Aeterna amantes

Диана очнулась, когда они лежали на постели, наслаждаясь медленно стихающим эхом удовольствия — острого и сильного, замешанного не только на вожделении, но и на ярости. Она ощущалась в каждом движении Астариона, в грубых и жадных ласках и укусах, в поцелуях — настойчивых и властных, противиться которым у Тайрона не было ни желания, ни сил. О том, что случилось, он подумает потом, а сейчас есть только тело, рабом которого он стал задолго до обращения, только губы, от которых невозможно оторваться, только сладкая боль слияния, пронизывающая насквозь и заставляющая кричать... Услышав шевеление на полу, Астарион накинул простынь на их обнажённые тела, сел на постели и поймал блуждающий и пока ещё бессмысленный взгляд Дианы, чтобы уже не опустить до тех пор, пока не прозвучит последний на сегодня приказ: — Соверши свою месть, дитя, а потом отправляйся в мой Алый дворец во Вратах Балдура. Ожидай нашего возвращения и приготовь трапезу, которая насытит двух усталых путников. Остерегайся солнца и зеркал, а по пути пей ровно столько, чтобы утолить голод и не убить. Мне не нужен кровавый след, тянущийся за тобой через Фаэрун. Докажи, что ты достойна великого дара, который получила сегодня, стань моей лучшей охотницей и награда не заставит себя ждать. — Слушаюсь, Повелитель, — негромко ответила Диана, неотрывно глядя на обнажённый торс Астариона, что совершенно не понравилось Тайрону. Слишком очевидно, что именно она считает наградой за усердие, но… Обещать — не значит жениться. Наверно. И она действительно из кожи вон лезла, чтобы заслужить похвалу обожаемого Хозяина, а красота, столь щедро отмеренная богами, делала Диану воистину прекрасным и крайне успешным охотником. Это именно она привела к Астариону тех, кто сейчас неустанно трудился на кровавой ниве, обеспечивая Повелителя не только свежей пищей, но и расширяя его влияние. И, конечно же, Диану не могло не раздражать привилегированное положение Тайрона. Вслух она, естественно, ничего не говорила, но… зачем нужны слова, если есть взгляд? Из больших пылающих глаз смотрела ничем не прикрытая ревность, смешанная с яростью. Она откровенно ненавидела постельное приложение Хозяина, которое почему-то не охотится вместе со всеми и проводит с Астарионом непозволительно много времени. И даже когда Диана узнала, что Тайрон — один из спасителей города от иллитидов, это ничего не изменило. Да, когда-то он был героем, но разве это достаточное основание почивать на лаврах сейчас? Диана не только так думала, но и, судя по всему, охотно делилась своим мнением с остальными, настраивая их против Тайрона. Он всё чаще ловил полные неприязни и зависти взгляды отродий, и понимал, что каждый из них спит и видит себя на его месте, а его — в лучшем случае изгнанным, а в идеале — мёртвым. Он был единственным, с кем Астарион делил ложе и даже время от времени советовался, и это, по их общему мнению, было совершенно несправедливо! Империи, основанной на любви и преданности, о которой грезил Астарион, не получалось — мешали зависть, ревность и ненависть, воцарившиеся во дворце, которых он почему-то не замечал или… искусно делал вид, что не замечает? Иногда Тайрону казалось, что Астарион, конечно же, в курсе происходящего и… просто выжидает, чем всё это закончится, вот только — зачем? Неужели ему попросту нравится наблюдать, как отродья дерутся за его драгоценное внимание и жутко хочется увидеть, как далеко они способны зайти? Верить в подобное не хотелось, но и не замечать, как сильно изменился Астарион после Вознесения, было невозможно. Казалось, с каждым днём в нём остаётся всё меньше его и всё отчётливее проявляется Касадор, пока ещё не запредельно жестокий садист, но как надолго? Думать о том, что случится, когда эта трансформация завершится окончательно, не хотелось — слишком пугающая вырисовывалась картина. А самое поганое заключалось в том, что Тайрон понятия не имел, как этому помешать, разве что… откровенно поговорить с Астарионом и надеяться, что он услышит? Пожалуй, именно так и нужно поступить и не стоит откладывать этот непростой и малоприятный разговор в долгий ящик, а прямо сейчас