убрав руку с груди, окольцевал аккуратный член. Теплое дыхание пронеслось совсем рядом с идеально выбритым лобком. О Боже… Минхо добавил третий палец и одновременно провел языком по головке, собирая смазку. Томное дыхание смешалось с соблазнительным стоном. Джисон хотел опустить ноги, поменять позу, притянуть мужчину ближе, но сдержался. Минхо чувствовал его желания, прекрасно знал все наперед и словно издевался. Пальцы каждый раз задевали простату, вырывая из груди Хана громкие стоны. Член все быстрей исчезал в жарком плену, то погружаясь, то вновь высвобождаясь. Джисон понимал каждой клеточкой тела, что не протянет долго, не сможет более терпеть сладкой пытки. Все, что делал мужчина, приводило в восторг. Минхо помогал себе рукой, подстраиваясь под довольно быстрый и уверенный темп. Джисон принимал все, подавался навстречу пальцам, старался насадиться в ответ. На стол скатывались капли пота, ловившие свечение луны. Под плотно зажмуренными глазами появились белые пятна. Между громкими несдержанными стонами звучало отчетливое имя мужчины, приятно согревавшее душу. Минхо понимал, что Хан держался из последних сил, но так легко не желал заканчивать. Джисон вновь прогнулся в спине, готовый излиться, как внезапно все прекратилось: пальцы покинули влажный от смазки разработанный анус, член больше не касался мягких стенок горла. По помещению пронеслись только тяжелое дыхание и разочарованный стон. Он что-то сделал не так? – Что? Почему… почему ты остановился? – неровный голос ранил горло. – Ты думал, я позволю тебе так быстро кончить? У нас тут полно развлечений… Кроха, – добавленное в конце прозвище прозвучало слишком пошло. Джисон опустил ноги и хотел было подняться, как Минхо легонько толкнул его обратно. – Не вставай. – Ты издеваешься надо мной? – Возможно, – призадумался, – совсем чуть-чуть? Ты против? «Нет» – мысленно сказал Джисон, но вместо ответа принял прежнюю позу. Мышцы ануса то сжимались, то расслаблялись, будто прося вернуть недавнее трение, наполненность, удовольствие. – Джисон-и, мне нужен ответ. – Нет, продолжай. – Отлично, – хмыкнул мужчина и поцеловал бедро. – Сейчас я возьму вибратор, и мы продолжим. Ты достаточно растянут, так что все прекрасно. – Минхо-о, – протянул Джисон, отворачиваясь, тем самым вызывая тихий смех. – Ты такой милый. – Перестань смущать меня. – Но это же правда. Мой Кроха такой милаш. Как же мне повезло с тобой, – Минхо вновь принялся покрывать кожу поцелуями, продолжая отвлекать похвалой. Джисон купался в ней, молча наслаждался каждым словом. Легкая улыбка украсила влажные покусанные губы. Погрузившись в приятную лесть, Хан и не заметил, как Минхо объяснил свои действия и приготовился продолжать. Джисон дернулся и инстинктивно сжался, когда что-то резко погрузилось в него. Боли не было, скорее приятная наполненность вернулась, что не могло не радовать. Хан хотел было снять с лица маску, унять учащенное сердцебиение, но Минхо успел перехватить его руки, навалившись сверху. – Тебе неприятно, – прозвучало взволновано. Хан замер, не смея шевелиться. – Я же говорил, что делаю. Ты разве не слышал? – Нет? – признал парень и после прикусил губу. Минхо вздохнул и отстранился. – Извини. Все хорошо, продолжай. Послышались быстрые шаги – Минхо обходил стол. Его длинные пальцы потянули за соединяющую два наручника цепь. Раздался щелчок, но руки не лишись оков, а наоборот, что-то не давало вернуть те на колени. – У меня под столом есть крючок специально для таких непослушных крох и дополнительная цепь. – Ты приковал меня? – Чисто технически, ты давно уже прикован. Просто сейчас я решил еще и немного обездвижить тебя. Ты, вроде, был не против, – голос совсем рядом с ухом. Джисон дернул несколько раз руками, словно стремясь убедиться в услышанном. Металл врезался в запястья, не давая даже немного поменять положение. – Ты готов? – Да? Хан предполагал, что Минхо отстранится и вернется на прежнее место, но этого не произошло. Дыхание по-прежнему касалось ушей и шеи. Мужчина провел по взмокшим волосам, зачесывая те назад, поправил слегка сползшую маску и чуть наклонил голову Хана. – Тогда продолжим, Кроха. Минхо жадно