mr. lee

А о чём думал Хисын?.. Хисын на тот момент думал обо всём и сразу: про второе высшее образование, про увольнение из университета и, конечно же, про Сонхуна. Студент привлёк его внимание с самой первой встречи, ещё задолго до того, как Хисын стал его преподавателем. Они посматривали друг на друга, можно сказать, глазели, но никто из них не решался подойти, поскольку тогда восемнадцатилетний Сонхун был довольно стеснительным, а у Хисына была установка наблюдать за робким первокурсником издалека. Хисын видел его в окружении других парней, но не был уверен в статусе их отношений. Ревновал ли он? Самую малость. Просто руки Сонхуна очень хотелось видеть не на чужом, а на собственном теле. Но Хисын не показывал своих эмоций, проходил мимо, не одаряя взглядом двух студентов. Если бы он знал, какими глазами Сонхун смотрел ему вслед… — Мистер Ли… В какой-то момент Хисын нашёл одержимость в этом обращении. Убедительные просьбы не называть его таким образом на Сонхуна не действовали, он делал по-своему, улыбаясь с хитринкой в глазах. Каждый раз, когда они оказывались рядом, Сонхун лип, как жвачка. Однажды они оба опоздали на собрание кафедры, мест в актовом зале им не хватило, пришлось стоять у стенки. Сонхун придвинулся к преподавателю и незаметно облокотился спиной на его грудь (Хисын тогда даже не шелохнулся!), а к концу собрания здорово удивился, мол, ой, мистер Ли, это были вы? Тогда простите! В тот день рубашка Хисына пропахла чужим ароматом… Он поймал себя на мысли, что ему очень хотелось прикоснуться к Сонхуну, уложить подбородок на его макушку, может быть, даже обнять со спины… Но он себе не позволил. Они нередко обедали вместе. В компании других студентов, конечно же. Хисын не уходил в обеденную зону для преподавателей, а размещался за любым свободным столиком, за которым слетались знакомые ему студенты. Среди них был и Сонхун, смотревший на преподавателя магнетическим взглядом. Он любил садиться поблизости, дотягивался ногами до его ног и постукивал по подошве. А за столом делал вид, что ничего не происходило… Иными словами, Хисын позволял Сонхуну если не всё, то очень многое, помогая его игривости выйти наружу. Он ведь не делал ничего запредельного, всего лишь флиртовал. Когда ему разрешили зайти дальше — он зашёл, но с осторожностью. Сонхун не доводил дело до конца, он только раззадоривал, оставляя решение за преподавателем. Именно так они и переспали. Для Хисына это стало закономерностью, он прекрасно понимал, что однажды они найдут друг друга в постели. Напряжение между ними становилось невыносимым… Как и невыносимым было представлять Сонхуна каждую ночь, невыносимым было смотреть ему в глаза, невыносимым было притрагиваться и делать вид, что всё это случайность. Не случайность. И Хисыну не хотелось, чтобы после их первой ночи Сонхун уезжал. Но так было нужно. — Надеюсь, после этого вы не будете избегать меня в университете? — натянув улыбку. Он пытался отшутиться, но по нему было видно, что вопрос-то важный… И ответ для него тоже важен. — Не буду. Я бы радостью подвёз тебя, но машина в отцовском гараже. Возьми хотя бы мой зонт. — Ничего, я вызвал такси. До свидания, мистер Ли. — Хисын, — мягко поправил. — Мы ведь договорились. Сонхун отвёл взгляд и озадаченно улыбнулся. — До свидания, Хисын…