встать, одеться, отыскать Астариона и поговорить. Но воплотить свой рискованный план в жизнь Тайрон не успел — помешал громкий стук в дверь, раздавшийся, когда он надел штаны и потянулся за свежей рубашкой. — Господин Тайрон, у меня срочное сообщение от Повелителя, — в голосе Дианы ясно слышались нетерпение и недовольство. Ну ещё бы, называть господином такое же отродье, как ты сама — что может быть унизительнее для гордой аристократки? Но Астарион приказал обращаться к Тайрону именно так, а его слово — закон. — Входи, — громко бросил он и повернулся к двери, скрещивая руки на груди и плюнув на собственную полуобнажённость. Дверь бесшумно распахнулась, и Диана скользнула в комнату, осторожно придерживая небольшой серебряный поднос, на котором стояла бутылка вина, два кубка и лежало запечатанное письмо. Тайрон вопросительно приподнял бровь, ожидая пояснений, и они последовали немедленно: — Повелитель приказал передать вам это послание, как только вы проснётесь, — она шагнула ближе и протянула поднос. — Вот как? — хмыкнул Тайрон, взяв послание и не спеша открывать. — Хорошо, можешь идти. — Нет, — негромко, но твёрдо произнесла Диана, не двигаясь с места. — Он приказал мне дождаться, пока вы прочтёте. — Ладно, — поморщился он, пытаясь понять, что же задумал Астарион на сей раз, — в таком случае, поставь вино на стол и жди. Она молча кивнула, а в глазах на мгновение мелькнуло холодное бешенство и тут же пропало, скрытое густыми длинными ресницами. Повернувшись к Диане спиной, Тайрон подошёл к камину и распечатал послание, от которого ощутимо пахло парфюмом Астариона. «Любовь моя, к сожалению, мне придётся покинуть тебя на несколько дней — неотложные дела призывают меня в Аткатлу. Ты же помнишь юного Алкама, верно? Пора ему узнать, кому отныне подчиняется его ковен и он сам, а такие новости бумаге не доверишь. Я вернусь, как только всё будет улажено, и мы отпразднуем очередную победу. p.s. И не хмурься. Я обещал защищать тебя и никогда не подвергать опасности, а потому оставляю временно исполняющим обязанности Хозяина нашего великолепного дворца. Все необходимые приказы я уже отдал. p.p.s. Обязательно выпейте с Дианой это прекрасное вино и помиритесь наконец-то. Мне надоела ваша холодная война, которой не место в нашей семье. Навеки твой А». — Не хмурься? — негромко перечитал Тайрон, испытывая острое желание смять послание и швырнуть в огонь. Похоже, он действительно стал исключительно постельным приложением, которому не место в опасном путешествии Астариона, пожелавшего подмять под себя Повелителя Амнского ковена. Неужели он забыл, кто возглавлял отряд, уничтоживший Абсолют, и в совершенстве владеет чарами? И этот однозначный приказ помириться… Отвратительно. Паскудно донельзя и невыполнимо, что бы там Астарион не думал. И как он вообще представляет себе это примирение?.. — Полагаю, ты в курсе того, что здесь написано? — спросил Тайрон, неохотно поворачиваясь к Диане и даже не пытаясь растягивать губы в насквозь лживой и никому из них не нужной улыбке. — Отчасти, — так же неохотно ответила Диана, — мне приказано не только доставить послание, но и выпить с… вами вина и… — Помириться? — всё же усмехнулся он углом губ, увидел утвердительный кивок и продолжил: — Похоже, твоя ненависть ко мне никогда не была для него секретом и уже перестала забавлять. — Ненависть? Увольте, — презрительно улыбнулась она, открывая вино и разливая по кубкам, — это слишком сильное чувство, которое можно испытывать только к злейшему врагу, а вы… ты… всего лишь помеха и… — Будуарный бездельник? — садясь в кресло и поднося кубок к губам, закончил за неё Тайрон. — Зачем повторять то, что ты уже сказал? — с усмешкой произнесла Диана, без разрешения усаживаясь во второе кресло и делая первый глоток. — Я не смею осуждать вкусы Господина, и, если его устраивает столь… никчёмный наложник — так тому и быть. — Не зарывайся, — процедил Тайрон, — и помни своё место! — Не тебе мне указывать! — столь же угрожающе парировала она, испепеляя его взглядом. — Ты точно такое же отродье, как я и остальные, но только тебя Господин удостаивает своего ложа! Мы не жалеем сил, исполняя