В моём сердце - она единственное божество

      Фурина сидела в своей огромной кровати, поджав колени к груди и опустив голову на сложенные руки, она тихонько всхлипывала, но вопреки своему состоянию, не хотела, чтобы это кто-то сейчас услышал. Особенно он. Её дракон, в котором она больше всего нуждалась, но нет.       Не расскажет. Не побежит среди ночи беспокоить и без того уставшего Нёвиллета, припоминая его круги под глазами. Не расскажет, зная, что для Нёвиллета нет ничего дороже этого, дороже неё. Фурина пытается плотнее укрыться, словно это как-то спасёт от тревожности, темнота комнаты давит на неё, поэтому девушка зажигает одну свечу, но это не заменит его присутствия.       Фурине страшно. Страшно в самом безопасном месте — в собственной комнате. Пришлось смириться. Дракон не всегда мог оставаться с ней ночью. Дела Фонтейна — их долг. Это бесит, но с этим приходится жить ото дня ко дню. Хочет к нему, до озноба, до хруста костей. Ворваться в кабинет, броситься на шею и рассказать, захлёбываясь в слезах каждое слово, что она слышала от Арлекино.       Там, за дверью Клоринда. Можно. Можно крикнуть, та явится сию минуту, принесёт успокаивающий чай, даже посидит рядом, почитает ей книжку, отвлечёт, но вот только книжка закончится, а боль и страх останутся. Фурина не хочет говорить правду. Не хочет говорить ничего и никому, кроме него.       Нёвиллет, может, и не понимает чувств и эмоций людей, но свою госпожу чувствует прекрасно, только её одну. Волнует его только она. Фурина не знает о том, что тот сам уже заподозрил недоброе, увидев её вчера побледневший на балконе. Но как только он пришёл к ней сразу по возвращении в Мермонию, девушка убедила, что с ней всё хорошо.       Не поверил.       Но не настоял.       Тот час, когда Нёвиллет покинул её покои, он вызвал путешественника со своей спутницей. Беспокойство его ничем нельзя было скрыть.        — Что-то случилось, — случится могло многое, это ведь Фонтейн, поэтому Итэр ждёт пояснения молча и терпеливо, — Фурина. Меня беспокоит Фурина.       В который раз Итэр и Паймон могут убедиться в их близости.       — Что такое? Мы ведь защитили её, — осторожно отвечает Паймон, — мы не отходили от неё во время беседы с Арлекино, она не тронула её.       — Что-то случилось до этого… я всё вспоминаю то утро, когда Фурина сказала мне, что согласна на визит предвестницы. Её поведение… она просила меня быть рядом, она…буквально умоляла. Но, когда я спросил её прямо: не скрывает ли она что-то, то, как всегда, начала устраивать шоу…       — Ох… Может, вам следует поговорить ещё раз… Ты думаешь, что Арлекино навредила ей?       — Если это так, какой смысл скрывать это от меня… Она запугала её…что-то явно не так. И её шоу… — В этот момент Нёвиллета будто осенило.       Так реагирует психика Фурины. Она, возможно, не специально скрыла, а по инерции, слишком привыкшая к своему образу, не смогла открыть свой страх даже перед ним. Если это так, то сейчас, должно быть, его леди очень страдает.       От одной этой мысли внутри гидро лорда всё сжалось, стало так горько. Его родная Фурина настолько напугана, что не сказала ему. Даже ему. И всё то время, когда он должен был быть рядом с ней, Нёвиллет провёл в кабинете, роясь в бумагах, либо общаясь с людьми на поверхностные темы о катастрофе. Катастрофе, которая теперь может подождать и стихла.       А Фурине он нужен прямо сейчас.       Пошёл лёгкий дождь.       — О нет… Нёвиллет, пожалуйста не переживай, Фурина ведь сейчас в своей комнате, на ней нет ран или царапин… Ох, Паймон совсем не умеет утешать…       — Хочешь, мы пойдём к ней вместе?       — Да! Давай её навестим!       Но Нёвиллет лишь слегка поклонился и сказал:       — Благодарю, но всё немного сложнее. Как только я с этим разберусь, то непременно пошлю вам весть. Пожалуйста, отдыхайте, вы и так оказали нам неоценимые услуги.

