ᴩᴀᴄᴋоᴧ

— Хочешь, я расскажу тебе секрет?       Пламя свечи слабо качнулось, едва дрогнуло, когда Соня слегка подалась вперёд, опираясь руками о широкую поверхность кровати. Пальцы её мигом утонули в светлых простынях, на которые огонь отбрасывал слабые тени. Очертания лица молодой девушки словно бы заострились, мелькая в колыхающемся пламени.       Она прищурилась.       Фёдор оторвался от книги, поднимая на неё взгляд. Казалось, под его глазами залегли глубокие тени, повторяющие те, что метались по комнате, вторя движениям свечи.       Ей тогда вот-вот должно было исполниться четырнадцать, ему — двенадцать. Почти пять лет прошло с тех пор, как отец Сони взял мальчика к себе в дом, нарекая своим сыном. Фёдор хорошо заполнил те несколько лет, когда он чувствовал себя немного неуютно в этой просторной Петербургской квартире в самом его центре — на Невском проспекте.       Чужой. Так чувствовал себя мальчик, не понимая, почему великодушный Семён Мармеладов решил оставить его у себя после спасения из вод холодной зимней Невы.       Однако же, Соня подобных его мыслей не разделяла. Она быстро привязалась к Фёдору, принимая его, как названного брата и не отходя от того, порой, ни на шаг. — Какой ещё секрет? — с лёгким удивлением в голосе переспросил Фёдор. Говорил он тихо, почти шёпотом, надеясь, что отец не услышит их и не узнает, что его дети вновь поздно вечером засели за книги, игнорируя строгий запрет на чтение при свечах. — Обо мне, конечно же, — Соня коротко усмехнулась, убирая с лица несколько светлых прядей, упавших ей прямо поперёк носа.       Её тусклая улыбка, лишь изредка искренне озаряющаяся необычайной радостью, всегда поражала Фёдора. То, какой Соня, порой, могла быть удивляло не меньше. Самодовольная и гордая, ещё с самого детства точно знающая одно: если и говорить о чём-то интересном — точно о ней самой. — И что же за секрет ты хочешь мне рассказать о себе? — вскинув одну бровь, спросил Фёдор. Он даже отложил в сторону книгу, уложив ту на мягкие простыни.       Соня бесшумно рассмеялась. Тонкая улыбка пересекла её губы, словно бы девушка вот-вот готова была выдать слабый смешок. — Иногда, когда я остаюсь в комнате одна, начинаю слышать голоса… — Голоса? — повторил Фёдор. Уголки его губ слегка приподнялись, норовя невольно улыбнуться от слов сестры. — Да. Они пытаются говорить со мной. Как призраки, не имеющие каких-либо тел, но способные подавать голос.       Фёдор прикрыл глаза, на секунду представляя, как в комнате Сони, стоит только затушить свечи, принимаются мелькать тёмные тени, скользящие по потолку, стенам, даже кровати. Безмолвные призраки, жаждущие людского внимания… — Соня, — он не сдержался и усмехнулся, словно бы намеренно дразня её, — А ты не думала, что с этим стоило бы обратиться к отцу? — Противный, — Соня надула губы, демонстрируя округлые щëки, — Разве я стала бы делиться с ним подобным секретом? Это ведь не какая-нибудь проблема… — А что же это тогда?       Фёдор в недоумении приподнял брови. Сестра выглядела уж слишком счастливой для человека, которому мерещатся говорящие тени, нашептывающие что-то едва ли не каждую ночь. — Дар, — хитро улыбнувшись, проговорила Соня. Она подалась вперёд, слегка скрипнув старой несчастной кроватью, становясь таким образом ещё ближе к Фёдору. — Это именно то, что некоторые люди называют даром. — Соня, где ты услышала это? — он нахмурился, совершенно не разделяя её радости.       Если до этого Фёдор и готов был подразнить сестру, рассчитывая, что она рассказывает ему полную чушь — чепуху, не более — то теперь он не на шутку заволновался, вспоминая, что именно говорят эти «некоторые люди» о тех, кто имеет подобный «дар».       «Черти, антихристы, предатели Бога, еретики…» — пожалуй, он мог вспомнить десятки других различных слов, которыми неизменно клеймили одарённых. Общество осуждало и порицало их умения, словно бы те выбирали какими им родиться: обычными людьми или «Иудами», продавшими свою душу дьяволу за особый дар… — Ты так разволновался, Федя… — Соня обиженно хмыкнула, похоже, ожидая от брата совершенно иной реакции. — Разве так ужасно то, о чём я рассказала тебе? — Да, Соня, — стиснув зубы, ответил Фёдор. Он опустил взгляд, вперив его в книгу, отложенную им ранее на простыни. Позолоченные буквы на её обложке выхватывали слабо подрагивающее пламя свечи. «Библия». — То, что ты рассказала мне, действительно стоит держать в секрете…       Фёдор напрягся, закрывая глаза и зажмуривая их до боли, слабой вспышкой мелькающей перед ними. — Пообещай мне, что больше ни с кем не будешь делиться этим секретом и забудешь о своём даре…

