По другую сторону

Me and the devil – Soap&Skin

      Колючие голые ветки лупили по лицу, оставляя глубокие царапины с кровоподтёками. Лёгкие обжигал морозный декабрьский воздух, органы внутри исхудавшего тела словно сжимались в страхе, так и норовя выйти из организма вместе с желудочным соком и ядом, которым девушку питали на протяжении нескольких дней. Израненные ступни, быстро, но прихрамывая, перебирали по снегу, пытаясь избежать ещё более ужасной участи.       — Ну где же ты, сученька? — с ветром разносился опротивевший голос, — И не стыдно тебе? Все волнуются из-за твоего исчезновения, время возвращаться домой, — всё звучало слишком слащаво, девушку ещё больше затошнило от абсурдности слов, вовсе не подходящих под ситуацию. Складывалось чувство, что сейчас её разыскивает возлюбленный или близкий друг, а не один из мучителей и насильников, который в этот раз точно собирается забрать её жизнь. Безысходность. Она не понимала, как может помочь себе. Не знала и даже интуитивно больше не чувствовала, стоит ей притаиться на время или продолжать убегать. Стараясь не оставлять за собой следов на снегу и не издавать ни одного звука, девушка продвигалась всё дальше в лес, попутно вспоминая, как выбраться на главную дорогу, которую не видела уже несколько лет. Ад. Она прошла через ад. Избитое, измождённое тело не доставляло такой же боли, какую ей пришлось перенести среди этих чертей.       "Господь, если вернусь живой, первым делом пойду в церковь и уверую...", — кроме обещаний и нескольких молитв, которым её научили приёмные родители ещё в детстве, в голову больше ничего не приходило. Она не помнила, сколько прошло времени с её прихода в этот дом, не помнила, как вообще в него попала и из-за чего. Воспоминания были словно в тумане, а перед глазами лишь зимний лес, под покровом ночи освещаемый полной луной. Она понимала, за какие грехи её могли наказать, но подобное было слишком жестоким решением небес. Впереди показалась открытая местность, чем-то напоминающая центральную дорогу. Девушка усиленней побежала, полностью игнорируя онемевшие от холода ноги и мешающую ужасно повисшую вдоль тела правую руку. В душе появилась надежда на спасение. Надежда, что там её кто-нибудь ждёт, что мольбы были услышаны и её обязательно спасут. Миновав лес, она продолжала бежать, дорога была уже близка.       "Ещё немного...", — думала девушка, не осознавая, что падает. Глаза испуганно осматривали пустое заснеженное поле. Она ошиблась. Не нашла. Потерялась. Здесь никого нет. Тело перестало слушаться и никак не шевелилось, словно парализовало. Хлынули горячие слёзы, но девушка не издала ни одного звука. Не было сил. Сознание постепенно уплывало, взгляд расфокусировался, а блестящий от света луны снег постепенно темнел. В ночной тишине послышалось медленное похрустывание снежинок, чем-то напомнившее недавнюю пытку с коленодробилкой, когда ей сломали локтевой сустав.       — Ну-ну, сученька. Куда же ты? — рядом с ней присел обладатель озорного тона, — Ни себе, ни людям. Что же ты наделала? — обиженно протянул парень и надул губы, словно у него отобрали любимое развлечение, — И как тебе свобода? Об этом ты грезила во снах? Девушка попыталась ответить, но смогла лишь что-то невнятно промычать, захлебываясь собственнымм слезами.       — Бедняжка... уже и говорить не в силах, — он прикрыл руками рот и с сожалением посмотрел на жертву, — Только представь, а ведь могла продолжить спокойно жить. Обычная служанка и ничего более. Мы бы даже не узнали о твоём существовании, если бы не присущее людям сострадание и поспешное желание помочь. Что же теперь с тобой произошло? Так жаль оставлять тебя одну умирать... Тебе же понравилось трахаться со мной, а, сученька? — он накрутил на палец прядь девичьих волос и потянул вверх, поднимая со снега её голову и всматриваясь в бледное лицо, — Ах... а как ты стонала подо мной. Помнишь ту прекрасную ночь? Помнишь? Ты, я, фонтан в саду с розами. Тебе же понравилось?       "Заткнись. Пожалуйста, замолчи. Почему? Почему именно ты нашёл меня? Просто убей." — проносилось в мыслях у девушки.       — Шлюшка. Ещё и Субару успела охмурить. Не смогла добиться моей благосклонности и побежала к неопытному братцу, — он с отвращением откинул голову девушки обратно в снег, — Думала, что он поможет, верно? Жалеешь о своих ошибках? — парень лениво поднялся и начал уходить, — Это был твой выбор. Прощай, сучечка!       Веки плавно сомкнулись, холод сменился ощущением тепла, а дальше только пустота.

