Вероятности

      Как выяснилось очень скоро, Бруствер не намерен был отступать даже несмотря на то, что не получил ожидаемой поддержки.       Не прошло и недели, как в “Ежедневном Пророке” появилась большая обзорная статья о случаях злоупотребления властью Визенгамотом. Самым ярким примером была, конечно, Комиссия по учету маггловских выродков, учрежденная по согласованию с советом чародеев, который очень оперативно принял все необходимые поправки в законодательство и одобрил нужные декреты. Однако этот прецедент не был ни первым, ни единственным. Никому не известный журналист с весьма красноречивым псевдонимом Джон Смит подробно разбирал несколько вопиющих случаев, когда подзаконные акты принимались с тем, чтобы осудить в соответствии с ними волшебника, который по всем нормам существовавшего тогда права считался бы невиновным. Гермиона впервые пожалела, что так пренебрегала работой в архиве: ведь откуда, как не из него, мог этот Джон Смит узнать обо всех этих случаях?.. Это была её ошибка, её упущение, и вот теперь можно было видеть последствия.       Эта статья оказалась лишь первой ласточкой. Все чаще и чаще, причем в разных изданиях, стали появляться заметки, статьи и даже интервью, прямо или косвенно компрометирующие членов Визенгамота и саму инстанцию в целом. Разумеется министр не мог долгое время игнорировать поднявшуюся волну и оставаться в стороне – и, не прошло и нескольких недель с их беседы, как он созвал большую пресс-конференцию, основной целью которой было объявить во всеуслышание, что доверие к Визенгамоту подорвано, и Министерство официально начинает работу над его реформированием.       И все бы ничего – этот шаг был вполне ожидаемым на пути в давно разверзшуюся пропасть, но министр воспользовался разрешением Гермионы и заявил, что герои войны всецело поддерживают его видение назревших давно перемен, а Гермиона Грейнджер, ярчайшая ведьма своего поколения и лучшая выпускница Хогвартса за последние пятьдесят лет, выразила горячее желание принять самое деятельное участие в разработке и реализации реформы.       На резонный вопрос журналистов, почему же в таком случае мисс Грейнджер не почтила своим присутствием пресс-конференцию, Бруствер лукаво улыбнулся и сообщил о том, что сейчас героиня войны готовится стать матерью, но присоединится к проекту, как только позволят обстоятельства и состояние здоровья.       Он объявил о том, что она беременна.       Публично.       На весь магический мир.       Конечно же, эта сенсационная новость облетела все газеты на следующий же день, парадоксальным образом сделав так, что об основной цели пресс-конференции было почти забыто и упомянуто лишь вскользь.       К сожалению, Гермиона не читала газет – за исключением тех выборочных статей, которые Снейп считал достойными её внимания. Поэтому в тот злополучный вторник она, как обычно, поспешно собралась на работу, ограничившись чашкой кофе с печеньем вместо завтрака, привела квартиру в порядок и покинула её через камин.       Последние зеленые искры еще плясали в очаге, когда пламя вспыхнуло вновь – и в квартирку ввалился разъяренный рыжий парень. Быстро сообразив, что хозяйки уже нет дома, он вернулся в камин и перенесся туда, где точно знал, что найдет её – в Министерство магии.       Гермиона с трудом проталкивалась через окружившую её у самого входа толпу, которая набросилась на свою цель, как стая голодных псов, осыпая вопросами и поздравлениями. Сперва она решила, что все дело во вчерашней конференции Бруствера, и поздравляют её, по-видимому, с грядущим повышением. Однако по мере продвижения к лифтам в ней зарождались тревожные подозрения, которые мгновенно переросли в страшную догадку, когда ровный гул Атриума разорвал бешеный рык: -      Гермиона!!!       