***

Их отношения стали развиваться. Поначалу они стали дожидаться друг друга после занятий, неспешно прогуливались до остановки, заходили за кофе, долго и монотонно прощались, пинаясь ботинками у крыльца общежития. Им, как оказалось, было о чём поговорить. Сошлись их вкусы в музыке, фильмах и книгах. Иногда Сонхун поднимался наверх и собирал вещи, после чего они ехали к Хисыну. И не всегда для того, чтобы заняться сексом. Зачастую они просто смотрели фильмы, матчи, эмоционально обсуждали финал, передавая друг другу бутылку пива. У них всегда была одна на двоих. Сонхун не мог объяснить Сону, где и почему ночует раз в неделю, потому что не мог объяснить это даже самому себе. Но ведь все было на поверхности — Сонхун влюбился. Незачем было отрицать свои чувства, которые с каждой встречей, с каждым новым разговором становились сильнее и осмысленнее. И где-то внутри себя очень хотелось, чтобы это было взаимно. Хисыну не нравилась формулировка их встреч, поэтому, каждый раз приглашая Сонхуна к себе, он звал его заниматься экономикой. И они действительно ею занимались! Хисын объяснял ему основы (и за ужином, и в пенной ванне, и лёжа на кровати), теорию, алгоритм решения задач. И если в самом начале они всё равно срывались на поцелуи и петтинг, то к концу осени, привыкнув друг к другу, лекции правда превратились в лекции. Сонхун дослушивал их до конца. Ох, а однажды Хисыну пришлось заменить заболевшего преподавателя и прочесть лекцию по правоведению. На занятие он опоздал, приехал взмокший и в спортивном костюме с сумкой на короткой ручке. Сонхун знал, что в ней сменная форма и кроссовки. Значит, мистера выдернули с тренировки. Хисын быстро привёл себя в порядок: отдышался, нацепил очки, включил проектор, оглядел студентов. И наткнулся глазами на Сонхуна, который, разумеется, уже смотрел на него в ответ. После пары, когда аудитория опустела, Сонхун спустился к преподавательскому месту. — Вам пришлось уйти с тренировки? Да, он всё ещё выкал в стенах университета. — Именно, — копаясь в бумагах, ответил Хисын. — А сейчас вы… — подойдя ближе. — Вы поедете домой? Или у вас есть ещё занятия? — Нет, попросили провести только у вашей группы. Сейчас домой. А ты? В общежитие или ко мне? — Даже не знаю… А как бы вы хотели? — Чтобы ты поехал со мной. — Ну… Тогда поуговаривайте меня. — под чужим пристальным взглядом подкрался к столу. Хисын широко улыбнулся. — Завтра суббота. Никуда не нужно вставать. Ни тебе, ни мне. — Так… — Сонхун мечтательно вздохнул. — Сегодня мы с тобой что-нибудь посмотрим, закажем еду, выпьем. — Очень хорошо, но как будто чего-то не хватает. Их лбы почти соприкоснулись. И губы — тоже. — А ещё, моя радость… — опалив дыханием. — Ты… Обещал мне… — М-м? — Обещал мне собрать шкаф. Сонхун еле сдержал смешок. Ну конечно… В полусонном состоянии он действительно согласился помочь. — Раз уж я пообещал… Тем же вечером, после сборки шкафа (они долго вертели инструкцию и спорили), Хисын взял его в душевой кабине. С особым удовольствием он оттягивал сжатые в кулаке волосы, хватал постоянно брыкающиеся кисти рук, не давая возможности выбраться. Ему хотелось сделать всё по-своему. — Нужно было снова тебя связать, — прохрипел над ухом, толкнувшись сильнее. — Н-нет… не нуж-но… — Сонхун не мог нормально говорить, у него плыло перед глазами из-за духоты и напористых толчков внутри тела. — Мистер Ли-… Хисын заметил, что Сонхун тянет руки вниз и, отпустив чужие запястья, сам дотянулся до его члена, помогая достичь оргазма. Следом он кончил ему на спину и словно в бреду размазывал сперму по пояснице, надавливая на чувствительные ямочки. — Под-дождите… — едва слышно проговорил Сонхун, посмотрев через плечо. — Я помогу, не дергайся. Хисын любил отмывать его после секса. Такого ослабшего, разнеженного, полусонного. И в этот раз Сонхун почти дремал, пока ему намыливали голову. В таких крепких и заботливых руках хотелось забыться и заснуть. Что он и делал.

