u deserve better

Пальцы плавно перебирали струны черно-красной электрогитары, наполняя небольшую комнату общежития пока ещё непонятной и никому неизвестной мелодией. Если бы здесь сидели друзья Джисона, они бы очень сильно удивились и, скорее всего, стали бы подкалывать парня тем, что он, сидя чуть ли не в кожаной куртке с цепями на шее, играет пальцами не рок-н-ролл, а… баллады. Хан и сам не понял, как пришёл к этому. Он просто… играл, задумался, и появилось нечто сокровенное, что было где-то под толстой кожей в самом сердце. А перед глазами был лишь он. Ли Минхо – самый красивый цветок в поле из всех цветов в этом мире. Он благоухал, цвел каждый день и радовал глаза Джисона. Смотреть на него было одно удовольствие… до поры, до времени. Ведь цветок был сорван и не им, а каким-то отбросом общества. А я бы не сорвал тебя, я бы не позволил. Я знаю, что сорванные цветы быстро увядают. Но я бы не дал. Джисон прикрыл глаза на секунду, чтобы вздохнуть. По телу пробирала дрожь неумолимой злости на весь этот свет. Почему он сидит в этой комнате, почему он пишет эти глупые и никому не нужные песни? У Ли Минхо явно есть тот, кто напишет ему сотни таких песен. Хотя… Тот парень явно туп, так как не ценит цветочную красоту Минхо. Потому что вместо песен о любви, Ли получает лишь шрамы. Хан опустил взгляд на пальцы, что зажимали несколько струн, подмечая, что именно из-за них чёрный лак, которым он пару часов назад накрасил все ногти, потрескался в некоторых местах. Прошипев недовольство то ли гитаре, то ли самому себе за опрометчивость, Хан поправил иссиня-чёрные волосы пятерней, утыкаясь глазами в потолок. Если бы ты только позволил мне быть рядом с тобой, обещаю, я бы подарил тебе всю свою любовь. Обещания я всегда выполнял. Но вопрос: будем ли мы вместе? — Бред собачий, – закатив глаза, Джисон отложил гитару, пока от всей своей вселенской злости не разнес ей всю комнату, и поднялся со стула, чтобы походить по комнате из угла в угол. Раньше он писал рок-песни и радовал публику в клубе вместе со своей небольшой группой, которую он создал из студентов своего университета. Они вроде талантливые ребята, да и всем им нужны деньги. За один такой вечер они могли заработать пару сотен, а за неделю – на порядок больше, поэтому музыка была не пустым звуком в жизни Хан Джисона, но и она дала трещину. Его сосед Ли Минхо жил с ним уже год. Они хорошо ладили: дружили, разговаривали и иногда ходили гулять по городу. Парень и сам не понял, как безнадёжно влюбился, окунаясь в этот омут с головой. Первыми, кто заметил странное поведение, были его друзья из рок-группы. Джисон начал опаздывать, витать в облаках и путать текст собственных песен. Это все сбивало с толку. Благо при Ли он вёл себя вполне адекватно, стараясь не показывать, как трепещет его сердце при виде парня. Трепетало, пока он не пришёл и не сказал, что обзавелся парнем. Джисон ревновал. Старался отпустить. Правда, как отпустить того, кто спит в одной комнате, кто постоянно попадается на глаза, кто разговаривает с ним за завтраком и ужином, и кто засыпает у него на плече при просмотре незамысловатых фильмов. Прекрасный цветок – Ли Минхо. — С каких это пор я пишу розовые сопли?! – возмутился брюнет, садясь обратно за свой рабочий стол. С тех пор, как сам я стал соплёй. И все из-за него… Небольшая толпа поклонников уже ждала выхода новой песни, а в лучшем случае – альбома. Однако, если про альбом и речи не было, то про песню Хан говорил поклонникам неоднократно. Он обещал, что выступит с чем-то новым как можно скорее. А обещания он выполняет. В голове крутились строки к новой песне. Джисон все записывал в тетрадь, перечитывал, подбирал ноты и понимал, что это не рок. Это все тупая баллада, которая почему-то пишется и пишется, даже пальцы играют непривычное для него звучание, но ему… это нравится. Мелодия словно была создана для Ли Минхо, однако Джисон был тем, кто не создан был для него. Они разные, как две планеты. Джисон как луна, Минхо – солнце. Первый будет всегда преследовать второго, но они никогда не пересекутся. Это звучало удручающе, но все же, это было так. Вернее, Хан так думал, однако если это возможно изменить, он постарается. Джисон казался грозным парнем, который с лёгкостью может присвоить себе свое. Первый взгляд со стороны может показаться обманчивым, ведь парень