⨳⨳⨳

      Соня была уверена, что за двадцать лет своей жизни она успела узнать почти весь Петербург. По крайней мере, близлежащие дома и кварталы она знала как свои пять пальцев. Выходя на Невский проспект — считающийся центром всего города — девушка часто сворачивала на широкие улицы, разглядывая обстановку вокруг.       Проходившие мимо люди были Соне незнакомы, но она почтительно улыбалась им, стоило ненароком встретиться взглядами. Конечно, жители этого поистине прекрасного города, некогда успевшего побывать столицей России, смотрели на молодую девушку с неодобрением и даже лёгким презрением, то и дело проскальзывающим в их взглядах.       Санкт-Петербург определённо не был таким уж радостным и светлым, каким он мог всплывать в умах юных мечтателей — людей искусства — однако и не казался таким уж мрачным и нелюдимым, как некоторые его жители. Отворачиваясь от насупившихся прохожих, никогда не отвечающих ей столь же кроткой, но приветливой улыбкой, Соня обращала внимание на дома. Те казались ей более близкими по духу: девушка знала их почти все.       Казалось, здания архитектуры встречали её живее и радостнее, чем обычные люди. Не было разницы, прогуливалась ли она по проспекту, заходила ли в сад или отправлялась на набережную, везде встречала лишь незнакомые угрюмые лица, быстро отводившие взгляд, стоило только молодой девушке одарить их формальной, давно заученной улыбкой.       Дома были Соне куда ближе. Многие из них (в точности, как её родной) хранили многолетнюю историю, которую девушке всегда было интересно узнать. В малом возрасте, когда она изредка выходила на прогулку с отцом, она непременно рассматривала дома, плавно проходящие мимо, и придумывала им собственные истории, которые как можно дольше удерживала в своей голове. Это было ужасно захватывающе для маленькой девочки, которую только и делали, что заставляли учиться — кроме истории России она не припоминала никакой другой, которую могла бы вспомнить с таким же воодушевлением, с которым продумывала историю каждого нового встреченного дома.       Несомненно, Соня любила Петербург.       Поспевая следом за Клодом — то немного отставая, то намеренно держа короткую дистанцию — Соня по привычке разглядывала плывущие по обе стороны улицы дома. За прошедший год, минувший со смерти отца, девушке казалось, что она больше ни разу не улыбнулась на улице. Её строгий и тихий вид затмил всё, что пряталось в глубине самой Сони. Сейчас же она через силу втянула прохладный осенний воздух, заполняя им свои лёгкие, и попыталась (пусть и вымученно) улыбнуться. Вышло немного криво — уголки её лишь слегка дёрнулись, пытаясь изобразить подобие искренней улыбки — и Соня порадовалась, что её спутник шёл впереди и смог разглядеть её жалкую попытку.       Лишь его собственный голос отвлёк Соню, вынуждая вперить в его спину взгляд, прожигая им покоящийся на плечах пиджак. — Этот молодой человек, встретивший меня… — мужчина немного замялся, прочищая горло. — Он работает на вас? — Иван? — будто бы отстранённо переспрашивает Соня, поглядывая на мелькающие тут и там дома. — Да, он получает от меня ежемесячную плату за свой труд. — Я полагал, что он просто ваш слуга, — Клод едва слышно усмехнулся. — О нет-нет, в современной России не принято держать у себя людей и не платить им за их труд, — короткая ухмылка проскользнула по губам Сони, однако увидеть её мужчина не смог. Он лишь различил тонкую нить сарказма, тянущуюся непосредственно к нему. — Хотя, признаюсь, Гончаров у