***

В начале декабря Сонхуну предложили подработку в местной редакции. Первым об этом узнал Хисын, к которому он завалился на большой перемене. «Мистер Ли, Мистер Ли!» — вбежал в его коморку на ватных ногах. Он был взволнован, это его первая работа! Хисын же спокойно клацал по клавиатуре, проверяя тестирование. — Поиграем сегодня в бильярд? — первым спросил он, увидев Сонхуна в дверях. — У меня другое! Мне предложили работу. И это заставило преподавателя отвлечься. Сонхун уселся на его столе (уже по привычке) и слово в слово пересказал телефонный разговор, запомнил все условия и, конечно же, заработную плату. Хисын задумчиво поглаживал чужое колено, впитывая информацию. По его лицу сложно было понять, о чем он думает. — Я жду твоего мнения… — Редакция хорошая. Я её знаю, — начал он. — Здорово, что тебе предложили. Подумай над своим графиком, сможешь ли ты совмещать учёбу и работу. Деньги — не самое главное. — Не самое, но мне важен заработок, — упёрто. — Тебе сейчас важнее доучиться, а если есть какие-то вопросы с финансами, не стесняйся и обращайся ко мне, я тебя поддержу. Пусть у Хисына и не было баснословного дохода, деньгами он распоряжался грамотно, этому его научили родители. Ещё он нехотя признался, что долгое время сидел на шее у отца, который оплачивал и съём квартиры, и кредит за автомобиль. Когда Хисына устроили в университет, эти обязанности он взял на себя. — Ты и так за меня платишь… В кофейнях и супермаркетах, да. А ещё оплачивал такси. Мистера об этом никто не просил, это была его инициатива. — Я говорю о более существенных тратах. — Мне ничего такого не нужно, — скуксившись. — Пока что. Хисын привстал и поцеловал его в лоб. — Скромняжка. Если Сонхун и был скромным, то только в таких разговорах. Во всём остальном его игривость продолжала расцветать. Конечно, его приставаний в стенах университета стало меньше, потому что потрогать, обнять и поцеловать Хисына он мог и в доме, следовательно, прежнее напряжение спало. — И всё же? — Я бы порекомендовал сосредоточиться на учёбе, но решение за тобой. Предвидев зимнюю сессию, Сонхун послушался Хисына. И отклонил предложение.

***

— М-мне так хорошо… — Сонхун мычал в подушку. — Мне тоже. Чужие губы целовали и дразнили его вспотевшую поясницу. Сонхун обернулся через плечо: Хисын был взъерошен, разгорячен, кусал кубы, исследуя тело перед собой. Он шлёпал и сминал в своих руках молочную кожу, вслушиваясь в довольные вздохи. Их взгляды встретились. Хисын ускорился, заставил Сонхуна прогнуться, завёл его руки за спину, крепко удерживая. Сонхуну хватило толкнуться в его кулак пару раз, чтобы кончить. Он сильно дрожал, едва удерживался на локтях и, дождавшись, пока Хисын кончит внутрь, в презерватив, бессильно повалился на кровать. Его нижнюю часть, поясницу и бёдра, всё ещё удерживали, гладили, царапали ягодицы. — Мистер Ли… Всё тело затекло… — с уставшей улыбкой. Хисын мгновенно сфокусировал взгляд. — Конечно, прости… — он аккуратно вышел из него и, придерживая, уложил на простынь. Хисын смотрел на тёплого, разнеженного, довольного Сонхуна перед собой. Тот едва улыбался, прикрыв глаза. После оргазма его сразу клонило в сон. Запустив пальцы в его сыроватые волосы, с особой нежностью убрал пряди со лба, провёл пальцем по густым бровям, пощекотал скулы, кончик носа, застыв на губах. — Какой ты всё-таки красивый. Сонхун зарылся в подушку. — Перестань… — У тебя безупречное тело, — погладив по плечу. — Что я такого сделал в прошлой жизни, что сейчас ты со мной? От таких слов хотелось зарыться не в подушку, а в землю… — Пожалуйста… Ты меня очень смущаешь. Даже слишком. — Мне нравится тебя смущать. Сонхун поднял на него уставший взгляд. «А мне нравишься ты…» — В прошлый раз я принёс вкусное вино… Давай выпьем… Переодевшись в чужие вещи на размер больше, Сонхун запрыгнул на высокий подоконник, свесив ноги. Один бокал за другим, и Хисын уже стоял между раздвинутых бедёр и расцеловывал шею пьяными губами. — Я снова тебя хочу.