впился в открывшуюся шею, поцелуями покрывая каждый миллиметр. Рваное дыхание оглушало. Живот резко свело от странного чувства. Минхо был рядом, совсем близко, истязал по-собственнически шею, но что же тогда… – Минхо? Минхо! – запротестовал Хан, стараясь привлечь внимание. Сердце в груди забилось чаще. Фантомный электрический ток проносился по телу каждые три секунды. – Что происходит? – Это вибратор, не переживай. – Но он двигается… во мне. – Да, а еще он может сделать так, – и вновь слышится довольная улыбка. Звук работающего механизма стал громче. Вибратор запульсировал быстрей и ярче, то удлиняясь, то сокращаясь, и каждый раз проходил по простате, стимулируя вибрацией и движением. Джисон выгибался, поджимал пальцы ног. Тело вновь покрылось новой порцией пота. Член продолжал обильно истекать смазкой, смачивая и немного щекоча яички. А Минхо продолжал целовать, покусывать грудь, шею, губы, пока руки игрались с набухшими сосками, то перекатывая, то немного сжимая, принося приятную боль. – Мой Кроха хочет больше? – Что? Нет, нет, нет, – затараторил, каждый раз повышая голос. Минхо провел кончиком носа по щеке и увеличил темп вибратора. – Минхо! Минхо, прошу, нет! – Стоп-слово? – предупреждающе спросил Минхо, ответа не последовало. Хан замотал головой, но все продолжал просить, умолять, хныкать. Минхо показалось, что он заметил слезы, которые так и не успели впитаться в ткань. Джисона трясло: от новых ощущений, от остроты чувств, от действий Минхо и от вибратора, что вновь увеличил скорость в несколько раз и так безжалостно доставлял удовольствие. – Мой Кроха такой красивый, прекрасный, сексуальный. Хочешь кончить? А Джисон уже от одного «мой Кроха» был готов излиться. Чарующий голос Минхо показался рычагом, за который Хан был обязан потянуть. Член пульсировал с такой силой, что, казалось, готов взорваться в любую секунду. Подступающая сперма давила, предупреждала. Джисон хотел, чтобы к нему прикоснулись, вновь провели по члену языком или хотя бы пальцами, но сил попросить не было. Воздуха слишком мало, грудь сдавливало, горло саднило. Громкие стоны и ругательства разлетались по всем углам. Хан даже представлять не хотел, как выглядел со стороны, как звучал его голос – надломлено, довольно, жарко. – Кончи для меня, мой Кроха, – змеем-искусителем прошептал Минхо, начиная надрачивать набухший член Хана. Дрожь вновь пронеслась по телу, соединившись с пульсацией внизу. Громкий крик разнесся по кабинету, отражаясь от стен и проникая в уши. Джисон кончил с именем Минхо на губах. Теплая сперма толчками брызгала из уретры, попадая на напряженный живот и грудь. Вибратор по-прежнему бешено работал внутри, задевая простату. Сердце громко билось, будто готовое выскочить, просочиться через кожу. Белые пятна перед глазами дрожали, становясь все больше, объемней. Хан вновь задыхался. – Какой ты молодец, Джисон-и, – похвалил Минхо и провел тремя пальцами по груди, где замерло несколько полос спермы. Вибратор внезапно замедлился. – Ты… ты же… не… – слова тяжело срывались с покрасневших губ. – Не переживай, мы еще не дошли до этого. Или у тебя больше нет сил? Джисон не мог определить по тону, искренний ли это вопрос или очередной безобидный смешок. Минхо не похож на того, кто издевался, чтобы причинить боль. Возможно, Хану показалось, и мужчина действительно был готов отступить, освободить, позабыв о себе? – Все, все в порядке. Я… – Рад слышать, Кроха. Твои стоны слишком сладкие. Ты даже представить не можешь, как они действуют на меня, как на меня действуешь ты, – Минхо окольцевал одно запястье и слегка приподнял так, чтобы Хан ладонью почувствовал стиснутый в штанах член. Минхо все еще одет? Он так и не разделся? Джисон попытался на ощупь найти застежку его брюк, но мужчина отступил, не позволяя осуществить желаемое. – Если честно, я не продержусь долго. Так что… позволь мне еще немного тебя помучить. Ты не против, Кроха? – одновременно со словами Хан расслышал звук бежавшей вниз застежки, а после уже спавшей к ногам ткани. Минхо наконец разделся. Когда мешавшие и доставлявшие дискомфорт ткани наконец спали, Минхо с облегчением выдохнул. Стоящий член