то, что я запомню

Казалось, она никогда больше не увидит свет. В её голове отчётливо отпечаталось только одно: холодная каменная камера, заколочена металлическими прутьями. Запах пота и крови, когда она изо дня в день долбила стены своими собственными руками, сдирая кожу, превращая руки в раздробленное мясо. Казалось, она никогда больше не увидит свет. Пришедшая девушка, явно из почтённого рода, в приличном дорогом костюме – такая одежда в Нижнем мире могла только снится, хотя даже это казалось целой сказкой. Именно она сдвинула эту чёртову коробку, заставив двери распахнуться, чтобы она увидела свет. Её взгляд, словно говорил, ты выглядишь ужасно, ты преступница, я делаю это ради собственной выгоды, твоя свобода – мой тебе дар. Вот только когда Вай смотрела на Кейтлин, то в её глазах читалось совершенно другое. Не страх, далеко не страх. Она была слишком бойкой, чтобы бояться. Она прошла за эти годы слишком много, чтобы бояться. Напряжение в плечах, печаль, горечь и сожаление в глазах Вай так сильно искрились, что это было сложно не заметить. И немой вопрос застывает в воздухе без ответа: «зачем ты освободила меня?». Казалось, она никогда больше не увидит свет. Лежа на мягкой кровати, словно она парит где-то в облаках, пару дней назад Вай могла лишь мечтать о таком, укладываясь каждый раз на холодный каменный пол камеры с надеждой, что она умрёт от холода и ей больше не придётся всё это терпеть. Ей не придётся носить на себе тяжести прошлого. А взгляд глаз напротив, удивительно голубых, словно само небо рассматривает девушку, изменился. Теперь вместо холода и презрения в них читалась нежность и сожаление. Рука Кейтлин тянется к щеке, тёплые пальцы потирают побитую кожу. А затем тут же её убирает, на лбу появляются маленькие морщинки. Думает, что сделала ошибку? Вай медленно, неторопясь, обхватывает ладонь Кираманн пальцами и прижимает ближе к сердцу. Для неё это в новинку, вот так, лежать в кровати с совершенно незнакомой ей девушкой в её же доме и чувствовать человеческое тепло. Такое может только сниться, про такое пишут сказки. Может, она просто её герой? – Тебе нужно сменить бинты, – хриплым голосом проговаривает Кейтлин, слегка улыбаясь уголком губ. – Иначе твои раны начнут гноится. Внутри у Вай резко вздымается буря. Какой-то неведомый внутренний страх. Что-то сейчас пойдёт не так. А если та просто её выгонит? Хотя она предложила помощь, с чего бы ей её выгонять. Хотя… – Ты уверена, что хочешь это увидеть? – они обе понимают о чём речь. Ведь когда заключённая в многочисленный раз оббивала каменную кладку камеры, Кираманн наблюдала за этим. Кейтлин грустно улыбается, а затем встаёт с кровати, нехотя вытаскивая руку из объятий Вай. – Полагаю кто-то действительно хочет получить заражение. – На этих словах она покидает комнату, оставляя девушку наедине. А через пару минут возвращается обратно с небольшой коробочкой. – Побуду немного твоим доктором. Пациент, будьте добры, покажите мне ваши руки! Вай усмехается и протягивает ладони. Но глаза не смотрят на Кейтлин, которая начинает постепенно и с чрезмерной осторожностью снимать бинты. А смотрят на кожу, которая горит от каждого снятого слоя. Она готова была поспорить, её руки опустили в кипящее масло. Глаза не смотрят на Кейтлин, которая выкидывает пропитанные кровью и грязью бинты в мусорное ведро, потому что боится. Боится реакции. Руки той были как у диснеевских принцесс, не тронутые ничем опасным; мягкие, нежные, ухоженные. А здесь совершенно противоположенная картина: побитые, растерзанные, огромные синяки так и виднеются из-под засохшей крови на костяшках. Не руки, а огромные отбивные. Кирманн делает всё аккуратно. Смывает грязь и кровь, обрабатывает раны, намазывает мазью, а затем накладывает новые, чистые бинты. В её глазах нет страха и отвращения, которое так боялась увидеть Вай. Наоборот. – Твои руки прекрасно выглядели бы без бинтов, ты всегда их носишь? – вопрос застал врасплох. Это был комплимент? – Всю жизнь сколько себя помню, – и после этого тёплые губы накрывают её ладони. Кейтлин слегка касается бинтов, оставляя поцелуй, а затем собирает всё обратно в аптечку. Отмахивается, возмущённо бубнит что-то себе под нос, а затем произносит «я закончила, пациент теперь в порядке» пулей вылетает из комнаты, заставляя Вай недоумённо расплываться в лёгкой улыбке. Казалось, она больше никогда не увидит свет. Сейчас на её лице играют солнечные зайчики, она вдыхает приятный аромат цветов, стоящих в вазе на комоде, а внутри сердца разгорается тлеющий уголёк. Сказка, сон, фантазия, неважно. Впервые за долгое время она чувствует себя в порядке. И Вай надеется запомнить, запечатлеть этот момент в памяти, чтобы никогда больше его не забыть.