***

А как-то они оба проспали. Не прозвенел будильник, не услышали — неясно. Ясно было то, что Хисыну уже нужно было собираться и выезжать, а Сонхун как назло разлёгся на нём и не выпускал из крепкого захвата, сонно рыча в подушку. — У меня сегодня семинар… Нужно подготовиться. Сонхун-а, отпусти. — Не хочу… — Заяц, это тебе ко второй паре, мне — нет, — шлёпнув по бедру. Сработало. Скинув одеяло, мистер тут же отправился в ванную, Сонхун — за ним, ему тоже нужно было уходить. В проходе они столкнулись и зависли, осматривая друг друга. Точнее, Хисын пялился на Сонхуна, смотревшего в одну точку. Опухший от ночного перекуса и с хохолком на затылке он по-прежнему был самым красивым, уютным, домашним. — Оставайся у меня. — А?.. — не отуплял спросонья. — Что? Хисын никогда не предлагал ему остаться… — И приходи после пар ко мне. Приходи сюда. — Это ещё зачем? — всё ещё не понимал, завис и тёр глаза. — Мне надо в общагу… И ты заканчиваешь позже меня. Как я приду?.. В тот день Хисын вручил ему ключ от квартиры… Сонхун так и застыл в проходе, промаргиваясь и перебирая связку в руке. «Поговорим, когда ты проснёшься», — усмехнулся мистер и поцеловал его в щёку на прощание.

***

my mr. lee 💔💦 «У твоей группы собрание в актовом зале, проверяют посещаемость. Где ты?»

«Я ещё в метро 😭😭😭😭»

my mr. lee 💔💦 «? Ясно» Сонхун приехал к самому завершению… Одногруппники, увидев его, сказали: «Тебя отмазал Хисын-хён, расслабься». Отмазал? Каким образом?.. Поднявшись к Хисыну и увидев не самое довольное выражение лица, Сонхун разволновался, расспросил, как ему это удалось. Стоит пояснить, что от посещения этого собрания зависел допуск к экзамену. — Что ни сделаешь ради тебя, — ответил мистер без эмоций, перелистывая тетрадь. Такой ответ не устроил, поэтому Хисыну пришлось продолжить. — Сказал, что отправил тебя по своим делам. Считай, что ты ездил за моими бумажками. У Сонхуна отлегло… Скинув с себя заснеженное пальто и шарф, он присел на стул, громко выдохнув. — Тебе за это не прилетело? Господин Чон мерзкий старик… — Ну, — Хисын усмехнулся и потёр переносицу. — Сегодня мне лучше не попадаться ему на глаза. И тебе, кстати, тоже. Он выключил настольную лампу, подошёл и сел перед Сонхуном, взяв холодные руки в свои. — Всё нормально. Беги на занятия, — погладив по запястной косточке. — Придёшь сегодня ко мне? Сонхун улыбнулся, неуверенно переплетя их пальцы. Именно такие жесты давались ему с трудом, потому что это намного интимнее, чем секс. Были ли у них такие привилегии? — Приду. Хочешь, приготовлю ужин? — И наденешь мою рубашку? — припомнил Хисын их разговор. Сонхун очаровательно рассмеялся. — А что ты смеёшься? У тебя на выбор более десяти штук: чёрные, белые, в клетку, в полоску. На твой вкус и цвет. — Ты это серьёзно? — Про десять рубашек? — Про ключ, который ты мне дал, — пронзительно посмотрев в глаза. — А что тебя смущает? — Мы вроде как… — Взрослые люди, которые могут сделать шаг вперёд, чтобы их отношения перешли на другой уровень, — договорил за него. — И если сегодня ты меня встретишь, я восприму это как твоё согласие. И Сонхун его встретил. Приготовил ужин, надел полосатую отглаженную сорочку. Всё как в красивом фильме?