не из таких людей. Если Минхо изначально и не задумывался над тем, чтобы построить что-то большее, чем дружбу, с Джисоном, значит оно ему и не надо. Первая любовь всегда односторонняя. Но у меня и пятая такая же. Хан редко влюблялся, а если и делал это, то надолго. Короткие связи его редко интересовали. Он искал того, с кем мог бы провести хорошо не просто день, а несколько лет, может, и всю жизнь, кто знает. В то время, как вокруг мельтешили парни и девушки, желающие заполучить его только на одну ночь. А с тобой я бы был навсегда, Ли Минхо. — Писать песню о любви – то ещё дерьмо, – хмыкнул Джисон, не заметив, как руки снова нашли его гитару и стали играть очередную непонятную мелодию. Один твой вздох, твой взгляд, одно лишь касание и я… — Идиот я, что тону в тебе, как в море и горю, как в огне, – ударив себя по лбу, Хан прыснул со смеху. — Хоть ты позвони Чанбину и скажи, что покидаешь группу, чтобы уйти в поп, – шутка не казалась смешной, шутка казалась правдой. Парень Ли Минхо был странным. И это говорит не острая ревность внутри шатена. Все показывает отношения этих двоих. Раньше Минхо светился, как солнышко в ясном небе. С появлением Чонсока – горел, как звезда, но в последнее время они стали больше ссориться, что сказывалось на Минхо. Он уходил в себя, меньше улыбался и говорил о себе. Джисон же к нему не лез. Смотрел со стороны, наблюдал, однако ничего не говорил. Потому что не его проблемы, не его дело вообще, что происходит у этих двоих. Минхо выбрал его, пускай пожинает плоды. Но у него ведь и не было выбора. У него был только он. Если бы Минхо узнал о моих чувствах, что бы он сделал? Выбрал бы меня? Джисон порой думал, что быть жилеткой не так уж и плохо. Минхо мог бы плакаться в его плечо, пожаловаться на жизнь, на своего тупого никчёмного парня и просто быть рядом с брюнетом. Но парень не хотел ещё большей боли. Он не самоубийца, чтобы слушать каждый вечер, как Минхо говорит о любви. О любви к куску говна, которое заставляет Ли грустить, а порой даже и плакать. Дверь неожиданно открылась, запуская в комнату Минхо. Он влетел, как метеор, и скрылся в ванной. Единственное, что не осталось незамеченным от проворных глаз Джисона – это покрасневшие лицо и глаза. Он опять плакал из-за него. Хан вздохнул. С одной стороны он хотел подойти к парню, хотел спросить в чем же дело… хотел утешить, но с другой – он так боялся боли, которую мог получить из-за душераздирающих разговоров с Ли. О его большой, нет, великой любви к Чонсоку, о его прекрасных отношениях, которые почему-то доводят постоянно Минхо до слез. Однако парадокс прослеживается и тут. Джисон, сидя на стуле, все равно испытывал боль, даже не слыша тирады о любви. Ему было просто больно видеть Минхо таким… болезненным. Хан видел и прекрасно понимал, что их отношения с этим ублюдком до добра не доведут, но, а что он мог сделать? Кто он такой, чтобы Ли к нему прислушивался? Жалкий сосед, пишущий тексты и постоянно играющий на гитаре свои противные рок-песни, которые, как Джи знал, Минхо не любил всем своим сердцем. Ему больше нравится поп. — Когда-нибудь я выверну этому Чонсоку лицо, – агрессивно сплюнув слова, Хан поднялся с места, поставил обратно гитару и осторожно подошёл к дверям ванной комнаты, откуда доносились тихие всхлипы. И почему ты до сих пор с ним? Почему ты терпишь эту боль? Если бы ты только был моим. Я бы не сделал тебе больно. Джисон прикрыл глаза, касаясь рукой деревянной двери, чувствуя вибрацию содрогания тела младшего (на пару дней) парня. Минхо сидел, упершись о дверь спиной и плакал, уткнувшись носом в собственные руки. Он так делал всегда, чтобы не беспокоить Джисона. И ведь… Всё равно беспокоил меня. Пока твоё море не спокойно, я тоже не спокоен. Ведь я в нем тону, помнишь? Я все чувствую. Каждый ветер. Каждую волну. И твою боль я тоже чувствую. А так не хочу. — Минхо, – тихо позвал его парень, — все в порядке? Наступила тишина. Парень, кажется, понял, что его могли услышать, и поэтому перестал издавать хоть какой-либо звук, но Джисон, держа руку на двери, продолжал чувствовать вибрацию чужого тела. Хан рвано выдохнул, прикрыл глаза и укусил себя за губу, не в силах произнести что-то ещё. Он просто не знал, что. В голове был круговорот из различных слов, но все они не подходили к данному диалогу. Может, к песне? Песня может