Тварина мразотная

Пощëчина прилетает по щеке так, словно хочет рассечь щеку на части. Антон прижимает ладони к побитой коже, и поднимает глаза. Арсений стоит перед ним запыханый и злой. Выглядел мужчина так, словно пробежал пару километров. - Даже не смей отказывать! - кричит он, после чего прижимает юношу спиной к стене. По парню пробегают мурашки, и он сглатывает, - ты полнейший идиот! Как таких только жизнь носит... Зато личико и задница что надо. Химик снова оглядывает своего ученика и облизывается. В нëм сейчас столько разных фантазий и идей, и тот готов воссоздать в жизнь каждую из них, ведь сейчас не мешало ничего. Это последний урок, и школа пуста. Исключением является лишь охранник. Мужчина проводит рукой по шее мальчика и поднимает его голову. Он смотрит ему прямо в глаза, и парень сглатывает. Любить такого человека ему было сложно. Очень. Постоянные издëвки, пощëчины, травля. Однако сердце Шастуна настолько больное, что он до сих пор восхищался красотой Арсеньевых глаз. Мужчина поднимает Антона и усаживает на парте. Сейчас ему жутко хотелось вытрахать из него всю душу, да так, что бы он стонал и пищал под ним. Он снимает с него штаны с нижнем бельëм, а после сам расстëгивает ширинку. - Арсений Сергеевич, я... я не хочу. Прекратите! - пытается вырваться парень, но того прижимают и даже не дают пошевелится. Рука мужчина зажимает его рот, а после слышится голос - Тебя никто не спрашивал, мелочь. Ты здесь не важен. Тебе никто не поверит, так что даже не переживай. Член мужчины уже стоял, и он даже не удосуживаются ничего сделать, что бы подготовить школьника. Он приставляет головку ко входу, и сразу входит на всю длину. Антон жалобно стонет в руку, но не от удовольствия, а от ужасной боли. Химику же абсолютно плевать, и он начинает работать бёдрами как поршень. Антон однако всë же находит силы вырвать руки и ударяет ему в нос. Арсений мигом выходит из него и рычит. - Значит думаешь, что самый умный? - злобно улыбается он, а после берëт ремень со стула, который предварительно снял. После ему на глаза попадается указка, и глаза мужчины загораются. Он поворачивается на Шастуна, и хватает того, прижимая к себе. Он старается что-то делать, но абсолютно бесполезно. Задница жутко болит. Арсений берëт стул и кладëт Шастуна поперëк него грудью. Он не успевает сообразить, как уже обмотан ремнëм. Теперь он никуда не денется. Мужчине открывается шикарный вид на дырочку Антона, а Антон даже представить не может, что задумал этот ненормальный. Мужчина наконец берëт приглянувшуюся указку и приближается к школьнику. Он ложится на него животом и закрывает рот рукой. Парень пытается кричать, но выходят лишь всхлипы. - Ты после этого месяц ходить не будешь, шлюшка, - рычит он, и приставляет указку к отверстию. Не дожидаясь реакции мужчина вставляет в еë, а парень тут же начинает брыкаться и визжать. Она длиной около пятидесяти сантиметров, и Антон даже не сомневается, что еë вставят полностью, проткнув его нахрен. Мужчина начинает быстро двигать «игрушкой», а парень старается не думать о том, как пойдëт домой. Больно. Ужасно больно, но видимо Попову нравилось это зрелище. В конце концов ему надоедает и, быстро вытащив указку, он тут же заменяет еë на член. Антон всë так же нем, и не может ничего сделать. Арсений в нëм двигается быстро и резко, так, что скоро начинает идти кровь. Спустя несколько минут такой пытки он кончает прямо в парня и выходит. У Антона из глаз текут слëзы, всë тело жутко затекло, а задница болит так, словно... Хотя нет. Задница жутко болит от того, что еë вытрахали до чëртиков. Арсений же решает, что сегодня должна страдать не только задница. Он всегда смотрел на ротик Антоши, фантазируя о том, как тот полностью возьмëт его член. Долго будут длиться их дополнительные. * * * Антон из раза в раз набирает номер. Гудки идут, но на том конце никто не отвечает. - Ну, папа, возьми трубку.., - визжит он, и наконец слышит щелчок. - Алло? - спрашивает Андрей, и парень наконец облегчëнно выдыхает. - Папа, меня Арсений Сергеевич изнасиловал! - визжит Антон в трубку, и только при одних воспоминаниях об этом уже начинают наворачиваться слëзы. - Что ты сейчас сказал? - возмущённо переспрашивает Шастун старший. Папа Антона очень близко общался с Арсением Сергеевичем. Они были знакомы через общих коллег, так и заладили. Андрей всегда восхищался Поповым, ведь не зря тот считался одним из главных волонтёров Петербурга, и висит на доске почëта. - Он меня изнасиловал! Пап, давай накатаем заявление, это ненормально! Я... я.., - кричит