его приказы, а ты нежишься на шёлковых простынях и даже… пьёшь его кровь! — в последних словах звучало благоговейное восхищение и ничем не прикрытая зависть. — Это из-за тебя я до сих пор не получила обещанную Повелителем награду! — Разве? — деланно удивился Тайрон, ощущая, как начинает кружиться голова всего лишь от пары глотков — неужели вино оказалось с неприятным сюрпризом? — А тебе не приходило в голову, что ты просто не в его вкусе? — Нет. Это невозможно! — самоуверенно заявила Диана, ставя на стол свой опустевший кубок. — Я вижу, как он на меня смотрит, и знаю, чего хочет, но ты… ты стоишь между нами и мешаешь мне занять место, которого я достойна, а ты — нет! — Даже так? — на мгновение прикрыв глаза в тщетной попытке овладеть собой, спросил Тайрон и тоже отставил кубок. С вином действительно что-то не так, но что именно и кто осмелился… И почему кончики пальцев немеют, как бывает при магическом истощении, хоть он не сотворил ни единого заклинания? — Именно так! Я привела сюда всех остальных и помогаю Хозяину стать сильнее, овладеть этим городом и всем миром, а что сделал для него ты? Не в прошлом, которым ты так гордишься, а сейчас? — она встала с кресла и шагнула к Тайрону. — Единственное, на что ты способен ныне — это трахаться с Повелителем, ублажая его всеми возможными и невозможными способами, но рано или поздно надоедает даже самое любимое блюдо! Ты знаешь это и боишься… о… как же ты боишься потерять его благоволение! — Неправда, — выдохнул Тайрон, с трудом фокусируя взгляд на перекошенном ненавистью лице Дианы. — Неужели? — зло хохотнула она. — Тогда почему ты мешаешь Повелителю наслаждаться любовью всех своих детей? Ты знаешь, что никогда не выдержишь сравнения со мной и навсегда потеряешь его, как только он познает меня! Ты — собака на сене, которая до смерти боится лишиться места на хозяйской постели, потому что больше ни на что не способна! — Хватит! — прошипел Тайрон, медленно поднимаясь на ноги и собираясь угостить перешедшую все границы девицу парой-тройкой молний, но тут же рухнул обратно в кресло — ноги подкосились, а пальцы отказались повиноваться и складываться в нужном жесте. — Убирайся… отсюда… — выдавил он, прекрасно понимая, что винный сюрприз напрочь лишил его магии и частично парализовал, оставив совершенно беззащитным перед одержимой ненавистью и ревностью девицей. — А то что? — сузила глаза Диана. — Думаешь, я не вижу, что с тобой творится? Какое же чудное вино приготовил для нас Повелитель, правда? Ты валишься с ног, беспомощный, словно младенец, а я — сильна, как никогда, догадываешься, что это значит? Господин сделал свой выбор и отдал тебя в мои руки! Он желает, чтобы я избавила его от ненужного прошлого раз и навсегда, освободила от клятвы, которую он опрометчиво дал тебе когда-то! Он мог бы убить тебя сам, но удостоил этой чести меня — свою новую избранницу! — её пальцы скользнули за глубокое декольте и выудили оттуда тонкий и острый стилет. — Боги, как же долго я этого ждала! Я носила это с собой, мечтая вонзить в твоё поганое сердце, и только воля Повелителя удерживала мою руку, но сейчас… сейчас ты умрёшь! — Диана ринулась вперёд, а Тайрон мог только смотреть на стремительно приближающуюся смерть и чувствовать чудовищный холод, разливающийся внутри. Он сделал свой выбор. Нет. Невозможно. Астарион бы никогда так не… Свист рассекающей воздух стали, удушающая волна ненависти и злорадного торжества, щедро льющаяся от нависшей над ним Дианы, её расширенные зрачки, в которых отражается его смертельно-бледное лицо и… ледяное и хлёсткое: — Стой! — расколовшее, казалось, сгустившийся воздух, произнесённое стоящим на пороге Астарионом, подкреплённое алыми цепями, обвившими руки и горло девицы и пригвождающее её к месту. — И это называется — помириться? — насмешливо осведомился он, парой скользящих шагов оказываясь рядом с ними. — Потрясающее послушание, Диана, — от взгляда, которым он одарил парализованную вампиршу, по коже Тайрона пробежала дрожь. — Восхитительная покорность, вот только… разве я велел его убить? — он приподнял бровь и одним коротким жестом вернул ей возможность говорить и