выразить все мои чувства к тебе, Ли Минхо. Но сможешь ли ты понять её? — Ты опять поссорился со своим парнем, верно? Что-то серьёзное или так, на пару дней? – в ответ все также тишина. Он молчит, потому что не хочет показывать свой сломленный голос. — Знаешь, я не знаю, что у вас там произошло, но я отчётливо вижу, как ты ломаешься день за днем. Да, порой ты очень весёлый, однако через пару дней темнее ночи и все из-за него. Может… он не тот, кто тебе нужен? – впервые сказал то, что думал Джисон, влезая явно не в свое дело. Но как оно не может быть моим, когда Минхо… Он тоже не мой. —.. Мы любим друг друга, – послышалось за дверью. —… любим. Больно. Настолько, что искры из глаз. — Люди, которые по-настоящему любят, никогда не причинят боль, – убрав руку от двери, Джисон отошёл на несколько шагов в сторону, стараясь уровнять дыхание, а затем развернулся на пятках и вернулся к своему стулу и гитаре. Они единственные его лучшие друзья в этом мире. Один поддержит, второй выплеснет боль в мелодию, чтобы никто никогда не узнал о чувствах Джисона. Беря в руки гитару, Хан закрывал глаза и даже тогда видел лицо Минхо. Кажется, он сошёл с ума, раз не может выкинуть парня из головы уже несколько месяцев. Ли очень плотно засел внутри и не собирался оттуда выходить. Я не могу написать ни одной песни, не думая о тебе. Сумасшедший, не так ли? Не могу уснуть, не подумав о тебе перед сном. Не могу пить. Не слишком ли поздно сказать тебе о том, что… Грош цена всему, если у меня нет тебя? — Какой же я… придурок, – поджав губы, Джисон уловил звук щелчка. Он повернул голову, замечая, как оттуда выходил парень, вытирая лицо полотенцем. Пытался смыть свои слезы. Только ты не знаешь, парень. Свою боль в глазах так просто не смоешь. — Кхм… прости, – тихо проговорил Минхо, стараясь смотреть куда угодно, но не на Джисона. — За что ты просишь прощения? – нахмурив брови от недоумения, Хан прикрыл тетрадь с лирикой от посторонних глаз, хотя знал, что Ли не стал бы туда заглядывать. Он просто не такой человек. — Просто раньше, когда я приходил в комнату в подвешенном состоянии, ты обычно… не подходил ко мне. Я даже стал думать, что ты просто не замечаешь этого, поэтому подумал, что сегодня… сегодняшний день не станет исключением, но ты подошёл. Твоё беспокойство… спасибо, – Ли сел на диван, продолжая смотреть в пол, — спасибо, что спросил, я в порядке, – Джисон хмыкнул. — Когда человек в порядке, он не натягивает улыбку, а его глаза не блестят от минувших пару минут назад слез, Ли Минхо. Ты можешь обманывать кого угодно, но никогда не сможешь обмануть меня. Ли вздохнул, его плечи чуть вздрогнули, а сам он на мгновение прикрыл глаза. Возможно, чтобы перевести дух, возможно, чтобы не дать новому потоку слез политься из уголков глаз, показывая Джисону, какой парень слабый. Только он никогда бы так не подумал. Такие мысли не были заложены у него в голове. Особенно, если это Минхо. — Мы просто поссорились с Чонсоком. Я опять виноват в некоторых вещах. Повздорили немного, но я думаю, что он скоро отойдёт и мы нормально с ним опять поговорим, – Джисон отвернулся к своему столу, начиная невзначай проигрывать что-то на гитаре. — Ой, прости, ты меня не слушаешь… – смутился Минхо, мысленно ударяя себя по лбу. Он почти разоткровенничался перед Джисоном, а тому подавно это все неинтересно. — Прости, не могу слушать чушь, – выпалил Хан, злясь и на себя, и на Минхо, и на этого придурка Чонсока. — Ч-чушь? — Сколько это будет продолжаться, м? Сколько ещё тебе нужно почувствовать боли, чтобы понять, что Чонсок – не тот человек, кто тебе нужен? – Джисон прикрыл глаза и сильнее сжал струны до ощутимой боли. Я так хочу ничего не чувствовать, но тогда я не смогу любить тебя. А нет ничего прекраснее этого чувства. — Джисон? – опешил Ли и нервно сжал свои руки в замок. — Мне кажется, это немного не твоё дело, – однако Минхо понимал, что Хан абсолютно прав, просто это было трудно признать. Всегда тяжело разочаровываться в человеке, который когда-то дарил трепет в груди, верно? — Мне тоже так кажется, – согласился брюнет. Только я не могу теперь оставаться в стороне. Иначе буду находиться там всегда. В тени твоих парней. — Мне нет дела до ваших отношений, но есть дело до тебя. Надеюсь, ты видел свои красные от слез глаза в зеркало? Пусть они хотя бы тебе скажут, что так