По твоим темным следам

Остановите планету!

Мне надо сойти, я дальше не еду,

Нам не по пути. Тормозите планету!

Мне надо сойти, я дальше не еду!

      Выходные прошли отлично — его план сработал, и ненадолго можно расслабиться. Единственное, что его не радует, это собственный организм. Большую часть выходных он провёл в своем любимом убежище — мальчишка его не разочаровывает, заступается за свою подружку. Но в воскресенье, когда мужчина, перестаравшись, слишком сильно затягивает на шее парня верёвку, и тот теряет сознание, девочка сама выходит из угла и, опустив глаза, начинает раздеваться.       — Не надо. — Парнишка хрипит, едва открыв глаза, рвётся к ним, но мужчина только усмехается— предусмотрительно связанный мальчик не сможет ему помешать.       Помешать ему сможет собственный организм… Ничего не помогает, как бы он ни старался, но девчонка не вызывает у него желания. Он срывается, выпускает всю накопившуюся за эти годы злость на девушек, не понимавших и не принимавших его, обиду на родителей, занятых друг другом и считавших самым главным в жизни образ идеальной семьи.       Девчонка кричит от боли, и от этого он чувствует себя лучше.       — Вас поймают и посадят. — Он позволяет себе расслабиться, глядя на дымящуюся сигарету, и мальчишка пользуется этим, выглядывает из своего угла и злобно смотрит на него. — Вы чудовище.       — На кого ты надеешься, мальчик? — Разговаривать он любит, может поддержать разговор на любую тему. — Давай, скажи мне, и завтра этот человек будет здесь.       — Просто знаю, что вечно вы прятаться не сможете. Однажды вы допустите ошибку, и вас поймают.       — Сериалов пересмотрел? Думаешь, что где-то в городе сейчас сидит крайне серьёзный следователь, за которым доска с фотографиями и натянутыми между ними красными нитками? Этот следователь очень умный, и он обязательно разберётся, кто тот самый злодей? — Судя по смущённому взгляду и покрасневшим ушам, мальчишка именно так и думал. — Так не бывает, моя прелесть, настоящие следователи довольно глупы, и ими очень легко манипулировать. Они очень легко верят во всё, что им скажут — даже странно, что они, будучи так близко к разгадке, не обратили на меня внимания. Это даже немного обидно.       Мужчина встаёт, потягивается, разглядывает девочку, которая свернулась в клубок, пытаясь казаться меньше.       — Не трогайте её. — Мальчишка на его взгляд реагирует моментально. — Я всё сделаю, только Аню не трогайте, она же девочка…       — Вот пусть и покажет, какая она девочка. — Мужчина склоняется к затаившей дыхание девчонке. — В том, что случилось сегодня, только твоя вина, ясно? — Девушка молчит, и он, едва сдерживая раздражение, хватает её за волосы. — Не слышу ответа?       — Ясно. — Её едва слышно, но мужчина довольно кивает.       — Если завтра ситуация повторится — ты умрёшь. Спроси его — он знает, что будет. Найти тебе замену легко, — Он довольно облизывает тонкие губы. — даже знаю, кто тебя заменит.       Уже идя в сторону дома, он думает над произошедшим и понимает, что прав — виновата именно девчонка. Он взрослый мужчина, и эта кукла его просто не привлекает — ему нужна настоящая женщина– женщина, не похожая на неё. Та, в которую, как он считал, был влюблён, заплатила за свои ошибки, за то, что смеялась над ним. О, этот смех он никогда ей не простит, но она уже не имеет значения.       Он попробует с другой. Она не похожа на его бывшую, и это самое главное.       После ухода Попова в кабинете тихо. Тишина тяжёлая, и Антону хочется что-то сказать, но он не решается начать разговор.       — Мы откатились к самому началу. — Стас заговорил первым. — К самому началу, когда у вас из зацепок была только школа.       — Изменилось только количество жертв, и двое похищенных детей всё ещё у него. — Дима протирает очки. — У меня уже даже нет уверенности, что он связан со школой — мы всех проверили. Шаст, я прав?       — Арсений и Сергей теперь вне подозрений, у Добровольского алиби, остальные — физрук и трудовик,— вне подозрений.       — Алиби Добровольского кто проверял? — Стас, кажется, курит уже пятую сигарету подряд. — Оно надёжное?       — Да, соседи подтвердили, что он находился дома в ночь пропажи Артёма— слышали его разговор с бывшей — они ругались, и он кричал громко, а в остальные вечера он был в школе — есть записи с камеры на входе.       — Не он. — Стас резко встаёт, тушит сигарету. — Проверьте ещё раз все записи, все отчёты экспертов — не может быть, чтобы он совсем ничего не оставил. Косу я наберу, пусть едут в школу и ещё раз поговорят с детьми. К вечеру нам нужна версия.       — Сделаем всё, что возможно. — Дима кивает. — Поповы и Матвиенко приедут к часу, может, свежий взгляд со стороны нам поможет.       Стас явно сомневается, но, решив промолчать, уходит, и Дима с Антоном погружаются в изучение отчётов.       — Шаст, у меня ничего нового. — Антон заставляет себя отвернуться от монитора, — У тебя что-то есть?       — Ничего. Вернее, ничего конкретного. Меня зацепило то, что все мальчишки были уверены, что в ближайшее время исправят свои оценки. Почему?       — Я считал, что это просто слова. Шаст, ты никогда не обещал матери, что с понедельника возьмёшься за ум, и все двойки разом исправишь?       — Было. — Антон вспоминает, как в одиннадцатом классе обещал исправить все тройки, а сам сбегал с Макаром при первой же возможности. — Вот только они это не только родителям говорили, но и друзьям. Я вот прочитал, что Лукьянов был у Попова, и тот дал ему задание, чтобы парню не пришлось отвечать у доски. Дим, а как же остальные двойки — у других преподавателей он даже не был. Как парень, не любящий отвечать у доски, собирался исправить все свои двойки?       — Хороший вопрос. А ведь Попов бы не смог помочь ему с остальными предметами?       — Максимум с биологией, но Матвиенко у них не вёл.       — Кто мог помочь парню с оценками? Только Добровольский.       — Мы же исключили его из числа подозреваемых. Дим, мы с тобой оба согласились, что он не имеет к этому отношения, да и алиби у него есть.       — Значит, проверим его алиби ещё раз. Заметь, что в первом случае его никто не видел, только слышали.       — Слышали телефонный разговор… — Антон вскакивает. — Поз, ты гений. Я могу просто орать в пустой квартире, а люди будут думать, что я с кем-то ссорюсь. Хотя меня там даже может не быть.       — Объясни.       — Что может быть проще, чем записать свой голос на диктофон или телефон, и с помощью специальной программы запустить в определённое время?       — Возможно. Мы легко это можем проверить — запрос сотовому оператору я сейчас направлю, и мы будем знать, звонил ли Добровольский кому-либо в тот вечер. Шаст, на остальные вечера у него железное алиби — камеры в школе зафиксировали время прихода и ухода с точностью до секунды.       — Точно. — Антон понимает и признает правоту Позова, но мозг продолжает работать в выбранном направлении. Очередная мысль яркой вспышкой пролетает в мозгу. — Поз, вспомни свою школу. У вас были тайные местечки или выходы, о которых знали даже учителя, но которыми все пользовались, чтобы сбежать с уроков?       — Были. Аварийный выход был завален каким-то хламом, но были окна, которые выходили на задний двор и находились прямо над козырьком.       — У нас тоже. Как ты думаешь, директор может выйти через аварийный выход или через такое окно, а потом вернуться и покинуть здание официально — через главный вход.       — Именно. Нужно у Попова и Матвиенко спросить — они точно в курсе.       Пока Арс принимает душ, а Сергей Александрович разговаривает по телефону, Серёжа решает написать Оксане хотя бы пару слов.       «Привет. Прости, что пропал.»       Он сомневается, что девушка вообще ему ответит — он бросил её в субботу и даже не додумался позвонить или хотя бы написать в воскресенье и понедельник. К его удивлению, она отвечает почти сразу.