обильно истекал. Яички слегка пульсировали. Низ живота был напряжен настолько, что мышцы сводило. Минхо вновь осмотрел Джисона: тело покрыто мелкими следами засосов и укусов, капельки пота и сперма украшали кожу, темные волосы вновь прилипли к лицу, довольно накачанная грудь часто вздымалась от учащенного дыхания, хорошо выраженная мускулатура приятно залита лунным светом, некогда опавший после оргазма член вновь стал набухать. Минхо улыбнулся и нажал на несколько кнопок в телефоне, увеличивая скорость игрушки и немного меняя ее действия. – Минхо? – раздался голос полный непонимания. Ноги Джисона дернулись, пальцы подогнулись. – Судя по инструкции, этот вибратор способен на многое. Он не только с поступательными движениями, но и крутящейся головкой. Наслаждайся. Минхо вновь увеличил скорость, наполняя кабинет новой волной рваных стонов и вдохов. Джисон прогнулся в спине, меняя угол, но вибратор по-прежнему стимулировал простату, не оставляя и шанса на небольшой перерыв. Не то чтобы Джисон был против, ему нравился темп, ощущение инородного тела в своей заднице, вот только хотелось почувствовать и кое-что иное, «живое», а не механическое. Минхо вновь обошел стол, обхватил щиколотки Джисона и дернул на себя. За время первого раунда, Хан значительно отполз вперед, что немного мешало. Сейчас же член Минхо касался джисонова, слегка смешивая вытекающую смазку. Хотелось прикоснуться, начать надрачивать сразу два органа, почувствовать чужую дрожь на себе, но у мужчины были другие планы. Минхо потянулся к небольшому мешочку, который ранее принес Джисон, и достал его содержимое. Черное аккуратное эрекционное кольцо приятно лежало на ладони. Минхо слегка растянул его пальцами, чтобы проверить эластичность, и, прикусив губу, быстро надел на член Хана. – Какого черта? Почему так давит? – занервничал парень, стараясь приподняться и «посмотреть». Минхо провел дорожки по его напряженному животу, спускаясь к бедрам, и слегка надавил. – Это эрекционное кольцо. Ты сам его принес, Кроха, – невозмутимо проговорил Минхо и взялся за основание вибратора, начиная им двигать вперед и назад. Очередной тягучий стон растворился в воздухе. Джисон пытался вырваться, опустить руки. Он извивался от, казалось бы, уже привычных ощущений и касаний. Но все вновь перевернулось, оборвалось и по-новому заиграло. Джисон не понимал, куда себя деть, как избавиться от оков, как вытащить из себя все ненужное и наконец заполучить то, что ускользало каждый раз. Вибрация в заднице вновь увеличилась, поступательные движения не только стали глубже, но и резче, головка внутри кружилась, продолжая растягивать стенки. Комочек нервов пульсировал от постоянного трения, разнося удовольствие. А Минхо продолжал целовать кожу, дразняще проводить языком по животу, яичкам и члену, бедрам, и кусал, посасывал, сжимал. Кольцо сдавливало, приносило легкую боль, но избавлять от него никто не спешил. Минхо хмыкнул, видя терзания Хана, но продолжал с удвоенной силой доводить его до момента невозврата. Он вновь подводил его к обрыву, натягивал канат и без страховки отправлял на зрелищную и захватывающую прогулку. Когда член вновь оказался в теплом влажном плену, Джисон был готов сорвать голос от своих криков и хрипа. Горло нещадно саднило, разрывало. Минхо сосал уверенно, быстро, как и темп чертового вибратора, от которого звезды перед глазами сверкали. Джисон хотел услышать голос Минхо, как он мягко рассказывает о своих действиях и скорых намерениях, как произносит заветное «Кроха», но его рот так прекрасно сейчас принимал член, что желание осталось лишь на подкорке. Хан подмахивал бедрами, стараясь проникнуть глубже, а после насадиться сильней на вибратор. Ногти давно оставили значительные углубления на ладонях и теперь жгли, словно пламя костра. Хан путался в словах. В одно мгновение громкое «Минхо» сменилось, казалось, тысячью других слов, мольб, просьб, он уже не следил за слетавшими звуками. Они все перемешались с хлюпаньем смазки, стонами самого Минхо и пульсирующим в голове напряжением. Джисон плакал. Плакал от удовольствия, от переизбытка чувств в груди, от остроты ощущений по всему телу, где