Самое важное

— Кто мой сладкий мальчик? Кто у нас тут вкусный альфочка? Тэхён зацеловывает румяные щечки Хёнджу и длинными пальцами едва касается его животика, слегка щекоча. Малыш смеется, дрыгает в воздухе ножками и пытается ухватить папу за нос. Ким ему поддается, и лисенок тянет омегу на себя, а когда лицо родителя оказывается достаточно близко, пытается его укусить. Только вот зубов у него нет, поэтому под смех Тэхёна он слюнявит кончик его носа голыми деснами. — Господи, какой он очаровательный, — Чимин присаживается на кровать и тянется к голове ребенка, чтобы погладить мягкие волосики. Тот отвлекается на омегу, переворачивается на животик и тянется к шнуркам от толстовки Пака. — Скоро и у тебя будет такой, — отвечает с улыбкой Ким, смотрит на друга, при этом поглаживая спинку малыша. — Родится карапуз, и будете с Юнги сходить с ума. Судя по тому, как вы носитесь с Хёнджу, ваш сын будет полностью заласкан и залюблен. — Эх, поскорей бы он родился, — кивает Пак и поглаживает слегка округлившийся живот. — А насчет того, что мы носимся с Хёнджу, я бы поспорил. Не так уж и часто мы проводим с ним время. Его попробуй у Чонгука отбери. Я как-то хотел с ним прогуляться, предложил Чону забрать у него малыша, уже руки протянул, так он на меня зарычал. Ты представляешь? Тэхён хохочет, пряча за смехом смущение. У вожака волчьей стаи действительно сильная привязанность к его сыну, как и у Хёнджу к нему. Как только у Чона выдается свободная минутка, он тут же забегает в дом к друзьям и проводит с ним столько времени, сколько может себе позволить крайне занятой вожак. У Тэхёна от их взаимодействий сердце каждый раз трепещет. Да и не только от этого. Стоит ему пересечься взглядом с Чонгуком, как дыхание перехватывает, а руки начинают дрожать. Альфа ему нравится до безумия. За эти четыре месяца, которые он живет в поселении, он успевает очень хорошо изучить мужчину и влюбиться в каждую его черту. Он мечтал когда-то о таком муже и отце для своих детей. Жаль, что Чонгук так добр лишь потому, что он заботливый человек и отличный вожак. Ким всегда замечает, с какой теплотой он относится к членам стаи. И как самый настоящий слепец не видит, как по-особенному смотрит Чонгук на него. — Что говорит Чонгук насчет дома? — спрашивает Пак и берет на руки Хёнджу, чтобы тому было удобней мусолить шнурки. — Сказал, что как только сойдет последний снег, они приступят к строительству, и к концу лета я уже смогу переехать. Перестану вам с Юнги мешать, — Тэхён поднимается с кровати и подходит к комоду, чтобы сложить в него постиранную одежду сына. — Глупости говоришь. Ты нам ни капли не мешаешь, — фыркает Пак, на что Тэхён отвечает насмешливым выразительным взглядом. — Это все мелочи. Друг машет рукой, и Ким усмехается. Не мешает он, как же. За то время, пока Тэхён восстанавливается в лазарете, он успевает подружиться с Чимином. Тот приходит на следующий день, чтобы познакомиться с лисом, и им хватает пары часов, чтобы почувствовать друг в друге родственные души. Поэтому, когда после выздоровления встает вопрос, где он будет жить (стоит ему только заикнуться о том, чтобы уйти из поселения, он получает в ответ рычание Чонгука и грозный взгляд, означающий, что никто отпускать его не намерен), Пак сразу же заявляет, что Тэхён с сыном переезжает к ним. И пока лис пребывает в шоке от такого щедрого предложения, не видит, каким недовольным взглядом вожак одаривает Пака. Тэхён этой идее противится, не желает стеснять молодую семью, но Чимин кого угодно переспорит, и вскоре Ким сдается. Дом у семьи довольно большой, и они действительно неплохо сосуществуют на одной территории пару недель, пока у Юнги посреди ночи внезапно не начинается гон, последствием