Преданные сердца

Великие кузни Эребора никогда не останавливались. Гномы постоянно поддерживали огонь в гигантских печах, ковали оружие и доспехи. Вокруг клубились водяные пары, пахло потом и раскаленным металлом. Бум-бум-бум, ритмично звучали удары кузнечных молотов, словно именно здесь, в самых недрах, стучало сердце Одинокой горы. Остерсил ловко проскользнул между трудящимися гномами и свернул в левый коридор, где хранились инструменты. Хотя надежда на лучшее всегда теплилась в его сердце, но мешок он приготовил ещё луну назад. Теперь же выбора не было. Он боялся только одного, не успеть ускользнуть в Дейл. Ведь Трор славился не только своими богатствами, но и жестокостью к тем, кто смел ему перечить. За сегодняшний разговор Остерсил мог лишиться головы, а его жена и дочь навсегда пропасть в эреборской тюрьме. — Я знал, что найду тебя здесь. — раздалось из-за спины. Остерсил вздрогнул и резко развернулся. — Тьфу ты, Торин. Нельзя же так пугать. — Да ладно! — рассмеялся гном и хлопнул друга по спине. — С каких пор ты вздрагиваешь от каждого шороха? Остерсил хмыкнул, а Торин продолжил серьезным голосом. — Я попытался поговорить с дедом, но все без толку. Он не хочет ничего слышать. — Спасибо. — Не за что. Фрерин и твоя семья ждут тебя возле главных ворот. Что ты планируешь делать? - Пока поживем в Дейле. Гирион предложил мне работу кузнеца в городе. А там поглядим. Мест много. — Но твой дом здесь. — Был здесь, Торин. Теперь нет. И больше не о чем рассуждать. Прости, мне пора. — Я провожу тебя. Гномы молча покинули кузни и, петляя по многочисленным лестницам и коридорам, вышли, наконец, к главным воротам. Как и обещал Торин, Фрерин, Мирам и Эил уже ждали их. Друзья молча обнялись. — Я буду рад вам в любое время. — Мы обязательно приедем. — Да хранит тебя Махал! — эхом разнеслось по округе и потонуло в облаке пыли, оставленной всадниками. Торин постоял ещё немного в одиночестве, глядя на удаляющегося друга, вздохнул и пошел в гору, на ходу отдавая приказ закрыть ворота. Ощущение чего-то темного и тревожного уже вторую неделю не давало ему покоя, заставляя выставлять усиленные дозоры и запирать вход в Эребор.