меня больше как вы у господина Гюго — мальчик на побегушках. Но отношусь я к нему с формальным уважением, которое должно быть присуще всем. — Мальчик на побегушках? — Клод слабо скривил губы, попытавшись выдать очередную усмешку. — Извольте, мы с господином Гюго совершенно не в подобных отношениях. Звание «помощника» не предполагает подобного…       Разговор прервался на несколько недолгих секунд. Соня отвела взгляд от спины своего проводника, обращая внимание на улицу, которую они покидали. За всю их небольшую «прогулку» девушка насчитала всего пару поворотов. — Не соизволите ли сообщить конкретнее, куда вы меня ведёте? — поинтересовалась Соня, едва не поравнявшись с Клодом.       Мужчина бросил на неё взгляд через плечо. Привычная короткая усмешка заиграла на него губах, когда он поправил свою шляпу. — К апартаментам, в которых остановился господин Гюго, конечно же. — И где же именно расположены эти «апартаменты»? — вскинув бровь, Соня попыталась задать вопрос ещё раз, но уже в иной формулировке. — Это вы мне должны сказать, — пожав плечами, ответил Клод, — Я, увы, с улицами Петербурга не слишком знаком, хоть и веду вас проверенным путём.       «Проверенным путём?» — Соня хмыкнула про себя, подмечая, что с Невского проспекта они уже давно ушли, покидая центр Петербурга. Это наводило девушку на не самые приятные мысли, вынуждая вспоминать мрачные фильмы девяностых, связанные с криминалом и бандитами, саркастично называемыми «русской мафией». Те неизменно гнездились в подобных районах: неспокойных, заполненных старыми пятиэтажками, заложенными ещё со времён Советского Союза, и припаркованными у них грязными машинами, по какой-то неясной причине называемыми «ретро-автомобилями».       Именно такие ощущения не покидали Соню, когда она заметила, как привычные оживлённые улицы города стали постепенно сменяться тихими проулками, в которых то и дело копошились бездомные псы и (как была уверена сама девушка) крысы с противными, длинными, тонкими хвостами. Она поёжилась, решая отбросить неприятные мысли и сосредоточиться на возможных путях отступления. В подобные моменты всегда неплохо было бы не отдаваться панике, а с холодной головой принимать решения, позволяя себе думать рационально — не давая воли эмоциям.       «Держать себя в руках и быть на людях хладнокровной и спокойной» — вот чему всегда учил девушку отец. — Мы почти пришли, jeune maîtresse, — Клод бросил это через плечо, на этот раз даже не удосужившись повернуться в её сторону.       Остановившись напротив одного из домов, он резво поднялся по ступенькам, замирая напротив домофона. Тот выглядел довольно старым: несколько вдавленных кнопок и облезлая краска, на которой уже нельзя было различить чьей компании было его производство, говорили сами за себя. Сняв с рук перчатки, мужчина набрал несколько цифр, вероятно, направляя звонок в нужную квартиру.       Короткая мелодия разлилась по двору, вынуждая Соню слегка насторожиться. Трубку с другой стороны быстро подняли, вынуждая крохотную лампочку в самом низу домофона слабо загореться. Из динамика раздался низкий голос, говорящий грубоватым басом. — Ствол дерева — неизменен. — Листва — прихотлива, — не мешкая, ответил Клод.       «Пароль?» — мигом промелькнуло в мыслях Сони, вынуждая её едва заметно поджать губы. Вся эта обстановка медленно, но верно действительно начинала напоминать девушке события какого-нибудь криминального фильма. Только в главной роли здесь была она…       Из динамика донеслось слабое — почти едва слышное — одобрительное хмыканье, и дверь открылась. Потянув тяжёлый металл на себя, мужчина расплылся в едва различимой улыбке. — После вас.       Клод протянул вперёд руку, теряющуюся в полумраке подъезда, приглашая Соню пойти первой. — Не стоит, — выдав в ответ натянутую улыбку, проговорила она. — Я думал, в России девушки ценят подобные жесты со стороны мужчин, — немного удивлённо вскинув брови, пробормотал Клод.       «А ещё свою собственную безопасность» — усмехнулась про себя Соня — «Я не дура, чтобы идти вперёд, оставляя тебя за своей спиной…» — Идите вперёд, господин Фролло, — спокойно процедила девушка.       