В болезни и в здравии

Той же ночью Харви пришёл поговорить с ним через наблюдательный пункт карантинной комнаты. – Слава богу, у этих идиотов сончас прямо на постах, впрочем, я легко наплёл бы, что очень волнуюсь за напарника, аж спать не могу. Я просмотрел доказательства. – И что? Всё в порядке? – внутри шевельнулось неприятное сомнение. Неужели Пингвин мог его обмануть? – Этого хватит. Но доказательства сфабрикованы. В том плане, что… Это подстава. Пингвин явно выбрал этих людей: один страшный, как чёрт, после перенесённого вируса, а другой, напротив, тот ещё голливудский красавчик. И они будто случайно нарываются на вояк. А те их крошат градом пуль. Надеюсь, это были те ещё негодяи, которых Пингвин сам бы прирезал, а тут они сыграют героическую роль. Да ещё и родственники компенсацию получат. Гордон знал: это мерзко. Но им нужно спасти город. Пингвин действовал так, как привык. – Когда вы подадите сигнал? – Завтра. Сегодня, как сам понимаешь, мы недостаточно подготовлены. – Выпустишь меня, если всё закрутится слишком быстро? В голосе Харви сплошные вопросительные интонации: – Сам-то как думаешь? Может, всё же стоит пересидеть карантин, а не подвергать опасности людей Зелёной Зоны? – Наверное, ты прав. Пропущу всё веселье. – Ну, не всё тебе геройствовать. Харви поправил шляпу. Он, наверное, и спал в ней. Первые четыре дня ничего не происходило, зато потом Гордон услышал выстрелы. А затем остался в полном одиночестве. Двое суток ему не приносили еду. Но не беда, вода здесь была. Волновало лишь то, что происходило за этими стенами. На седьмой, предпоследний день карантина, в котором, к слову, Гордон так и не почувствовал никакого недомогания, двери помещения открылись. – Тебе даже бритву не дали? – Пингвин в ярко-малиновом (господи, где он его откопал?) костюме с чёрным галстуком вошёл и встал, уперев трость в пол. За ним появился Зсасз и бросил Джиму большое яблоко. Тот сразу впился в него зубами. – Как дела снаружи? – спросил он с набитым ртом. – Буллок на баррикадах вот-вот прикончит последних бандитов в камуфляже, власти заявили, что они не при делах, выставили на пропускных пунктах машины с медиками и лекарствами, введут их в город после прекращения огня. Цирк, да и только. Не заметил тебя, бросающимся под пули, пришёл проведать. – Спасибо. – Будешь должен. Пингвин развернулся и ушёл, словно его здесь и не было. В полицейском управлении было пусто, должно быть, все объединили силы перед последним боем. Гордон добрался до комнаты связи и включил оборудование. – Говорит капитан Джеймс Гордон, как слышно? Ему ответили. Переговоры окончились тем, что после того, как стрельба прекратится, и все пленники будут заперты в камерах, в город введут помощь. Давно бы так. Харви вернулся довольный со всей командой, под его началом был даже Люциус с ружьём. – И кто тебя выпустил, дай угадаю? Впрочем, вся слава уже всё равно досталась мне, – пихнул его Харви локтем. – Слышал, ты уже связался с нашим вечно ни в чём не повинном правительством. Можешь объявлять, что мы готовы, капитан. А потом всё закрутилось. Со всем пафосом и должной помпезностью в город стали въезжать машины медицинской помощи. Развернули несколько мобильных госпиталей. Всюду наладили выдачу горячей еды. Никого насильно не заставляли применять минус-терапию. Желающих тестировали на наличие антигенов и иммунный статус, опрашивали о наличии симптомов. Тех, кто чувствовал себя нормально, тут же отпускали. Остальных просили остаться под наблюдением и выдавали необходимые лекарства. Откуда-то взялись журналисты и именитые учёные-иммунологи, вирусологи, какие-то прочие доктора медицинских наук. Жизнь бурлила. Началось восстановление города дикими темпами. По Готэму наставили памятников погибшим в пору эпидемии, насадили аллей в честь жертв плюс-вируса. В эти дни Гордон как нельзя лучше ощущал, что выполняет свою работу: помогает людям. Они выводили из домов малоподвижных граждан и доставляли их к врачам. Разбирали завалы, оставшиеся после работы военных (или террористов, как их окрестила власть). Постепенно всё приходило в норму. Наверное, единственным, что бросалось в глаза, было наличие призывающих постеров всюду: «Обратись в больницу – пройди