каждое прикосновение приносило сладкую агонию, в которой хотелось раствориться и никогда не покидать. Когда член внезапно покинул чарующий жаркий рот, а вибратор резко вытащили, Хан недовольно запротестовал. Громкие шаги слегка пугали и заинтриговывали. Ставшее привычным натяжение исчезло. Наручники все еще ощущались на запястьях, но руки более не обездвиживали. – Сядь и повернись ко мне, Кроха, – мелодичный голос прозвучал негромко и хрипло, давяще. Джисон выполнил просьбу и загнанно ойкнул, когда Минхо вновь подтянул его к себе, прижимая к взмокшему телу. Хан обернул ноги на талии и ювелирно, вслепую перекинул цепь наручников через голову мужчины, чтобы обнять и прижаться всецело. Член был зажат между их телами, получая новый виток трения, от которого все вдруг замерло. Минхо поднял Джисона со стола и понес в известную только ему одному сторону. – Кроха, отпусти меня и повернись, – попросил Минхо, мокро целуя шею, лишая Хана самообладания. Джисон постарался не задеть мужчину цепью и, доверившись сильным рукам, расцепил ноги. Прохладный пол запустил мурашки по телу, щекоча кожу. Минхо помог Хану опереться ладонями о стекло и прогнуться в спине, выпячивая ягодицы. Губы покрывали поцелуями плечи и лопатки. Пальцы до покраснения сжимали тонкую талию. А у Джисона шальные мысли пронеслись: «А если в офисе напротив кто-то есть? А если их увидят? А вдруг на них уже давно смотрят?». Внутри все горело, полыхало. Но прекращать не было смысла. Хан готов был убить любого, кто бы осмелился им помешать, особенно когда желанный член в секунде, чтобы войти в него, заполнить и присвоить себе окончательно. Пусть наблюдают! Пусть смотрят! Пусть завидуют! – Я в презервативе, – оповестил Минхо. Член резко, но легко погрузился в растянутое колечко. Громкие звуки шлепков отражались от стекол. Казалось, те дрожали, довольно урчали. Хан подстраивался под точные уверенные фрикции, от которых голову срывало куда сильней, нежели от бешенного вибратора. Минхо покусывал основание шеи, посасывал, зализывал и вновь кусал. Одна рука слегка помогала Хану насаживаться, все еще крепко стискивая нежную кожу, пока вторая надрачивала пульсировавший и истекавший член. – Я не могу! Я не могу больше, Минхо! Минхо! – срываемое имя било набатом, заставляя двигаться жестче, резче, хаотичней. Минхо забирал себе всего Хана. Наполнял своим именем его грудную клетку, горло, мысли. А у самого слетали горячие «Джисон», «Кроха» и «Мой. Мой. Мой!». Когда мужчина и сам осознал, что близко, то сорвал с Джисона маску, отбрасывая в сторону. Отвыкшие от света глаза заболели, но быстро свыклись с произошедшими изменениями. Хан смотрел на себя в слабом отражении, любовался разгоряченным Минхо, который так искусно вбивался в него, продолжая называть так нежно и сумасшедше Крохой, идеальным и своим. А после Джисон взглянул вниз: высота казалась еще опасней, фонари ярче, все еще кипящая машинами главная дорога резче, звезды и луна объемней. – Минхо! Минхо, я сейчас… Пожалуйста! Хан хотел бы опустить руки, но понимал, что тогда просто упадет от бессилия. Колени тряслись, еле удерживая его. Наверное, если бы не поддержка Минхо, он бы точно рухнул. Член уже начал болеть от переизбытка напряжения, живот свело, а фантомный электрический ток только усилился, в который раз поднимая волоски. Минхо что-то громко произнес, но шум в ушах не позволил распознать слова. Перед глазами все кружилось, вертелось, сливалось и пульсировало. Мгновение – и странная перекатывающаяся боль сменилась блаженной негой. Хан кончил с утробным криком, а в мыслях только Минхо. Минхо вышел из Джисона и прильнул к его спине, слегка наваливаясь. Одна рука покоилась на животе парня, словно удерживая на плаву, а Хан готов поклясться, что точно бы упал без нее. Тяжелое дыхание обжигало, давило, успокаивало. Сердце бешено билось в груди, отдавая дрожью в висках. – Это было ахуенно, – через силу проговорил Хан, опуская взгляд на грязное окно. Сперма медленными дорожками стекала вниз, образуя небольшую лужицу. Щеки покраснели от понимания, что им придется это убирать, чтобы никто не заподозрил неладное. Но как избавиться от острого запаха