Мужчина лишь слабо пожал плечами, проходя в подъезд, и слегка придержал металлическую дверь, позволяя Соне последовать за ним. Полумрак, царящий внутри, окутал обоих с головой. Девушка невольно поёжилась, ощущая, что в самом подъезде температура, будто бы, была на пару-другую градусов ниже, чем на улице. Осень ещё по-прежнему оставалась довольно тёплой, однако пронизывающий до костей ветер брал своё, напоминая, что Санкт-Петербург был и неизменно остаётся северным городом.       Клод направился прямиком вглубь самого подъезда, даже не позволяя Соне оценить обстановку или разглядеть хоть что-то в его полумраке. Последовав за ним, девушка едва не оступилась на ровном месте, ощущая, что пол резко ушёл вниз, сменяясь несколькими почти незаметными ступенями. Щёлкнув пальцами по дверному звонку, мужчина открыл дверь, больше походящую на местный подвал, чем те самые обещанные «апартаменты».       На деле же тот оказался полноценной квартирой с довольно просторной прихожей. На самом первом этаже коридор уходил чуть ниже основной лестницы, создавая ощущение некого спуска.       Стоило Соне пересечь порог, как её тут же окутал густой аромат импортных сигарет с неприятной отдушиной. Мужские голоса захватили всё её внимание, донося до девушки слабый, но вполне отчётливый запах алкоголя.       «Всё по классике» — подумала Соня, вновь невольно возвращаясь к мрачным мыслям о криминале и мафии.       Поглядев по сторонам, девушка хотела было обратиться к Клоду, но почти сразу же поняла, что того уже и след простыл. Посреди просторной прихожей она осталась совершенно одна. Впереди — гостиная, по бокам — пара длинных коридоров с множеством дверей. Квартира определённо поражала своими размерами.       Редкие взгляды со стороны гостиной, в которой несколько мужчин играли в карты, выбрасывая мелькающие в их руках козыри, вынуждали Соню чувствовать себя не в своей тарелке. Всё те же грубые голоса говорили на незнакомом ей языке, обильно жестикулируя и вертя меж пальцев толстые папиросы. Хоть в их аромате девушка и узнавала марку, которую временами любил выкуривать покойный отец, осознание этого не вызывало в ней приятных чувств. — Come, come, — послышался чей-то голос со стороны. Один из мужчин, заметив маячащий в дверях силуэт молодой девушки, поманил её рукой. — Come here. Sit with us.       Соня сделала неуверенный шаг в сторону гостиной. Бледный свет, отдающий неприятной желтизной, ударил по глазам, резко контрастируя с освещением подъезда и прихожей.       Подозвавший её мужчина похлопал по широкому дивану, приглашая Соню сесть рядом с ним. Он переглянулся со своими товарищами, отложившими карты, и улыбнулся девушке. В кривой улыбке мелькнули желтоватые зубы, давно испорченные табаком, среди которых одиноко проглядывала позолоченная коронка.       «Неуютно».       Соня поёжилась, хотя в квартире было совершенно не холодно. Работающее отопление и накуренное помещение создавали неприятную атмосферу. Едкий аромат сигарет бил по носу, а от редкого дыма, почти ставшего туманом, рябило в глазах. — What's a perfect woman like that doing here?       Один из мужчин вновь заговорил на незнакомом языке, обращаясь то ли к самой Соне, то ли к своим товарищам. Девушка бросила на него взгляд, но даже не попыталась заговорить. — Woman like that doesn't look like another whore.       Собравшиеся рассмеялись, стоило им услышать слова другого мужчины, звучащие явно как шутка. Пожалуй, даже не понимая их, Соня не разделяла этого веселья и смеяться совершенно не собиралась. — What's wrong with your face, sweetie? — мужчина подмигнул ей, вновь переглянувшись с товарищами, на лицах которых застыли неприятные улыбки. — Give us a smile. — Come on! Why don't you give us a smile? The prettiest that you have. — Я вас не понимаю. Я русская, — Соня скривила губы, оглядывая мужчин. Те вновь рассмеялись, не обращая внимания на явное недовольство девушки. — She's Russian, — один из мужчин ткнул в её сторону зажжённой папиросой, коротко усмехаясь. — What's wrong with that? Don't girls in Russia like to smile? — Говорите со мной по-русски, — сухо ответила Соня, повторяя суть прежних слов. — Меня привели сюда для дела, и говорить я буду лишь по-русски.       