***

Нет, Сонхун к нему не переехал, он по-прежнему жил в общежитии, просто количество посещений к Хисыну увеличилось вдвое. Теперь не было необходимости дожидаться его после занятий, вставать ранним утром и уходить вместе с ним, у Сонхуна появился личный доступ к чужому дому. И он очень ценил это доверие. В выходной день они проснулись после обеда… На завтрак — яичница с беконом и салатом по холостяцкому рецепту. За окном — снегопад, почти метель. Поставив тарелки на стол, Хисын завис, рассматривая ещё сонного воробушка перед собой. Сонхун снова был одет в его растянутые вещи. Светило декабрьское солнце, тёмные волосы отливали золотом… — Что-то не так?.. — растерялся студент. — Зубная паста на щеке? — Нет, просто любуюсь тобой, — запахнув халат туже. — Ты очень красивый. По мере их сближения комплименты становились всё более значимыми. Сонхуна накрывало смущением. — Кхм. Ты тоже, но я на тебя так не пялюсь. — Я бы так не сказал, — намекая на гляделки на занятиях. Сонхун уткнулся носом в тарелку. Он не будет оправдываться. Да, засматривался. Очень много и очень часто, почти без отрыва следя за аккуратными движениями. Было что-то особенное в том, как Хисын снимал очки, поправлял часы и галстук. Особенное для Сонхуна. Они раскрылись друг для друга как идеальные партнёры в постели. Из их первого опыта стало ясно, что Хисын любит доминировать, а Сонхун — подчиняться. Они заводились и заводили друг друга с пол-оборота, достаточно было сладко вздохнуть или едва распустить руки, пройдясь по эрогенным зонам. Особенно быстро Хисын возбуждался во время массажа. После тренировок он довольным котом пробирался к Сонхуну и упрашивал помассировать ему шею и плечи, на что тот, строя гримасы, соглашался. С удовольствием. Ему нравилось трогать и сминать мышцы, гладить смуглую кожу, пробираться пальцами в загривок… Их двоих сразу же уносило куда-то не туда. Сонхун целовал и покусывал шею, спускался руками к торсу, стремительно пробираясь за кромку домашних шорт. Хисын делал то же самое, но с большей уверенностью и скоростью. Ему полюбилось контролировать и оттягивать чужой оргазм. Нравилось, каким уязвимым, трогательным и послушным становился Сонхун, как он чувственно заламывал брови и прятал лицо в шее, всхлипывая и умоляя позволить ему кончить. — Пожалуйста-пожалуйста… Я больше не могу… — Можешь. — Мистер Ли… Я прошу-… Все его упрашивания это тоже своеобразная игра. Если бы Сонхун хоть на минуту почувствовал себя дискомфортно, он сказал бы об этом в совсем другом тоне. Хисын доминировал и делал с ним всё что угодно, лишь потому что ему позволяли. Ещё им полюбилось заниматься сексом на кухонном столе и в ванне. Сонхун говорил, что в горячей воде мышцы быстрее расслабляются, и ему просто нравится вид обнажённого мокрого Хисына. Так и в этот раз, он утащил только пришедшего преподавателя в набранную горячую воду, покрытую плотным слоем пены. Намурлыкал на ухо, что тот устал, необходимо расслабиться, отогреться… Хисын не отказался, быстро разделся и первым вошёл в воду, съёжившись от резкой смены температуры. — Мне нравится, что ты так часто приезжаешь. Прихожу с работы, а тут ты… Так приятно, — Хисын намыливал ему спину, усадив между своих ног. Сонхун сгорбился, безмолвно попросив помять шею. — А тебе это нравится? Показалось, что в голосе дрогнуло волнение. Просто показалось… — Нравится… Мне с тобой хорошо, Хисын. — обернувшись. Его поцеловали в мыльное плечо. Ещё и ещё. — …Я очень рад. Чем был занят сегодня? Сонхун ответил, что целый день был в учёбе. Сидел над практикой, позже созвонился с госпожой Ким, которая проела ему весь мозг. И пожаловался Хисыну, мол, к Сону она так не придирается. Мистер хмыкнул и честно сказал, что к Ким Сону он бы тоже не придирался. — Это ещё почему? — вспыхнул так, что расплескал воду. — Самостоятельный, требовательный к себе. А за тобой нужен глаз да глаз. И мою экономику он никогда не пропускал, все тесты выполнены на высший балл. — Твою экономику я тоже не пропускал… Хисын хохотнул. — Заяц, ну у тебя были другие цели. — Возможно… А какие цели у него сейчас?.. Проложить путь к сердцу? Хисын рассказывал ему о чём-то своём, пока Сонхун лежал на его мокрой горячей груди. Его пальцы вырисовывали пенные узоры на сильных бёдрах, коленных чашечках, из-за чего чужая грудная клетка дрожала — Хисын беззвучно смеялся. Ответная ласка не заставила себя ждать. Мистер стал поглаживать его тазовые косточки, ягодицы, подбираясь пальцами к кольцу мышц. — Я сегодня пас, — с лёгким смешком сказал Сонхун, сменив своё положение. — Тогда зачем затащил меня в ванну? Ещё и побрился, — пощекотав пах. — Рассчитывал на минет? — Ну… — сдвинув ноги. — Может быть. В постели. — Договорились. Они оба были возбуждены.

