Изувеченные

«Привет, Кэсс! Я рад, что ты мне написала. По приезду в загородный дом родители занялись Беллатрисой, так что, сейчас я отдыхаю от магии, но кошмары так и не проходят. Родители поймали меня, когда я хотел выпить зелье, которое ты мне оставила летом. Они мне ничего не говорят, и зачем здесь мы и Белла, я тоже не знаю. Я соскучился по тебе. Вот бы школа закончилась и ты вернулась домой. И да, я чищу зубы перед сном. Ну, иногда забываю. Люблю тебя.

Регулус.» Губы Кэсси непроизвольно растянулись в теплой улыбке от слов Регулуса. Для нее Регулус был удивительным мальчиком, да, он был вредным и истинным слизеринцем, но его отношение к ней заставляло ее закрывать глаза на все его выходки и капризы.  Он был доказательством того, что у нее есть близкие люди, есть о ком позаботиться, и есть тот, кто позаботиться о ней. Но на самом деле, таких людей намного больше, чем она может предположить.  Кассиопея встревоженно вздохнула, а из ее рта вышел холодный пар из-за открытой башни и зимы.  Она представляла, как родители на него кричат за то, что он пьет зелье, которое они запретили ему. Это было несправедливо и неправильно. Регулусу десять лет, он мучается кошмарами и зелье хоть как-то помогает ему спокойно спать, а родители твердят, что это навредит ему лишь больше из-за частого использования.  Он рассказывал ей о своих кошмарах в мельчащий деталях. И если у нее появлялись мурашки и она ужасалась только от услышанного, она не могла представить, какого это видеть и чувствовать, словно это реальность, а не сон. Тем более десятилетнему мальчику.  Кассиопея отчаянно желала помочь Регулусу вместе с Андромедой, найти причины, но их не было. Оправдание этому была лишь невербальная магия.  Она возненавидела своих родителей еще больше, когда впервые узнала, что они учат Регулуса безпалочковой магии. Нужно быть невероятно способным волшебником, чтобы научиться этому виду магии. То, что Регулус делает успехи в магии без палочки, действительно удивляло. Ни для кого в доме Блэков не было секретом, что Регулус вырастет сильным магом.  Были подозрения, что именно такая сильная магия и влияла на состояние Регулуса. От невербальной магии есть свои побочные эффекты.  Кассиопея вздохнула и посмотрела в каменное, открытое окно, наблюдая за падающими, крупными снежинками. Она поняла, что ей нужно в “Аптеку Малпеппера” и прислать Регулусу новое снадобье.  Одна мысль быстро сменилась на другую и глаза девушки широко раскрылись. Блэк достала палочку и взмахнула ею, увидев синие изображение часов, а стрелки тикали и показывали половину девятого.  Глупо было думать, что она успеет добежать до башни совятни и обратно на урок во время перерыва.  Гриффиндорская мантия начала развиваться, когда Блэк мигом побежала по всем коридорам и лестницам. Урок у Слизнорта, декана Слизерина, не желательно пропускать или опаздывать без веской причины.  Девушка приоткрыла дверь кабинета, пытаясь отдышаться. Она сощурилась, когда деревянная дверь жалобно скрипнула, но не привлекала внимания профессора, который взмахом палочки что-то писал на доске.  Студенты с задних парт обернулись и начали подхихикивать над Блэк, когда та начала красться в кабинет на носочках и прислонив указательный пальце к губам, дабы те не сдали ее.  Голубые глаза оглянули весь просторный кабинет с множеством парт и ей просто захотелось жалобно закричать и захныкать на месте, когда она увидела, что все парты были заняты, слизеринцы сидели со слизеринцами, а гриффиндорцы с гриффиндорцами.  Но теперь Кассиопея действительно захотела закричать, когда увидела свободное место с человеком, который оказался последним, с кем бы она хотела сидеть.  