***

      Жизнь в особняке протекала своим чередом. Уборка, стирка и всё остальное входило в обязанности каждой служанки без исключения, но мы говорим не об обычном доме. Раздался звонкий крик. Девушка перевела взгляд с сушилки для белья на скрипнувшую дверь.       — Рей, убери в главном зале, — дворецкий лет пятидесяти непринуждённо дал указание подчинённой и уже собирался выйти.       — Ещё одна жертвенная невеста?       — Третья за последний месяц, — серые глаза мужчины выглядели пустыми, словно он был уже давно мёртв.       — Поняла, — девушка спокойно взяла сложенный плотный мешок и прошла в зал, замечая следующего за ней седого дворецкого, — Что-то ещё, мистер Эймери?       — Господин Рейджи сегодня не в духе. Занеси доставленные листья чая Да Хун Пао ему в лабораторию.       — Будет сделано.       Дворецкий Эймери был первым человеком, которого Рей встретила в этом мрачном особняке, именно он нанял её на работу и поведал страшную тайну об обитателях дома, об их сущности, и чем ей придётся заниматься на протяжении пятилетнего контракта.       В главном зале ожидала неприятная картина. Бездыханная девушка неестественно выгнувшись лежала на полу, лужа крови вокруг неё запачкала ковер и ткань Минотти на диване. Молочного цвета кожа, острый подбородок, тонкий нос, густые чёрные волосы и лазурно-голубые глаза. Бывшая жертвенная невеста выглядела прекрасно, как кукла. Именно такие "сосуды с кровью" предпочитали живущие в особняке вампиры.       "Пять дней продержалась," — Рей отметила про себя, когда впервые увидела девушку, но так и не смогла вспомнить её имя. За год работы в поместье сменилось слишком много жертвенных невест, служащие давно перестали интересоваться их личностями из-за большого количества, да и смысла никто в подобном не видел, ведь по итогу каждая из них заканчивала одинаково. Было ли их жаль? Только первое время. Увы, человек привыкает ко всему, даже к грязной работе, включающую в себя избавление от трупов. Да и каждое находящееся здесь существо по итогу принимало идеологию о бессмысленности и порочности человеческого существования от своих хозяев.       Служанка попыталась аккуратно убрать мёртвое тело в мешок, не повредив его первозданный вид. Еле затащив труп девушки на спину, она поспешила ретироваться из зала, поскольку скоро могли нагрянуть юные господа, а встреча с ними не по поручениям – один из главных запретов, созданных ради безопасности рабочего персонала. Никогда нельзя было предугадать, в каком они настроении, не голодны ли и как отнесутся к представителям "грязи". Пройдя в скрытую от чужих глаз дверь, Рей смогла расслабиться, ведь подобные тесные коридоры, благодаря которым можно знатно сократить расстояние от одного помещения до другого, были созданы лишь для служащих, ни у кого из аристократов и мысли бы не возникло гулять по пыльным душным проходам. Найдя нужную комнату, девушка постучала три раза ногой и, дождавшись положительного ответа, толкнула увесистую дверь, чтобы войти.       — Ещё одна? — темноволосый парень, стоящий около койки, выгнул тонкую бровь, выпытывая взглядом, из-за какой провинности окончилась жизнь новой жертвы. Рей аккуратно положила бывшую невесту на хирургический стол, высвобождая тонкие, словно ветви, конечности из мешка.       — Со слов мистера Эймери "третья за месяц".       — Месяц ещё не закончился, — мускулистые руки раскрыли женское лицо, — Красивая... какая потеря.       — Значит скоро прибудет новая. Одного понять не могу, сколько вообще у господина Канато невест в склепе? — на время задумалась служанка.       — У господина весьма... утончённый вкус, так что забирает он не всех. За четыре года моей работы девяносто были точно. Может даже ближе к ста десяти, в "коллекцию" попала, наверно, половина. Я не считал, — парень тяжело вздохнул, вспоминая прошлое, — В такие моменты я начинаю забывать собственное имя, а мне ведь только двадцать шесть лет. Вижу лишь трупы и кислые рожи работников, даже пообщаться не с кем.       — Верно подмечено, мистер Дил. Отныне вы здесь до скончания веков один-одинёшенек, — усмехнулась Рей, отходя к раковине, чтобы помыть руки.       — Даже не намекай на себя и на нашу дружбу. Ты снова издеваешься надо мной, — проныл бывший студент медицинского университета, — Я мог бы сойти за твоего старшего братика.       — В семье не без урода, — хихикнула девушка и побежала к двери, не желая быть погребенной в различных растворах и хирургических инструментах.       Перед глазами открылся всё тот же жуткий коридор, освещаемый лишь одним настенным светильником. Рутина, скука, смерть. В стенах этого особняка больше ничего не происходило.