- Прости меня

Валера просыпается от уже привычного причмокивания с конца комнаты. Отодвинув край простыни, он видит согнувшегося над одним из спящих мальчиков Хлопова. Лагунов замирает, переставая дышать, но всё равно продолжает смотреть на мальчика. Почувствовав на себе взгляд, Лёва уже знает, чьи глаза за стёклами очков он увидит, когда обернётся. Он молча поднимается, проходя к кровати своего товарища и так же тихо садится рядом. Чувствует, что брюнет не спрятался привычно в своём «домике», а продолжил хоть и с опаской, но смотреть. — Спишь? — вздыхает, спрашивая. Нарушая своими словами спасительную тишину. Хлопов предполагает, что если бы он не задал этот вопрос, то Валерка так и продолжил бы молча его своими голубыми глазами прожигать. — Нет, — практически сразу отвечает мальчик, немного приглушённый простынёй. — Вот у тебя и получилось отобрать у меня мечту, — ему больно говорить из-за обожжённых губ, но он продолжает. С Валеркой всегда было так. Даже через боль, через запреты он будет общаться с ним, только бы тот не захотел прекратить это. — Какую мечту, Лёва? — Стать чемпионом в олимпийскую смену, — признаётся Хлопов, опустив глаза в пол. Не услыша ничего на это, он продолжает: — Тренировки сегодня не было, завтра тоже не будет, — он шмыгает носом и осознаёт, что ещё немного и заплачет. — Радуешься? — с желчью в голосе спрашивает пионер. — Нет, — честно отвечает Валера, даже не задумываясь над ответом, краем глаза замечая, как вздрогнул мальчик рядом. — Лёв, это всего лишь игра в конце смены, — произнося это, Лагунов слышит, как Лёва, сначала шумно вздыхает, а затем бьёт стоящую за его спиной тумбочку. — Скотина ты, Лагунов! — с чувством произносит он. — Для меня это важнее всего! — перебинтованными руками Хлопов касается своей русой головы. — А тебе плевать, — «как на мою мечту, так и на меня в целом», хочется добавить ему, но мальчик вовремя прикусывает себе язык. — Я тебе даже ничего не сделал! — «и не собираюсь, пусть хоть убьют меня за это». Брюнет слышит в сказанных словах обиду и немного поднимается с кровати, меняя положение. Теперь он опёрся на локти, выглядывая из своего укрытия. — Мне было так больно, — Хлопов чувствует, что вот уже скоро точно расплачется перед Лагуновым, хлюпая носом. — Теперь скажи, кто из нас зверь? Собравшись с мыслями, Валера откидывает простынь, высвобождаясь. — Что ты?.. — он видит неподдельное удивление в карих глазах напротив, когда осторожно опускается перед Лёвой на колени. Валера всматривается в забинтованное лицо друга и такие же ладони, покоящиеся на светлой в лунном свете макушке. Ему хочется прижать к себе дрожащего мальчика, шептать на ухо всякую бессмыслицу, залечить оставленные практически своими руками раны на его теле. Жаль, что он не может сделать последнего сразу, лишь помочь вампирской регенерации, но вот первые два пункта Лагунов в состоянии выполнить. — Прости меня, Лёв, — Валера не даёт себе время, а то вдруг передумает. Он хватает мальчишку за плечи, вжимая в себя, поглаживая по голове. Замерший в валеркиных руках Хлопов слышит тихие извинения, которые ему шепчут прямо на самое ухо, иногда задевая губами мочку, и стук чужого сердца. Он не может поверить, что этот мальчик, который так упорно старался его избегать и подходил только для того, чтобы испытать на нём какую-то свою догадку, сейчас по собственной воле его прижимает к себе, чтобы… Чтобы что? Зачем Лагунову это делать? — Валер, для чего тебе это? — мягко отодвинув от себя тёплое тело, решает узнать он. Пусть находится в руках голубоглазого оказалось до чёртиков приятно, русоволосому всё же стоит узнать, что тот задумал на этот раз. Ему вон его (ну ладно, ещё немного Горь Саныча) последней «гениальной» идеи хватило по горло, ожоги ещё не скоро полностью сойдут. Наверное. — Ты же ненавидишь таких как я. — Я лично тебя не ненавижу, — смотря в глаза напротив, отвечает брюнет. — Лёв, прости меня, правда. Я сейчас это не из-за какого-то злого умысла говорю. Понимаю, ты мне не поверишь после всего этого, но прошу, прими мои извинения. Мне действительно жаль. Я не знал, что оно обернётся вот так… — Валера тянет свою руку к лицу футболиста. Лева, словно кот, сам подставляется под неё, наплевав на боль. Прикрывает глаза, расплываясь в довольной улыбке, пока чужая рука гладит его по голове, иногда переходя на скулу. — Поцелуй, а потом уж проси, — говорит мальчик быстрее, чем успевает подумать. — Валер, я не то… А сам уже чувствует, как тонкие бледные пальцы тянутся к бинту на лице, осторожно начиная развязывать, смазывая кровь. — Э-эй, ты ч-чего?.. — Хлопов пытается отстраниться, отодвинувшись, но наталкивается спиной на тумбочку позади себя. — Лёв, если я дам тебе свою кровь, то ты быстрее вылечишься? — ошарашивает его вопрос. — Просто дам, а не ты выпьешь! — спешит объяснить Валера. У Лёвы в голове ошибка системы. Лагунов сам предлагает испить ему, Хлопову, которого он каждую ночь гонит от своей кровати, собственной крови? Это всё точно не сон или галлюцинации от болевого шока? — Ну, можно попробовать, — придав голосу уверенности, говорит Лёва с лёгкой хрипотцой. Вы серьёзно думали, что он откажется от такого шанса? — Где будешь? Валера молча тыкает себя указательным пальцем в губы, скользя по ним языком. Футболист сглатывает, смотря на это действие. И вот пускай только кто-то скажет ему, что Валера не провоцирует его намеренно. По хитрющим глазам же всё читается. Что с той же святой водой было, что с крестом тем проклятым, что сейчас. — Не проси остановиться потом, — выдыхает мальчик голубоглазому в губы, прижимаясь своими к его. Он тут же прикусывает его нижнюю губу, прокусывая её. Чёрт… Лёва, тяжело дыша, заставляет себя отстраниться от чужого лица, по-зверски облизываясь и опасно сверкая глазами в темноте. Он никак не мог представить, что кровь этого очкарика окажется настолько вкусной и пьянящей, прямо дурманящей разум. Ему так и хочется укусить Валерку нормально, сделать наконец-то своим, чтобы тот перестал от него шарахаться по всему лагерю как от прокажённого. — Лёв… — капитан поднимает глаза на раскрасневшегося Лагунова с кровавыми губами и впивается в его губы с новой силой. Хлопов и сам не замечает, как уже самозабвенно целуется с голубоглазым, который положил свои руки на его щёки, ласково поглаживая, остужая его пыл, вызванный вампирской сущностью. «Похоже, что кровь и правда помогает», — думает вампир, спускаясь поцелуями по бледной шее. Валера на это тихо выдыхает, откинув голову, давая больший доступ к ней. Лёва покусывает нежную кожу, оставляя после себя следы, помечая. Приятно до искорок перед глазами, а увидев, что Лагунов закусил губы, прерывисто дыша, Хлопов гортанно рычит в чужую ключицу. — Ну что ж, Валер, — выдыхает Хлопов, прижимаясь подбородком к мальчишеской груди и обвив его талию руками, — ты прощён.