Мужчины немного опешили, в очередной раз переглядываясь. Несмотря на то, что Соня их совершенно не понимала, она чётко распознавала поблёскивающий в их глазах интерес. Хищный интерес. Эти мужчины — будь они частью криминальной мафии или чего подобного — несомненно смотрели на неё как на потенциальную игрушку, которая может повеселить их. Жертву. Издёвка, отчётливо звучавшая даже в иностранной речи, хлёстко била по Соне, вынуждая её через силу выпрямлять плечи, создавая более уверенный, гордый вид. — Я пришла поговорить с господином Гюго и не намерена тратить своё время на вас. Скажите…       Тихие перешёптывания оборвали речь девушки, вынуждая её вскинуть голову, глядя в сторону двустворчатых дверей на противоположной стороне комнаты. Судя по всему, те вели в соседнюю комнату, из которой прямо сейчас вышел никто иной, как Виктор Гюго собственной персоной. Взгляды всех присутствующих тут же устремились к нему. Всё тот же старомодный вид, костюм из прошлого века, и трость, которой мужчина точно также, как прошлой ночью, отбивал какой-то странный ритм, понятный лишь ему одному. — Gentlemen, I'm going to have to ask you to leave us alone. — пронзительный взгляд Гюго прошёлся по всем собравшимся в гостиной мужчинам. — Our guest comes at my personal request. We need to discuss our personal businesses.       Мужчины без слов закивали, тут же поднимаясь со своих мест. Стоило появиться тому, кто имел здесь влияние и заслуженное наименование «босса», как вся прежняя развязность мигом улетучилась. Соня не получила больше не единой сальной улыбки в свой адрес.       Она проводила уходящих мужчин взглядом, почти сразу же переводя его на присаживающегося напротив Гюго. — Вынужден извиниться перед вами за поведение моих подчинённых, — склонив голову, проговорил мужчина. — Нужно было сказать Клоду сразу же привести вас ко мне в кабинет, а не оставлять вот так на растерзание этим…неандертальцам. — Подчинённым? — Соня едва слышно хмыкнула, пропуская его извинения мимо ушей. — А я думала, что вы здесь лишь из-за приезда к старому другу. — Признаюсь, умолчал, — Гюго дёрнул уголками губ, едва сдерживая слабую усмешку. — Но прошлой ночью я действительно посещал своего друга и вовсе не думал наткнуться на вас, госпожа Софи.       «И с чего я должна поверить этим словам?» — Сон фыркнула с сомнением, но промолчала, точно также пропустив мимо ушей и неприятное прозвище, по-видимому, закрепившееся теперь за ней в обращении иностранцев. — И кто же все эти люди? — Мы независимое общество одарённых из Европы.       Соня вопросительно приподняла одну бровь, не совсем понимая, о чём он говорит. — Можно сказать, что мы существуем для того, чтобы защищать их права, — пояснил Гюго. — И все здесь — непременно одарённые? — Почему же? Не все. Мой дорогой помощник, к примеру, совершенно обычный человек.       Девушка задумалась на секунду, отводя взгляд, словно бы надеялась отыскать в опустевшей комнате Клода. Неясные голоса доносились из других частей квартиры, долетая до девушки приглушённой речью, разобрать которую она была не в силах. — Тогда, мне следует предположить, что цель вашего приезда в Россию заключается в том, чтобы…помочь здешним одарённым? — натянуто проговорила Соня, пытаясь хотя бы близко предположить по какой именно причине она столкнулась с ним не где угодно во всём Петербурге, а именно в своём родном доме. — Вы ведь наверняка в курсе, что к одарённым здесь относятся, мягко говоря, не слишком хорошо… — Отчасти. — Гюго улыбнулся девушке уголками губ и полез в карман своего пиджака, доставая оттуда педантично сложенную бумажку. — Как я уже упоминал прошлой ночью: меня заинтересовал ваш дар, госпожа Софи.       Он протянул Соне бумажку, разворачивая скрытый до этого текст. Это оказалась небольшая брошюра, прекрасно знакомая девушке.