умопомрачительного секса в кабинете, Джисон точно не хотел думать. Он бы соврал, если сказал, что хотел бы полностью его развеять. Нет, точно нет. Он хотел остаться в этом моменте навсегда, чувствовать на теле крепкие руки, ловить теперь уже легкие касания губ, ощущать чужое тепло и тонуть в глазах, что смотрели на него так жадно, по-собственнически и довольно, что Джисон был готов отдать все, что имел, чтобы Минхо смотрел на него так всегда. Хан обвел комнату быстрым взглядом. Вся их одежда раскидана, на столе полный хаос из листов и папок, под ногами валялась маска и то самое кольцо, которое Джисон принес случайно. А перед ним, все еще тяжело дыша, стоял Минхо. Такой растрепанный, взмокший, красивый, идеальный и до одури сексуальный. Минхо нежно улыбнулся и достал из верхнего ящика стола небольшой ключик, расстегивая потеплевшие оковы. Наручники упали на пол, ударившись об завязанный презерватив – мужчина не соврал. Минхо обхватил джисоновы запястья и помассировал, чтобы разгладить образовавшиеся следы. Он сделал небольшой шаг, сокращая расстояние до жалких секунд, и поцеловал каждое веко, собирая последние слезинки. – Все хорошо? – сокровенно задал вопрос. А в глазах неподдельная тревога и интерес. – Ты в порядке? – казалось, он боялся ответа. – Это было потрясающе. Ты потрясающий, – Джисон подался вперед и, обняв Минхо за плечи и сразу запустив пальцы одной руки во взмокшие волосы, соединил их губы в ленивом тягучем поцелуе. Не было больше гонки, напористости, жадности, только нежность, искренность и иной уровень откровенности.

*****

– Почему ты выбрал меня? – Хан рисовал узоры на тыльной стороне ладони. Его спина отчетливо улавливала умеренное сердцебиение Минхо, прижимавшегося к нему так крепко, будто и не собирался выпускать. Объятия казались такими теплыми и родными, что становилось больно лишь от мысли, что вскоре их придется разрушить. – Думаешь, я не видел, как ты смотрел на меня, как менялось твое поведение, когда я был поблизости. Это ты выбрал меня, а я просто не смог устоять. Открытие шоурума было как нельзя кстати. Прекрасный повод напиться и раскрепоститься. – Я не был пьян. – Знаю. Я бы на это не пошел, будь ты не в себе. – Получается… все это только из-за моего желания? – голос вдруг поник. – Поверь, я не вставляю свой член кому-то в задницу просто так. Это должно быть по обоюдному. Так что да, я тоже тебя хотел. Хан медленно принял сидячее положение, стараясь не сильно постанывать от легкой боли. Минхо остался на своем месте, лишь наблюдая и продолжая касаться его поясницы. – Между нами же ничего не изменится? В плане… мы так и останемся друг другу никем? – Ты хочешь чего-то другого? Хан не знал, что ответить. С одной стороны, они ведь действительно друг другу никто. Просто секс-партнеры на одну ночь, без обещаний и обязательств. Но с другой стороны, Джисону вдруг стало больно, обидно и пусто. Он не первый у Минхо и наверняка не последний. – Прости за этот вопрос. Я не подумал. Хан рывком поднялся с дивана и направился к небольшому столику за одеждой. Он быстро натягивал вещи, стараясь как можно скорей укрыться, защититься и отгородиться от всего. Эта ночь останется в памяти. Поцелуи, слова, прикосновения, жар и возбуждение – он запомнит всё, чтобы потом забыть. Когда Джисон был уже полностью одет и повернул замок, чтобы открыть дверь, Минхо наконец принял сидячее положение. Мокрые волосы мешали, и он зачесал их назад. Несколько капель пота скатилось по щеке и шее, щекоча. Тяжелый вздох соскользнул с губ. – Я занимаюсь сексом только с теми, кто мне интересен не как партнер на одну ночь, а как человек. Но ни с кем из партнеров я не спал здесь, будучи не в отношениях, – Хан хотел задать вопрос, но Минхо продолжил. – Сейчас эти люди не работают у нас. Они уходили, так как сами этого желали. Им просто хотелось сменить деятельность. Наши отношения были ни при чем. Такой ответ тебя удовлетворит? Слова молотом били по голове, соединяясь в кашу. Пальцы задрожали. Джисон прикусил изнутри щеку, пока мысли перекатывались между собой, словно на чаше весов распределяясь. Хан медленно повернулся к Минхо, собираясь дать ответ.