обследование! Не шути со своим здоровьем!» Когда Гордон увидел, как мелкий воришка вытащил у кого-то кошелёк, он, вопреки всему, выдохнул: Готэм становился прежним. Воришку он так и не догнал. Через некоторое время Джима Гордона наградили должностью комиссара. Харви заслуженно стал капитаном полицейского управления, где ему было самое место. Гордон вникал в бюрократические тонкости новой должности, но всё ещё появлялся в полиции, чтобы уладить до конца все моменты. Работа кипела. Он даже не заметил, как пролетело три месяца после победы. – Угадай, что я нашёл на своём столе сегодня утром? – спросил его Харви, завидев в дверях кабинета. – Понятия не имею. – Смотри. Он протянул ему два чёрных прямоугольника с рисунком зонтика на каждом. – И что это, скажи мне? Джим улыбнулся: – Это, Харви, талоны на бесплатную выпивку лучшего качества. – Бесплатную? – оживился Харви. – Завтра выходной… – Да, и это значит, что тебе нужно надеть свою лучшую шляпу. – Пошёл ты, Джимбо. Ладно, я стряхну пыль с этой и надену свежую рубашку. Надеюсь, пройду дресс-код. – У тебя есть приглашение, не переживай. Джим перевернул чёрные карточки и увидел, что их имена написаны от руки. Вечером они с Буллоком встретились у входа в клуб Пингвина. Гордон ещё из такси вылезти не успел, как услышал: – Надел свой лучший костюм? Ну, не лучший, но менее официальный. Светло-серый, с чуть более тёмным галстуком в тон. Оглядев Буллока от макушки до пяток, он ответил: – А сам-то? Это же твоя парадная рубашка. И брюки! Ты что, на свадьбу собрался? Не хватает бутоньерки. – Завидуй молча. Так мы идём? Показав на входе приглашения здоровенному верзиле, они прошли внутрь и прямым ходом направились к бару. Найдя себе места за стойкой, они устроились, и Гордон сказал бармену: – Самый лучший виски, пожалуйста. За счёт хозяина заведения. Бармен кивнул, ничем не выказав удивления. Возможно, был предупреждён. Получив свои напитки, они звякнули стаканами: – За здоровье! Отпив едва ли глоток, Буллок рассыпался в междометиях: – Ох, святые угодники, мать их, боже! Райский напиток! – Ты что, не пил с тех самых пор? Харви взглянул на него: – Как-то некогда было. Последнее, что пил, та сраная сивуха, как сейчас помню. Гордон улыбнулся и тут же скривился, вспомнив запах. В клубе громко играла музыка, вокруг ходили дамы в ослепительных платьях. Буллок, смотря на всё это, сказал: – Не так уж и плохо, знаешь. Выпивка, женщины. То, что нужно, после тяжёлого рабочего дня. Гордон вообще давно не бывал в заведениях подобного рода. Атмосфера здесь успокаивала. Работа осталась за дверями клуба. Все нервы тоже. Здесь можно было расслабиться, не задумываясь о том, что будет завтра. Сбрасывая с себя ненужное напряжение окончательно, Гордон попросил бармена повторить напитки. – А помнишь, с чего всё начиналось, бойскаут? А сейчас ты, выскочка, уже комиссар! Засмеявшись, Гордон ответил: – Разве что из-за того, что выскочка. – Ну, один ирландец среднего возраста написал в своём рапорте, чьего гениального плана придерживался, спасая Готэм. Так что, с тебя выпивка. – Сегодня – сколько угодно. – Нет уж, я рассчитываю на более долговременные алкогольные отношения. С каждой твоей премии будем ходить в бар! – Харви, мы же с тобой приличные люди! – Кто сказал? Никогда не был приличным человеком и тем более не собираюсь становиться им теперь! Народ вокруг танцевал, общался, шутил. Было приятно осознавать, что город снова жил нормальной жизнью, где никого не делили на категории по какому-либо признаку. С трудом верилось, что Готэм даже эпидемию неизвестного доселе вируса пережил и возродился в том виде, к которому все привыкли. – Интересно, где Пингвин-то? – спросил Харви и вгляделся в людей, перемещающихся туда-сюда. – Кто знает? – Может, где-то в толпе, но этого коротышку разве разглядишь? Наверное, только хороший виски мог заставить задать этот вопрос: – Харви, почему все зовут его коротышкой? Он ненамного ниже меня. – Как с вами, обидчивыми хоббитами, всё сложно! – Харви взглянул на него через стакан. – Если бы у тебя не было такого шила в заднице, я бы и тебя называл коротышкой, а не бойскаутом, так яснее? – Не совсем, но ладно, забыли. – И стоит признать, что у Пингвина привычка