***

За неделю до Нового года Сонхун впал в серьёзные думы. Застав встречу Хисына с его бывшим на крыльце университета, он сделал для себя вывод, что те решили возобновить общение. И это ему не понравилось. Созрел вопрос: если у Хисына есть бывший, то кто для него Сонхун? Нынешний молодой человек? Или?.. Они никогда об этом не говорили, потому что никто не нуждался в подобных разговорах, всё было ясно и без слов — они в негласных отношениях. Или так казалось только Сонхуну? Единственное, что они строго проговорили — это верность в постели. Не желая терзать себя плохими мыслями, Сонхун наведался к мистеру после пар. Тот буднично разбирал папки, весь его вид говорил об усталости. Период сессии сложен не только для студентов, но и для преподавателей, особенно молодых и неопытных. — Мистер Ли! — громко, махнув рукой в дверях. Хисын ему улыбнулся и жестом подозвал к себе, откинувшись на спинку стула. С визитом Сонхуна он устроил себе небольшой перерыв. — Ох… Ты уже закончил? — посмотрев на часы. — Сдал зачёт? — Да, сдал. — с холодком в голосе. — Пока я не передумал… Нам нужно поговорить. — О чём? Сонхун собрался с мыслями. У него была привычка говорить только то, что он хорошо обдумал. — Я видел тебя с твоим бывшим,— Хисын даже не моргнул, не дрогнул. — Это… Мне стоит волноваться? То есть… Я помню, что мы договорились не ревновать друг друга к каждому столбу. О ревности они заговорили после того, как за Сонхуном увязался один из лаборантов. Для студента это было всего лишь мимолетное общение, но лицо Хисына портилось каждый раз, когда он видел их вдвоём. Тогда-то у них и состоялась беседа… — Но твой бывший — не столб. И я ревную. Преподаватель молча снял очки, взлохматил гриву, подпёр руку под щёку. — Вот почему ты вчера не приехал… — озадаченно вздохнув. — Хорошо, что ты пришёл и рассказал, а не тянул неделями. — у Хисына был опыт с теми, кто отмалчивался до последнего. — Минхёк приходил ко мне, чтобы занять денег. — Для чего? — резко нахмурив брови. Нет, стоп, это не его дело. — Извини. — Я не знаю, но сказал, что очень нужно. Настолько, что пришлось обратиться ко мне. Хисын говорил, что они расстались на хорошей ноте, но, видимо, просить помощи у бывшего всё равно дело из неприятных. — Я одолжил немного из свободных, если тебе интересно. — Нет, ты не должен отчитываться… Это твоё. Я не лезу. — Сонхун, тебе незачем ревновать. Возможно, будет легче, если я скажу, что ничего не почувствовал, когда увидел его… Просто человек, просто прохожий, о котором я когда-то знал больше остальных. Сейчас у него своя жизнь, у меня — своя, — на этом моменте он осторожно взял Сонхуна за руку. — В которой есть ты. Подобное смущало гораздо сильнее, чем похвала в постели. — А кто я для тебя? — осмелился спросить. Хисын замялся, забегал глазами по аудитории, забавно нахмурился. И наконец дал ответ: — Моя радость. — Ну Хисын… Хотелось конкретики. — Предлагаю тебе встретить со мной Новый год, — загадочно улыбнувшись. — И предлагаю тебе со мной встречаться.

***

Сонхун был согласен и с первым, и со вторым… Он дождался официального предложения… В грудной клетке громко запорхали бабочки. Но всем планам помешала ангина, с которой Сонхун слёг за пару дней до Нового года. Было жарко, душно, болели мышцы, горло, тело, плыло перед глазами. Ему даже вызвали скорую. Дважды! Тридцать первого об этом узнал Хисын. Ему сообщил Сону, передав о состоянии своего соседа по этажу. Сонхун не отвечал на смс и звонки последние два дня, так как постоянно спал и находился в полубреду с температурой под сорок градусов. Его отпустило только к вечеру… Тогда он впервые взял телефон в руки и увидел кучу уведомлений от родителей и любимого мистера. my mr. lee 💔💦 «Я приехал за тобой…» my mr. lee 💔💦 «Выйди на крыльцо, я хочу с тобой поговорить» Это были старые сообщения, тогда Хисын подумал, что Сонхун не отвечает по каким-то своим личным причинам. И стопка пропущенных вызовов. Сонхун пролистал ниже, напоровшись на сегодняшнее. my mr. lee 💔💦 «Только узнал, что ты заболел. Как самочувствие? Можно к тебе?» my mr. lee 💔💦 «Ответь, как сможешь» my mr. lee 💔💦 «Переживаю за тебя. К тебе можно приехать?» Очень хотелось позвонить Хисыну и услышать его голос, но у Сонхуна адски болело горло, поэтому он написал односложный ответ и отложил телефон на тумбочку, а сам отвернулся к стене. За ней — празднование, уже начали отмечать… Громко играла музыка, слышался топот, крики… Пару раз к нему заходили и спрашивали, точно ли он не будет праздновать, точно ли не накрывать на стол. Сонхун в тысячный раз отказался… Ему сейчас вообще не до еды… Родителям он тоже написал и поздравил с наступающим, пожелав им двоим вагон здоровья. Ему пожелали того же. Сейчас он нуждался в этом больше всего.