*****

Следующее утро показалось Джисону слишком пустым. Во всех отделах стояла рабочая тишина, прерываемая только телефонными звонками и ответами сотрудников. Никто не отвлекался от своего монитора. Никаких шуток, музыки, странных вопросов и игр. Джисону вдруг показалось, что он ошибся зданием, этажом, да чем угодно. Все слишком непривычно. Неужели по царившей атмосфере непонятно, что что-то не так? Почему сотрудники, отсутствовавшие на корпоративе, не задавали вопросов? Джисон включил компьютер и вновь огляделся. Никто и не обратил внимания на его небольшое опоздание, как это обычно бывало. Никто даже не улыбнулся ему и не бросил тихое «привет» или «доброе утро». Даже Чонин сидел сегодня тихо и не высовывался. Во время своего перерыва, Хан решил спуститься в шоурум. Жизнь в этом месте била ключом. Люди сновали со всех сторон, изучая товары, консультируясь с сотрудниками и просто отдыхая. Здесь было шумно, весело и… тяжело. Джисон уже хотел было выйти, как заметил странную отметку на полу. Брови тут же собрались домиком, а ноги сами повели к этому месту. В центре шоурума были наклеены две яркие изоленты, образуя крест. Что вчера произошло? – Мы решили поставить здесь пилон. Точнее сделать пока отверстия, а сам шест хранить на складе, чтобы доставать по важным датам, – внезапно подошедший Хенджин напугал Хана, отчего тот дернулся и отступил на пару шагов. – Когда вы с Минхо ушли, мы еще немного поиграли, а дальше… мы просто решили потанцевать. – А при чем здесь пилон? – тихо спросил Хан, чтобы посетители их не услышали. – Как оказалось, у некоторых сотрудников довольно интересные увлечения и умения, – усмехнулся мужчина, пожимая плечами, и вдруг лучезарно улыбнулся. Хан проследил за его взглядом, как и прошлым вечером, замечая приближавшегося к ним Минхо. В отличие от вчерашнего дня, на нем были спортивные серые штаны и большая светлая футболка. Так странно… В руках Минхо держал два стаканчика. Из одного мужчина периодически делал небольшие глотки, а второй для… – Держи, – протянул Минхо руку. – Ой, спасибо, друг. Ты умеешь читать мысли? У меня как раз в горле першит, – начал Хенджин и потянулся к стакану, но Минхо отвел руку. – Держи, пока этот не отобрал. Я добавил немного меда и лимона. Как раз самое то после вчерашнего, – на губах расцвела нежная улыбка. Хан незамедлительно принял стаканчик и уважительно поклонился, благодаря. – Что это было? – с нескрываемым недоумением задал вопрос Хенджин. Но никто так и не ответил. Минхо смотрел точно на Джисона, как и он на Минхо. Хенджин задал еще несколько вопросов, но те так и остались неуслышанными, повисшими в воздухе. Попытки привлечь к себе внимание также не увенчались успехом. Эти двое словно находились далеко, за пределами досягаемости звуков. Хенджину ничего не оставалось, кроме как махнуть на них рукой и удалиться, вновь возвращаясь к рабочему процессу. – В следующий раз будь жестче. – Я не хотел напугать тебя, – Джисон усмехнулся, смотря на Минхо нежным взглядом, от которого внутри растекалось щекочущее тепло. – Если ты решишь приковать меня к своему столу еще раз, то не забудь вставить член мне в глотку. – Как скажешь, – пожал плечами Минхо. – Я никогда не..? – тихо усмехнулся. – Я никогда не начинал отношения после крышесносного перепихона в кабинете. – А мне казалось, что ты слишком стеснительный для таких слов… в рабочее время, – посмеялся Минхо. – Напомни больше не играть с тобой в эту игру во время работы, Кроха… Больше никто из них не проронил ни звука. Окруженные толпой посетителей, они только медленно поднесли стаканчики к губам и, смотря друг другу в глаза, сделали глоток.