***

      Нёвиллет пришёл к ней. Неслышно зайдя в комнату, он увидел её. Фурина свернулась калачиком на огромной кровати, а на её личико падал свет от свечи. Госпожа спала, но она никогда не зажигала свечей посреди ночи.       «Идиот.» — пронеслось в голове дракона, но разве у него был выбор? Был, но пустить Фонтейн ко дну. Из самокопания его вырвал тихий голосок Фурины.       — Нёвиллет, пожалуйста… — Она плакала во сне, Нёвиллет стёр слезку с её щеки.       — Фурина, — он сжал её ручку, — я здесь, госпожа, — Нёвиллет надеялся, что Фурина сможет спокойно проспать хотя бы эту ночь, но девушка резко открыла глаза и села в постели, — Фурина… — Взгляд её был неосознанный, так что дракон боялся испугать даже прикосновением.       Хуже того, его госпожа начала выбираться из одеяла и резко встала, побежав к двери. Конечно, к нему. Нёвиллет сразу понял это. Поднявшись следом, мужчина снова попытался её позвать:       — Фурина, я здесь, — он решительно обошёл её и сел на корточки, крепко обхватывая её талию, — Фурина, тебе плохо? Пожалуйста, посмотри на меня глазками, милая, слышишь? Я здесь.       — Уйти… — Произнеся это, девушка резко направилась к выходу.       — Фурина! — Нёвиллет тот час последовал за ней, опасаясь, что она может сейчас упасть, потерять сознание или просто удариться.       — Моя госпожа?.. Куда вы, что случилось? — Это уже был голос испуганной Клоринды, на которую Фурина не обратила никакого внимания, а когда вслед за Фуриной буквально выбежал и судья, Клоринда даже побледнела, — мисьё Нёвиллет, что происходит?       — Усилить охрану, срочно, Фурине что-то угрожало, — на ходу объяснил он, — но сначала…принеси прохладной воды в мой кабинет…       Фурина, как по инерции, добралась до его кабинета и распахнула двери, вбегая. Здесь было светло, но его на месте не было. Неужели она не поняла, что всё это время Нёвиллет был рядом. Глаза её наполнились слезами, когда она резко обернулась и увидела его за своей спиной. Нёвиллет не спешил, не хотел пугать.       — Госпожа…       — Нёвиллет…я… я…просто… я пришла сюда…       — Давай сядем, и ты всё мне расскажешь, а лучше сначала умоемся, хорошо? — Нёвиллет осторожно взял её за руку и повёл к умывальнику, затем усаживая в кресло.       Какое-то время они молчали.       — Ты помнишь, как пришла ко мне? — начал Нёвиллет.       Фурина подняла на него свои глазки. Было ясно, что нет. Она ничего не помнит, а значит…       — У тебя снова был приступ. Ты, не проснувшись, выбежала из спальни и пошла искать меня, звала во сне… Фурина, этого не происходит просто так…       — Почему ты ко мне пришёл?..       Дракон вздохнул.       — Потому что ты что-то недоговорила. Впервые. Что-то скрыла, а теперь сама же мучаешься. Это влияет на твою психику, видишь?.. Прошу. Скажи, что случилось. Когда ты так просила меня быть рядом во время визита предвестницы, я же знаю, что это неспроста, Фурина, что произошло до переговоров? До того, как ты осталась с путешественником… Меня не было рядом и что-то случилось.       Видно, что Фурина совсем растерялась. Взгляд её был испуганный и потерянный, она дрожала и заламывала пальчики.       — Мы же не на допросе, ты не можешь допрашивать своего архонта… — попыталась отсмеяться она.       — Могу. Фурина, — он не любил так говорить с ней, но иногда приходилось, из неё было очень сложно что-то выведать, особенно, если это что-то угрожало её жизни.       