жить изо дня в день – ненормально. Я не хочу указывать тебе, Минхо, потому что я, очевидно, никто. Простой сосед-рокер, но все же, – Джисон повернул голову на озадаченного парня, — ты заслуживаешь лучшего, – слова вылетели изо рта быстрее, чем Хан успел о них подумать. В голове что-то неожиданно щёлкнуло, подталкивая брюнета к новому, определённо новому для него звучанию. Пока Джисон возился со своей гитарой, перебирая беззвучно ноты, так как каждый издаваемый ими звук знал просто наизусть, Минхо смотрел в затылок парня и размышлял. Все эти вечные ссоры, упрёки и недовольство со стороны Чонсока, когда Ли и так старался изо всех сил, на самом деле давили на парня. Настолько, что он был выжат, как лимон. Когда они мирились, все было хорошо, но потом все начиналось по новой. Джисон прав, люди, которые любят, не причинят просто так боли. С Чонсоком было что-то не то и Минхо это понял только сейчас, сидя здесь, на диване. — Он замахнулся на меня, когда мы ссорились, – Хан резко повернул голову в сторону парня, желваки на его лице заходили от злости. — Он что? — Замахнулся… но не ударил, – поспешил добавить Ли, как брюнет неожиданно оказался на диване рядом с Хо. Младший сглотнул, ощущая своим бедром чужое, от которого исходил жар тела Джисона. Тот смотрел внимательно на покрасневшие глаза, немного опухшие щеки, видя несчастный усталый взгляд. Хан прикусил губу, понимая, что если бы Чонсок был здесь, он бы его избил. Джисон уже пожалел, что позволил ему прикоснуться к Минхо, быть с ним, но тот уже начал переходить границы. — Можно я тебя обниму? Будет ли это стра.. – Хан не хотел быть жилеткой. Подсознательно, возможно, да, но не на самом деле. Прижав к своей груди Минхо, Джисон поглаживал его по волосам, чувствуя лёгкую дрожь. Ли обхватил руками талию парня, положил подбородок на плечо и прикрыл глаза. Рядом с Ханом было как-то спокойно, чего нельзя сказать о его темпераменте. Хан тоже прикрыл глаза, утыкаясь носом в чужие волосы, вдыхая в себя их аромат. Он пах гранатом, в то время, как Джисон считал его самым красивым цветком. Ты прижимаешься ко мне, потому что хочешь утешения или потому что хочешь любви? В любом случае, я могу дать тебе это и даже больше. Только… позволь мне быть с тобой. В дверь их комнаты неожиданно постучали, заставив двоих оторваться друг от друга. Минхо поднялся с дивана и выжидающе посмотрел в сторону, когда дверь все-таки приоткрылась. Если бы Джисон был котом, он бы зашипел и, вероятнее всего, прыгнул бы на этого ублюдка, что спокойно вошёл в комнату с букетом роз. Парни замерли, Ли слышал биение своего сердца, Джисон – скрежет зубов от негодования и злости, что смешались в большой комок, застрявший где-то в горле. Его так и хотелось выплюнуть. Минхо не нужны твои цветы, ему нужен весь мир. — Кхм.. Привет.. – Чонсок кивнул Джисону, на что тот проигнорировал, фыркнул и встал с дивана, подходя к своему столу, чтобы написать очередные наброски текста, только бы не слушать их выяснения отношений. — Минхо, мы не могли бы поговорить? А тебе есть, что сказать, урод? Минхо посмотрел на Джисона, но не поймав его взгляд, разочарованно вздохнул, повернулся обратно к Чонсоку и кивнул, покидая вместе с ним комнату. Закрыв дверь, оставив парня одного, Хан сел на стул и схватился за волосы, стараясь не закричать в голос. Он говорил, что человек который по-настоящему любит, не причинит боли. Человек, может быть и нет. А вот любовь – да.

🎸🎸🎸

Джисон, выпив несколько бутылок пива, сидел развалившись на диване с гитарой в руках, продолжая перебирать пальцами уже полюбившуюся ему мелодию. Он собрал силы в кулак и написал песню. Вероятно, для себя, а не для Минхо, потому что тот… так и не вернулся. Хан уже решил, что парень останется у Чонсока, как делал это пару раз. Видимо они будут мириться всю ночь, а об тебя вытерли слезы. Это ничего не значит. Ты просто платок. Выкинь себя в мусор. Он предпочтет ублюдка. Вместо того, кто хочет подарить ему весь мир. — Бесит, – прохрипел брюнет, делая глоток холодного пива. — Такие речи ему здесь толкал, говорил, что он заслуживает лучшего, а ему хоть бы что. Чонсок только пальцем поманил, от Минхо и след простыл, – хохотнул с горечью, Хан отставил стеклянную бутылку пива. — Сейчас как задам рок концерт, что придётся вызывать скорую всему кампусу, – кисть задвигалась, но