которого становится беременность Пака. В ту ночь Тэхёну приходится проситься на ночевку к Чонгуку (у Сокджина с Намджуном и их тремя детьми места мало, а с остальными членами стаи он еще не успевает подружиться). Тот впускает их с сыном без вопросов, и следующие трое суток они проводят вместе. И надо признать, что это становится лучшим временем в жизни омеги. Столько внимания и заботы Ким сроду не получал. А уж про то, как Чонгук возится с его ребенком, можно вообще молчать. Именно тогда Тэхён понимает, какой должна быть настоящая семья. Когда гон Юнги заканчивается, Чонгук предлагает остаться жить у него. Тэхён отказывается, потому что это довольно неловко да и не совсем прилично, но и понимает, что с семейной парой тоже не может оставаться. Тогда Чонгук обещает, что после зимы он позаботится о том, чтобы у Кима с ребенком было свое жилье. Так что эти месяцы они обсуждают и утверждают проект небольшого дома, в котором им с Хёнджу будет комфортно. И Тэхён ждет не дождется, когда сможет заняться обустройством собственного жилища. Тэхён правда не знает, чем он заслуживает такое доброе отношение и как ему отблагодарить альфу за все. Да и не только его. Вся стая волков принимает их с сыном как родных, и это очень долго приводит Кима в ступор, потому что в собственной стае он никогда никому не был нужен. Никому, кроме Вонги. Точнее Ким так думал. Воспоминания о бывшем альфе причиняют неимоверную боль. За четыре месяца Тэхён так и не рассказывает никому, что с ним произошло. Никто на него не давит, не требует объяснений, но с каждым днем тайна все сильнее сжирает омегу. А после недавней встречи с членом бывшей стаи, которая произошла в городе, когда они с Чоном поехали, чтобы закупиться одеждой для Хёнджу, он вообще почти перестает спать. Становится нервным и дерганым, во время прогулок с сыном озирается и вообще постоянно пребывает настороже. Его моральное состояние ухудшается, и лишь рядом с Хёнджу его хоть немного отпускает. Но стоит ему остаться одному, и неприятные мысли его поглощают. Он очень хочет рассказать обо всем Чонгуку, но боится. Боится увидеть осуждение в его глазах и боится того, что его попросят покинуть поселение. А Ким не сможет. Он привязался ко всем и в первую очередь к Чонгуку. Но и жить с тревожащими мыслями просто невыносимо. Последние две ночи он спит всего по паре часов, и это сказывается на его физической силе. Тэхён устает. Он решает рассказать сегодня обо всем Чонгуку, и будь что будет. В глубине души он верит, что Чон не отвернется от него, но у страха глаза велики. — Эй, Тэ, — окликает Пак погрузившегося в себя друга. — Ты не против, если я прогуляюсь с Хёнджу? — Конечно, нет, — тут же кивает Ким и улыбается, когда видит, как сын принимает животную ипостась. Он всегда делает это довольно неожиданно и в силу возраста не контролирует свои обращения, но иногда Тэхёну кажется, что малыш все понимает. Иначе как объяснить тот факт, что он перекидывается каждый раз, стоит ему услышать о прогулке? Хёнджу довольно кряхтит, спрыгивает с невысокой кровати и нетерпеливо тявкает, подгоняя Чимина. Взрослые смеются, когда скачущий щенок запинается о собственную лапу и плюхается на живот. Тэхён тут же присаживается рядом с сыном, берет его на руки и нежно целует в мокрый нос. — Хорошо себя веди, сладкий. И слушайся дядю Чимина, — ласково говорит он и улыбается, когда сын широким мазком лижет его щеку, при этом активно размахивая хвостиком. Через несколько минут Тэхён остается наедине с самим с собой и вновь окунается в безрадостные мысли. Кажется, он уже достиг своего эмоционального предела, и ему просто необходимо с кем-то поделиться. Поэтому он порывисто движется в сторону двери, намереваясь поговорить с Чонгуком.