он в трубку, всхлипывая, и надеется услышать ответ. Ответ Шастуна старшего же он слышит лишь спустя пару секунд - Не смей так говорить о нëм. Больше не хочу видеть тебя в своём доме. Ты мне не сын. Арсений - это лучшее что случалось со мной за многие годы, а ты лишь хочешь отобрать это у меня. Иди куда хочешь. И кидает трубку. * * * Сильный ливень, проезжающие мимо машины, плески от грязных луж. Антон насквозь промок и даже не знал, куда идти и что делать дальше. Отец его видеть дома не хочет, а значит вещи он тоже не заберëт. Самому написать заявление? Его выгнали из участка только услышав имя Попова. Идти некуда. Он просто морально убит. Антон садится под козырьком какого-то небольшого и уже давно закрытого магазинчика. Он поджимает колени и утыкается в них, продолжая всхлипывать. «Я никому не нужен. Я никому не нужен. Я...». Тут его кто-то резко хватает за воротник и тянет на себя. Парень не успевает сообразить, как уже висит над асфальтом. Он не видит лиц, но отчётливо слышит голоса. - Пф, посмотри ты на него. Да максимум с него это драная куртка и пара потëртых кед. - Та не, ты глянь, личико ничего, - слышится голос над ухом, а после он обращается уже к самому парню, - как зовут тебя, мальчик мой? - смеëтся мужчина. - Я... Я.., - сквозь всë те же истерику и слезы пытается сказать Шастун, но он не успевает и двух слов связать, как ему прилетает удар в ухо. Его наконец отпускают, и он падает на асфальт, завалившись на бок. - Что-что? А внятнее нельзя? - со смехом и какими-то нотками злобы спрашивает мужчина. Антон поднимает глаза на них и наконец видит лица. Типичные обидчики. Огромные бугаи в какой-то тёмной, неприметной одежде. От обоих несёт перегаром, и Антон аж морщится. - А... Антон, - на выдохе произносит он, чуть ли не заикаясь. Оба мужчины начинают смеяться, а потом уже опускают на него свои взоры. - Эх, Антошка... На лицо ты ничего. Задница наверняка тоже что надо. После этих слов он уже сам поднимает глаза. Остается надеяться лишь на спасение. «Спасение... Пф, смешно». Его снова берут за ворот и начинают куда-то тащить. Сил сопротивляться по-просту нет, как и что-то крикнуть. Отойти далеко однако не выходит. Резко перед ними останавливается какая-то чёрная машина. Фары слепят в глаза, и Антон закрывает свои от ослепительного света. Он не спал порядка двух дней, и только сейчас его тело вспомнило об этом и начало отключаться. Глаза отказывались открываться, тело ломило, а голова становилась всё тяжелее. И когда он уже начинал отрубаться, то только тогда услышал голос. Молодого парня, и этот голос был... крепким и властным, но очевидно слышалось, что его владельцу нет и двадцати пяти. - Отпустите его, - твёрдая фраза, и Антон теряет сознание. * * * Арсений привычно проверял тетради. На фоне играет какая-то классика, горит настольная лампа. Мужчине всегда нравилась такая атмосфера. Она успокаивала и делала его более снисходительным по отношению к ученикам, непонимающим предмет. Вдруг раздаётся звонок. Арсений не смотрит на экран и как-то инстинктивно нажав кнопку «Принять вызов» прикладывает телефон к уху. - Слушаю вас, - говорит мужчина, не отвлекаясь от тетради очередной десятиклассницы. - Ты, тварина мразотная, - слышится злой голос на другом конце, и Арсений напрягается, - как ты только посмел свои руки на ребенка поднять! Попов замирает, и сейчас в его голове начинает трещать белый шум. Однако рассудок берёт верх. Себя спасать нужно. - Извините, не понимаю, о чем вы. Могли бы представится для начала? Хочу понимать, с кем говорю. - Все-то вы понимаете, Арсений Сергеевич. И ещë педагогом себя называете... Ц-ц-ц. Ну это не дело. - Зачем все это? Вы же звоните не просто что бы оскорбить меня? - наконец выключает дурачка химик и решает разобрать проблему быстро. - О, вы решили пойти в дело? А мне уже началось казаться, что вы глупее Кузнецовой. На этих словах мужчина замер. Он закрыл тетрадь и посмотрел на еë обложку. Ирины Кузнецовой Арсений резко встаëт и направляется в кухню. Телефон всë так же держит у уха, и тут начинает закрывать занавески. - Откуда у вас мой номер?! - сквозь туман и как-то невзначай спрашивает мужчина, но слышит смех на другом конце. - О, поверьте, это было не сложно. Кстати, фиолетовые шторы такое себе. - Скажите, что вам нужно?! - уже на взводе кричит мужчина, понимая, что встрял. - О, ничего. Мне нужна лишь справедливость. Жди повестки в суд, Попов. Думаю ты запомнишь имя Егор Булаткин надолго. Прощай, тварина мразотная. Теперь тебя запомнят именно так. Гудки. Протяжные гудки.