вместо рок-н-ролла прозвучала та самая песня, которую он сочинил пару часов назад. — Отстой, Джисон, ты себя закопал.. – откинув голову на спинку дивана, Хан вздохнул. Я посвящаю песни о любви. Но ты даже не знаешь, что они о тебе. Дверь в комнату открылась, заставляя Джисона поднять голову вверх. Внутрь вошёл Минхо с довольно спокойным видом. От этого Хан выдохнул, успокаивая себя тем, что парень хотя бы не плачет, выглядит нормально, а ещё… он не остался на ночь у Чонсока. Разве это не могло не радовать? Пусть Джи и не подал виду, а продолжал все также залипать в потолок, в душе его стало на момент теплее, чем было до, но все равно что-то не давало ему покоя. — Ты пьёшь? – удивился Минхо, садясь рядом на диван, из-за чего несколько пружин под ними прогнулись. — Пью. — Я возьму? – Ли протянул руку к открытой и слегка отпитой бутылке. — Мг… только я с неё уже… пил, – Минхо потребовалось несколько секунд, чтобы залпом осушить всю бутылку и также небрежно откинуться на диван. — Ого… вот это ты, конечно, даёшь, – улыбнулся Джисон, смотря на профиль младшего. — Сегодня был весьма трудный день, я так устал.. А ты с гитарой, как я погляжу, не расстаешься, – ухмыльнулся Ли. — По-прежнему пишешь свои рок-песни? – брюнет выдохнул, едва подумав о том, что сейчас подходящий спокойный момент, чтобы спеть свою песню. Да, она была недоработанной и не звучала идеально, зато была написана от чистого сердца. — Я… хотел бы тебе сыграть песню, которую сочинил пару часов назад, – Джисону пришлось сесть ровно и взять нормально в руки гитару. От наступающего волнения он прочистил горло, пытаясь сумбурно вспомнить каждую ноту и текст. — Джисон, ты же знаешь, у меня очень чувствительный слух, я не могу переносить тяжёлые басы, – напомнил Минхо, тяжело вздыхая. Ему хватало того, что он слышал каждый день за тонкой стенкой, когда находился в их общей спальне. — А у меня очень.. Чувствительное сердце, Ли Минхо. —… очень особенная песня, – договорил Хан, начиная медленно перебирать струны, от чего Ли замер, улавливая нотки не дичайшего рока, а спокойной песни: Может, ты думаешь, что я тебе лгу, но я бы не стал. Я просто вижу, что он не тот, кто тебе нужен. Ты в любой момент можешь сказать, что я перегибаю палку, но.. Но я читаю все на твоём лице. Когда ты говоришь, что ты искал такого как он, что это любовь.. Я видел по твоим глазам, что это не так. Просто хочу сказать, что ты понапрасну тратишь свое время. И я знаю, что ты хочешь все остановить. Я уверен, я буду внимательнее к тебе. Так, как он не сможет. Такой парень, как ты, достоин лучшего. Мы зря теряем время, ведь ты мог быть со мной. Я уверен, я буду внимательнее к тебе. Ведь он так не сможет и никогда бы не смог. Ты подумаешь, что я самоуверен.. И, да, ты прав. Ты заслуживаешь лучшего… например, меня. Гитара стихла, когда пальцы Джисона перестали их перебирать. В комнате повисла давящая тишина. Брюнет не собирался смотреть на Минхо, но посмотрел, заметив на себе блестящие глаза, в которых собралась влага. Обычно, когда Ли плакал – это к боли, поэтому Хан выдохнул и позволил себе натянуть улыбку, обманывая самого себя и младшего, что все в порядке. Нет, ни хрена не в порядке. Если бы я стоял на высоком небоскрёбе, то, не задумываясь, спрыгнул бы вниз. Хоть так почувствую себя свободным. — Д-Джисон.. — Нет, ничего не говори. Я не хочу слышать то, что может причинить мне боль. Достаточно, я больше.. — Я порвал с Чонсоком, – Хан поднял обратно глаза на Минхо, громко сглатывая слюну. Он сделал что? — Мы вышли с ним поговорить тогда и… ты прав, я действительно слепо был рядом с ним, не ценя самого себя и своих чувств. Я просто хотел, чтобы меня любили, но в итоге… я был тем, кто любил, не получая взаимно то, что отдавал сполна. Ты прав от начала и до конца. Я заслуживаю лучшего, – Джисон прикусил губу, видя, как небольшая капелька скатилась по щеке Минхо. — Почему ты плачешь? – прошептал Хан, смахивая чужую слезу указательным пальцем. — Потому что впервые почувствовал тепло и… ты написал песню… – Ли всхлипнул. — Я все это время нравился тебе? – Джисон посмотрел в янтарные глаза и прошептал: — Больше всего на свете. — Но почему ты молчал? – Хан отложил гитару в сторону и вздохнул. — А что бы это изменило? – брюнет улыбнулся, продолжая смахивать слезу за слезой, как неожиданно Минхо уткнулся в