Толпа расступилась, перенося свое внимание на еще одного участника Золотого трио, который стремительно приближался к ней, и девушка замерла, как кролик перед удавом, совершенно не понимая, что ей делать. -      Ты ничего не хочешь мне объяснить?! - громогласно потребовал Рон, когда наконец смог пробиться к ней ближе. -      Рон, давай не здесь, - попросила она, вглядом показывая на журналистов и любопытных зевак, обступивших их плотным кольцом. -      Ах, не здесь?! - это окончательно вывело рыжего из себя. - А что такое? Разве тебе есть чего стыдиться, Гермиона? Ты вообще собиралась мне сказать, что залетела неизвестно от кого, или думала, что я женюсь на тебе и ты подсунешь мне своего ублюдка?! -      Рон, все не так! - возмутилась девушка. -      Ах, не так? - саркастически поинтересовался он. - А как тогда? Неужели ты и в самом деле так отчаялась, что легла под Бруствера, чтобы он помог тебе выбраться из своего архива? Что, твоего хваленого ума на это не хватило, и пришлось пойти дорожкой попроще?!       Толпа заметно оживилась, услышав фамилию министра, репортеры навострили уши, чтобы не пропустить ни слова, а затворы колдоаппаратов защелкали со скоростью пулеметов. -      Да как ты можешь, Рон?.. - пораженно выдохнула Гермиона. -      Как я могу? Я?! - горько рассмеялся рыжий, а потом его голос взлетел вверх, так, что безо всякой магии прогремел на весь атриум. - Как ты могла?! Я, как последний дурак, верил тебе! Во всю эту чушь со свадьбой, жениться на тебе решил, несмотря ни на что, ждал, как дурак, а ты в это время наставляла мне рога, прикрываясь работой? А я-то думал, это Гарри у нас олень…       Этого Гермиона вынести уже не могла. Звонкая пощечина опалила левую щеку парня, после чего девушка развернулась на каблуках и, выпрямив спину, гордо вскинув подбородок и чеканя шаг, под оживленные шепотки и громкие возгласы направилась к лифтам. -      И кольцо не забудь вернуть! - крикнул ей вслед Рон. - Уверен, твой любовник осыпет тебя цацками с головы до ног, если, конечно, ты и в этом такая же прилежная отличница, какой себя мнишь.       В глазах предательски защипало от несправедливости и обиды. Плотно сжав зубы, чтобы не разреветься на виду у всех этих людей, Гермиона остановилась, обернулась к бывшему жениху – и другу, молча стянула с пальца скромное золотое колечко с красным камнем – такое гриффиндорское!.. – швырнула ему в лицо, после чего все так же, молча, больше не поворачиваясь, ушла.       Вопреки обыкновению, добравшись до архива, она не стала сразу же спускаться в Отдел Тайн, а села на покосившийся, скрипучий, колченогий стул и горько расплакалась.       Ей было чертовски обидно, что Рон, Рон, с которым было так много пройдено и прожито, не дал ей и слова сказать. Не пожелал даже просто выслушать, что уж говорить о безусловном доверии!.. Он так легко решил, что она изменяла ему, что и вправду беременна от другого, что могла попытаться сделать карьеру через чью-то постель, как будто никогда не знал её вовсе. Как будто она была совсем чужой, незнакомой девушкой, которая была способна на такое, как будто он совсем не знал, какая она – Гермиона Грейнджер, и что она никогда бы так не поступила.       Здесь, в архиве, плачущую навзрыд за огромным пустым столом в задней комнате, и нашел её Гарри, до которого слухи о грандиозном скандале в Атриуме добрались с рекордной задержкой в полчаса.       Наслав Силенцио на того идиота, что принес ему грандиозную сплетню о том, что Грейнджер беременна от Бруствера и разорвала помолвку с Уизли, и с трудом удержавшись от чего-нибудь похуже, Гарри со всех ног бросился разыскивать Гермиону. Он ни на кнат не допускал, что хотя бы что-то из этого могло быть правдой, и был не на шутку встревожен тем, что могло произойти в атриуме на самом деле. Но когда увидел её, дрожащую, заплаканную, Гарри совсем растерялся, не зная, что ему думать и что говорить.       Впрочем, Гермионе никакие слова сейчас были не нужны. Уткнувшись мокрым покрасневшим лицом в аврорский мундир друга, она разрыдалась вдвое горше – от того, что теперь было, кому выплакаться, а еще от облегчения при мысли, что хоть кто-то не отвернулся от неё.       