Джеймс чертов Поттер.  Слизнорт медленно начал разворачиваться и размышлять у Кэсси больше не было времени, поэтому она без спроса или каких-либо слов, села рядом с Поттером.  Темные брови парня удивленно подпрыгнули, а губы начали медленно растягиваться в довольной улыбке, но прежде чем он успел заговорить, Блэк пригрозила ему пальцем.  — Ни слова Поттер, серьезно, будешь мне мешать, то я сяду на пол. — довольно убедительно и строго сказала девушка, беря в руку перо и обмакивая его в чернила.  Шатен поджал губы и провел по ним пальцами, сделав вид, будто застегнул рот на замок, а затем выкинул ключик.  Кассиопея облегченно вздохнула, подумав, что Поттер действительно образумился, раз вел себя спокойно.  Брюнетка уже хотела начать конспектировать урок, но случайно встретилась взглядом с знакомыми ледяными глазами. Люциус сидел за задней партой в самом дальнем ряду, хмуро сверля взглядом Кассиопею и ее соседа по парте.  Его взгляд был совершенно другим, более темным и мутным, что и напрягло Кассиопею. Девушка последний раз оглядела Малфоя и вернулась к конспекту.  — Ну что? — недовольно прошептала Блэк, оборачиваясь назад, когда почувствовала, как ее тыкают в спину. Позади сидел Сириус и Петтигрю, который вечно поглядывал на счастливого Джеймса и подхихикивал.  Сириус слишком сильно нагнулся к сестре, — Где была? Кэсси оглянулась пару раз и убедилась, что всем плевать на них и их разговор, — В совятне, Регулус написал, — брюнетка ближе придвинулась к уху брата, — Родители забрали у него снадобье. А если его кошмары только усиливаются, Сириус?  Всего на секунду Кассиопея смогла разглядеть в темно-карих глазах Сириуса встревоженность, но потом он вновь пожал плечами и показал свой самый равнодушный взгляд. — Может, хотя бы кошмары его научат не быть таким идиотом.  Девушка нахмурилась и ударила брата по руке, резко разворачиваясь и взмахнув кудрями. Весь оставшийся урок она пыталась сидеть смирно, писать конспект и слушать Слизнорта, но одно присутствие Поттера вымораживало ее.  Под ее носом летал его одеколон. От Джеймса пахло тонким коктейлем, состоящим из смеси сандала и миндаля. Немного горьковатый, но терпкий и дерзкий аромат.  На секунду, всего на секунду, Кэсси задумалась над тем, что ей очень понравился этот одеколон и она бы хотела чувствовать его от Люциуса. Но она быстро спрыгнула с облака и вернулась на землю, встряхивая головой.  Голубые глаза вечно бегали в сторону Люциуса, который старательно пытался избегать ее взгляда, она не понимала почему он это делает.  В голове сразу поселилось тысячи мыслей. Может она что-то не так сделала? Сказала что-то не то? Перешла границу? Или он о чем-то узнал?  Стоило ей отвернуться и вновь начать писать на пожелтевшем пергаменте, как ее сразу же прожигает чувство, будто на нее смотрят.  Или может он что-то натворил? Вот эта мысль уже заставила Кассиопея напрячься сильнее обычного.  Джеймс обернулся через плечо на своего приятеля и увидел его едва заметную ухмылку. Вот оно. Тот самый шанс. Кассиопея Блэк впервые сидит с ним за одной партой, так непривычно близко. Они на уроке и она не сможет сбежать. Все складывалось, как никогда лучше.  Парень пару раз оглянулся и откинулся на спинку стула, а затем поднял руки, сделав вид, будто сладко потягивается и слегка отдыхает от писанины. Левая рука Поттера начала медленно и осторожно опускать за спину Блэк, аккуратно уместившись на спинке ее стула.  Ему захотелось отплясать чечетку, когда Блэк не приняла никаких либо действий, продолжая спокойно писать и поглядывать на декана Слизерина.  Парень набрал в грудь воздуха, а затем радостно и облегченно выдохнул.  “Сейчас или никогда” — подумал Джеймс, а затем нагнулся ближе к девушке.  — Мне очень нравятся твои кудри, Блэк. — с хрипотцой прошептал шатен.  Девушка закатила глаза и поджала губы, продолжая писать на пергаменте, но куда сильнее сжала перо в руке.  Пальцы Поттера начали постукивать по спинке ее стула. Он обернулся и посмотрел на Малфоя, который смотрел на них, буквально прожигая его взглядом. Поттер готов был поспорить на то, что Малфой сейчас думает о том, как бы сломать ему руку.  На лице Джеймса появилась ухмылка, а затем он заерзал на стуле, приближаясь ближе к сосредоточенной Кассиопее. Шатен нагнулся к ее уху, поглядывая на слизеринца. — Зима наступила, не хочешь прогуляться по снежному Черному Озеру? — с огромной надеждой в голосе спросил Поттер.  Он хотел надеяться на согласие, хоть и сам понимал, что не получит его. Но он готов и он будет продолжать пытаться. Отец дал ему надежду. Вернее, вернул ее. Кассиопея задрала подбородок и выпрямилась, повернув ледяной взгляд к парню, — Нет. Другой ответ может и не ждать от меня.  Джеймс поджал губы и нахмурился, пытаясь скрыть улыбку и весело закивал головой, — Я все же подожду.  — Да? — удивленно вскинула брови брюнетка, тоже закачав головой.  — Да, — уверенно и гордо сказала очкастый, — Я готов ждать.  — Ну, удачи. — обреченно вздохнула Блэк, возвращаясь к конспекту и лекции Слизнорта.  Джеймс лишь шире улыбнулся и откинулся на спинку своего стула, повернув голову вправо и встретившись с самым озлобленным взглядом Люциуса Малфоя.  Голубые глаза Поттера слегка высокомерно прошлись по всему сжатому телу Малфоя, а затем из его груди вырвался тихий смешок.  Отставать от Кассиопеи сейчас он и не думал, особенно когда она сидит с ним так близко, и когда Малфой наблюдает за ними.  Наконец-то Джеймс мог хотя бы чуть-чуть почувствовать себя на месте Малфоя, а тот готов был взорваться, как Джеймс, когда видит их вместе.  Сириус заприметил войну лучшего друга и Малфоя, поэтому лишь гордо и довольно ухмылялся, поглядывая за каждым движением Джеймса.  — Блэк, — окликнул ее Джеймс, продолжая смотреть на слизеринца, но позже повернулся к ней, — Сириус на рождественские каникулы приезжает ко мне, не хочешь тоже погостить у меня? — намного громче сказал шатен, убедившись, что Малфой слышал каждое слово.  — У меня другие планы, и в них точно уж не входишь ты, Поттер. — фыркнула Кэсси, сильнее вдавливая кончик пера в пергамент и чуть ли не выцарапывая каждое слово.  Сириус приподнялся со стула и нагнулся, наклоняясь ближе к сестре и лучшему другу, — И какие у тебя планы? Только не говори, что останешься в свой день рождения одна в Хогвартсе.  Джеймс громко сглотнул, когда вспомнил предложение Малфоя. Он помнит ту ночь, когда подслушивал Малфоя и Блэк на Астрономической Башне. В его голове крутилось одно слово: “нет”. Лишь бы она сказала, что не поедет в Малфой-Мэнор.  — Лили пригласила меня к себе. — безмятежно пожала плечами та, продолжая писать и не смотреть на парней.  С плеч Поттера словно упала гора.  Сириус даже если и не хотел расставаться с сестрой, то все равно был рад, что Кэсси проведет время с хорошей подругой. Все лучше, чем с Малфоем.  Брюнетка резко развернулась назад к Сириусу, но округлила свои глаза, когда наткнулась на руку Поттера. — Убери свою руку, Поттер! — она ударила его по руке, а тот недовольно ойкнул, но все же убрал руку, — Сириус, встретимся возле ужина? Мне нужна будет твоя помощь.  Сириус увидел озорные огоньки в глазах Кэсси, поэтому лишь гордо улыбнулся, — С радостью.  Кассиопея по-лисьи ухмыльнулась, а затем холодно оглядела Поттера, надейся, что его рот до конца урока склеен.  