«Привет. Я думала, что ты решил сбежать.»

«Даже и не собирался. Столько навалилось, но не хочу тебя грузить этими проблемами. Как насчёт второго шанса в субботу?»

«С удовольствием. Встретимся в шесть у того кафе?»

«Конечно. Уверенна, что не хочешь, чтобы я за тобой заехал?»

«Изменим сюжет в надежде на другую концовку»

«Понял. До субботы.»

«До субботы.»

      — Что тебя так радует? — Арс стоит в проходе в одном полотенце. — Расскажешь?       — С девушкой познакомился. Прикинь, ехал и окатил её водой из лужи — пришлось извиняться и везти домой.       — К себе?       — Нет, к ней. Ты за кого меня принимаешь? — Арс в ответ смотрит на него с лёгкой улыбкой. — Ладно-ладно, ты меня хорошо знаешь.       — Слишком хорошо. Неужели ничего не было?       — Когда? Мы в пятницу познакомились, в субботу у нас свидание сорвалось, а дальше было не до этого. Я вот только написал ей — думал, пошлёт или вообще не ответит.       — Так, дети, наговорились? — Сергей Александрович даже улыбается. — Арсений, чай поставь — нужно поговорить, прежде чем в отделение поедем.       Серёжа помогает другу, и через десять минут они сидят за столом.       — Рассказывай. — Арс больше не улыбается, Серёжа чувствует, как напряжён друг.       — На поиски Олеси направлены все силы. Пока одно могу сказать точно — твоя дочь из страны не выезжала. Она где-то в Подмосковье, мы скоро её найдём.       — Думаешь? — Арс отодвигает чашку. — Алёна прятала её пять лет.       — Не сомневайся. Алёна прятала, а мы найдём. — Сергей Александрович кивает на чашку.— Чай пей. Алёна не могла отправить дочь далеко от себя, а значит, девочка где-то в ближайшем Подмосковье. Я подключил сына одного своего знакомого — у парня охранное агентство и связи на разных уровнях.       — Ладно. — Арс залпом допивает горячий чай. — Тогда едем?       — Да.       По дороге Сергей Александрович разговаривает по телефону, обсуждает какую-то внутреннюю проверку. Уже на парковке он поворачивается к Серёже.       — Забыл сказать: если Лёшу случайно увидишь — делаешь вид, что не знаешь его.       — Хорошо. — Серёжа кивает, паркуется и, когда все выходят из машины, включает сигнализацию. — Кстати, эта сигнализация, которую вы мне посоветовали — херня.       — Серёжа, что за выражения.       — Так ведь кто-то вскрыл мою машину.       — Вскрыл, но сигнализация сработала. С этим разберёмся, но позже. Нас ждут.       Пунктуальность Поповых поражает — они возвращаются ровно в час. Вернувшегося недавно Коса ввели в курс дела, и он, как и Дима с Антоном, кивает входящим в кабинет мужчинам.       — Что-то новое появилось?       — Вопросы. — Дима дожидается, пока Сергей Александрович садится напротив него. — Вопросы к Арсению и Сергею. У нас с Антоном появилась одна мысль, алиби одного человека нужно подтвердить или опровергнуть.       — Если знаем — ответим. — Матвиенко едва ли не морщит нос от табачного дыма– Кос курит у окна.       — В школе есть выходы помимо центрального? Есть возможность выйти так, чтобы тебя никто не видел? Чтобы камеры и охрана не заметили?       — Нет. — Арсений отвечает мгновенно. — Добровольский лично контролировал, чтобы у всех дверей стояли камеры. Вообще, камеры по всей школе установлены, разумеется, кроме туалетов и раздевалок.       — Арс, ошибаешься. Камер нет возле кабинета директора и внутри, а там рядом закрытый коридор, ведущий к бассейну. — Видимо, непонимание чётко видно на лицах, раз Матвиенко поясняет: — Раньше, когда бассейн работал, к нему вёл длинный коридор– его специально достроили, чтобы ребята зимой после занятий в воде не выходили на улицу. Бассейн три или четыре года назад закрыли, но надо было раньше — состояние у него ужасное. Коридор, насколько я слышал, заставлен мебелью и разными строительными материалами. Короче, ключи есть у Паши, если надо.       — Значит, у Паши.       — Что? Логично, раз он директор.       — Серёжа, обычно ключи хранят у завхоза или у охраны. — Сергей Александрович смотрит на Диму. — Вы думаете, что это он?       — Предполагаем. У него была возможность.       — Вы о ком? — Арсений переводит взгляд с Димы на Антона, а потом на своего отца.       — О директоре вашем. Подозрительный он слишком.       — Чего? — Матвиенко выглядит удивлённым. — Паша? Точно не он. Слушайте, вы опять идёте по ложному следу — Паша не убийца. Он Арса подставлять бы не стал.       — Согласен, он, когда узнал, что вы подозреваете меня, предложил провести своё расследование — ездил в школу, в которой раньше преподавал, общался с учителями. Мы ваши записи читали.       — Откуда узнал? — Дима хватается за последнюю фразу Арсения. — Откуда у него наши записи?       — У него друг в органах. Да, что происходит? Это не Паша, он же был с нами в тот вечер, у него алиби и на вечер, когда Артём пропал — вы сами говорили.       — Поз, — Рома пускает что-то на печать. — ты прав, взгляни на распечатку.       — К вопросу о вечере, когда пропал Артём: Арсений, Сергей, что вам Паша рассказывал?       — Ему позвонила бывшая девушка, они разругались.       — Ага, сказал, что так громко скандалили, что потом пришлось извиняться перед соседями.       — Нам он это же сказал, — Дима протягивает распечатку Сергею Александровичу. — Звонок в указанное время действительно есть, но это не она ему звонила, а он ей.       — Какая разница, он же разговаривал по телефону в это время.       — Меня удивляет другое. Номер, на который звонил Павел, зарегистрирован на некую Утяшеву Ляйсан Альбертовну, но странное совпадение, что за последние две недели она не совершила не одного звонка. Последний разговор— это общение с Павлом в тот вечер, — разговор, длившийся чуть более десяти минут. Посмотрите сами — ранее у неё было огромное количество входящих и исходящих звонков, потом их становится совсем мало — один-два в день, и после того вечера они пропадают совсем.       — Ляйсан Альбертовна не появляется на работе уже около двух недель. Поз, заявление о пропаже написали коллеги, но работа по нему не ведётся— угадай, почему?       — Кос, не говори про «соседей». — Дима надеется, что есть другое объяснение, но тот качает головой. — Твою мать, почему именно они?       — Я могу к ним съездить и узнать подробности. — Антон, молчавший всё это время, Диму удивляет. — Хочешь?       — Нет. Шаст, я почему-то уверен, что ничего нового тебе или мне они не скажут.       — Никуда ездить не надо. — Сергей Александрович достает телефон и набирает номер. — Без поездок узнаем. Лёша. Знаю, что занят, но дело срочное. Мне нужна информация по делу Утяшевой Ляйсан Альбертовны. Да, правильно ты записал. Отлично, жду. Вся информация будет через полчаса.       — У вас там свой человек?       — Да. Ваши «соседи» заигрались и забыли, что им не всё дозволено. Слишком многое им сходило с рук.       — Пару фактов подкинуть? — Рома Диму опережает с этим вопросом.       — Уверен, что я знаю всё, что вы мне хотите рассказать. Игорь — доведение до самоубийства? Антон, а у вас Гудков и наркотики, подсыпанные в коктейль?       — Откуда? — Антон бросает на Диму испуганный взгляд, и он спешит оправдаться.       — Я не говорил, Шаст. Откуда? — Повторить вопрос будет не лишним.       — Я многое знаю. Антон, не подозревайте Дмитрия — информация не от него пришла — источник не раскрою. Могу сказать, что мне рассказали эту историю, не называя вашего имени, но я в состоянии сложить два плюс два. Ваш перевод сюда поразительно совпал по времени с началом расследования.       — Давайте сменим тему. — Дима видит, что Антону разговор крайне неприятен. — Вернёмся к Ляйсан Альбертовне. Две недели назад они расстались, и девушка перестала выходить на связь с друзьями и коллегами. Последние исходящие звонки– это, в основном, доставка готовой еды. Последний разговор — последний принятый ею звонок Добровольского в ночь похищения Артёма.       — Если он на самом деле был. Я посмотрел в интернете — тысячи программ для автоматического дозвона и столько же для включения имеющегося аудиофайла.       — Ты думаешь, что Паша что-то сделал со своей бывшей и, чтобы обеспечить себе алиби в ночь исчезновения Артёма, заранее записал свой голос и удалённо включил его? — Арсений на Антона смотрит с огромным удивлением. — Не может такого быть.       — Сын, это не настолько сложно. Вполне логично.       — Вы можете ошибаться. Насчёт меня же ошибались.       — Я с Арсом согласен — Паша не мог так поступить. — Матвиенко и Попова Дима понимает, но ответить и привести какие-то доводы не успевает.       Телефон Позова начинает вибрировать, и следователь, едва взглянув на телефон, закатывает глаза, но вызов принимает.       — Простите — будущая тёща. Слушаю.       — Дима, я знаю, что ты меня не любишь, но срывать наш с Катей и моим учеником обед — это слишком.       — О чём вы?       — Я же говорила тебе, что мы с Катей сегодня обедаем с моим бывшим учеником. Ты настолько в себе не уверен, что решил не позволить Кате встретиться со старым другом?       — Замолчите на минуту. — Дима срывается и ловит на себе удивлённые взгляды. — Где Катя? Чётко и спокойно мне всё объясните.       — Как где? Ты позвонил ей час назад и попросил срочно приехать, она мне сказала, что задержится, и поехала к тебе, а теперь не отвечает на мои звонки. Я поэтому тебе и звоню.       — Я не звонил ей. — Дима чувствует, как холодеют руки, но заставляет себя собраться — женщина могла что-то перепутать, Катя могла говорить с другим Димой, и вообще паниковать рано. — Что она вам сказала?       — Что ты просил срочно подъехать к отделению и пообещал, что это ненадолго. — Женщина тоже начинает волноваться. — Если ты ей не звонил, то кто? Где моя дочь?       — Я разберусь. Скоро Катя с вами свяжется.       — Если это из-за тебя и твоей проклятой работы… — Женщина срывается на крик. — Если с Катей что-то случилось…       — С ней всё хорошо. — Дима говорит уверенно, но сердце заходится в бешеном темпе. — Это глупая шутка, и я знаю, кто её устроил. Позвоню вам позже.