двигаться. — Отвечай, тварь! — Нет, — еле слышно прошептала она, — но… вы… вино… — Отравлено, — выдавил Тайрон, ощущая стремительно подступающую к горлу тошноту, — она… — Я, — ухмыльнулся Астарион, вытаскивая из кармана небольшой флакон, откупоривая и поднося к губам Тайрона, — пей, душа моя, это поможет, и слушай внимательно. Я хотел построить нашу кровавую семью на любви и верности, но… похоже, ошибся, а Касадор… был не так уж неправ! — его резкий жест отбросил Диану к стене, почти впечатав в неё. — У тебя был шанс упрочить своё положение и стать моей левой рукой, а всего-то нужно было спасти своего брата от яда, который кто-то коварно подмешал в ваше вино, а что сделала ты?.. — Я… я решила, что вы… — пролепетала Диана, растеряв всю спесь и умоляюще глядя на Астариона. — Пожалел о клятве, которую опрометчиво дал? — вкрадчиво повторил он её же слова. — Пресытился любимым блюдом? Пожелал сменить избранника? — Астарион выжидательно уставился на неё и продолжил, когда с её губ сорвалось еле слышное: «Да». — Прекрасно в своей беспросветной глупости и оскорбительно настолько, что достойно наказания. Ты решила, что я не способен сам расстаться с надоевшим любовником, а на кой чёрт мне нужно настолько тупое отродье?! — выкрикнул он, заставляя Диану сжаться и втянуть голову в плечи. Тайрон молча наблюдал за экзекуцией, ощущая, как покалывает кончики пальцев и бесследно исчезают головокружение, слабость и тошнота. В голове всё ещё качался туман, в виски стучало, а верить услышанному и увиденному категорически не хотелось. Прежний Астарион никогда не поступил бы так с ним, а для нового это оказалось в порядке вещей, точно так же, как для Касадора были нормой изощренные пытки. — Я был непозволительно добр и милосерден, — продолжал между тем Астарион, а его пылающий взгляд прожигал Диану насквозь, — наивно полагал, что страху не место в нашей семье, а любви вполне достаточно для беспрекословного подчинения… Но эту ошибку так просто исправить… — он холодно и пугающе усмехнулся и Тайрон услышал мысленный приказ, призывающий всех отродий, которые появились в спальне почти мгновенно, остановились на пороге, повинуясь взгляду Астариона, и вопросительно уставились на него. — Сейчас я преподам вам урок, дети мои, и покажу, что ожидает того, кто осмелится решать за меня или ослушаться моего приказа! — он снова развернулся к Диане и сказал: — Есть существенная разница между отродьем и консортом, дорогая, вас может быть сколько угодно: десятки, сотни, тысячи, а он, — Астарион величественно указал на замершего в кресле Тайрона, — один. И так будет всегда! Будь у тебя хотя бы капля мозгов, ты поняла бы это и даже не пыталась занять его место, но увы… — он развёл руками и театрально замолчал, скрещивая руки на груди и словно чего-то ожидая. — Простите меня, Повелитель, — падая на колени, умоляюще воскликнула Диана, — я совершила страшную ошибку, потому что… больше жизни люблю вас! — Больше жизни? — повторил Астарион с нехорошей усмешкой, увидел истовый кивок и пристально уставился в залитое слезами лицо девушки. — Это… многое объясняет… — усмешка стала чуть шире, заставляя Тайрона внутренне подобраться, в ожидании стремительно близящейся развязки. — Я… прощаю тебя, дитя, — проникновенно начал Астарион, услышал судорожный облечённый выдох Дианы и продолжил, — а теперь — раздвинь пошире шторы, я желаю увидеть солнце! — а это был уже приказ, ослушаться которого отродье просто не может, даже если он — смертелен. — Повелитель… нет… умоляю… не надо… — рвалось с губ побледневшей как полотно девушки, пока ноги сами несли её к большому окну, закрытому тяжёлыми бархатными шторами, напрочь отсекающими солнечный свет. — Простите… я… никогда… больше… — Не ослушаешься меня, — процедил Астарион, повелительно взмахнув рукой и вынуждая отчаянно сопротивляющуюся Диану взяться за шнур, раздвигающий шторы, и потянуть за него. — И насладишься своим последним солнечным днём. Сполна! — его последнее слово утонуло в её истошном крике — жаркие полуденные лучи коснулись мгновенно задымившейся кожи. Остальные отродья моментально отшатнулись назад, чтобы ни единого луча не упало