Шанс

Тихонов радовался как маленький ребенок, когда получил звонок с довольно точной и конкретной наводкой. Звонила женщина, сбивчиво рассказывала о том, что ее муж помогал потерявшимся мальчикам починить машину, после чего они быстро скрылись по направлению к деревне Черевково, что на берегу реки Северная Двина. Лейтенант, в очередной раз сверившись с картами, подтвердил свои догадки, что парни действительно уже в Архангельской области и движутся в сторону залива Белого моря. Ранее Тихонов уже звонил в тот округ и связывался с милицейским управлением, но сейчас он сделал повторный звонок и предупредил о возможном появлении, можно считать, угнанной машины и двух пропавших подростков. Антон и Рома в это время продвигались по трассе крайне быстро. Пятифан был настроен решительно, свыкся с управлением и работой двигателя, и теперь мог преодолевать отметки в шестьдесят километров в час и выше. Близился вечер, Ромка не чувствовал усталости, пребывая в состоянии аффекта, но Тоша уговорил его сделать небольшой привал, чтобы поесть и отдохнуть. Опасаясь, что машину или их самих могут снова увидеть, парни свернули с главной дороги куда-то в поле, продвигаясь по кочкам и приминая траву. Проехав достаточно далеко, чтобы шума трассы было почти не слышно, Пятифан заглушил двигатель и вышел наружу, разминая суставы. Пока Тоша суетился у багажника, пытаясь придумать, что бы поесть, не прибегая к готовке, Рома носился вокруг как оголтелый. Он отрабатывал на воздухе бойцовские удары, крутил нож бабочку, матерился на воображаемых врагов и кричал. — Все нормально с тобой? — посмеялся Петров, когда в очередной раз за его спиной пронесся Пятифан. — Я чувствую себя таким странно счастливым! — вдруг вскрикнул Рома, подбежав к Антону и развернув его за плечи лицом к себе, — Мы надурили паромщика, обманули мента, удрали от того мужика и женщины. Мы, типа, как неуловимые мстители! — Не думаю, что такими поступками стоит гордиться, — улыбнулся снисходительно Тоша, чуть ли не роняя на землю сверток с копченой колбасой. — Согласен, но смотри, к чему это привело! — Рома схватил Антона за руку и отвел от машины на пару метров, проводя ладонью по горизонту. Солнце стремительно садилось, окрашивая небо в ярко-оранжевый. Казалось, словно облака, что плывут вдалеке, пылают пожаром. Тоша не совсем понимал, с чего в Ромке проснулась такая сильная воодушевленность, но это не помешало ему заразиться той же энергией, — Мы, блять, все сможем, понимаешь? Мы доедем до этого моря и никто не посмеет помешать. Пятифан посмотрел на Антона, в глазах которого мелькали искры от этих слов, и легкая Тошина улыбка заставила Ромку чувствовать себя еще более живым. Он, все еще не выпуская руку Петрова из своей, побежал вперед, вглубь поля, иногда запинаясь. — Бля, Рома, стой, — кричал Антон сквозь смех, пытаясь перебирать ногами в том же темпе, что и друг. Колбасу он уронил еще метра два назад, теперь стараясь просто не упасть в погоне за Пятифаном. Нога последнего вдруг угодила в нору полевой мыши, отчего он резко остановился, пытаясь поймать свободной рукой равновесие. Тоша, конечно же, врезался в спину Ромки, заставляя его упасть на землю. Пятифан машинально схватился за рукав рубашки Антона, потянув того за собой. В итоге, двое истерически смеющихся парней растянулись среди травы и полевых цветов. — Ты дурак! — воскликнул Петров, потирая ушибленный локоть. — Какой есть, — с оскалом ответил Ромка. Сквозь высокие травинки он посмотрел на Антона, что лежал на спине и тяжело дышал после бега. Солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом, погружая поле в сумерки, и подул слабый ветер. Белоснежные локоны