Ещё этого его тона ей не хватало после перенесённого стресса. Хотелось ласки и заботы, поддержки. Фурина теряла чувство безопасности рядом с ним, и это хуже всего, но, разумеется, Нёвиллет был предельно аккуратен и всё держал под контролем, приготовившись ко всему.       Фурина медленно поднесла руку ко рту, понимая, что сдерживаться не может. Её затрясло так, что можно было заметить невооруженным глазом. Она принялась вставать, но Нёвиллет тут же отреагировал и удержал её.       — Тшш, что, госпожа моя?       Фурина резко бросилась ему на шею, а заодно и в рыдания, она начала говорить без остановки, захлёбываясь в слезах, пока дракон крепко прижимал её к себе.       — Она напала на меня, убить хотела. угрожала… я ничего не сделала…я не делала, но она пришла за ним…хотела его забрать, и я.я упала, а тебя не было… где ты был, когда она хотела убить меня?! Где! ПОЧЕМУ ТЫ БЫЛ НЕ СО МНОЙ, НЁВИЛЛЕТ? КАКИЕ ТРУБЫ, КАКОЙ ФОНТЕЙН, ОНА ЧУТЬ НЕ УБИЛА МЕНЯ, СЛЫШИШЬ?!       Слышит. Как больно он её сейчас слышит. Догадывался же. Нельзя. Нельзя. Нельзя было оставлять её. Сколько она держала это в себе, сколько боялась? Не сказала сразу — запугали.       Её пылкая речь переходит в слёзы и рыдания. Она перестаёт понимать, что делает и чего хочет. Нёвиллет не отпускает её ни на секунду, в своих крепких объятиях поднимает на руки и ласково прижимает ближе.       Он не говорит ничего, начинает укачивать, подходя к выходу из своего кабинета, дракон щелкает дверной ручкой. Перед ними открывается знакомый длинный коридор.       Он вызывает Клоринду и отправляет сигнал в Миропид.       — Мой господин… — Видя состояние Фурины, девушка понимает, что Нёвиллет не в самом лучшем расположении духа, — что прикажите?       — Ты и герцог. Убить предвестницу.       — С госпожой что-то серьеёз…        — Фурина могла умереть*, — голос его стальной, без капли эмоций.       Клоринда застывает от заявления, а после отдаёт поклон и удаляется исполнять.       Нёвиллет забывает про сон и про выход из Мирмонии. Двое суток он просто качает Фурину, посылая проклятия самому Фонтейну. Как он может любить это место, которое так вредит его любимой?       Он появляется и перед Итэром с Паймон. Именно так. Они не задают вопросов, а лишь слушают объяснения.       — С ней всё будет хорошо?.. — Паймон искренне переживает, и это заметно. Теперь неважно: когда Фурина была серьёзна, а когда комична. Теперь, когда ясна им вся суть отношений Гидро Лорда и его госпожи.       — Обязательно, — отвечает Нёвиллет, — предчувствия не обманули нас. Покушение было.       — Значит… Арлекино…       — Спасибо вам. Теперь уже финал наступит сам собой. Спасибо за Фурину. Вы защитили её. Для меня не существует большей ценности, чем госпожа. И спасибо, что, несмотря на свои сомнения на её счёт и недоверие, вы выполнили мою просьбу.       «Она так дорога ему. Драконы выбирают на всю жизнь…ему всё равно: архонт она или нет, где правда, где ложь, он заботится о её безопасности… Возможно, Фурина не Архонт Фонтейна, но она его госпожа, Леди Гидро Лорда.»       — Кхем… Фурина наверняка захочет отблагодарить вас, поэтому не прощаемся, — он слегка улыбнулся.        — Конечно, мы будем ждать. Идём, Паймон…