Позже, каждые пять минут Поттер откладывал перо и смотрел в окно, или осматривал кабинет, или наоборот играл с пером в руках. Иногда он резко бросал его, а потом тут же хватал снова. Казалось, он не мог спокойно сидеть на месте. Но, заглянув в его пергамент, Кэсси поняла, что он все же записывал лекцию Слизнорта.  Каждое его резкое движение раздражало Кассиопею. Он буквально светился весельем и озорством, не мог сидеть на месте или хотя бы уснуть на скучном уроке.  Блэк каждые пять минут поглядывала на настенные часы и смотрела, сколько же ей еще придется терпеть присутствие Поттера, сколько ей еще терпеть его непоседство, сколько ей терпеть его приятный одеколон под носом.  Когда Слизнорт объявил о завершении урока, то Кассиопея буквально подпрыгнула со стула и начала скидывать все вещи с парты обратно в сумку.  Джеймс опечалено посмотрел вслед Блэк, осторожно складывая вещи в свою сумку. Сириус подошел к другу и положил руку ему на плечо.  — Знаешь чего я жду? — с улыбкой спросил брюнет, пытаясь загородить сестру своим видом перед глазами Джеймса, но тот продолжал заглядывать за его плечо.  — М-м? — скучающие промычал Поттер.  — Хочу поскорее оказаться у тебя дома, твоя мама очень милая женщина, приятель. — весело взмахнул руками Сириус, действительно мечтая оказаться в доме полном любви и тепла. Джеймс слабо, но тепло улыбнулся, — Только не говори, что будешь паинькой перед моими родителями.  Сириус перекинул руку через его плечи, выходя из класса, — А может и буду. Что только не сделаешь, чтобы понравиться хорошим людям.  Шатен хрипло посмеялся, — Мне будет скучно и я буду вынужден выкинуть тебя из моего дома, — Поттер заприметил Питера в стороне и подозвал его к себе за плечо, — Что насчет тебя, Пит? Поедешь на каникулах домой или ко мне?  Питер растерянно похлопал глазами, — Не знаю… Не уверен, что мои родители меня отпустят к тебе.  — Лунатик тоже поедет. — хитро сказал Сириус, пытаясь уговорить Петтигрю. Светловолосый опустил голову и нахмурился, серьезно взвешивая все в своей голове, — Ладно, я напишу родителям.  Уголки губ Джеймс растянулись в радостной улыбке и он похлопал парней по плечам, — Вот и отлично! Вся наша компания не расстанется даже на недельку. Уверен, вы бы по мне скучали.  Питер встревоженно вскинул бровями, когда увидел среди толпы белобрысую макушку и сжатую Кассиопею. Но затем он взглянул на радостных и веселых друзей, не захотев портить момент, он продолжил свой путь бок о бок с ними.  Как только Кэсси вышла из кабинета, то холодные пальцы сжались вокруг ее кисти и понесли в неизвестном направлении.  Блэк оказалась прижата к холодной стене сильным ударом, а над ней возвысился Люциус, который явно не комплименты ей пришел сказать.  — Почему ты сидела с этим осквернителем крови? — голос слизеринца была тихим, спокойным, но холодным.  Брови Кэсси подпрыгнули в удивлении, — А у меня были другие варианты?  Малфой закрыл глаза и вздохнул, — Ладно, хорошо, но больше не поступай так.  — Как? — в голубых глазах появились заметные и озорные чертята.  — Тебе следует постараться, чтобы он не появлялся в твоем окружении, — он убедительно вздернул брови, спрятав сжатые кулаки в карманы, — И я думал, что на Рождество ты придешь в Малфой-Мэнор.  Кассиопея закатила глаза и с ее губ сорвался тяжелый вздох. Да, ей бы хотелось сейчас все разъяснить с Люциусом, подразнить его, но они совсем недавно поругались и она не хочет этого вновь. Особенно в людном и оживленном коридоре, а особо любопытные поглядывали на них.  — Я не говорила тебе, что поеду в Малфой-Мэнор. Закрыли тему. Мне надо на Заклинания. — девушка легким движением обошла Малфоя, оставив его одного со своими мыслями. 