***

Сонный Чон выглядит очень мило. Тэхён даже на секунду теряется и залипает, рассматривает растрепанного альфу со слегка опухшим лицом и следом от подушки на щеке. Он немного жалеет о том, что разбудил его так рано, но терпеть Ким больше не мог. Тем более Чонгук ни словом не высказывает недовольство. Напротив, он выглядит обеспокоенным столь внезапным визитом омеги. — Тэхён, что-то случилось? — спрашивает он, и Ким одергивает сам себя, когда на долю секунды ему кажется, что его имя альфа произносит с нежностью. Такого просто быть не может. — Я хочу поговорить, — омега делает паузу, смотрит в практически черные глаза и внезапно тушуется под пристальным взглядом. — Мне надо кое-что рассказать. — Проходи, — альфа распахивает двери, пропуская омегу в дом, и внимательно следит за его лицом. Тэхён выглядит очень бледным и уставшим. Чонгук давно замечает, что с Кимом что-то не так, но не лезет в душу, потому что знает — если омега сам не захочет, из него и слова не вытянешь. Так что он радуется, что лис сам пришел поговорить. Вот только бы не выглядел он при этом так, словно вот-вот в обморок брякнется. Они располагаются в гостиной Чонгука. Она большая, но уютная, и Киму здесь безумно нравится. Он не очень часто заходит с сыном к вожаку, но все равно замечает, что у него на стеллаже лежат игрушки и принадлежности для малыша. Почему-то это очень сильно греет сердце. А еще он знает, что в спальне Чона стоит детская кроватка — она понадобилась всего лишь раз, но сам факт такой заботы о его ребенке просто не может оставить омегу равнодушным. Чонгук будет прекрасным отцом, и Ким очень сильно завидует его будущему мужу. Пока Тэхён осматривает в сотый раз помещение, Чонгук отлучается ненадолго, чтобы умыться и сделать им чай. Через десять минут они сидят на диване: Чон садится боком и расслабленно откидывается на спинку, а Тэхён забирается на сиденье с ногами и обхватывает колени. Чашки с горячими напитками стоят рядом на столике, но к ним никто не притрагивается. Тэхён просто вдыхает приятный аромат трав, который от них исходит, и понемногу успокаивается. — Мне было четырнадцать, когда погибли мои родители, — тихо начинает Тэхён, и Чонгук видит грусть, отражающуюся в его глазах. — Это стало для меня страшным ударом, но для остальных их смерть ничего не поменяла. Да, мы жили стаей, но одной семьей, как вы, никогда не были. Как только родителей не стало, про меня словно забыли. Никто не пытался меня утешить, поддержать в моем горе. Никто не пытался развеять мое одиночество. До тех пор, пока ко мне не пришел Вонги. Он был старшим сыном нашего вожака и единственным человеком, который проявил участие ко мне. Заботился, поддерживал. Конечно, я не мог не потянуться в ответ. — Ким криво усмехается и качает головой. — Два года мы дружили, а когда мне исполнилось шестнадцать и ко мне пришла первая течка, то стали любовниками. Тэхён замолкает, нервно облизывает губы и отводит взгляд, не замечая, как Чонгук сжимает кулаки. Рассказывать о подобном неловко, но Чон должен знать всю историю, чтобы понять его, поэтому омега глубоко вздыхает и продолжает: — Отношения мы не афишировали, прятались по углам. Вонги говорил, что так нужно, что это временно, а я ему верил. Был наивен и глуп, любил очень сильно, и он говорил, что тоже. Наши отношения продлились без малого шесть лет. И я все ждал момента, когда он представит меня семье как своего омегу. А дождался беременности. Вонги не обрадовался, — Тэхён промаргивается, когда чувствует, что вот-вот заплачет, и слегка вздрагивает, когда Чонгук неожиданно протягивает руку и сжимает его ладонь, стараясь поддержать. Альфа уже догадывается, что услышит дальше, но не перебивает, хотя и понимает, что, рассказывая все это, Тэхён лишь бередит старые раны. — Вонги сказал, что я должен избавиться от ребенка, предлагал отвезти в город и сделать аборт, чтобы в поселении никто не узнал о моей беременности. Я был в шоке. А когда спросил, почему мы не можем его оставить, если все равно рано или поздно будем вместе, он рассмеялся. Просто взял и рассмеялся мне прямо в лицо. Сказал, что я глупый омега, что со мной он только спал и никакие сиротки