Спиритический медиум Петербурга: все виды услуг, связанных с миром мёртвых.

После смерти душа не молчит.

Ежедневные ночные сеансы с 23:00

С.С. Мармеладова

      А дальше шёл указанный самой Соней адрес. Распечатанная в большом количестве экземпляров брошюра содержала простенький текст, обведённый тонкой рамкой. Ничего лишнего — только чёткая информация по оказываемым услугам спиритического медиума.       Соня оторвала взгляд от брошюры, печатные буквы которой въедались в память, и перевела его вновь на Виктора Гюго. — Мы занимаемся не просто помощью несчастным одарённым, которых отвергло общество, мы стараемся помочь самому обществу. Это деятельность в значительно бо́льших масштабах. — Что вы хотите этим сказать? — Соня невольно усмехнулась. — Ваши слова об обществе звучат довольно…расплывчато. Иногда, знаете ли, общество и отдельный индивидуум почти тождественны в своём понятии. Так кому вы стремитесь помочь, господин Гюго? — Моя искренняя и истинная цель с самого создания всего этого «общества одарённых» заключалась в том, чтобы показать всему миру, что одарённые — точно такие же люди. Их боятся и ненавидят лишь потому, что не понимают.       На мгновение мужчина замолчал. Ритмичные постукивания тростью внезапно прекратились, и наконечник её застыл в воздухе. — Однако, люди боятся не только одарённых с их сверхъестественными, не подвластными науке способностями, называемыми даром. Есть множество других вещей, страх перед которыми не даёт им раскрыть глаза.       Гюго тяжело вздохнул, покачав головой. — Одна из таких вещей — смерть. В масштабах не только одного лишь общества с ней неизменно связана война. Смерть и война тоже тождественны. Люди понимают весь её ужас, но всё равно идут на неё, чтобы решить вопросы между огромными «обществами», называемыми государствами. — Люди боятся смерти, но при этом их к ней тянет… — Соня горько усмехнулась, вторя движениям мужчины. — Именно, — одобряюще стукнул тростью Гюго. — Со временем деятельность нашего «общества одарённых» пришла к одной единственной цели: получить возможность контролировать любые мировые войны. — Прощу прощения?       Соня шире распахнула глаза, услышав его слова. Она озадаченно металась взглядом по чертам лица мужчины, надеясь отыскать на них тень улыбки — понять, что сказанное им лишь шутка — но этого не удавалось. — Как вы думаете контролировать любые мировые войны? — Армия мёртвых.       Соня поджала губы, слегка приподнимая свой подбородок. Мрачные мысли, мерно сформировывающие в её голове, уже ответили девушке на её же вопрос, делая не самый благоприятный вывод. — Вы, как и немногие другие люди, обладающие схожим даром, способны призывать в этот мир души погибших, давая им голос, форму и чёткое сознание…       Пока Гюго говорил, Соня не могла отвести от него глаз, как, пожалуй, не могла сказать и слова. Её губы готовы были шевелиться, но совершенно не рассчитывали выдавать хотя бы слабые звуки, способные хоть что-то возразить против его слов. — Я искренне желаю покончить со всеми войнами на Земле, но, к сожалению, это невозможно. Порой людям нужно своими глазами увидеть к чему может привести вооружённый конфликт, чтобы полностью отказаться от него… Для этого нам и нужные такие, как вы. Представьте скольких потерь живых людей можно избежать, если использовать мёртвых! В войнах могут быть задействованы призванные мёртвые души, которым уже вовсе не страшна смерть.       