Прошло немало времени, пока она смогла успокоиться и сбивчиво поведать другу о том, что произошло. Откуда мог взяться слух о беременности, девушка могла только предполагать – но угадала почти точно, потому что, кроме Бруствера, слить эту информацию прессе было попросту некому. -      И что, ты правда… - замялся Гарри. - Ну, в смысле… -      Да как?! – моментально взвилась Гермиона. - От святого духа, что ли?! -      Ну почему сразу… - еще больше смутился Гарри. -      Я скормила Брустверу эту чушь, чтобы он отстал от меня хотя бы на некоторое время, и не втягивал в эту авантюру с реформой! - зло выпалила девушка. - А он подставил меня! -      Ну, теперь выходит, он и сам себя нехило подставил, - глубокомысленно заметил брюнет. - Даже если он все будет отрицать, никто не поверит… -      Мне от этого не легче, - буркнула Гермиона. -      А почему ты не захотела с ним работать? - поинтересовался Гарри. - Разве ты не об этом мечтала? Менять мир к лучшему? -      Кингсли неадекватно смотрит на вещи, - вздохнула Гермиона. - Он думает, что после года тирании Волдеморта все общество напугано и готово на самые кардинальные меры, чтобы не допустить повторения. -      А разве это не так? - ляпнул Гарри и тут же прикусил язык под странно-сожалеющим взглядом подруги. -      Гарри, все это коснулось только магглорожденных и тех, кто рискнул оказать открытое сопротивление, - вздохнула она. - Вспомни, кто сражался с нами за Хогвартс. Школьники, преподаватели да горстка орденовцев. Все остальные как сидели у себя по теплым домам, так и продолжали сидеть. Их не вызывали на комиссию. Не ломали их палочки. Не похищали их детей. Для них ничего не изменилось – ну, был министр Скримджер, потом Тикнесс, теперь вот Бруствер. Да они тебя боятся больше, чем Волдеморта – потому что его толком-то никто и не видел, а вот тебя, которого Авада не берет, и который в восемнадцать лет победил великого темного волшебника, видят регулярно, да еще в Министерстве, в аврорском мундире и с поддержкой действующего министра. Да все эти люди в ответ на реформы Бруствера решат, что вы хотите захватить магический мир и развалить его, разрушить до основания, как те старые порядки, против которых так яростно выступает Бруствер. И будут его спасать даже ценой собственных жизней. -      По-моему, ты преувеличиваешь, - скептически заметил Гарри. -      Если бы… - вздохнула Гермиона. -      А почему ты всего этого не сказала Кингсли? Ну, вместо того, чтобы выдумывать эту дичь с беременностью? - метко спросил Гарри. -      Я пыталась! - всплеснула руками Гермиона. - Да только он и слушать не стал! Да еще и намекнул, что те, кто не с ним – те, стало быть, против, и вообще тайно поддерживают Пожирателей смерти. Я подумала, что так смогу выиграть немного времени и подумать обо всем этом, а вышло… -      Да уж, вышло не очень, - констатировал очевидный факт Гарри. - Хочешь, я поговорю с Роном, когда он успокоится?.. -      Не хочу, - поджала губы она и зло сверкнула глазами. - Как он мог подумать обо мне такое, Гарри, как?! Я не собираюсь перед ним оправдываться, и ты не смей. Может, он подумает своей рыжей головой, и в ней что-то прояснится…       Однако надежды её оказались напрасны.       Просветление не снизошло на Рональда Уизли ни в этот день, ни в последующие.       Он хранил гордое и обиженное молчание, не желая никого слушать и ни с кем разговаривать, и с журналистами в том числе.       Министр Бруствер, понятное дело, тоже счел себя выше всего этого и от каких-либо комментариев отказался. Не получая никакой новой информации, газетчики с упоением терзали старую, обильно сдабривая её своей фантазией и инсинуациями одна другой хуже. Гермионе припомнили и давние статьи Скитер, где та писала о её романах с болгарским ловцом и одновременно – Гарри Поттером, и то, что она почти год прожила в бегах наедине с двумя парнями, и лукавую улыбку Бруствера при объявлении новости о её беременности… Единственное спасение она находила в работе, рядом со Снейпом, который не проронил ни слова по поводу всей этой ситуации, а еще раздобыл неведомо откуда большой мягкий диван и ненавязчиво, будто невзначай, показал, где в лабиринтах подвалов Министерства пряталась роскошная ванная комната, больше напоминавшая бассейн.       Гермиона так и осталась бы жить здесь, в Отделе Тайн, чтобы не показываться на глаза людям и не попадаться жадным до сенсации журналистам, но судьба приготовила ей очередной неприятный подарок.       В понедельник, спустя почти неделю после скандала, в самый разгар рабочего дня, её волшебная палочка вдруг завибрировала и выбросила несколько залпов красных искр.       Кто-то забрался в её квартиру.