в качестве супруга ему не нужны. Как оказалось, у него намечалась помолвка с омегой соседнего поселения. Тэхён не выдерживает. Воспоминания так свежи, причиняют боль, поэтому омега всхлипывает и дает волю слезам. Он утыкается лицом в колени, прячась от Чонгука, который сейчас разрывается от чувств. С одной стороны, ему безумно жалко Кима, хочется обнять и утешить его, а с другой, он в такой ярости из-за этого Вонги, что прямо сейчас готов идти на его поиски, чтобы наказать за то, как он поступил с омегой. Но все же он выбирает первый вариант. — Тэ, — тихо произносит альфа, пододвигаясь поближе. Одной рукой он продолжает сжимать его ладонь, а второй ласково поглаживает всхлипывающего омегу по спине. — Если тебе тяжело об этом говорить, то не стоит. Ты не обязан о таком рассказывать. Тэхён поднимает голову и внимательно смотрит на альфу. У Чонгука сердце разрывается, насколько трогательным выглядит сейчас омега: его глаза и кончик носа покраснели, а реснички слиплись от влаги, и Чон еле сдерживается, чтобы не схватить его в охапку, пряча в своих объятиях от всех невзгод. — Я должен. Мне необходимо поделиться этим, — Ким качает головой и судорожно вздыхает, подавляя рыдания. Ему казалось, что он все уже пережил, свыкся с произошедшим, но выходит, что это не так. — Когда я отказался делать аборт, Вонги начал мне угрожать. Незапланированный ребенок мог сорвать выгодный брак, так что он готов был сделать все, чтобы малыш не родился. Сначала я не воспринимал его угрозы всерьез, но в какой-то момент осознал, что он действительно готов причинить мне… нам вред. И единственный выход, который я видел в сложившейся ситуации, был побег. Так что я собрал все, что мне было необходимо на первое время, и ночью ушел из поселения. И вполне успешно скрывался несколько месяцев. Перед побегом мне пришлось украсть у лекаря подавляющий отвар. Пить его было опасно для ребенка, но еще опасней оставлять запах, по которому выследить меня не составит труда. Запас закончился за пару недель до родов, но добыть новый я уже не мог. Мне было проще передвигаться в обличье зверя, да и беременность так переносилась легче, но когда захотел обернуться человеком, у меня не получилось. Я знал, что такое бывает у беременных омег из-за стресса, животная сущность помогает так с ним справиться, поэтому очень надеялся на то, что Вонги про меня забыл. Зря. Чонгук не выдерживает. Он вспоминает, что Тэхён говорил, что на него напали сразу после рождения Хёнджу, и картинка наконец-то складывается в голове. Его охватывает неконтролируемая злость, феромоны сгущаются, давя на омегу, и Ким начинает тяжело дышать. Заметив это, Чон испуганно подскакивает с дивана. Он пытается успокоиться, но его просто раздирает изнутри от желания найти альфу и вырвать ему хребет. — Тэхён, подожди минутку, я сейчас вернусь, — хрипит не своим голосом Чонгук и, не дожидаясь ответа, выбегает из дома. Чонгук подлетает к ближайшему дереву и со всей силы врезает кулаком по нему. А потом снова и снова. Он рычит, шипит сквозь зубы «мразь» и опять наносит удар, выплескивая свою ярость. В дом он возвращается спустя десять минут после того, как благодаря волчьей регенерации заживает стесанная кожа на кулаке. Ему не хочется давать Тэхёну лишний повод для беспокойства. Но, судя по его взволнованному взгляду, понимает, что уже его дал. — Прости, Тэ, — виновато произносит Чонгук, замечая, что за все это время омега не сменил позу. Словно застыл в одном положении. — Просто… этот ублюдок. Как он мог с тобой так поступить? Как только представлю, что он мог навредить Хёнджу и тебе, такая ярость охватывает. Да я прямо сейчас готов его на куски порвать! — Боюсь, что это уже невозможно, — безжизненным голосом произносит Тэхён. Он наконец-то подбирается к сути того, что его беспокоит столько времени. Он не смотрит на альфу, взгляда не отводит от собственных рук. Так проще сказать то, что навсегда может изменить отношение Чона к нему. — Вонги уже мертв. Я убил его. — Что? — это Чонгук не ожидает услышать. — Убил? Тэхён кивает и снова всхлипывает. Каждое последующее слово дается ему слишком тяжело: — Он выследил меня и напал в тот момент, когда