штрихуя судьбу

Серые будни пролетали незаметно, оставляя за собой лишь пустые воспоминания, о которых никто и никогда не вспомнит, ведь они были перемешаны и утеряны друг в друге, создав запутанную паутину. 6 недель и 42 дня были вычеркнуты из календаря красным маркером, а лист перевёрнут на холодный декабрь, который ничего, кроме снега и скорой сессии, предложить не мог. Влад молился утром октябрьского понедельника, что преподаватель больше не станет говорить загадками, которые были ему не под силу, но когда мужчина перестал и начал вести себя так, будто между ними ничего и никогда не было, относясь к парню, как ко всем остальным невзрачным студентам, кажется, Череватый начал жалеть о всех своих молитвах, которые высшие силы проболтали Александру Олеговичу. Он застрял в состоянии, когда утром мечтал забыть каждое слово сказанное старшим, а вечером надеялся, что тот вернётся и вновь начнёт проявлять резкую заботу, но Череватый ничего не слышал и не видел, кроме коротких наставлений. Никаких замечаний или провокаций, лишь пожелания и прямое «я хочу, чтобы ты стал лучшим в этой группе, ведь у тебя есть потенциал, а я лишь помогаю рассмотреть его поближе». Насколько надо быть отчаянным, чтобы начать скучать по провокациям и конфликтам? Найти ответ на этот вопрос можно посмотрев на Череватого. Влад не хотел никого любить, это сделает его слишком эмоциональным, хотя он лишь жаждал быть свободным и самим собой, но каждый раз, когда закрывал глаза, видел единственный силуэт мужчины, который улыбался в ответ студенту, смотря на его рисунки. Жизнь вернулась в привычный парню режим, где он жил от выходных к выходным, периодически проводя время с друзьями и беседуя с теми на детской площадке напротив служебного входа в вуз в надежде, что сейчас оттуда выйдет преподаватель, укутанный в мягкий клетчатый шарф, и протянет студенту голубой целлофановый пакет, наполненный 3 пачками Винстона и чипсами, как сделал это в октябре. Несмотря на бездействие со стороны старшего, Череватый пытался завести личный разговор с ним несколько раз, узнать, как он поживает, что у него на уме, но тот лишь ссылался на кучу работы, у которой скоро наступал дедлайн, и обещал, что обязательно расскажет, как выдастся свободная минутка. Видимо, из всех 1440 минут в день, у преподавателя не было ни одной, чтобы написать короткое сообщение, в котором он интересуется чужой жизнью, или поговорить со студентом один на один. Александр Олегович никого не избегал, как показалось поначалу, лишь выполнял все условия, о которых просил младший: не говорить загадками. Кажется, с момента, как преподаватель перестал давать Владу ребусы, которые он мог бы постараться решить, исчезли все конфликты и недопонимания, оставляя за собой пустые объяснения о том, как лучше зажать карандаш, чтобы линии выходили мягче. Помимо конфликтов, исчезли забота и переживания со стороны старшего, а на смену им пришёл холод и рабочие отношения, о которых Череватый, вроде как, мечтал. Мечтал, пока не понял, что никому не нужен, кроме Александра Олеговича. Лучше бы он засунул свои мечты куда подальше, ведь теперь он не был интересен и мужчине, который поубавил свой пыл к студенту, фокусируясь на работе и помощи другим ребятам из группы. Мечтал, пока не понял, что скучает. Скучает по той самой октябрьской неделе, когда смог почувствовать столько, сколько не смог за всю свою короткую жизнь. Когда плакал, вжимаясь сильнее в плечо старшего, когда улыбался при виде 3 пачек сигарет, от которых жгло не только лёгкие, но и сердце, даже когда ссорился со старшим и понимал, что может чувствовать что-то, кроме безразличия. Казалось, приобретённое счастье было утеряно навсегда, без возможности что-либо вернуть и при этом не выставить себя полным дураком. Влад жалел, что поступил как трус, когда негативно ответил на вопрос от Лины про влюблённость, ведь только сейчас начал понимать, насколько дороги ему воспоминания о