чужую рельефную грудь, которая хорошо ощущалась под домашней футболкой. — Не знаю, но я бы… знал.. – прошептал шатен, поглаживая руками спину Джисона. — Ну.. Теперь ты знаешь. Это что-то изменило? – Минхо отстранился от Хана, заглядывая в его глаза. — На самом деле да. Я.. Я бы хотел, чтобы ты меня… поцеловал, – щеки порозовели, когда он отвёл взгляд в сторону, — хочу понять, что я чувствую. — Поцеловать тебя? – Джисон чуть не задохнулся. О таком он мог только мечтать. Хан положил руку на плечо младшего и медленно начал приближаться к пухлым губам. Он и сам хотел посмотреть, что он может почувствовать, когда наконец-то коснётся заветных губ. Минхо прикрыл глаза, осторожно соприкасаясь с Джисоном. Их губы лениво начали сминать друг друга, издавая едва слышные чмоки. По ощущениям у Хана был целый фонтан чувств в животе, что расплескивался, наполняя парня силой. Минхо же вздрагивал, сжимал руки на чужой футболке, беспощадно растягивая её, и почти не дышал, продолжая иногда полизывать языком чужую нижнюю губу. Джисон был сладким, тёплым и приятным. Удивительно. С Чонсонком он испытывал совсем иные эмоции и если сравнивать их сейчас – Хан Джисон явно выигрывал. Потому что Минхо чувствовал, что его любили. — Нам стоит остановиться, – прохрипел Джисон, разрывая поцелуй, когда он начал набирать обороты: Минхо протолкнул язык внутрь полости рта Хана, от чего он чуть не простонал. — Д-да, прости, ты прав, – покрасневший и смущенный до ужаса Минхо качнул головой и вздохнул, чувствуя теплоту на губах и в сердце. — Кхм… ну, ты что-нибудь ощутил? – полюбопытствовал Джи, ища глазами целую бутылку пива, но больше напитка не было. Он все выпил. — Да.. Мне кажется, да. Стоит переварить, думаю, чтобы убедиться, – Хан кивнул и прикусил губу. — Что ж… может, на боковую? Сегодня был весьма странный и, как ты и говорил, трудный день. Мы заслужили отдохнуть, – Ли мило улыбнулся и встал с дивана, направляясь в ванную комнату. — Я тоже так думаю. Нужно отдохнуть, – зайдя в ванную, Минхо закрыл дверь, намереваясь ополоснуть свое тело в холодном душе. Джисон собрал все бутылки, поставил их рядом с урной, обещая себе, что завтра все выкинет, и направился в комнату. Она была более-менее просторной. Место для двух одиночных кроватей и небольшой прикроватной тумбочки вполне хватало. Подойдя к своей одиночной холодной постели, Хан откинул футболку на её край, следом снимая спортивные штаны, как через минуту в комнату вошёл Минхо. Джисон успел только приоткрыть рот, чтобы спросить, почему тот справился так быстро с душем, но не успел. Ли миновал свою кровать, резко налетая на Хана всем своим телом, заставив того упасть на свою кровать и громко вздохнуть. — Могу ли я поцеловать тебя ещё? – спросил шатен, сидя на бёдрах Джисона. Старший поморгал, не понимая, что происходит. — Могу? —.. Можешь. Минхо не раздумывая, как только получил зелёный свет, впился в губы, зарываясь в чужих волосах руками. Джисон ахнул в поцелуй, пропуская юркий язык в свой рот. Он сразу же сплелся с джисоновым, начиная хаотично полизывать друг друга, смешивая их слюну воедино. Ли проскулил, чувствуя трепетные чувства в душе и мурашки по коже, что заставляли тело содрогаться, и стал непроизвольно тереться своей задницей о пах старшего. Член Джисона твердел с каждым касанием, а ощутить это довольно легко, так как он находился лишь в одних боксерах, по сравнению с Минхо. Тот ещё был в одежде. — Что это было? – прохрипел Хан, когда поцелуй был прерван из-за нехватки воздуха. — Твои губы сбивают с толку. Я хочу их ещё и ещё.. – признался Ли, утыкаясь носом куда-то в шею. — Минхо.. Я не хочу быть твоей жилеткой на одну ночь, – серьёзно проговорил Хан, ощущая щекотные касания. — Ты сам сказал, что я заслуживаю лучшего. Вот я и хочу заслужить, Джисон, – прошептал шатен, оставляя мелкие поцелуи на коже. — Я был так слеп, что не замечал этого раньше. Ты говорил, что люди, которые любят по-настоящему, не могут причинить боли, но я смог. И я хочу залечить все твои раны оставленные мной. Мне не хватит одной ночи, мне не хватит и нескольких лет, но… я бы хотел попробовать, – Минхо посмотрел в глаза Джисона и улыбнулся краешком губ. — Позволишь ли мне? Джисон положил свои руки на талию, сжимая её в собственных ладонях. Парень мог только представлять, что будет вот так сидеть и целоваться с