я максимально был беззащитен. Сразу после рождения Хёнджу. Он не пытался навредить мне, его целью был ребенок. Я… я не мог позволить ему убить малыша. Мне пришлось бороться с ним. Естественно, расклад был не в мою пользу, я был слишком слаб после родов, но то, что мне было кого защищать, придавало сил. Я не знаю, что это было: судьба или злой рок, но в какой-то момент мы с ним свалились в овраг. Там было старое упавшее дерево с острыми торчащими ветками: Вонги неудачно упал, и одна из них проткнула ему шею. Он умер на моих глазах. Я ужасный человек, Чонгук. Смотрел в его глаза, видел, как угасает его жизнь, но в тот момент радовался этому. Я монстр. Убийца. — Ты не монстр, Тэхён, — тут же качает головой Чонгук. — Ты его не убивал. Это была самооборона и несчастный случай. И то, что ты испытывал облегчение от его смерти, не делает тебя ужасным человеком. Ты всего лишь папа, который защищал своего ребенка. — Ты не понимаешь! — вскрикивает Тэхён, вновь находясь на грани истерики. — Если бы не этот несчастный случай, я бы все равно убил его. Я бы сделал все, чтобы он никогда не смог приблизиться к сыну. Голос Тэхёна ломается, слезы катятся по щекам, и Чонгук не выдерживает. Рывком притягивает его к себе, усаживает на свои колени и крепко-крепко прижимает. — Не плачь, мой хороший, пожалуйста, не плачь. Не стоит он твоих слез, — тихо шепчет Чонгук и нежно поглаживает омегу по спине. — Ты все сделал правильно. Если бы не ты, у нас бы не было Хёнджу. Так что выбрось эти мысли из головы и забудь это все, как страшный сон. Все закончилось. Тэхен громко всхлипывает, а Чонгук продолжает шептать: — Ты такой сильный. Ты безумно сильный, малыш. Как ты вообще выдержал такое? Не могу поверить, что тебе в одиночку пришлось это пережить, а потом еще столько месяцев терзаться этими мыслями. Почему ты не поделился раньше? — Я боялся, — тихонечко произносит Тэхён, отстраняется немного от альфы и смотрит на него прямо. — Не хотел видеть разочарование в твоих глазах. — Ты бы никогда этого не увидел, — тут же отвечает Чон. — Наоборот, я восхищен тем, как ты справился со всем этим. И я рад, что ты решил со мной поделиться. Меня очень беспокоило твое состояние в последние дни. Ты больше не должен волноваться по этому поводу. Я могу тебя заверить, что никто, абсолютно никто в нашей стае тебя не осудит, если ты захочешь еще кому-то рассказать. — Как ты можешь быть в этом уверен? — с сомнением спрашивает Тэхён. Да, он хотел бы рассказать Чимину и, наверное, Сокджину, но сомневается, что они воспримут это так же, как альфа. — Я просто знаю. Тебя все здесь любят, Тэ, — с улыбкой произносит Чон, он касается ладонями его лица и большими пальцами вытирает слезы. А у омеги от его действий сердце замирает. Альфа так близко, и его прикосновения такие желанные, что омега еле сдерживается, чтобы не начать тереться о его руки, выпрашивая еще больше ласки. Поэтому он отстраняется, не замечая, как гаснет огонек в глазах мужчины. — От Хёнджу вообще в восторге каждый альфа и омега в нашей стае. Поэтому, рассказав эту историю, ничего кроме поддержки ты не получишь. — Спасибо, Чонгук, — Тэхён утыкается лбом в его плечо и незаметно втягивает аромат альфы. Он его успокаивает, но напряжение не уходит до конца. Ведь Ким поделился еще не всем. — Я должен еще кое-что рассказать. — Я тебя внимательно слушаю, — говорит Чонгук, прикусив губу. Чувствовать дыхание омеги на своей шее очень волнительно. — Две недели назад, когда мы ездили в город, я столкнулся там с братом Вонги. Он мне ничего не сказал, но по его взгляду понял, что он знает, что я причастен к его смерти. В конце концов, на теле должен был остаться мой запах. И теперь я боюсь. Меня не отпускает мысль, что они выследят меня по запаху, найдут, узнают про Хёнджу. А вдруг они решат отомстить? Я не переживу, если с сыном что-то случится. — Я им не позволю, — уверенно произносит альфа, касается пальцами подбородка Тэхёна и поднимает его голову, заставляя посмотреть на него. — Никто не тронет ни Хёнджу, ни тебя. — Ты не понимаешь, Чонгук. Брат Вонги — ужасный человек, и его ничто не остановит, если он захочет отомстить. — Его остановлю я и