Метель.

Ночь туманом накрывала небосвод Тейвата, оставляя за собой яркие пятна на небе, помогающие кораблям, что уходили вдаль, плыть по нужному течению. В Мондштадте в окнах домов медленно гасли огни, оставляя за собой чувство благоговейного одиночества на улицах. Несло свободой и безнадёжной романтикой; даже ночью город, казалось, процветал. Пьяниц уже согнали из «Кошкиного хвоста», оставляя их неровно шататься по улице, нелепо перебираясь с ноги на ногу. Большинство лавок, таверн и прочих заведений уже были закрыты, даже уличные продавцы возвращались в свой уютный дом, забираясь под пушистый покров одеял, окутывающий их тела долгожданным теплом, которого так не хватало в наступившие зимние ночи. Мягкие сугробы покрывали зелёную влажную траву, хрустя и ломаясь об ботинки редких прохожих. Снаружи было пустынно. В других регионах без конца кружили вечные метели, грозы, а в Мондштадте было приемлемо тепло, хотя порывы мощных ветров кусали румяные щёки. Прекрасная, фигуристая женщина восседала на барном стуле как на троне, её перст властно стучал по стойке. Тепло из таверны «Доля ангелов» проходился по телу, и этот глубокий разрез в декольте блузки, казалось, совсем не давал ей напряжения, несмотря на открытость. Юбка-карандаш плотно оборачивала бёдра, оставляя небольшой разрез по бокам. Колготки мало-помалу согревали высокую барышню, которой это и вовсе не надо было. На голых плечах висела тёмная палерина с тонкой тканью, ворот которой был с мягким пухом животного, словно её шею окручивал лисий тёмный хвост. Розария безразлично поправляла свои перчатки, рядом с ней был недопитый бокал вина. Жидкость в нём была практически на дне, можно было выпить за один глоток, но бардововолосая дама не спешила. Времени было густая туча, если не более. Её глаз повернул в сторону её правого плеча, смотря на мужчину, что головою, подпёртую его собственными руками, лежал на барной стойке. Он был пьян, но заворожен красотою Розарии. Может, это на нетрезвую голову, что больше не могла думать ни о чём, кроме завтрашнего похмелья? Кто знал, что крутилось в его голове. Но в ней хранились многое. Под этими тёмно-синими волосами и скальпом скрывалось большее, чем пустота. Были там как и знания, так и секреты, что были похоронены в глубине самого шкафа, где были скелеты. Его опьянённый, одурманенный взгляд глупо смотрел на церковную служительницу, пока та медленно теряла терпение. — Долго смотришь. Ежель хочешь посмотреть на кого-то, иди и выпивай не со мной, — грубовато, но как всегда уверенно промолвила та. — Если бы я хотел смотреть на кого-то другого, я бы давно не смотрел на тебя, — мечтательно сказал своими сладкими устами, что покрыты алкоголем, Кэйа. — Иногда и сам не могу поверить, что такая красивая девушка выпивает со мной. На последние слова, казалось, был сделан немалый акцент. Розария склонила голову набок, вяло подпирая щёку своей тонкой, изящной рукой. — Как всегда твои сладкие речи. Не устал ли? — С безразличием в тоне и глазах Розария, казалось, чувствовала себя обманутой. Словно такие речи были посланы не только ей, но и сотням других... — Не будь такой серьёзной. Мы пришли сюда отдохнуть, забыла? — лёгким движением положив свою сильную ладонь на плечо девушки, Кэйа продолжил. — Ты даже практически не выпила ничего. Можем исправить это за мой счёт. Наконец, Кэйа поднял свою голову с твёрдой деревянной поверхности. Розария задумчиво хмыкнула. — Ты сегодня уже достаточно выпил. Я не имею желания выпивать сегодня. Ошарашенный такими словами, Кэйа с округленными очами смотрел на свою собутыльницу. До этого она так не говорила, а соглашалась, после чего они проводили душевный вечер в компании друг друга, приятной атмосферы и таверны. Ничего и никого больше кроме них, казалось, не существовало. — О чём ты? — спросил Кэйа, издавая смешок, который, казалось бы, обязан был звучать естественно, но доля напряжения в нём отслеживалась. — Я соизволю сказать прямо: мне кажется, нам стоит разойтись на сегодня, — на глубоком вдохе сказала женщина, проводя кончиком пальца по ободку бокала. — Встретимся в любой другой день, но на сегодня я не смогу рассиживаться тут. Розария взяла бокал, допивая последние капли некрепкого вина, пока Кэйа, казалось, резко протрезвел, приходя в себя. С глухим стуком поставив бокал на стойку, обладательница манящих глаз поднялась, повернувшись и уже направившись к выходу... Но её тонкое запястье схватила чужая рука. Кэйа успел подняться со стула, подбежать к Розарии и взять её запястье. На чертах его лица отражалось волнение... Ему казалось это чем-то сюрреалистичным. — Скажи... Что не так? Резкий вопрос заставил Розарию остановиться. Она несколько секунд смотрела на сильную руку, что нежно сжимала её запястье, а позже поднимала его на Кэйю... Это действие казалось таким неожиданным, но при этот ожидаемым от такого человека, как Кэйа. Вскоре мужчина, осознав свою ошибку, сглотнул и отпустил запястье. Под действием сильного алкоголя его эмоции впервые стали так проявляться... Но на этот фактор также сыграло то, что Розария была ему