***

      Фурина отказывалась возвращаться в свои покои, всё время проводя подле Нёвиллета. Он постоянно был с ней.       Его даже перестало волновать исполнение собственного приказа. Всё подождёт. Вечера и ночи по-прежнему были тяжелыми.       Фурина плохо спала, очень долго засыпала и только на руках в тишине. Не дай Архонт, хоть один звук потревожит её в этот момент. Фурина могла заснуть у него на коленях, на кресле, за столом, пока он работал или на плече, главное, чтобы был рядом.       И попробуй отнеси в кровать — через пять минут она просыпалась и начинала панически кричать, пока её не возьмёшь на руки. И успокаивали её лишь именного его руки и ничто другое.       Настало время, когда она более или менее оправилась от произошедшего, но теперь Нёвиллет сам оберегал её, не отходя. В газетах тогда написали: «никакие трубы фонтейна не стоят слезы леди Фурины.»       — Нёвиллет… — Фурина просыпалась посреди ночи даже в его объятиях, звала часто, проверяла, что он точно здесь и не оставляет её. Если раньше он мог ночью посидеть за работой, то теперь и днём не всегда получалось.       — Шш, не тревожься, я здесь, — он бережно укладывает её голову обратно на подушки и целует в висок, — всё хорошо, — баюкает, поглаживая по спинке, а она, не стесняясь закидывает на него ноги и ручками обвивает шею, спит почти на нём.       Это было лишь месяц спустя. Они начали, наконец-то, спать в кровати. Нёвиллет сначала укачивал её, а затем укладывал, ложась рядом. Как же он спал всё то время, пока Фурину приходилось качать всё ночь, еще и расхаживая по Мирмонии? Никак. Иногда сидя в кресле, иногда на диване, но полноценным сном это нельзя было назвать.       Фурина абсолютно перестала скрывать своё истинное настроение. Она могла потребовать его полного внимания и днём. Сидеть на его коленях ей было мало, постоянно хотела на руки, так что дракон носил её и днём.       — Завтра не уедешь? — Жалостливо спрашивает она, словно он за всё это время куда-то отлучался.       — Нет конечно. Полтора месяца прошло. Когда леди Фурина перестанет сидеть у меня на руках, м? — Он говорит беззлобно и нежно, — Миропид уже давно победу отгулял, а я даже на чай не остался.       Она лишь крепче обхватывает его плечи.       — Немножко ещё… — неуверенно отвечает Фурина, пряча личико у него на плече, — я боюсь сильно, не уходи…       Нёвиллет вздыхает, прижимает крепче, ожидая, когда психика перестанет играть с ней в игры.       — Чего боится моя леди? Всё уже позади, следа предвестницы не осталось, путешественник и его спутница оказали нам неоценимые услуги, всё прошло, слышишь?        Он говорит, однако сам всё ещё беспокоится, словно всё это может повторится и вернуться, словно ему снова придётся покинуть её и их что-то разлучит. Нет. Невозможно. Нельзя призывать бурю раньше срока, пусть всё идёт своим чередом.       — Вдруг снова кто-то придёт, убить захочет…       — Кто посмеет? Я никому не позволю тронуть тебя даже пальцем, я здесь. Я не должен был даже поручать тебя путешественнику, должен был пойти с тобой, но…        — Ничего, — вдруг говорит она, — он прекрасно справился, разве нет? И я тоже. Я же справилась…       — Справилась, — с гордостью говорит он, — наши гости уже давно ждут встречи с тобой.       — А?.. Они всё ещё здесь. Хорошо, но ты пойдёшь со мной! Ты долж…       — Чшшшш, я пойду с тобой, — отвечает он, опуская её на пол и крепко сжимая руку.       В этот раз даже уговаривать его не пришлось.       И больше никогда не придётся.       Он себе поклялся.