***

Яркое зимние солнце освещало трибуны и квиддичное поле. Сегодня была долгожданная игра Гриффиндора против Когтеврана. Трибуны кричали, многие держали разные и поддерживающие плакаты, болея за свой факультет. А младшекурсники держали маленькие флажки с цветами факультетов.  Кассиопея стояла с Лили, рвя глотку и поддерживая Сириуса и остальных игроков Гриффиндора. Эванс подсмеивалась над ее эмоциями и энергией, а сама она спокойно, но не менее встревоженно, наблюдала за игрой.  Кому ведь не хочется получить кубок в этом году?  Иногда Блэк казалось, что она могла перекричать трибуны и сильнее поддержать команду, но рисковать своими голосовыми связками не рискнула.  Трибуны со стороны Гриффиндора завопили, когда квоффл оказался в крепкой хватке Поттера. Несколько когтевранцев упорно летели за Джеймсом, пытаясь догнать, обогнать, толкнуть и выхватить квоффл.  Поттер резко взмыл вверх, не давая и возможности когтевранцам. Замахнувшись он уверенно и четко попал в большое кольцо и заработал своей команде еще десять очков. Сириус радостно улыбнулся, пролетая мимо своего друга и отбив ему пять.  — Когтевран завладевает квоффлом, капитан команды Майкл направляется к кольцам Гриффиндора! — Мерфи МакНалли громко и радостно комментирует каждое действие игроков, — Мэри Макдональд отбивает бладжер и… попадает прямо в Майкла Стоуна! Квоффл перехватывает один из близнецов Пруэтт! Прошу прощения, но я не различию этих двух хулиганов! Трибуны залились смехом после комментария МакНалли.  Гидеон Пруэтт как можно сильнее замахнулся и кинул квоффл в кольцо Когтеврана, но вратарь подлетел к нужном кольцу и отбил квоффл хвостом метлы.  Когда Джеймс взлетел в воздух на своей метле, он почувствовал неописуемое чувство свободы, протекающие через него, и начал гоняться за квоффлом, чтобы контролировать его и пройти через ворота мимо жестокого на вид, вратаря Когтеврана. Он слышал, как комментаторы начали говорить сквозь ревущую толпу. Всегда, когда он был на метле он чувствовал невообразимую свободу, особенно, когда знает, что сможет надрать зад противникам и покрасоваться перед Блэк.  Каждый раз, когда он забивал квоффл, он оборачивался на Кассиопею, надеясь, что она будет радоваться его победам, но она лишь продолжала наблюдать за каждым игроком, кроме него.  Он всеми способами пытался привлечь ее внимание, но при этом быть сосредоточенным на игре. Он обещал команде и декану, что сделает все, чтобы Гриффиндор в этом году получил кубок по квиддичу.  Джеймс не один раз пролетал мимо трибуны, где стояла Блэк, но она как только не выворачивала голову, чтобы не смотреть на него.  Мэри уверенно и упрямо летела за капитаном Когтеврана, замахиваясь битой и уже держа наготове бладжер. Но Майкл Стоун, кажется, был настроен жестко и не собирался проигрывать. Парень вытянул ногу и ударил Макдональд в живот, тем самым заставив ее отлететь от себя.  Поттер нахмурился и слегка сощурился от такого удара. У Когтеврана была всегда другая стратегия, они играли мудро, честно и логически. Но, видимо, когда все узнали о новом капитане Гриффиндора, решили сменить стратегию.  — Когтевран лидирует! Гриффиндорцы, подтягивайтесь! — что есть силы выкрикнул комментатор.  Джеймс тяжело вздохнул и начал лететь вниз к мадам Трюк, которая стояла на краю квиддичного поля.  Женщина выгнула тонкую бровь и вопросительно уставилась желтыми глазами, как у ястреба, на гриффиндорца.  Джеймс нагнулся к женщине, — Мадам Трюк, нам нужен тайм-аут.  Мадам Трюк тяжело вздохнула, но все же взяла с шеи волшебный свисток, — У вас есть десять минут, Поттер, — а затем дунула в свисток, что есть мочи, — Тайм-аут!  Трибуны недовольно заныли, а игроки облегченно вздохнули и наконец опустились на землю.  Джеймс махнул рукой своими игроком и все кучкой направились к нему, еле перебирая ноги. Первыми начали возмущаться близнецы Пруэтт. Команда отошла подальше, к краю поля.  — Когтевранцы решили убить нас! — взмахнул руками Фабиан.  — Стоит ли им напомнить, что цель игры победить, а не убить и покалечить? — скрестил руки на груди Гидеон.  Джеймс снял перчатки и взлохматил свои волосы вспотевшими руками, — Знаю, когетвранцы сменили технику и стратегию.  Сириус подошел ближе к приятелю, — Нам нужно действовать так же, как и они?  Джеймс замотал головой, — Нет. Нужно найти их слабости. Вы заметили, что Медоуз не использует правую руку?  — Она неделю назад сломала ее, рука зажила, но рисковать не стоит. — уточнила Макдональд, пытаясь отдышаться.  Шатен улыбнулся, — Отлично, значит добьем ее ручки. Мэри, ты берешь ее на себя, — темнокожая энергично кивнула головой, — Боунс недавно в команде, поэтому от него можно будет легко избавиться. Гидеон, Фабиан, он весь ваш, — близнецы весело и заинтригованно кивнули, — Майклом займусь я и Сириус. Сейчас отдыхайте и готовьтесь.  Дальше игра пошла легче. Гриффиндорцы выровняли счет и шли вместе с орлами как выразился МакНалли «ноздря в ноздрю». Макдональд буквально вырвала квоффл из рук Боунс и прежде, чем ее сбили загонщики орлов, перебросила его Джеймсу. Тот ловко обогнул загонщиков Когтеврана и принес команде вторые десять очков. Игра стала намного ожесточенней. Сириус ловко подрезал капитана Стоуна, увернувшись от бладжера одного из Когтевранцев и отбив его в Майкла Вернера, заставив того перекрутиться в воздухе.  У Джеймса было много причин и стимулов, чтобы победить, в число которых входил и Малфой. Он новый игрок Слизерина и Джеймса чертовски хочется одолеть его. А чтобы состоялся матч Гриффиндора против Слизерина, надо сейчас победить Когтевран.  — Да! Гриффиндор обогнал Когтевран по очкам! И новый ловец Гриффиндора, Уилкис, поймал снитч! Гриффиндор одержал победу! — захлопал в ладоши комментатор, который, казалось, готов был подпрыгнуть со своего инвалидного кресла.  Гриффиндорцы на трибунах запрыгали на месте и начали рвать глотки, игроки команды дружно закричали и отбили друг другу пять.  Джеймс взглянул на чрезмерно радостную и веселую Кассиопею и в эту же секунду к нему в голову пришла одна из сумасшедших идей.  Парень слегка наклонился и упрямо начал лететь к трибуне, где стоит Блэк, обнимающаяся с Лили Эванс, которая даже не замечает надвигающуюся “проблему”.  Шатен остановиться и возвысился в воздухе над девушкой, — Блэк, ты, должно быть, рада нашей победе?  Кассиопея подняла брови, скрестила руки на груди и задрала подбородок, высокомерно оглядывая однокурсника на метле, — Да, рада. Но это не твоя заслуга, а команды, Поттер. Не думай слишком хорошо о себе.  — Хорошо, тогда ты сможешь спустить меня с звезды, на которой я себя вижу, если пойдешь со мной на свидание. — громко сказал Джеймс, сдергивая с носа очки и пытаясь не смотреть на удивленные трибуны и фыркающих слизеринцов.  Блэк уже было открыла рот, но увидела Люциуса, который проталкивался сквозь толпу трибун. Он толкнул Лили с заметной неприязнью на лице, но не рискнул что-либо сказать в ее сторону в присутствии Кэсси.  Люциус взял Кассиопею за кисть, высокомерно и злобно оглядывая Джеймса, — Почему бы тебе не найти другую юбку, Поттер?  Брови Джеймса весело подпрыгнули, а улыбка на лице лишь сильнее растянулась, — Не красиво так говорить о девушках, Малфой. Блэк кто угодно, но точно уж не то, чем ты ее называл. Или у вас в семье так принято?  — Что принято? — сквозь зубы прошипел Люциус, словно змея, которая готова вот-вот выплеснуть свой яд в самоуверенного и веселого гриффиндорца.  — Так омерзительно относиться к дамам, — безмятежно пожал плечами шатен, а затем вернул свой взгляд к девушке, — Я буду ждать твоего ответа, Блэк.  Из груди Кассиопеи вырвался тяжелый вздох, она скрестила руки на груди и отвернула голову. Рука Малфой упала на ее талию, тем самым уводя ее с трибун и любопытных глаз. 