взмыли с Тошиного лба, а цветы и ростки травы заколыхались. Петров вдруг повернулся к Ромке, поймав его изучающий взгляд, и протянул руку к его лицу. — У тебя цветок в волосах запутался, — сказал Антон, запуская пальцы в короткие локоны Пятифана. Сердце Ромы было готово кричать от любви и от той красоты, что он сейчас видел. Щеки его опять предательски стали наливаться кровью от касаний друга, и в голове промелькнула мысль о том, что сейчас идеальный момент для признания. Но Пятифан быстро откинул эту затею. Он решил отложить признание к логическому завершению поездки. Сказать заветные слова Рома хотел на берегу моря, о котором Тоша с такой любовью говорил прошлым вечером в лесу. «Вот это точно будет идеально» – подумал Пятифан, улыбаясь и заглядывая в блестящие глаза Антона. Рома поэтому и горел огромным желанием как можно быстрее добраться до побережья. Он, наверное, никогда бы себе не простил, если бы их поймали где-то по пути, не позволив завершить начатое. — Ну, подурачились, и хватит, — усмехнулся Пятифан, поднимаясь на ноги. Он протянул Тоше руку, — Надо торопиться. К моменту, когда парни снова выехали на дорогу, уже совсем стемнело. Опустилась прохладная и темная ночь, что ощущалась еще непрогляднее среди лесов и полей. Антон сначала слушал вместе с Ромкой музыку на диске, после чего вдруг притих. Пятифан заметил, что Тоша уснул, сложив руки на груди и облокотившись лбом о стекло окна. Рома выключил музыку и продолжил вести машину в тишине, погружаясь лишь в собственные мысли и ожидания. Он уже на все сто решился на признание. Сколько лет он бегал от собственных чувств? Теперь бежать не хотелось. Пятифан не питал надежд на взаимность, но знал, что Антон не отвернется от него в любом случае. Их дружба крепла все лето, а теперь, когда они прошли через такую, пусть и небольшую, но сближающую поездку бок о бок, молчать было бы преступлением. До двух ночи поездка была очень спокойна. Машин почти не встречалось, что радовало Пятифана, ведь дорога, погруженная в тьму и освещаемая лишь фарами, казалась слегка жуткой. Ромка все время боялся, что сейчас из ниоткуда появится машина или выскочит какое-нибудь животное, особенно на поворотах. Антон же спокойно спал, иногда ворочаясь и бормоча что-то во сне, заставляя Пятифана все время умиляться. В пол третьего ночи, когда машина преодолела село Емецк и снова оказалась в объятиях ночного леса, Рому стало слегка клонить в сон. Но взбодриться помогло то, что Тоша вдруг резко проснулся и сел, тяжело и хрипло вздыхая. Ромка сильно испугался, от неожиданности выворачивая руль влево. Машина заходила ходуном, пока Пятифан пытался выровнять движение и съехать со встречной полосы. Благо, автомобилей именно в этот момент там не было. Послышался визг колес и вскрики Антона, после чего Рома, наконец, смог съехать с трассы на обочину и остановить машину. — Ч-что случилось? — спросил он обеспокоенно, включая свет в салоне. От того, что увидел Пятифан, сжалось сердце. Тоша сидел, обняв себя за плечи, и выглядел очень напугано. Лицо его стало бледным, словно простыня, очки съехали с переносицы на кончик носа, а нижняя губа дрожала, будто он готов заплакать. Собственно, по щекам Антона и потекли крупные слезы. Рома был в недоумении. Он аккуратно дотронулся плеча Петрова, — Тоша, ты чего?.. — Мне приснилось, — дрожащим голосом начал Антон, взглянув на Пятифана. В Тошиных глазах четко читался страх и отчаянье, отчего Ромка напрягся еще сильнее и показалось, будто он готов разрыдаться сам от того состояния, в котором увидел друга, — Блять, приснилось… Что мы попали в аварию. — Так, спокойно, — Рома постарался говорить как можно более мягким