смотреть исподлобья, становясь ещё ниже, чем он есть. Он нагибается чуть ли не до самой трости. Гордон приподнял брови, соглашаясь. Да, так и было. Мимо проходил Бутч, и Гордон окликнул его: – Бутч! Удивительно, как он услышал зов при таком шуме. – Комиссар, капитан, добро пожаловать! – дружелюбно ответил здоровяк. – Всё в порядке? Вас всё устраивает? – Зашибись, – сказал Буллок. – Где Пингвин? – спросил Гордон. – Что-то его не видно. – Только если ты ослеп, – Гилзин мотнул головой в сторону. Гордон проследовал туда взглядом и увидел, что над танцполом включили яркий свет, и Пингвин стоял там с обыкновенным самодовольным выражением лица и разговаривал с кем-то из гостей. Строгий фрак делал его действительно похожим на пингвина. – Благодарю, – сказал Гордон Бутчу, на что тот пожал плечами: – Наслаждайтесь вечером. Пронаблюдав за тем, как Пингвин общается то с одним кругом людей, то с другим, Гордон произнёс: – Будто и не случилось ничего. – Только хромает сильнее прежнего. А так, да. Здесь всё по-старому. Музыка снова громче и громче, свет приглушили. Пингвин обворожительно улыбался, пожимая всем руки и явно пытаясь убраться из начинающей танцевать толпы. Народ перед ним расступался, и Пингвин, хромая, постепенно продвигался в ту часть зала, где находился бар. Но тут перед ним появился Виктор Зсасз и отвесил шутливый реверанс, затем присел на одно колено и протянул ему руку. Он что, приглашал его на танец? Гордон глазам своим не верил: да Пингвин в жизнь не согласится на такую авантюру со своей-то ногой! Но тут Пингвин с величественным спокойствием вложил свою руку в ладонь Виктора, и тот повёл его обратно в толпу. Им дали место, и Виктор с удивительной грацией начал свой танец, в который утягивал Пингвина, при этом нисколько не умаляя его достоинства. Он делал столько шагов, сколько мог осилить Пингвин, он кружил вокруг него и делал танцевальные па, держа его вытянутую руку. При этом Пингвин совсем не выглядел стоящим столбом: они действительно менялись местами, помогали друг другу в движениях, Зсасз даже заставлял его откидываться на свою руку. – Ёлки-палки, – услышал Гордон голос Харви. – Никогда бы не подумал, что такое будет смотреться не смешно. Тем временем, Виктор сплёлся пальцами левой рукой с пальцами Пингвина, они то расходились, то сближались, правой же рукой он забрал у него трость и, сойдясь с Пингвином в последний раз, раскрутил её над головой. Раздались аплодисменты и одобрительные выкрики. Виктор, улыбаясь, опустил трость и отдал её Пингвину, а сам пошёл к бару. К Пингвину тотчас прилипла толпа народа со своими разговорами, вынудив его остаться на месте. Подойдя к барной стойке, Виктор забрал у бармена огромную пина-коладу с зонтиком, кусочком ананаса и полосатой трубочкой. Взяв её в руки, он двинулся в зал мимо Гордона и Буллока. Джим столкнулся с ним взглядом. Зсасз подмигнул ему и сказал: – Босс любит танцевать. И скрылся среди людей. – Обалдеть, – отреагировал Буллок. – Вечер, полный открытий. – Что, после Зсасза постесняешься выйти на танцпол? – спросил Гордон, подкалывая его. – Я? – отозвался Харви. – Чтобы я проиграл лысому? Нет уж! Непринуждённо рассмеявшись, Гордон продолжил подначки: – Ну так вперёд! Найди в толпе свою королеву, а после возвращайся. – Ты берёшь меня на слабо! – возмутился Буллок. – А этого нельзя делать, когда я в подпитии. Он встал и поправил галстук. – Как я? – Как пьяный ирландец. – Значит, лучше всех. Харви допил одним махом остатки виски из своего стакана и спросил: – А ты-то что будешь делать? – Я? – Гордон посмотрел на танцующих. – Я пойду к королю. Последовав примеру Буллока, он уничтожил виски и направился на танцпол. Ему пришлось протискиваться сквозь толпу. Пингвин стоял в самой гуще, дойти до него было не так-то легко. Харви наблюдал за тем, как Гордон пробирается к королю Готэма. Вот он совсем близко. Пингвин его заметил, повернул голову, во взгляде читается интерес. Гордон встал напротив и протянул руку. Не для рукопожатия. Пингвин посмотрел на неё внимательно, с улыбкой. То ли дежурной, то ли нет. Когда Пингвин царственным жестом опустил свою руку на ладонь Джима Гордона, Харви выдал: – Ну и дела! И приступил к поискам своей королевы этого вечера.