***

— Но ты можешь сказать мне, если что-то не так, то я тебе помогу. Я твоя должница.

— Не надо мне помогать из-за чувства долга.

***

Новый день для Марлин МакКинон однозначно стал самым худшим. Поняла она это сразу, когда утром увидела фирменную улыбку Кассиопеи. Загадочную улыбку, которую часто можно стать на лице Кэсси.  Первым признаком отвратительного дня Марлин стал громкий смех Блэк, Большой Зал и ее еда. Все студенты начали заливисто смеяться и не стесняясь перешептываться.  Марлин не знала, что именно Блэк подкинула ей в еду, но это явно одно из сложных зельев. Из блондинистых, вьющихся и мягкий волос буквально начали вырастать серые, ослиные уши, не маленького размера.  На белоснежном лице начали появляться серые и тоненькие волосы. Голубые глаза были на мокром месте. Девушка с грохотом швырнула серебряную вилку в тарелку с супом и убежала из зала, как можно быстрее, лишь бы перестать слышать веселый гул в ушах. Вторым признаком ее худшего дня стала вновь Кассиопея Блэк. На уроке Трансфигурации, где-где, но в этой магии она была лучшей.  — Мисс МакКинон, не могли бы вы нам продемонстрировать это заклинание на сове? — ласково заговорила профессор Макгонагалл, указывая рукой на клетку с совой.  — Конечно, профессор. — блондинка взяла с парты свою волшебную палочку и напрягла ноги, дабы подняться, но она не могла этого сделать, что-то мешало ей.  Мэри обеспокоенно оглянула подругу, — Марлин, ты чего?  Девушка поджала губы, начиная незаметно дергаться, — Я не знаю, Мэри. Я не могу встать со стула! — встревоженно и яростно прошептала Марлин.  — Мисс МакКинон, вы в порядке? — возмущенно и непонимающе выгнула брови Минерва.  Марлин громко сглотнула, — Э-э, профессор, могу ли я продемонстрировать заклинание с места?  — Что ж, — из груди женщины вырвался тяжелый вздох, — Раз вы не можете, то за вас это сделает мисс Блэк. Прошу, Блэк.  Кассиопея крепко и уверенно схватила свою палочку и встала с места, — Скрибблифорс.  После приглушенной вспышки в большой клетке начали пархать и щебетать еще несколько маленьких сов, которые появились из большой совы с помощью заклинания.  — Превосходно, мисс Блэк. Плюс пять очков Гриффиндору. — на лице Макгонагалл появилась едва заметная и гордая улыбка, которую она упорно старалась спрятать.  Блэк с гордостью вернулась к своему месту, но прежде чем сесть, она стрельнула лисьими глазами в МакКинон.  С губ Марлин вырвался тяжелый вздох и она безжизненно согнулась, уронив голову на парту. Макдональд поджала губы и поддерживающие похлопала подругу по плечу.  Но уже через секунду взгляд Мэри прищурился и устремился на двух Блэков. Сириус весело и едва высокомерно обернулся на Марлин, а затем отбил пять сестре.  И секунды не прошло, как Мэри поняла, что братец Кассиопеи с удовольствием помогал ей, дабы устроить худший день МакКинон.  Но рисковать и сообщать об этом подруге, Мэри не торопилась. Не хотелось, чтобы на Марлин со всеми издевками свалилось еще и это.  