Минхо, но никогда не думал, что это на самом деле случится в его жизни. Губы Ли были словно наркотиком, как брюнет мог отказать, когда сам до ужаса, до умопомрачения хотел зацеловать младшего, прижать к себе и не отпускать. Никогда. — Позволю. Минхо коснулся губами ложбинки над ключицей, полизывая её языком, медленно ведя мокрый кончик к яремной впадине. Джисон сжал руки на талии сильнее, пролезая через чёртову футболку, чтобы прочувствовать мягкость чужой кожи. Минхо тихонько хихикнул, продолжая несильно кусать кожу и оттягивать её в рот, спускаясь плавно к груди. Ведя длинную дорожку, минуя ареолы сосков, Хо спустился к прессу, целуя каждый кубик. Хан гортанно простонал, ощущая, как член в боксерах стал отвечать каждому прикосновению младшего. Ли прошёлся вокруг пупка и спустился к самой резинке нижнего белья, метнув взгляд вверх. — Можно? – Хан давится воздухом. — Ты ещё спрашиваешь? Нужно! – выпалил он с неким визгом, от чего оба через секунду засмеялись. Ли положил руку на пах, сжимая эрегированный член через тонкую черную ткань, разглядывая шикарные бедра Джисона. Они хоть и жили в одной комнате, но никогда особо не рассматривали друг друга. По крайней мере, Минхо этого не делал, считая, что это неправильно, в то время, как Хан знал каждую родинку на теле младшего. Минхо стянул боксеры вниз, обхватывая рукой стояк. Джисон вздрогнул, смотря на парня. Ли облизал губы и медленно приблизился к головке, полизывая ее языком. Хан откинул голову на постель, устремляя взгляд в потолок. В комнате царил полумрак. Если бы не лампа, что освещала кое-как спальню, было бы вообще темно. Но даже без этого у Джисона темнело и рябило в глазах, когда Минхо взял головку в рот и стал активно двигать головой, издавая чмокающие и хлипкие звуки из-за своей слюны. Хан тяжело вздохнул, кладя свои руки на голову младшего, чтобы начать руководить его головой самому. Парень, очевидно, поняв это, не протестовал. Спокойно продолжал заглатывать половину стояка, поддаваясь лёгким толчкам в затылок. Минхо проталкивал головку за щеку, посасывал её там, чувствуя кисловатый вкус природной смазки Хана, и помогал себе рукой водить по основанию, куда не доходил его рот. — Минхо.. – прошептал Хан, сжимая чужие волосы. Ли проскулил и кое-как отстранился от члена старшего. — Что-то не так? – испуганно спросил он, но поймав на себе взгляд карих глаз, улыбнулся. — Хочу тебя до невозможности, – прохрипел Джисон, аккуратно выбираясь из-под младшего. Минхо улыбнулся, забираясь на небольшую кровать, и лёг на подушку, покусывая нижнюю губу. Чужие руки опустились на его талию, плавно поднимая футболку вверх, чтобы снять её через голову. Ли посодействовал этому, оставаясь нагим лишь наполовину. Джисон провел пальцами вдоль ключиц, медленно очертил круговыми движениями соски и впился в мягкие губы, выдавливая из парня первый стон. Если бы я только раньше услышал, как он стонет, не сдержался бы. Руки спустились к джинсам, небрежно стараясь расстегнуть их ширинку. Когда у Джисона это получилось, он поцелуями спустился вниз, привстал на коленях и стянул джинсы к чёртовой матери, откидывая их куда-то назад. Минхо вздрогнул от желания почувствовать парня в себе, разглядывая стояк старшего. Он слегка подергивался, пульсировал и ныл, подгоняя Джисона поскорее подготовить парня и войти в упругий зад. — Смазка? – прошептал шатен, стягивая боксеры Хо, открывая себе вид на аппетитные ягодицы и средних размеров член. — В нижней полке тумбочки, – Джисон поднялся с кровати и быстро подошёл туда, достав целую банку, парень улыбнулся. Она ещё была никем не использована, что и вызвало некую радость внутри. Вернувшись обратно к своей кровати, Хан открыл лубрикант и выдавил себе немного на руку. Отставив уже закрытую банку в сторону, Джисон раздвинул ноги младшего, осторожно касаясь пальцами между ягодицами, хорошенько размазывая смазку. Брюнет перевёл взгляд на лицо Минхо, смотря ему прямо в глаза. Ли кусал себя за губу, тяжело дышал и иногда тихо постанывал, ожидая, когда первый палец войдет внутрь. Его член тоже пульсировал, подергивался и ударялся о напряжённый живот, пока из уретры небольшими каплями поступала смазка. — Я вхожу, – предупредил Джисон. Получив ответный кивок, брюнет аккуратно протолкнул один палец на половину, смазывая стенки сфинктера клубничной смазкой. Парень