том, как он проводит время с преподавателем. Может, скажи он «да», Джебисашвили бы пустила в ход все свои силы, чтобы поддержать друга и помочь справиться с эмоциями от, по мнению студентов, невзаимности, она бы предложила заплатить за порчу или погадать на таро, но никакой из этих вариантов не казался правильным и верным. С другой стороны, парню не стоило настолько винить себя, ведь он никогда прежде не чувствовал что-то подобное, поэтому, чтобы распознать и понять, что это такое, требовалось выделить время, которое появилось только тогда, когда преподаватель перестал обращать на него должного внимания. На смартфоне была открыта переписка, которая выглядела так, будто Влад пишет в службу поддержки, где ему коротко и сухо отвечают заготовленными сообщениями, а после закрывают чат и уходят по своим делам. Чт. 27 октября, 19:42 Череватый: вы как? 20:26 Александр Олегович: Всё в порядке, спасибо. Вт. 1 ноября, 19:39 Череватый: нормально? Череватый: [фотография] 20:46 Александр Олегович: Ухо левее. Пн. 14 ноября, 17:29 Череватый: вас сегодня не было Череватый: всё в порядке? 21:57 Александр Олегович: Да. Вт. 22 ноября, 20:32 Череватый: скоро сессия Череватый: не завалите меня? 22:38 Александр Олегович: Посмотрим. Ср. 26 ноября 18:12 Череватый: с днём рождения!! 18:29 Александр Олегович: Спасибо. Студенту так и хотелось расписать на 100 страниц, как прошёл его день, как он пугал голубей по дороге в вуз и как ему не продали сигареты в супермаркете из-за отсутствия паспорта, но понимал, что это будет выглядеть максимально жалко, ведь его никто не спрашивал, а даже если он и получит ответ, то что-то по типу «очень интересно, но я занят». *** - Знаешь, я рада, что ты больше не ноешь о своём мальчике, - из динамика доносится женский голос, принадлежащий рыжей подруге. - Сколько раз я должен повторить, чтобы ты больше не называла его моим мальчиком? – спрашивает мужчина, а на фоне лишь звук закипающего чайника. - А чей он, если не твой? Девушки, как ты говорил, нет, парня тоже, - объясняет Романова. – Грустно как-то, если он ничей. - Марьян, - Шепс хмурит брови, заливая содержимое пакетика кипяченой водой, - закрыли тему. Я сделал своё дело, дай мне отдохнуть от этого, - просит старший. - И что? Даже не переживаешь за него? - Нет, я вижу его каждый день, - почти каждый, кроме среды и пятницы, - он в порядке. - Поздравляю, Александр, Вы спасли очередного суицидника, - проговаривает с сарказмом подруга. – До сих пор не понимаю, как ты это сделал. - Чтобы спасти такого, как он, достаточно дать смысл жить, - мужчина приоткрывает окно, впуская холодный воздух внутрь квартиры. - И в чём же заключается его смысл? – Марьяна затягивается электронной сигаретой, а позади слышатся гудки машин. – Саш, рассказывай, - просит женщина, когда не слышит ничего в ответ. - Во мне, - выдаёт Шепс, опираясь о кухонный стол, и склоняет голову к телефону, прикрывая глаза, когда понимает, что слишком устал ходить вокруг да около. Пора признать, что он вляпался по самые уши, когда случайно поймал на себе чужой взгляд посреди пары в ноябре и ответил на него, залезая в мысли в надежде, что, кроме раздумий над рисунком, ничего там не найдет. Как же он ошибался. - Ты шутишь? – Романова смеётся, проверяя, не сбросил ли друг вызов. – Ало? - Я похож на клоуна? – старший тяжело выдыхает, когда подруга вновь сводит серьёзную тему к шутке. - Самую малость, - улыбка не сходит с лица женщины. – И что он в тебе нашёл? – в динамике звучат раздумья вслух, на которые сам Александр не мог ответить. - Я проебался, пиздец как проебался, - Шепс выходит из кухни, захватывая телефон, и подходит в шкафу, в котором хранилось, как казалось, бесконечное количество пиджаков. - Не то слово, - Марьяна подтверждает слова друга. – Ну, слушай, главное, что выполнил работу, правда? - Ой, иди ты, - негодует старший. – Главное, что у него больше не скоплена эта ужасная энергия вокруг сердца. - Потому что