***

Хисын лично наведался к нему в общежитие, ехал больше двух часов… Эти новогодние пробки уже в печёнках. На входе ему потребовалось всего лишь вручить шоколад пожилой женщине, чтобы его пропустили на этажи выше. Стояла суматоха, все бегали из комнаты в комнату, звучала музыка, Хисына пару раз чуть не сбили с ног, практически каждый с ним поздоровался… Самым забавным было то, что никто даже не спросил, что он здесь делает. В его руках — пакеты, один из них прозрачный, почти порванный, в нём — гора апельсинов. А заболевший в общежитии только один… В целом на присутствие преподавателя как-то закрыли глаза… Так или иначе, многие знали об их связи. Соседа по комнате у Сонхуна не было, он жил один. За время простуды за ним присматривал заботливый Сону, передавший эстафету запыхавшемуся мистеру, который влетел в проход в пальто и медицинской маске. Сонхун так и лежал лицом к стене, тяжело хрипел… В тёплом свете ночника его силуэт выглядел крошечным и хрупким… — Заяц… — наконец выдавил из себя. — Сонхун-и… К нему обернулись со слабой улыбкой. Сонливость смыло. Хисын тут же придвинул стул к кровати, зашуршал пакетами, уселся рядом… — Привет… Ну как ты тут? — и схватил за горяченное запястье. Сонхун нехотя выдернул руку. Ему и так было плохо, а еще и приехавший мистер, одетый с иголочки: пиджак, сорочка, прямые брюки. Сам-то он валялся с несвежей головой и телом… Хисын никогда не видел его таким. — Не трогай. Я же заразный… — Оформлю больничный, будешь за мной ухаживать. И ты не ответил. — Всё нормально… — прокашлялся, чихнул, шмыгнул. Всё подряд. — Ой… Ну или почти… Хисын расстроенно вздохнул и стал расспрашивать, как Сонхун умудрился заболеть. Оказалось, что у них в группе слегли ещё двое, просто преподаватель ими как-то не интересовался. Ему вообще никто не интересен, кроме Сонхуна… А на часах тем временем было одиннадцать вечера… Хисын бы приехал раньше, если бы не пробки и нужда заехать поздравить родственников. К тому же он ждал, пока Сонхун проснётся и ответит на сообщение. — Мама передала тебе подарок, — тихо сказал мистер, поставив на тумбу небольшую коробочку. Сонхун тоже надел маску, натянув её до самой переносицы. — Мама?.. Твоя? Мне?.. — Моя. Тебе. Там что-то косметическое… И витамины. — Ты рассказал ей о нас?.. — это его волновало больше, чем подаренное. От мысли, что Хисын говорил о нём своей матери, стало очень тепло… И до ужаса приятно. — Да. Она ждёт нас в гости, как только ты поправишься. Сонхун улыбнулся одними глазами… У Хисына тоже что-то сверкнуло во взгляде… Счастье? Они оба замерли, смотря на салют за окном. Мистер уж точно не думал, что будет встречать Новый год в стенах общежития. Сонхун попросил рассказать ещё немного о матери… Под глухой кашель и шмыганье лилось повествование до тех пор, пока у студента не заурчал живот. Хисын сообразил: тот ничего не ел в первые дни болезни. Его необходимо накормить! Поэтому он оставил пальто, пиджак, засучил рукава и вышел из комнаты, оставив дверь открытой. Из коридора слышалось: — Подвиньтесь-ка, я всё-таки ваш преподаватель. — У вас ещё экзамен со мной в следующем семестре. — Сону, а шампанское осталось? — Передайте мне вон то, ещё это и этого немного. — Вам жалко что ли? Сонхун зарылся красным (от смущения, стыда или температуры?) лицом в свои горячие ладони. Хисын вернулся с горой еды… Ловко он уместил маленькие миски на тумбочке, достал приборы. Сонхун проронил, что ему нужно выпить микстуру от кашля, так тот быстро достал кипяток и размешал порошок, передав