wicked mind

Ещё влажные волосы опять болтаются хрен пойми как. Приходится досушить стареньким феном и залить тонной геля, чтобы уложить их назад. "Вот так вроде круто!" — думает Шиничиро, глядя на своё отражение, но маленькая Эмма одной фразой про дурацкую причёску отправляет всё к ебеням. Девчонки в школе всё так же хохочут в кулачок и обходят стороной. Обидно. — Идёшь? Такеоми маячит в дверях старого гаража, зовёт. Где-то у ворот уже стопудово ждут Вакаса и Бенкей. Остаётся только набросить форменный драконский плащ и сорваться за ними. Общий сбор сегодня скорее для проформы, чем по делу; всё, что нужно было порешать в черте города — уже оговорено, улажено и закреплено. Приветственная речь на скорую руку и пару слов по делу — вот и всё, что у него есть для них. Когда Шиничиро заканчивает говорить, кажется, будто их глаза — всех и каждого — горят. Может, конечно, дело в закатном солнце — хер знает. — Ну что, на трешу? — Бенкей, улыбаясь, опускает ему на спину тяжеленную пятерню, когда все уже расходятся. Увильнуть или выкрутиться не выходит, поэтому он снова выползает из тренажёрки за полночь, уставший как собака и отпизженный (снова). Обидно. Майки опять прогуливает. Приводит домой каких-то друзей; вроде норм ребята, даже с характером. Все трое тихонько сидят вокруг Бабу, пока Шиничиро сосредоточенно колупается в моторе, смотрят восхищённо и в кои-то веки на мешают, но воспитательного разговора это не отменяет. — Задолбал школу проёбывать. Дедуля с меня три шкуры спустит за твои оценки. Погавкаться с мелким хотя бы раз в пару дней — святое дело. — Пердёж у тебя вонючий, — выдаёт Майки в числе прочего, когда метание словесного говна друг в друга достигает критической отметки: если бы мелкий засранец унюхал то, чем пердел в младенчестве — решил бы, что его пытаются отравить. Обидно. Распустить Чёрных драконов на пике славы — всё равно что расстаться, пытаясь остаться друзьями: у кого-нибудь да останутся затаённые обиды (по крайней мере так пишут в сопливых мангах, которые читает Эмма). Шиничиро не знает, не уверен, правильно ли поступил, но лучше так, чем марать руки в крови — к этому рано или поздно скатывались почти все банды. Вот и поддерживает связь со всеми (или почти всеми) бывшими драконами — просто чтобы быть уверенным, что никто из них не оступится. — Сколько можно за девчонками бегать, — мурлычет Вакаса на ухо в предрассветный час. Ноги тонут в мягких прибрежных волнах, чужие холодные руки обвивают торс. — Ни одна из них не согласится с тобой быть. Обидно. Вот прям совсем. Но тот, как ни крути, прав: Эмма — всё ещё единственная девчонка в его окружении (малышка, которая периодически тусуется в тренажёрке с Бенкеем и Вакой, не в счёт). Поцелуй в шею жаркий настолько, что хочется позорно взвыть; Вакаса жмётся ближе, притирается. — Поехали ко мне, — в низком хриплом голосе еле получается угадать свой. Тот кивает и тянется к губам; делить его такого с чужими глазами Шиничиро не намерен. Магазин выходит открыть с горем пополам: возня с арендой, закупкой стеллажей, расходников и комплектующих съедает все нервные клетки, но внутри отзывается радостью и гордостью: новое детище выглядит отличным. Из торгового зала доносятся голоса. — Баджи? Ты что тут делаешь в такое время? В затылок прилетает что-то сильно крепче черепной кости. В глазах мутнеет; слышится ругань и обрывки слов. Пол какой-то слишком холодный. Что, всё? Обидно.