сменилась на влюблённую? – предполагает Романова. - Почему сразу влюблённую? – отвечает вопросом на вопрос мужчина. – Ты можешь быть чьим-то смыслом жизни, хотя о любви и речи быть не может. Возьмём в пример фанатов и их кумиров, - преподаватель начинает дискуссировать, - у кого-то цель в жизни – попасть на концерт любимого исполнителя, а у кого-то – личная встреча с любимым актёром на каком-нибудь фестивале, но это не значит, что человек сразу полезет в карман за кольцом, чтобы сделать предложение руки и сердца. - Саш, вот ты, вроде, умный человек, но у тебя такие побитые понятия о любви, - подруга тяжело вздыхает. – Любовь – не о том, чтобы жить вместе, фантазировать о будущей жизни, постоянно целоваться и держаться за ручки, а о том, когда у тебя перехватывает дыхание при мимолётном касании, сердце бьётся быстрее, а мысли заняты лишь этим человеком, - Марьяна перечисляет всё, что чувствовал Череватый, находясь рядом с Александром Олеговичем, сама того не зная. Шепс и сам прекрасно это понимал, просто не хотел признавать, что заставил кого-то почувствовать что-то, кроме негативных эмоций. Не хотел признавать, что Влад неровно дышал к нему и поедал взглядом каждую пару, а сердце билось в ускоренном темпе при виде старшего, несмотря на то, что последние 6 недель у них не было никаких взлётов и падений, разногласий и признаний. - У него проблемы с привязанностью, а я оказался первым, кто обратил на него внимание, вот и всё, - оправдывается мужчина, и это является вполне себе весомым аргументом. - Может, а может ты просто боишься признаться самому себе, что понравился кому-то, - тихо произносит Романова, а слова её бьют ножом в самое сердце. *** - Подержи, - Олег протягивает папку и рюкзак другу. – Короче, если не ебнусь, вы должны мне 100 рублей, - парень отходит подальше, чтобы разбежаться и проскользить по замерзшей луже. - Размечтался, - Лина улыбается, когда Шотов ударяется задницей о лёд. – Такой конченный, я не могу, - проговаривает девушка, протягивая руку помощи парню. - Попытаться стоило, - Олег жмёт плечами, забирая вещи из рук младшего. – Владос, ебашь, - он кивает в сторону гололёда. - Ага, щас ебнусь на позвоночник, потом будешь катать меня на коляске до вуза каждый день, - Влад отказывается от глупой затеи друга, вслушиваясь в звук скрипящего снега. - Душнила, - парень отскакивает в сторону подруги, когда Череватый замахивается, готовясь дать подзатыльник. – Бля-я-ять, сегодня двойная порция духоты, - тянет Олег, вспоминая, что первой парой стоял рисунок. - А я уже привыкла, - Джебисашвили делится своим мнением, - вроде, нормальный, такой же, как и все преподы. - Ага, но не забывай, что все преподы – ёбанные душнилы без чувства юмора и желания нормально обучать нас, - Шотов продолжает спорить. – «Сдвинь влево», - цитирует парень, - ебать, с такими советами проще отчислиться и перевестись на философский. - Так переведись, здесь ты всё равно ничего не делаешь, а там тебя сразу за своего примут, ты ведь у нас дохуя интеллигент, - предлагает Череватый и улыбается, когда замечает, как Олег начинает хмурить брови. – Клянусь, живу только ради твоих цитат, скоро Ницше догонишь, - Влад шмыгает носом, а изо рта вылетают клубы пара от холода. - Иди в пизду, - Шотов посылает парня куда подальше и совсем не смотрит в сторону друзей, укутываясь в шарф. - Ему можно, а мне нет, понял, - заключает Череватый, приподнимая бровь. - Забей, - Лина поправляет шапку, подхватывая брюнета под руку, чтобы тепло чужого тела хоть чуть-чуть согревало. – Ты закрыл долги? – интересуется подруга, приглядывая за Олегом, чтобы тот не убежал куда подальше, хотя, куда он убежит по такой скользкой дороге. - Только по рисунку, - Владу оставалось закончить 2 маленьких наброска по композиции, которые не должны были отнять больше двух дней, и исправить ошибки, на которые указала преподавательница по живописи. – Ты? - А мне только рисунок и надо доделать, - парень