на них, а Тайрон продолжал сидеть, ощущая на коже ласкающее тепло и понимая, что Астарион делает это специально. Показательная казнь и наглядная демонстрация той самой разницы между отродьями и консортом, крайне убедительно и жутко, но ни малейшей попытки остановить это Тайрон не сделал. Не в этот раз. Удушливая вонь горящей плоти наполнила комнату, заставляя Астариона поморщиться. Он внимательно смотрел на свою заживо сгорающую лучшую охотницу, а мгновение спустя её крик оборвался, словно обрезанный ножом. — Слишком громко, — раздражённо произнёс он, поворачиваясь к Тайрону, — не находишь? К счастью, уже всё… — он покачал головой, указывая взглядом на кучу пепла, оставшегося от Дианы, а после потянул за шнур, снова задвигая шторы, и приказал, обращаясь к отродьям: — Уберите это безобразие и отправляйтесь к себе. Кайл, займи её спальню, я ценю твои старания, — Астарион милостиво улыбнулся симпатичному рыжеволосому юноше, влившемуся в семью пару месяцев назад. — Надеюсь, ты не повторишь её ошибку? — Никогда, Повелитель, — подобострастно ответил Кайл, не сводя с Астариона испуганно-восторженного взгляда. — Прекрасно, а нам самое время освежиться, — это было адресовано уже Тайрону, — ты можешь встать? — Да, — хрипло ответил он, облизав пересохшие губы и надеясь, что по пути в купальню окончательно придёт в себя.

***

— Ну, давай, скажи, что я неправ и нужно было дать ей второй шанс, — усмехаясь, начал Астарион, когда они сидели в большой мраморной купальне, воздвигнутой во дворце совсем недавно. — И не бойся, на тебя новые правила не распространяются, можешь и дальше ворчать и спорить со мной. — Я не боюсь, — ставя на бортик полупустой кубок с лёгким белым вином, сказал Тайрон, — я просто… не думал, что ты… — Вооружусь методами Касадора? — Угостишь меня отравленным вином… Это было… — Гениально, — расплылся в довольной улыбке Астарион, — это положило конец честолюбивым притязаниям недалёкой девицы и совершенно ничем не угрожало тебе. Она должна была поверить, что ты абсолютно беспомощен, и показать себя во всей красе, что и случилось. — Мог бы и предупредить… — И всё испортить? Не обижайся, но убедительно изобразить отравление ты бы не сумел, и всё пошло бы прахом. Диана продолжала бы интриговать и сеять раздор среди семьи, надеясь получить вожделенный приз — меня, а это — не то, чего я хочу! Видят боги, я пытался обойтись без… столь жёстких уроков покорности, но просто слов оказалось недостаточно. Пришлось наглядно продемонстрировать, чем заканчивается непослушание и… кто на самом деле важен для меня, — это было сказано уже совсем другим тоном. — Иллюзия равенства между тобой и остальными, которую так старательно создавала Диана, развеяна раз и навсегда, а Кайл получил заслуженную награду за смелость. — О чём ты? — непонимающе уставился на него Тайрон. — Это он сообщил мне об интригах Дианы и невольно заставил задуматься — почему подобное вообще происходит, и кто в этом виноват. И знаешь, ответ меня нисколько не порадовал, потому что виновником торжества оказался… я сам, — Астарион сожалеюще вздохнул и продолжил. — Моё стремление не превратиться в Касадора привело к тому, что я лишился лучшей охотницы, а ты пережил несколько не самых приятных минут. Но не волнуйся, это больше не повторится. Никогда. — Не сомневаюсь, но… — Никаких «но», моё сокровище, — Астарион придвинулся ближе, провёл кончиками пальцев по щеке Тайрона, очертил контур губ, на мгновение коснулся их поцелуем и снова отстранился. — Отныне я буду суровым и жёстким правителем, которого они заслужили, слушая бредни Дианы и считая тебя равным себе. — Жёстким или жестоким? — осторожно спросил Тайрон. — Зависит от них, а пока забудем об этом и насладимся друг другом, поскольку завтра нас ожидает долгий путь в Аткатлу. — Нас? Но ты же писал… — Далеко не всему написанному нужно верить, — запуская руку в волосы Тайрона, промурлыкал Астарион, — разве я могу лишить тебя удовольствия лицезреть высшего вампира, склонившегося передо мной? Конечно же, нет… — его губы снова коснулись губ Тайрона, а рука скользнула с плеча на живот и ниже, — но это будет завтра, а пока… 24.09.23