моя метка, — звучит твердо, и Тэхён шокированно распахивает глаза. — Если я ее поставлю, а Хёнджу помечу своим запахом, никто не посмеет даже приблизиться к вам. — Нет-нет, Чонгук. Так нельзя, — омега резко отстраняется от него, встает с колен альфы и взволновано смотрит на него. — На такое я не могу пойти. И ты не должен. Если ты поставишь мне метку, то уже не сможешь выбрать другого омегу. Не сможешь создать семью с кем-то другим. — А мне и не нужно. Я уже выбрал тебя. Вы с Хёнджу — моя семья. — Что? — оторопело произносит Тэхён, недоверчиво смотрит на альфу. Неужели тот говорит серьезно? — Тэхён, — Чонгук хватает его за руку, притягивает обратно к себе и, обхватив за талию, смотрит снизу вверх. — Ты мне нравишься. Понравился с первой секунды, как я тебя увидел, и с каждым днем лишь укреплялся в этой симпатии. А как я отношусь к Хёнджу, ты и сам знаешь. Мой альфа уже считает вас своими, и я давно собирался признаться тебе, просто не хотел спугнуть. Я планировал сделать все постепенно, начать со свиданий и прочей романтики, а потом уже перейти к серьезным отношениям, но в свете сложившейся ситуации нам придется пойти по другому пути. Позволь мне поставить метку. Позволь защитить вас с сыном. Обещаю, я ни к чему тебя не буду обязывать, не стану давить и пытаться завязать отношения, если ты не готов. Подожду, пока и ты увидишь во мне своего альфу. Чонгук замолкает и с колотящимся от волнения сердцем ждет вердикта от омеги. Ему на самом деле страшно, что он откажет. Страшно, что поспешил предложить такое, хотя ему казалось, что он как минимум симпатичен Киму. Но ситуация и правда серьезная, и альфа готов рискнуть, если это обеспечит защиту дорогим людям. А Тэхён не может поверить в услышанное. Он нравится Чонгуку! Он правда ему нравится. Значит, все те действия и нежные взгляды не были плодом его воображения? Это шокирует, но вместе с тем где-то внутри начинает разгораться радость, что его чувства взаимны. — Чонгук, — хрипло произносит омега спустя несколько секунд молчания и тянет мужчину на себя, заставляя подняться с дивана. Теперь тот возвышается над ним, смотрит насторожено, но с такой надеждой во взгляде, что у Тэхёна сердце сжимается от этого. — Я люблю тебя. — Что? — выдыхает мужчина. — Мне не нужно время, чтобы увидеть в тебе своего альфу, потому что я уже давно по уши в тебе, — с улыбкой произносит Ким, ощущая, как его затапливает счастьем. И пока все тревоги уходят на второй план, поглощенные этим невероятным моментом. — Тэхён… — Так что да. Я согласен на метку, отношения, свидания и все то, что ты захочешь дать. А в обмен готов отдать всего себя. — Малыш, — на губах альфы расцветает широкая улыбка, и он порывисто сжимает омегу в объятиях, да так сильно, что тот сдавленно охает. — Прости. Чонгук отпускает Кима, но только для того, чтобы коснуться ладонью его щеки. В этот раз Тэхён не сдерживается, трется об его руку и смотрит в глаза, утопая в нежности во взгляде альфы. — Я тоже люблю тебя, — говорит Чон, склоняясь ниже, почти касаясь губ омеги. — Могу я? Тэхён кивает и задерживает дыхание, когда Чонгук дарит ему осторожный поцелуй. Он обхватывает шею альфы, чувствует, как смыкаются его руки на талии, и прикрывает глаза, намереваясь ответить на него и вложить все чувства, которые испытывает сейчас. Но не успевает. — А вот и мы, — звучит громкое с порога, и к их ногам тут же несется восторженный вихрь, а Чимин шокировано замирает, когда замечает, в каком положении находится пара. Его ступор длится несколько секунд, а затем Пак расплывается в широкой улыбке и громко восклицает: — Ну наконец-то! Я думал, никогда не созреете. Может, мне еще погулять с Хёнджу? Можешь даже остаться тут на ночевку, я прослежу за ним. Тэхён стыдливо прячет лицо на груди Чонгука, ощущая, как подрагивают его плечи. Альфа смеется, и омега тоже прыскает смехом. До чего же нелепая ситуация. Но это не так уж важно. Главное, что теперь все тайны раскрыты, а чувства обнажены. Этот вечер они проводят втроем. Лежат прямо на ковре в гостиной, играют с сыном и чувствуют себя абсолютно счастливыми. А что касается предложения Пака, то они еще не раз успеют им воспользоваться.