дорога. Наверное даже больше, чем дорога. — Я не заинтересована, вот и всё, — холодно ответила девушка, покидая быстрым шагом заведение. Кэйа рванул навстречу, ноги сами его несли. Оказавшись на улице, он нашёл для себя наинеприятнейший фактор - на улице шла сильная и неожиданная метель, которая принеслась с соседних стран. Огонь в его глазах стал гаснуть по мере того, как снег падал ему на ресницы, а холод назойливо бил по лицу. Уверенный в своих действиях, он пошёл вперёд, перед его глазами ничего не было видно из-за сильного снегопада, раздуваемого мощными ветрами. Впервые его бросали одного. Все охотники, искатели приключений, да и обычные обыватели всегда оставались на лишние пару минут для разговора с Кэйей, что обладал незаменимым умением развязывать языки, но дорогой ему человек его сейчас отверг. Отверг его компанию, диалоги с ним, и вышел на засыпанную сугробами улицу. Кэйа отчаянно бежал напролом, снежная пелена закрывала ему любую возможность видеть, что было впереди. В голове всё ещё слышались отголоски фраз Розарии. Её очаровательный голос застрял в голове, не желая выходить. Окутанный непониманием, он услышал знакомый голос... Звуки борьбы прорвались сквозь переулок Мондштадта, и Кэйа, понимая, что помимо его и Розарии никого рядом не могло быть, сразу без лишних раздумий бросился на шум. Наконец, сквозь метель стала прорисовываться знакомая фигура высокой девушки, против которой, левитируя, сражался крио Маг Бездны, что смог благодаря метели и неосторожности граждан прорваться в город. Кэйа, без доли раздумий, обнажил свой меч. Он был готов защитить дорогого ему человека, ведь однажды пообещал самому себе, что отныне будет поспевать в критических ситуациях вовремя. Без доли раздумий, он бросился вперёд, пока Розария безуспешно старалась ухватить его за плечи и остановить. Отвлёкшись на руки девушки, что положились ему на плечи, Кэйа прогадал атаку в самое сердце. Его тело пронзило холодком, заставляя упасть на одно колено, хватаясь за левую часть груди, которая стремительно обмерзала. Шокированная, но не сломленная, Розария помчалась вперёд. Её холодная ярость и уверенность в поступках заставила Мага отступать, но было поздно. Острое копьё пронзило щит насквозь, создавая трещины, словно как на упавшем и разбившемся хрустале. Вымещая всю злость на Маге, что попытался отнять её верного друга, Розария и вовсе позабылась. Когда тело маленького приспешника Бездны уже валялось в сугробе, Розария обернулась назад. Тело Кэйи лежало, укрытое тонким слоём снега. Он подавал признаки жизни, медленно открывая и закрывая глаза. Барышня помчалась на помощь к своему другу, вставая на корточки перед его телом и переворачивая его тело на спину. Она оттащила тело мужчины в сторону, проверяя пульс и сердцебиение, которые были замедлены. — Кэйа, сейчас не время для шуток... Прекрати притворяться, — сказала Розария, словно ища надежду на спасение. В ответ Капитан кавалерии лишь издал свой естественный и фирменный смешок, что казался ехидным, но не нарочным. — Сейчас, думаю, нет смысла быть таким серьёзным... Это пустяковая рана, поверь. Издав маленький кашель, Кэйа вновь схватился за ткань, за которой скрывалось сердце. Розария не могла поверить своим глазам... Она так сильно переживала за человека, проявляла эмпатию, хотя ей это самой было не свойственно. Кэйа тоже стал что-то осознавать... Он всегда действовал рискованно, но всегда выходил победителем, а сейчас, полностью беззащитный, бросился в неравный бой... И ради чего? А точнее, ради кого? — Знаешь, я хоть и шучу... Но если со мной сейчас что-то случится, то знай, — Кэйа сделал интригующую паузу, наклоняя своё румяное лицо ближе к Розарии. — Ты мне нравилась даже больше, чем красноречивая собеседница.. Кэйа сделал очередную паузу, формулируя предложение. Его тело охватывал неприятный холод, против которого боролось тепло, что расплывалось по всему телу из-за Розарии. Он давно испытывал к ней симпатию, но признавать он этого не хотел до последнего... Ну а что сейчас терять, раз он чувствует, что в прямом смысле слова ранен в самое сердце? — Ты мне нравишься. И всегда нравилась, — с более искренним голосом проговорил Кэйа, его рука скользнула сквозь пряди бордовых волос, нежно массируя скальп. — Прости меня. Кэйа сказал, наклоняясь вперёд и дотрагиваясь холодными губами до губ Розарии. Ощущая лёгкий трепет в смешку с трагичными событиями, Розария не знала, как поступить... Но она разжала свои губы, впуская между них влажный язык, что окутывал её тело приятным одеялом тепла и уюта, может даже какого-то более родного чувства. Она приняла свои чувства и чувства Кэйи, который медленно ослабевал в её руках. Вскоре, Кэйа отстранился, но не по своей воле. Его тело обмякло, все мышцы расслабились, а веки, что казались тяжелее сотни кораблей и булыжников, наконец закрылись. Они оба сидели тут, в кромешной темноте, окутываемые ветром злонесущей метели. Холод бил в самые сердца, а тела согревались присутствием друг друга. В ту ужасную, пасмурную ночь, метель забрала его... Но забрала ли окончательно?