Сириус был отличным игроком квиддича, веселым однокурсником, хорошим другом, но не парнем. Он даже не подозревал того, как сильно расстраивает Марлин каждый день. Каждый раз, когда не удосуживается взглянуть на нее в ответ, согласиться на прогулку, или же просто поболтать.  Жаль, что даже при всем этом, он продолжал нравится Марлин. Она готова была убить за это. По рассказам ее мамы и старших братьев, подростковая любовь — это весело и приятно. Но не тогда, когда тебе не отвечают взаимностью.  Сначала Сириус зацепил Марлин своей привлекательностью и происхождением, фамилией. Но позже она начала замечать каждое его действие, слово. Она заметила каждую черту его характера. Веселый, безбашенный, умный, заботливый, добрый. Когда она заметила все это, то поняла, что он идеал.  Он всегда с неописуемой теплотой и заботой относился к своей сестре, будто бы она была особенной. Это выводило Марлин из себя.  Как жаль, что все черты его характера становились противоположными, когда дело касалось Марлин МакКинон.  Марлин помнит слова Кассиопеи. Однажды она сказала ей, что она глупа, раз продолжает ненавидеть ее. Сначала она не поняла ее слова, но когда она прокручивала ее тихий голосок, как пластинку, в голове, то поняла.  Ей не стоило начинать вражду с Кассиопеей, раз ей нравится ее брат. Сейчас Марлин понимала, что это ее роковая ошибка, но и изменить ничего не может уже.  Она все равно никогда бы не смогла и не сможет изменить свое мнение и отношение в сторону Кассиопеи. МакКинон начала ненавидеть всех Блэков, но при этом продолжала чувствовать тепло к Сириусу. За это ей хотелось ударить себя, но прекращать это чувствовать она не хотела. Ей нравилось это теплое чувство. Чувство, когда видишь его и ощущаешь, будто кислота сейчас проест живот, сердце выпрыгнет и ты задохнешься. Ей нравилось мечтать о лучшем. Ей нравилось думать, что когда-нибудь его отношение к ней измениться. Под вечер, когда Марлин расслабилась и подумала, что день и издевательства, подшучивания закончены на сегодня, то поняла, что она глубоко заблуждалась.  Блондинка с облегченным вздохом толкнула деревянную дверь и еле перебирая ногами, направилась к своей кровати.  Она даже не обратила внимание на Блэк, которая буквально прятала лицо за книгой. Не обратила внимание на Эванс, которая расчесывает свои прекрасные рыжие волосы и с интересом поглядывает на нее.  Девушка кинула сумку на пол возле тумбы и безжизненно упала на свою кровать. Резкое чувство пропасти и боли окутало ее. Все доски под матрасом громко скрипнули и треснули, сломались и тем самым Марлин оказалась на полу, на досках, на матрасе, из которого вылетели перья, на помятом одеяле и отлетевший подушке.  Марлин даже не успела взглянуть на Блэк, как сверху упали деревянные доски, тканевый и мягкий балдахин упал на нее, а столбики, на которых держался балдахин с грохотом упал на пол.  Кассиопея с абсолютно спокойным лицом выглянула из-за книги, — Оу, ты, кажется, немножечко поправилась, МакКинон.  Лили прикрыла рот рукой и зажмурилась, начиная сдержанно смеяться, но было заметно, как она желала заливисто и громко засмеяться.  Марлин поняла планы Кассиопеи. И молчать в тряпочку она не собиралась.