К вам обращаюсь

Гарри не видел Северуса до самого ужина. Сначала он расстраивался — ну что это за день свадьбы, в самом деле — хотя свадьбы у них как таковой и не было, ну хорошо, день бракосочетания! Разве они как новобрачные не проведут этот день вместе? Но прошел обед, а Северус в Большом зале так и не появился. Тогда Гарри, который посвятил в знаменательное событие только самых ближайших друзей — Рона, Гермиону, Невилла, Луну, Драко и Джинни — начал беспокоиться. Несколько раз он спускался в подземелья, двери кабинета профессора зельеварения и его комнат приглашающе распахивались перед ним, но самого профессора там не было. К ужину он накрутил себя, вообразив не пойми что — Северуса арестовали за нарушение Мерлин знает какого закона, его сейчас допрашивают в следственном изоляторе или он вообще уже в самом Азкабане. Друзья пытались изо всех сил отвлечь его и придумать рациональные причины для отсутствия Снейпа, но все было тщетно — он уже сильно нервничал. Он даже бегал в кабинет директора, но и там никого не оказалось. Тем сильнее было его облегчение, когда на ужине небольшая дверь в торце за преподавательским столом открылась, и в Большой зал вошли под предводительством Минервы Северус, Нарцисса Малфой, Гораций Слагхорн и Билл Уизли. Минерва МакГонагалл поднялась на кафедру директора и усилила голос сонорусом. — Позвольте мне сделать важное объявление, — сказала она. — В преподавательском составе произошли изменения. По семейным обстоятельствам профессор Снейп передает свою академическую нагрузку профессору Слагхорну, оставаясь при этом куратором восьмого курса. Таким образом, профессор Слагхорн перенимает все Высшие зелья для курсов с шестого по восьмой. Зельеварение для курсов с первого по пятый разделят между собой профессор Нарцисса Малфой и профессор Флёр Уизли, которая скоро прибудет в школу. Благодарю за внимание. И Минерва сошла с кафедры. В Большом зале стоял возбужденный гул. Рон и Драко переглянулись и одновременно воскликнули: — Ничего себе! — По семейным обстоятельствам, — протянул Симус. — Гарри, признавайся, что это за семейные обстоятельства? Это то, что я думаю? — Не знаю, что именно ты думаешь, но да. Несколько восьмикурсников присвистнули. Гермиона сказала: — Потерпите, после ужина соберемся в нашей гостиной. Симус все не унимался. Он перегнулся к Гарри и заговорщицким шепотом произнес: — Покажи кольцо! — У меня его нет, — ответил Гарри, набирая на вилку пюре и зеленый горошек. — Нет? Как так — нет? — Потому что не кольцо, а браслет. За спиной Гарри послышался низкий бархатный баритон. — Господа восьмикурсники, прошу всех собраться в вашей гостиной к восьми часам вечера, у меня тоже имеется важное объявление. Гарри поспешно обернулся и встретился глазами с Северусом, пытаясь угадать по его внешнему виду, нет ли у него каких неприятностей. Но тот выглядел вполне спокойным и даже улыбнулся ему краешком губ, стремительно, в своей обычной манере, направляясь к выходу из Большого зала. Без четверти восемь все восьмикурсники собрались в гостиной, окружив Гарри, который едва успевал отвечать на многочисленные вопросы. Все, чем он считал нужным и возможным поделиться насчет своего семейного положения, он рассказал. Только относительно кадровых перестановок учителей он и сам не был посвящен в подробности. Да и для Рона назначение Флёр на должность профессора зельеварения, пусть только для младших курсов, было таким же сюрпризом, как для Драко — назначение его матери. К счастью, в неведении они оставались недолго — ровно в восемь дверь отворилась, и в гостиную ворвался профессор Снейп, который держал в руках толстый ворох каких-то пергаментов. По его лицу было видно, что сейчас у кого-то будут крупные неприятности. По какой причине его настроение так разительно успело измениться меньше чем за час, было неясно. Рон бросил вопросительный взгляд на Гарри, но тот только недоуменно пожал плечами — он и сам ничего не знал. Гомон немедленно замолк. — У меня для вас, господа, три новости — хорошая, очень хорошая и отвратительная, — вкрадчиво начал Снейп. — Хорошая для вас новость, — подчеркнул он, — заключается в том, что оценки за курсовую работу по Высшим зельям выпускным курсам будет ставить профессор Слагхорн. Он на несколько секунд замолчал, дав студентам прочувствовать значимость этой информации. — Поскольку, — продолжал он, — вы все уже, без сомнения, знаете о нашем с мистером Поттером изменившемся статусе, вы понимаете, что ставить оценки собственному мужу, как минимум, неэтично. Я считаю, нам с директором удалось найти удачный компромисс на оставшиеся два с половиной месяца учебного года. Итак, оценки по Высшим зельям вам выставит профессор