Лучше быть российским Калининградом, чем немецким Кёнигсбергом.

Давным-давно. Около реки, сидел маленький мальчик лет 12, его светлые пшеничные волосы развивались на ветру. Сидя в лёгкой белой рубахе, в ботиночках и коричневых штанах, с деревянным мечом на поясе, мальчик смотрит вдаль, своими по-детски яркими янтарными глазами. Вдруг его окликает второй отец основатель Пржемысл Отакар 2-й и подзывает к себе. Подойдя к нему, он встречает с мужчиной и мальчиком с такими же яркими, светлыми волосами, и голубыми глазами. Поприветствовав их, старшие отправились обсуждать дела. Первым поздоровался мальчик с голубыми глазами. - Здравствуй, меня звать Берхард Шпрее, Берлин. А вас как? Немного помедлив, маленький Вильгельм ответил: - Здравствуй, а меня звать Вильгельм Твангсте, Кёнигсберг. Рад знакомству. Немного помолчав, Берхард спросил: - У вас, на поясе меч. Вы занимаетесь фехтованием? Я тоже увлекаюсь этим искусством боя. Не хотели бы поучаствовать в спарринге? Твангсте, удивившись, быстро закивал головой, сказав: - Да, я бы хотел поучаствовать в спарринге. Тогда начнем? Шпрее, хмыкнув, достал такой же деревянный меч, и бой начался. Спустя минут 20 Берлин, поскользнувшись на траве, падает, и меч, летя вниз, ударяется рукоятью о его лоб. - Ай, кажется, я проиграл, спарринг был хорош. Эй! Ты чего смеёшься?! Заливисто смеясь, он сквозь слезы проговорил: - Ха-ха. Извини, ты так упал, и меч, прямо в лоб. Мальчик встав, тоже начал смеяться. Позднее, они много раз будут видеться, и при присоединении территории, для создания крупной Германской империи. И, в залах заседания. 1758 После вхождения в состав Российской империи, я почти не видел своего доброго друга, Берхарда. Когда мне пришлось отсоединиться и отправиться в Россию, он умолял меня остаться, сбежать, но я не мог по-другому. До сих пор помню его слезы, когда он отправлял меня в Россию. Сейчас это разлука становится невыносимой. Я не знаю, сколько времени ещё придется прожить в России, и даже Кант присягнул на верность королеве. Я думал, что он мудрый, а в итоге ошибся. 1760 Бал проходил как обычно ярко и красочно, и во всех этих ярких свечений, блестела столица Российской империи, Санкт-Петербург. Да, он хорош собой, но у него есть его наставник и защитник по совместительству. О нём уже давно разнообразные разговоры у столиц идут, кто-то считает его ужасным тираном, кто-то добрым, но справедливым наставником. Хорошо, что у Александра есть Московский. Мой взгляд привлек мужчина, что стоял поодаль, надо пригласить его на танец, может не так хмурится будет. 1762 После заключения союза, я наконец-то возвращаюсь в родную Пруссию, как я скучал по ней. Как я скучал по другу. Интересно, он будет меня встречать? Наверное, он так же соскучился, как и я, в России было интересно, балы, приемы, интересные люди и города. И танец с тем юношей, с вишнёвыми глазами, был хорош, а я так и не узнал как его зовут. Ну и ладно, мы уже и не увидимся, наверное. Ха, я до сих пор помню ор Москвы, когда принимали решение по возвращению меня Пруссии. Но мы города и не можем решать за правителей. Одним из интересных городов оказался Санкт-Петербург, он же Романов Александр Петрович. Беседы с ним, я запомню надолго, и его помощь в освоении языка бесценна. Столица Российской империи светится ярче всех звёзд, и во многом это всё благодаря Михаилу Юрьевичу. Надеюсь, у них всё будет хорошо. А сейчас, прощай Россия, и здравствуйте дорогая Пруссия. 1914 1 августа В кабинет Берлина врывается Кенигсберг со словами: - Берхард, ты что, совсем с ума сошел войны вести?! Да ещё и с кем, это же Российская империя! Подняв ничего не выражающий взгляд, он холодно ответил: - А тебе что-то не нравится? И следи за языком, я выше тебя по статусу. И не смей на меня повышать голос, или я тебя врагам отдам. Мне предатели не нужны. А если это всё, то убирайся из кабинета, не хочу тебя сейчас видеть. Это был первый раз, когда дорогой друг так с ним разговаривал. После этого Берлин извинялся и даже сделал его советником, но неприятный осадок остался. После поражения мы ещё сильнее отдалились и стали мало времени проводить вместе. Со временем только редкие письма и всё. Больше не было той сказочной дружбы, что у нас была. Новый год я опять буду проводить в гордом одиночестве, а не как раньше, за приятной беседой с другом детства. А потом началась и другая война.

***

- Вот, как-то так и прошло наше детство, юность и далее. Мужчины переглянулись. Первым задал вопрос Тарханов: - Ничего себе у вас дружба. А почему тогда он так легко тебя отдал? Даже если и считал предателем. Как он мог тебя оставить? Гриша, ну скажи! Гриша, посмотрев на меня приобнял, сказав: - Это уже в прошлом, сейчас он с нами, и ему ничего не грозит. Ведь так, парни? Посмотрев на них, я заметил, как те уверенно кивают. - Виль, теперь у тебя есть мы. Так что не беспокойся. И кстати, ужин отличный, всё вкусно! Я удивляюсь, что в детстве ты интересовался готовкой. Я бы хотел увидеть тебя младше, а то я видел тебя только взрослого, в то время как ты видел меня маленьким и в подростковом возрасте. Немного отстранившись, Вильгельм говорит: - Спасибо вам большое за всё. И если ты про это, у Берлина раньше была картина нас маленьких. Не знаю, сохранилась ли она сейчас, но я при встрече, через года 3-4, спрошу у него. Надеюсь, тогда он успокоится, и мы сможем нормально поговорить как друзья. Алексей в недоумении поднимает бровь и спрашивает: - В смысле? Он приедет сюда, или ты к нему? И как это допустил Москва? Повернувшись к нему, отвечаю: - Это Берлин выпросил такую возможность, скорее всего, сказав, будто мы в отношениях, а Пьер, этот гадкий лягушатник, помог в этом. На меня уставились две удивлённых пары глаз, и одновременно задали вопрос: - А вы не встречались?! Я, как можно спокойнее, ответил: - Нет, он специально пустил этот слух, чтобы до нас не докапывались с предложением отношений. Я вообще за все свои 600 лет ни с кем не встречался, были интрижки, но я не любил и не встречался ни с кем. И Рахим, резко выдает: - Ни с кем, кроме Гриши. Да, да, я вижу эту искру ещё с 35-го. Я, смутившись, перевожу взгляд на Гришу, как он говорит: - Ладно, уже поздно, пора спать, а то мы засиделись, я вам на диване постелю. Парни, хоть и недовольно, но согласились, и мы отправились спать.