Их разговор погрузился в недолгое молчание. Соне показалось, что её сердце сейчас колотилось как никогда быстро. — Но ведь вы понимаете, что подобное лишь усилит страх обычных людей перед одарёнными? Или вы уже позабыли о своей первоначальной цели? — Позвольте, — возразил Гюго, — Мировая цель в большем приоритете. Ведь как-никак у подобных одарённых, способных призывать целые армии мертвецов, будет куда больший статус, чем у других. А это уже большой шаг к началу новой жизни…       Армия мёртвых. Соня откинулась на спинку дивана, усмехаясь сама себе. Всё это не укладывалось в её голове, мелькая мрачными, почти ужасающими картинками из старых скандинавских мифов, предрекающих конец света. Девушка сглотнула через силу, возвращаясь к разговору. — Вы ведь сами видели: я использую свой дар для такой бессмыслицы — спиритические сеансы. Только подумайте! — Разве это что-то меняет? — мужчина удивился, — Он всё равно у вас есть. С самого раннего детства вы слышали шёпот мёртвых душ, зовущих вас. — Но всё это были ужасные люди. Самоубийцы, насильники, убийцы… Лишь они тянулись ко мне…       Соня содрогнулась всем телом от одного лишь воспоминания о холодном шёпоте, преследующем её едва ли не каждую ночь. В горле пересохло, а дыхание сбилось, и девушка едва удержала себя в руках, чтобы не поддаться мимолётной панике от старых воспоминаний.       «Я так и не смог сказать жене, что люблю её. Жаль, что перед смертью я держал руку другой женщины. До того, как воды нас поглотили…»       «Верёвка так сильно душила меня, пока я не потеряла сознание, окончательно погружаясь в пучину мрака…»       Соня сглотнула через силу. Голоса, чей шёпот на всю жизнь отпечатался в памяти девушки, казалось, вновь звучали в её голове, повторяя одно и тоже. — Я не способна использовать свой дар должным образом, — слабо выдохнув, честно призналась Соня. — Именно поэтому я и занимаюсь лишь работой спиритического медиума. — Это не проблема, — тут же возразил Гюго, — Мы вас научим. Госпожа Софи, вам наверняка должно быть известно, что многие одарённые страдают от собственных способностей. Я прекрасно понимаю вас и готов помочь, если вы, в свою очередь, будете готовы помочь нам. — Я подумаю.       Соня подняла с места, сжимая пальцами ткань своей юбки. Ответ прозвучал резче, чем девушка рассчитывала. Она втянула носом воздух, резко выдыхая и расслабляя хватку. — Вы уже хотите уйти? — мужчина удивлённо приподнял брови. — Да. Я дам вам ответ через пару дней. Вы ведь можете дать мне время? — Конечно. Мы не будем заставлять вас. Ни в коем случае! — Гюго последовал примеру девушки и тоже поднялся со своего места, опираясь на трость. — Я позову Клода, чтобы он проводил вас… — Не нужно, — опередила его Соня, — Я дойду сама, спасибо. — Вы точно уверены? — Точно.       Гюго ещё несколько секунд неотрывно смотрел на девушку, но затем кивнул, направляясь обратно в свой кабинет. Когда дверь за ним закрылась, тихо щёлкнув замком, Соня оглядела опустевшую комнату.       Глаза её метнулись к полу. Она потупила взгляд, невольно вздыхая: тяжко и глубоко.       Девушка сделала несколько тихих — почти неслышных — шагов в сторону выхода из гостиной, когда внезапный шум привлёк её внимание. Из кабинета донёсся знакомый голос Клода, сопровождавшийся лёгким постукиванием трости.       «Так он всё это время был там!» — пронеслось в голове Сони короткой мыслью. Помощник послушно ждал своего «босса» на протяжении всего их разговора.       Сделав ещё несколько невесомых шагов в сторону, Соня замерла аккурат у двери кабинета, прислушиваясь. Ни Гюго, ни Клод, ни вся их компания вместе с этим «обществом одарённых» не вызывала у девушки особого доверия. Нет, это было вовсе не потому, что все они были иностранцами. Ещё с раннего детства девушка привыкла к тому, что любой человек по своей воле интересующийся её даром — представляет для неё самой опасность.       Первым делом стоило выявить эту опасность, вторым — уже её степень.       Соня покосилась в сторону других дверей, которыми гостиная была буквально утыкана, убеждаясь, что ни за одной из них не слышатся шаги возвращающихся мужчин, и припала к двери кабинета.       