стакан студенту. — Держи. А у меня шампанское, если ты не против. — Отжал еду у студентов… — с улыбкой Сонхун опустил маску, принюхиваясь к сладкому лекарству. — Хочешь есть — умей вертеться. Мистер уж точно не пропал бы с голоду… — Хисын… У меня под кроватью… для тебя подарок. Удивившись, тот наклонился и нащупал шуршащее нечто, обернутое атласной лентой. Интерес взял своё: упаковка была быстро разорвана, лента полетела вниз. — Рубашка? — В горошек. Как ты хотел. Хисын засмеялся. — Я хотел? А Сонхун замялся, растирая больное горло. — Ты как-то сказал, что для полной коллекции тебе не хватает рубашки в горошек. Что-то не так? — искренне не понимал. — Если честно, я тогда пошутил, Сонхун. Но ты не представляешь, как мне приятно, что ты прислушиваешься к моим словам. Даже к такому… — Пошутил? — растерялся, забегав глазами. — То есть она тебе не нужна?.. — Теперь нужна. Очень приятная ткань. — Врёшь… — нахмурив брови. — Не будешь носить. — Могу прямо сейчас переодеться. — Не нужно, я её не стирал. Я тогда… Подарю тебе что-то другое. — Перестань. Прекрасный, очаровательный подарок, — Хисын смотрел то на сорочку, то на румяного студента. — Я для тебя тоже кое-что приготовил, но в суете оставил дома. Тебе очень понравится. Для Сонхуна он купил плёночную камеру, о которой тот твердил днями и ночами. «Хочу, хочу, хочу…» — и как Хисын мог к этому не прислушаться? Он ещё в начале декабря стал подбирать модели, смотрел отзывы… — Но кое-что я хочу отдать уже сегодня. Где у тебя ключ от моей квартиры? Студент замешкался… — В кармане пальто… Наверное. Или в сумке. Я не помню… А что? Хисын нашёл его в кармашке сумки, положил на тумбу. Из своего пальто он вынул нечто маленькое и плоское… — Этот брелок я купил ещё недели две назад, всё никак не мог тебе передать, забывал, — он говорил тихо и заторможенно, сосредоточившись на застежке железяки. — На ярмарке торговал какой-то мальчик, сказал, что зайцы приносят удачу. А я и так зову тебя зайцем. Поэтому держи. — Спасибо..? — громко шмыгнув, посмотрел на железного зайчика. — Он милый. Заяц взаимно ему улыбался. — Ты меня не понял. — Хисын вложил ключ в чужую руку, крепко сжав в своем кулаке. — Хватит бегать туда-сюда. Сонхун ещё больше вздёрнул брови и прокашлялся. То ли дело в температуре, то ли мистер говорил загадками… — Я и правда тебя не понимаю… — Переезжай ко мне. Хочу, чтобы мы жили вместе. Хочу о тебе заботиться. Можно я заберу тебя к себе? — Можно… — ответил, замерев. — Но я сегодня не смогу… Я же болею. — Да хоть когда, — Хисын пересел на его заваленную пледами и подушками кровать. Прижался своим лицом к чужому, наплевав на витающий вирус. — Я соскучился по тебе… — мазнув губами по взмокшему виску. За дверью раздались крики. Машинально Хисын заглянул в телефон. 00:00 Вот и поговорили до полуночи… — Новый год наступил, моя радость… Поздравляю тебя. Хисын натянул маску до носа, то же самое проделал с Сонхуном и едва ощутимо дотронулся до его губ, пока тот ничего не понял. Поцелуй сквозь медицинские маски в новогоднюю ночь — такое вряд ли забудешь. — И я вас поздравляю, мой мистер Ли… В любимых глазах напротив — намёк на исправление, заставивший рассмеяться. — ...мой Хисын. Они ещё долго разговаривали, свернувшись клубком на одноместной тесной кровати. Сонхун бухтел под боком, кашлял, в конце концов успокоился и заснул… Хисын обнимал его со спины, забыв про мятую рубашку и брюки, водил носом по горячей шее. В ту ночь хотелось сказать кое-что ещё, кое-что важное… …но всему своё время, правда?