голосом, поглаживая плечо Антона. Последний словно не слушал и продолжал сбивчиво говорить. — Мы врезались в дерево, а потом… Потом я открыл глаза и увидел, что у тебя вот тут, — Тоша показал на свою грудь в область сердца, — Что у тебя тут торчит такой длинный сук от дерева… Блять… Слезы потекли из глаз Антона еще сильнее и с его губ слетел слабый всхлип. Рома нахмурился и притянул Петрова за шею, заключая в объятия. — Тише, тише… Все хорошо, — шептал Пятифан, чувствуя, что плечи Тоши прерывисто вздымаются от плача, — Я в порядке, это просто сон… Рома почувствовал на спине руки Антона. Он схватился за ткань его олимпийки, утыкаясь носом шею и пропитывая кожу Пятифана слезами. Рома еще никогда не видел Тошу в таком состоянии, отчего было и страшно, и больно, и не понятно, как правильно себя вести, чтобы помочь другу. Пятифан отстранился, заглядывая в лицо Антона и в его стеклянные от слез глаза. — Я сейчас посмотрю, вроде чай горячий остался, хорошо? — сказал Рома, вытирая с щек Тоши слезы, — Подожди немного. Пятифан быстро вылетел на улицу и стал рыться в багажнике в поисках термоса. Из-за темноты и слабого освещения, которым выступала лишь лампочка из салона, было сложно сделать это быстро, но Ромка справился на удивление ловко. Когда он вернулся внутрь, Антон казался уже гораздо более спокойным. Он лишь смотрел на улицу, куда-то в темноту очень усталыми глазами. Пятифан налил в крышку уже не горячий, но, по крайней мере, теплый чай и протянул Тоше. Тот с благодарным кивком принял напиток в свои дрожащие руки. Воцарилось молчание. Рома не знал, как спросить о том, что это было так, чтобы не выглядело странно. Но Антон заговорил сам. — Прости за это… — тихо сказал он, отпивая чай, — У меня такое бывает. — Такое? В смысле, кошмары? — Да… Я не хотел тебя пугать, но… Периодически мне снятся очень страшные сны про тех, кто мне дорог, — Тоша грустно улыбнулся, опуская взгляд. «Про тех, кто дорог?» – мысленно повторил Ромка. — Значит, я тебе дорог? — Пятифан сказал это, не успев понять, как со стороны звучит подобный вопрос, отчего в неловкости прикусил губу. — Ну да, а ты сомневался? — Антон серьезно посмотрел на Ромку, сжимая в руках крышку от термоса. Пятифан смиренно помотал головой, — Знаешь, это было так реально, словно ты и правда умер. — Но это не так, да? — ответил Ромка, стараясь отвести мысли Тоши от недавнего кошмара. Он без стеснения провел ладонью по щеке Антона, смахивая последнюю слезу, и слабо улыбнулся. Еще немного посидев в тишине, Пятифан вывел машину обратно на дорогу, обдумывая все произошедшее. Сердце по прежнему щемило от состояния Тоши, хотя тот, вроде, стал приходить в себя. Лицо его приобрело легкий румянец, а глаза стали выражать что-то помимо беспокойства. К этому времени, а именно, к трем часам ночи, небо уже стало лениво светлеть. Лето, как никак. День обещал быть пасмурным – выползающее наружу солнце сразу спряталось за светлыми серыми облаками, отчего рассвет не был наполнен красками. Ромка все время краем глаза проверял состояние Антона. Тот, по очевидным причинам, больше не спал. Лишь сжимал в руках уже опустевшую от чая крышку и смотрел вперед, прямо на дорогу. — Ты в порядке? Отдых не нужен? — Нет, все хорошо, — улыбнулся Тоша, поворачиваясь к Пятифану, — Я уже привык, так что быстро от кошмаров оправляюсь. Антон вдруг полез в бардачок, когда увидел за окном промелькнувшую табличку с надписью «Д. Беломорье». Он раскрыл карту, впиваясь в нее своим фирменным изучающим взглядом, а Рома отметил для себя, что Петров и правда больше не выглядит таким встревоженным. Тоша с радостным смешком опустил карту. — Нам осталось ехать всего час.