Слагхорн, который, безусловно, иногда склонен к излишней мягкости, но тут уж ничего не поделаешь. — Сэр, — подняла руку Гермиона. — Могу я спросить? — Терпение, мисс Грейнджер, вы сейчас все узнаете. Тем самым я могу полностью сконцентрироваться на моих обязанностях куратора вашего курса. И это очень хорошая новость. Ибо в качестве свадебного подарка моему мужу мы с директрисой приняли решение организовать факультатив для интенсивной подготовки восьмого курса к ЖАБА. Под моим руководством. Ну? В чем дело, почему я не слышу восторженных возгласов? — Подарка? — слабым голосом переспросил Гарри, горестно заломив брови. — Это подарок? При виде разинутого рта и широко раскрытых глаз Снейп мстительно усмехнулся прямо Гарри в лицо. — Подарок, еще какой. Потому что у меня сильнейшие сомнения, что кто-то из вас, кроме разве что мисс Грейнджер и мистера Малфоя, приемлемо сдаст ЖАБА, если будет продолжать в том же духе! И вот это по-настоящему отвратительная новость! — рявкнул Снейп. Студенты втянули головы в плечи. Гроза была неминуема. — Вы занимались чем угодно, кроме учебы! Вы у меня пожалеете, что родились на свет божий! Я потребовал у коллег ваши работы по трансфигурации, древним рунам и прочим первоочередным предметам! И что я вижу! Он швырнул стопку пергаментов на стол, и она рассыпалась веером. Все вздрогнули. — Уже при самом поверхностном ознакомлении мне стало ясно, что никто из вас не прилагает усилий, беззастенчиво пользуясь мягкостью профессора Флитвика, попустительством профессора Хагрида и неопытностью профессора Уизли! Тогда как у вас была, к примеру, уникальная возможность ознакомиться с основами артефакторики — а это материал второго курса соответствующего высшего учебного заведения! Гарри издал слабый протестующий звук, но его полностью проигнорировали. — Факультатив имеет место в будние вечера с восьми до десяти и в субботу и воскресенье с двух до семи, — прохладно проинформировал их Снейп. — Проверка усвоенного материала по всем предметам ЖАБА, ответы на вопросы. Остальное время отводится для самостоятельного обучения. — Но, профессор! И в воскресенье! — задушенно пискнул кто-то, кажется, Эрни МакМиллан, чем навлек на себя гнев карающего ангела. — Воскресенье вам подавай, мистер МакМиллан! Властью, данной мне как вашему куратору, я отменяю воскресенье! До начала ЖАБА осталось около двух месяцев! — заорал вновь взбеленившийся Снейп. — Я сейчас внимательно проверю все ваши опусы, — он собрал стопку пергаментов и потряс ею у себя над головой. — И если! Я там не найду божьей искры! Я научу вас верить в бога, мистер МакМиллан! Молитесь, чтобы я не отменил и ночь! И с этими словами он вылетел из гостиной, черная мантия зловеще вздымалась за его спиной. В царившем в комнате шокированном молчании Рон простонал: — Мерлин, какой он у тебя гад, Гарри! На него немедленно окрысилась Гермиона: — Уж такой гад, такой гад! Подумать только — он хочет, чтобы мы хорошо сдали ЖАБА! Желает, чтобы мы успешно закончили школу! Хочет подготовить нас к дальнейшей жизни — да как ему только в голову пришло! Рон только махнул рукой и упал на диван, схватившись за голову. — Послушай, Гарри, — подошел к нему Блейз Забини. — Ты это, сходи к декану чуть попозже, узнай, как и что. Отчего он так взбесился. Тебя-то он не убьет. Ну, или не сразу. — Попозже, — пробормотал Гарри, который торопливо рылся в сумке, доставая чернильницу, перья, пергамент и учебники. Он поднял голову и взглянул на Блейза. — Ты это, Блейз. Бери учебники и пергамент, ждать нечего. Через два часа Гарри поднялся и вышел. Вернулся он довольно быстро, через полчаса, и был мрачнее тучи. Его тут же окружили однокурсники. — Ну? — нетерпеливо спросила Ханна. — Мы режем его без ножа, — принялся перечислять Гарри. — Финниган и Томас, несмотря на ужасающую успеваемость, цветут и пахнут, но ничего удивительного, поскольку один животное, а другой растение. После того, что Невилл сделал со своим последним эссе по арифмантике, он обязан на нем жениться. Работу Финч-Флетчли по трансфигурации нужно было показать в пещере Упивающимся, они бы умерли от смеха. А, и у Падмы какая-то ошибка в рунах, она должна обратиться за помощью к Парвати. Или наоборот. Но это еще не самое ужасное… — Мерлин, что же там еще такого ужасного? — испуганно спросил Захария Смит. — Ужасное — это то, что у меня сегодня не будет первой брачной ночи, — раздельно сказал ему Гарри и обвел присутствующим тяжелым взглядом. — Потому что кто-то, не будем показывать пальцем, их не хватит, не занимался в свое время, и теперь мой муж будет сидеть над этими нашими опусами всю ночь напролет, поглощая в невероятных количествах кофе. А завтра на факультативе устроит первым делом