Лучше быть российским Калининградом, чем немецким Кёнигсбергом.

1995 Собрав всё необходимое и оповестив свои города, я отправился в Германию. Так странно было возвращаться туда. На душе была тоска и горечь. Он ударил и предал. Тот кто обещал защитить, солгал мне. Как мы прилетели в Берлин и добрались до квартиры, я помню смутно. Зайдя в когда-то родную обитель Берхарда, мы отправились на кухню. Приготовив мне чай, он начал говорить: — Мой дорогой друг, я же вижу как ты страдаешь. Скажи мне, что тебя беспокоит? Я помогу по возможности. После его слов я, еле сдерживая слезы, говорю: — Бер, я люблю его. Берлин сначала в недопонимании смотрит на меня, а потом уже с горечью во взгляде отвечает: — Вильгельм, он же сделал тебе больно. Я до сих пор помню твои звонки мне, и тот взгляд, который был у тебя, когда я приезжал. Отпусти его. Я, уже не сдерживая слезы, отвечаю: — Я не могу. Я люблю его. Почему он так поступил? После этих слов, Шпрее встал со стула напротив, и подойдя ко мне, обнял, приговаривая: — Успокойся, мой дорогой янтарь. Я тебе всегда помогу, если надо, я из-под земли его достану и отомщу за тебя. Только не плачь, не люблю твои слёзы. Ты — самый лучший город на свете, а он просто тупой русский идиот. Для меня ты самый дорогой и любимый друг. Ради тебя я и убить могу. Раз уж он тебя не ценит, то плюнь на него и живи спокойно. Как-никак, у тебя есть я, а ты есть у меня. Помнишь, что мы пообещали друг другу в детстве? Никогда не расставаться. Быть вместе и всегда поддерживать. Я тобой очень дорожу и поэтому не дам тебя в обиду. После его слов стало легче. Сидя в его объятиях я и не заметил как уснул. И позже проснулся уже на кровати, где рядом со мной был мой дорогой друг. -------------------------------- План о возвращении Вили был готов. Останется только поговорить с Берлином. На удивление он согласился со мной поговорить, хотя я был уверен, что он откажет, и тогда я отправлюсь в Германию к Виле, дабы извиниться и забрать его. Он — один из самых дорогих мне людей. Сам план был прост, но имел несколько ответвлений. План: Поговорить с Берлином. Отказ — еду к нему силой, согласие — еду с ним. Найти Вилю/прийти с Берлином к Виле. Просить прощения всеми возможными способами. Если отказывается, сделать предложение выйти за меня замуж и клясться о всевозможном, лишь бы он был рядом/согласится, беру билеты и отправляемся домой и на его день рождения делаю предложение. Жаль конечно, что у нас запрещены подобные браки, но кольца носить никто не запрещает. Сидя в кругу своих дорогих друзей, я понимаю, что план глупый и недоработанный. Может как Махачкала сказал: «Взять, украсть и поженить. Тогда уж, он точно никуда не денется». Хотя после этого Рахим его отодвинул и сказал мне: «Если он не будет на связи больше недели, то ехать спасать его». Посмотрев на них, отметаю этот план. Ладно тогда Самара: «Взять оружие, переехать через границу, когда найдем его в Германии, отдать пистолет и сказать: " Я тебя очень сильно люблю. Я сделал, огромную ошибку. Прости меня. Если не можешь простить — убей. Я без тебя жить не могу». Конечно, Ульяновск так сильно закатила глаза, что показалось, будто она посмотрела на свой мозг. Хааа. Следующий Лёха: «Хм, тут всё просто, съезди к нему и попроси прощения, подари его любимые цветы. И я уверен, он поймет и простит». Вроде да, но что-то не хватает. И тут в моей голове появляется мысль объединить эти идеи в одну. Да, я гений. Виля, ты будешь счастлив, обещаю.