обреченно вздыхает, вспоминая, как настрадалась подруга из-за гипсового бюста, который всё никак не может закончить из-за постоянных поправок преподавателя, но, в отличие от Олега, она никого не винила, лишь закатывала глаза, когда старший поворачивался к ней спиной, возвращаясь к рисунку. – На что надеешься? - Не знаю, хочется пятёрки, а если ниже – прыгну с моста, - шутит парень, но улыбки не следует, отчего это звучит, как серьёзное заявление. - Да ну тебя, - Джебисашвили толкает друга в плечо, давая понять, что пора бы перестать так шутить, и уходит в свои мысли, выходя спустя минуту с лишним. – Слушай, а может, ну, поговоришь с ним? – просит Лина, прижимая ладошки к друг другу в молящем жесте. - Что? С кем? С Олегом? – Череватый недоумевающе смотрит в сторону друга, что шёл спереди, но уже успел остановиться и начать что-то лепить совсем голыми руками. - Да нет, - девушка не знает, как попросить друга об одолжении, при этом не задев его, - с преподом. У вас, вроде, хорошие отношения, пожалуйста, мне позарез нужна эта пятерка, а прошлый препод знатно испортил мне любые шансы выйти на нормальную оценку в этом году, – она пародирует кошачий взгляд, но все милости пропадают, когда в друга летит снежок, что ощущался плотнее камня. - Сука, – цедит Влад сквозь зубы, присаживаясь на корточки от резкой боли в области живота и держась за бок, где, точно, останется синяк. – Какой, нахуй, препод? – парень приподнимает взгляд на Лину, что крутила пальцем у виска, а взгляд её был направлен в сторону истерично смеющегося Шотова. - А? – Джебисашвили возвращает фокус на друга. – Сильно болит? – внутренние уголки бровей девушки приподнимаются, пока наружные опускаются, показывая переживание за младшего. - Не надо меня жалеть, - Череватый отмахивается на протянутую руку, пытаясь встать самостоятельно. Он знает, что острая боль скоро пройдет, ведь он обязательно найдет что-нибудь, чем сможет уменьшить и заглушить её, а если не получится - стерпит. Окажись у него все рёбра сломаны из-за какого-то там снежка, ему было бы всё равно, ведь внутри ломалось что-то поважнее костей. - Всё настолько хуёво? – Шотов останавливается в паре шагов от друга, чтобы тот не набросился, если у него хватит сил. – Не рассчитал, - Олег ловит на себе взгляд парня, чьи глаза были чуть сужены от боли, и несмотря на это, в них всё равно можно было прочитать резкий приступ гнева в обоим. К Шотову за его ебанутые шутки, а к Лине за слова про преподавателя, с которым, по мнению Влада, не было никаких хороших отношений, лишь односторонние. - Идите в пизду, ты и ты, - Череватый кивает в сторону девушки и парня, а на недоумевающий взгляд Джебисашвили, отдаляется всё дальше, пытаясь не показывать боль. - Чё с ним? – Шотов толкает подругу в плечо, когда та тяжело вздыхает. - Олег, ты реально такой конченный, или просто притворяешься? – девушка сводит брови к переносице, чуть отдаляясь от парня. – Ты мог в меня попасть, совсем ёбнулся? - Не попал же, - друг жмёт плечами, шмыгая носом. - Иди покупай ему блок Винстона, он тебя просто так не простит, - предупреждает Лина. - Ага, ещё чё? – Шотов мнётся на месте, когда его начинает отчитывать подруга. - Хуй через плечо, Олег, ты даже не извинился. Перестань быть таким эгоистичным, он – твой друг, как никак, - объясняет Джебисашвили. - Он тебя только что в пизду послал, не забыла? - Видимо, было за что, - Лина начинает переставлять ноги в сторону ларька, что разместился совсем неподалеку от мёрзлой улицы, по которой ежедневно проходили сотни студентов. – Идёшь? Олег, я не шучу, пиздуй покупай, иначе лишишься единственных друзей в этом проклятом месте, а ещё выставишь себя полным дураком, когда потеряешь их из-за такой хуйни, - девушка указывает рукой в сторону того самого киоска, где детям продавали сигареты без паспорта, пока Шотов обреченно вздыхает и вышагивает, стараясь оттянуть момент приобретения блока сигарет за честно