понял это лишь по приторному аромату, наполнявшему их комнату при открытии банки. — Боже… Джисон.. – простонал Ли. Старший вздрогнул от такого выпада, другой рукой касаясь своего члена. — У-в-м.. – прикусив губу, продолжал Минхо. Джисон протолкнул следом второй палец, продолжая двигаться рукой взад-вперёд, давая возможность младшему привыкнуть к последующим проникновениям членом. Он не хотел сделать Ли больно, поэтому старался хорошо его подготовить. Получая ответные вздохи-стоны и качания бёдрами в такт пальцев, Хан понимал, что делает все правильно. Минхо хорошо его принимал, звонко постанывал и просил большего. — Пожалуйста, Джисон, войди, – скулил он, насаживаясь на пальцы, толкавшиеся прямо в его простату. — Я.. Да, сейчас, – Хан находился словно в астрале. Всё это было, как сон. Немного неловко, горячо и… странно. Он об этом мечтал, а тут его мечта воплотилась в реальность и так неожиданно. Теперь мне стоит бояться мечтать? П-ф-ф, нет. — Если тебе будет… больно, дай мне знать, хорошо? – обеспокоенно попросил Джисон, притягивая Ли к себе за ноги. —.. Да, хорошо, – неспешно ответил шатен, наблюдая за тем, как Хан водил рукой по своему члену, размазывая клубничную смазку, а затем осторожно приставил головку к колечку из мышц. Встретившись взглядом, Джисон едва кивнул и толкнулся вперёд, проходя ровно на половину. — Огх, мать моя.. – простонал Хо, сжимая свои руки на локтях старшего, что находились с двух сторон от его талии. — Всё в порядке? — П-продолжай, пожалуйста, – скулил шатен, самостоятельно приподнимая таз кверху, чтобы насадиться на член. Хан вошёл до упора, вслушиваясь в скулеж под собой. Минхо лежал прямо под ним, смотрел на него и стонал его имя, чувствуя в себе не чей-то член, а член Джисона. Это все доводило до дрожи. Брюнет улыбнулся, приподняв свою руку, и начал водить ей вдоль скул младшего, едва касаясь его пухлых блестящих губ. Ли приоткрыл рот для стона, но Хан протолкнул туда большой палец, чтобы шатен начал его сосать. Минхо для этого втянул свои щеки и принялся водить языком по пальцу, чувствуя привкус лака во рту. Отчего-то хохотнув самому себе, Ли резко простонал из-за неожиданного быстрого толчка внутрь. — М-м… – Джисон ехидно улыбнулся, кусая себя за губу, смотря на растрепанного мальчика под ним. Минхо сосал палец, стонал и выглядел так мило с этими красными щеками от смущения. Невозможно. Ли Минхо был невозможным. Джисон достал палец изо рта, схватил две руки парня, уместил их над его головой и стал делать резвые толчки в тело, слыша дивные стоны вперемешку со всхлипами. Для Джисона это все невероятно. Он не мог вообразить, что когда-нибудь будет нависать над Минхо, смотреть в его карие глаза под шум скрипящей кровати и тяжёлых скулежных вздохов, но то, что происходит сейчас – реально. И от этого чертовски сносило крышу, руки сжимались на кистях шатена, вдавливая их плотно в матрас, пока бедра качались в такт биения двух сердец. — Джисон… я сейчас.. — Давай, – слегка поднажав, Хан ускорился, вбиваясь в Минхо с неистовой силой. Ли уже не просто стонал, он кричал от удовольствия, что разносилось по всему телу. Его бросило в лёгкий пот, он кое-как поспевал вдохнуть воздух и выдохнуть его из-за таких сумасшедших фрикций. Не выдержав, Минхо вскрикнул и кончил, обрызгав весь свой живот тёплой спермой. Хан ещё некоторое время провозился с тем, чтобы достичь своего оргазма, и излился внутрь, окрашивая обволакивающие стенки в белый цвет. — Ох, Джисон… – прошептал Хо, когда Хан вышел из его задницы и лёг парню на грудь, тяжело дыша. Сердце шатена билось так быстро, отбивая чечетку, что даже Джисон успел уловить какой-то едва заметный бит. — Тебе понравилось? – Хан провел рукой вдоль пресса младшего, размазывая небольшие капли спермы по коже. — Да… я увидел звезды, представляешь? Для меня такое впервые.. Со мной ты увидишь не только звезды. Со мной ты увидишь весь мир. Если протянешь руку и доверишься мне. — А я же говорил, что ты заслуживаешь большего… например, меня, – Минхо прижал Хана ближе к себе, зарываясь носом в его волосы. — Как всегда чертовски прав. Ли Минхо – самый красивый цветок в поле из всех цветов в этом мире. Он благоухал, цвел каждый день и радовал глаза Джисона. Смотреть на него было одно удовольствие. И теперь, когда он был не чьим-то, а Хана, дышать стало намного легче.