Девушка затаила дыхание, с первых же секунд уловив в разговоре французскую речь. Она расплылась в слабой улыбке, мысленно благодаря отца за уроки, которые им с Фёдором приходилось терпеть ни один час в день. Уж французский-то она, как истинный житель Петербурга, сохранившего во многих своих частях прежние традиции, знала отлично. — Она отказалась!       Гюго всплеснул руками. Его голос, звучавший на родном языке, казался чуть выше, хотя эффекта добавлял ещё и звонкий тон, которым мужчина говорил.       Сидящий в кресле Клод неоднозначно повёл плечами. — Ты ведь сам не хотел давить на неё, — он криво усмехнулся, следя за движениями Гюго. Тот оставил у стола трость и присел на край, приподняв низ своего пиджака. — Даже почти рассказал правду… — Да-да, лучшая ложь та, которая частично состоит из правды. Это входило в план, — Гюго скривил губы, — Но лишь в тот, который предполагал лёгкий исход событий. Теперь придётся прибегнуть к более жестокому плану. — Думаешь, она не даст положительного ответа? — Я вижу эту женщину насквозь, — почти прошипел Гюго, слегка наклоняясь вперёд — ближе к своему помощнику. — Ей нравится тратить свой дар на совершенно бесполезные вещи!       Мужчина стукнул кулаком по столу. — Такой дар! Да с ним наше «общество одарённых» поднялось бы на самую вершину! Мы бы могли сравняться с Орденом Часовой Башни, стать лучше какой-нибудь Гильдии из Северной Америки, которые и вовсе являются едва ли не мифом — легендой! — Ты упускаешь один момент, — голос Клода звучал по-прежнему спокойно. — Это всё ещё не единственный дар, который нам нужен.       Гюго вздохнул, поумерив свой пыл. — Ты прав. Нам всё ещё нужен человек, обладающий даром аннулировать любой другой.       Он усмехнулся, доставая из кармана пиджака небольшой портсигар. Папироса мелькнула меж пальцев мужчины, и Клод щëлкнул зажигалкой, поднося её ближе. — Где ещё найти такого… — протянул Гюго, затягиваясь папиросой и выпуская массивные клубы дыма, мигом поднимающиеся к потолку кабинета. — Во всей Европе едва можно найти человека, способного создать со мной сингулярность способности, что уже говорить об аннулирующем даре? — Но дар этой девушки у нас в приоритете, верно? — Клод невольно хмыкнул, поглядывая на клубящийся дым. — Если она способна призывать души мёртвых, а ты — подчинять их, то вашими общими силами… — Может возникнуть та самая сингулярность способности.       Гюго усмехнулся. — Однако ни я, ни она не способны использовать дар на постоянной основе. Нам нужен человек, который будет ограничивать время использования дара, не принося вреда нашим телам. Ты ведь знаешь…       Мужчина слегка прищурился, глядя на своего помощника. — Если вовремя не остановить мёртвых, то они, стремясь найти путь в наш мир, обрести живую оболочку, просто убьют одарённого…       Соня зажала себе рот ладонью. Сердце её бешено колотилось, вторя безумному ритму, отдающемуся в ушах.       Сейчас она одновременно благодарила и проклинала своего отца, заставившего её в своё время выучить французский. Подслушанный девушкой разговор мигом открыл ей глаза, подтверждая едва ли не большую часть подозрений, выдвинутых в сторону иностранцев.       С громким стуком тяжёлая дверь подъезда распахнулась, выпуская Соню наружу. Несколько широких шагов она преодолела почти бессознательно. Лишь замерев посреди безмолвного двора, окружённого старыми низкими домами, девушка смогла сделать глубокий вдох.       Холодный осенний воздух обжигал лёгкие, оставлял незримые следы, касаясь потрескавшихся губ и слегка раскрасневшихся щёк. Те вздымались, вторя движениям груди Сони.       Она почти задыхалась. Не помня себя, девушка выскользнула из проклятой квартиры, жадно глотая знакомый петербургский воздух.       Соня опустила взгляд. Длинные ресницы накрыли глаза, скрывая собой бледную аметистовую глубину.       Только сейчас туманное осознание того, в какую игру невольно и безвыходно затащила её судьба, обожгло девушку не хуже того же петербургского холода…