накопленные деньги. - Проебался – плати, не хочешь платить – отсоси, - размышляет вслух парень, рассматривая медленно плывущие облака. - Надо было на философа, - Джебисашвили больше не хмурится, а уголки губ немного приподнимаются на высказывание друга. *** Череватый настолько спешит в сторону вуза, что оказывается перед учебным заведением за 25 минут до начала пары, а на входе сталкивается со знакомым ему мужчиной в тёмно-синем пиджаке, который по непонятной причине начал парковаться на общей парковке, а не возле служебного входа. - Осторожнее, - преподаватель ловит парня, придерживая того за руки, чтобы не свалился. – Всё в порядке? - Как будто Вас это ебёт, - огрызается младший, выпутываясь из чужой хватки и толкая мужчину плечом от себя. «Какого хуя?», - проносится в мыслях старшего, когда он замечает за Череватым нестабильное поведение и внезапную агрессию. Помимо негативных эмоций, мужчина замечает резкую боль, как внутреннюю, так и физическую. Всё ведь было так хорошо, но Владу было жизненно необходимо это испортить и привлечь к себе внимание. Кажется, просьба Лины сильно задела младшего, а её слова про хорошие отношения с преподавателем только усугубили ситуацию. Хотя, для кого-то отношения между учителем и студентом являлись идеалом, но только не для Череватого. *** Влад стоит перед зеркалом в уборной комнате, проверив на наличие студентов и защёлкнув дверь на замок, как это делали многие, когда курили здесь, чтобы никто не застукал его в странной ситуации, где он охлаждает покраснения на правом боку. Пальто валяется где-то на подоконнике, а вместе с ним шарф и толстовка. Окно было чуть приоткрыто, впуская ледяной воздух, который при вдохе ощущался, как ожог горла и лёгких, а с металлического отлива был снят снежный покров. Больно, но лучше немного потерпеть сейчас, чем потом ходить в магазин и покупать дорогие для парня мази, которые могут помочь снять боль при синяке. Пока студент шипит от неприятного контакта со снегом, в дверь кто-то стучит. - Владислав, - звучит после 3 коротких касаний костяшек пальцев с дверью, - открой. - Нет, - Череватый не отвлекается от процесса и даже не смотрит в сторону двери, ведь сразу узнаёт чужой голос. – Идите, куда шли. - Открой, - преподаватель не сдаётся, продолжая проситься впустить. - Я не Ваша проблема, уходите, - Влад бросает белую субстанцию, которая уже успела подтаять, в раковину, после опираясь о неё. - Не паясничай. Ты ведь понимаешь, что я могу найти уборщицу и попросить ключи? Не заставляй меня тратить время впустую, - где-то студент такое уже слышал. - Что Вам надо? – спрашивает Череватый, когда отпирает дверь, а через порог переступает мужчина средних лет. - Где? – проговаривает старший, пытаясь почувствовать зону боли парня. Их 2 – сердце и правый бок, было очевидно, какая из них физическая. – Снегом, серьёзно? – Александр смотрит в сторону раковины, а после аккуратно приподнимает серую футболку студента, чтобы полностью оценить ситуацию. Долго смотреть не получается, ведь Влад не привык к такому близкому контакту, особенно без спроса, поэтому отталкивает чужие руки. - Что Вы делаете? – парень сводит брови к переносице, отдаляясь к подоконнику. - Надо показать медсестре, - Шепс подходит к окну, рассматривая курящих студентов во дворе, и закрывает то, приостанавливая поток свежего воздуха в уборную. - Идите Вы нахуй, - Череватый не выдерживает, вываливая мысли наружу. – Не надо играть в заботливого папочку, которому не похуй, как дела у его сына. - Проблемы с отцом? – Александр опирается о подоконник, совсем игнорируя первое пожелание парня и наблюдая за его реакцией. - Не Ваше дело, - Влад натягивает толстовку, хмуря брови и не забывая захватить пальто с рюкзаком. – Пожалуйста, оставьте всё, как есть, не придуривайтесь, мне Ваше лицемерие нахуй не сдалось - проговаривает студент, желая поскорее выйти из помещения, которое он делил с преподавателем, и убежать куда подальше.