опрос. И у меня от этого слегка испортилось настроение. Если вы понимаете, о чем я. Рон побелел. — Если оно у тебя примерно так же слегка испортилось, как под Рождество в кабинете директора, то без жертв и разрушений не обойдется. Народ, — нарочито бодро обратился он к остальным. — Давайте-ка заниматься. Завтра в два нас Снейп будет гонять по всем предметам и всем курсам. Давайте, давайте, до казни еще целых шестнадцать часов! Гарри плюхнулся в кресло у камина и лихорадочно принялся перелистывать учебники, записывая важные места в пергамент. Когда его отвлекали, он только шипел и огрызался. Сколько он так просидел, он не смог бы сказать. Дрова в камине давно прогорели и только тлели. Почувствовав на плече чью-то руку, он сбросил ее и рявкнул: — Отьебитесь все, я занят! Рука исчезла, и теплые губы прикоснулись к затылку, там, где вились пушистые волоски. По спине пробежала дрожь, и перо выпало из мгновенно ослабевших пальцев. — Ты пришел… — выдохнул Гарри, закрывая глаза и подставляя шею этим ласковым губам. Северус поднял его за плечи и прижал к себе, и слава Мерлину — от разлившейся по телу истомы Гарри был как желе. В гостиной было темно и пусто, они были одни. — К тебе или ко мне? — прошептал ему в ухо завораживающий шелковистый голос, и у Гарри подкосились колени. — Ко мне, — каркнул он. — К тебе я не дойду. * * * Следующим утром во время позднего воскресного завтрака в Большом зале стоял неумолчный гомон. Изменения в преподавательском составе и особенно «семейные обстоятельства» профессора Снейпа были у всех на устах. Характер отношений Гарри Поттера и профессора Снейпа не был тайной для старшекурсников, но и младшие, возбужденно перешептываясь, бросали взгляды на стол преподавателей и на ту часть слизеринского стола, где сидел Гарри. Над учительским столом постоянно парили совы, принесшие корреспонденцию и кружащие в ожидании ответа. Наиболее многочисленны были письма, полученные МакГонагалл, многие из них были официально выглядящими свитками, которые приносили совы с гербом министерства или Хогвартса. Несколее менее обширной была переписка Люциуса, которую приносили и уносили упитанные и важные снежно-белые совы с вытисненным на ошейнике гербом Малфоев. Получал письма и профессор Снейп, мельком проглядывал их и откладывал в сторону. Вся переписка самого Гарри, хвала Мерлину, перенаправлялась в Блэк-хаус, где ее сортировал Кричер, иначе концентрация сов в Большом зале вытеснила бы весь воздух. Конечно, Гарри замечал всю эту суету, но она не могла пробиться сквозь толстый слой счастья, окутавший его будто мягким теплым одеялом. Он жмурился в лучах ласкового солнца, льющегося с заколдованного потолка Большого зала. Брачная ночь была пусть короткой, но интенсивной, и от того, что они делали друг с другом, у Гарри в теле пел и дрожал каждый нерв и каждая жилка. Жаль только, Северус не остался у него ночевать, потому что было уже полтретьего. Со всей этой подготовкой к ЖАБА и требованиями Северуса они так и будут видеться урывками до самого конца учебного года. Ну что ж, они на финишной прямой, сколько тут осталось потерпеть — месяца два с половиной всего. Его терпению, однако, сегодня предстояло серьезное испытание. В конце завтрака в Большой зал вошел Филч и так быстро, как позволяла ему его хромота, поковылял к директрисе. МакГонагалл выслушала его, плотно сжав губы. Некоторое время она что-то обсуждала с Люциусом, затем, по-видимому, приняла решение. МакГонагалл, Малфой-старший и Снейп встали и направились к парадному входу, провожаемые оживленным гулом и всеобщими взглядами. Поравнявшись с Гарри, Северус шепотом сказал ему идти с ними. Со своих мест уже поднялись Луна и Невилл. Одновременно с Гарри встали Рон и Гермиона, сразу за ними пристроились Драко и Джинни, а следом и другие восьмикурсники. Когда процессия дошла до выхода, за ними уже следовали все учителя и ученики. Причина переполоха ожидала их во Внутреннем дворе — орда журналистов и колдооператоров, вооруженных самопишущими перьями, микрофонами и колдокамерами. Школьная толпа под предводительством МакГонагалл, Северуса, Люциуса и Гарри остановилась, будто натолкнувшись на вражескую армию. — Господа, я позволила вам войти в замок прежде всего, чтобы выразить свое неудовольствие этим беспримерным вторжением в школу. Если вы желали получить интервью у профессора Снейпа и мистера Поттера, вы должны были письменно обратиться к этим господам за разрешением, а не устраивать осаду у ворот замка, — ледяным тоном проговорила МакГонагалл. — Блэквуд, «Воскресный пророк». Скажите, директор МакГонагалл, на каком курсе несовершеннолетний Гарри Поттер вступил в интимную связь с профессором Снейпом — на четвертом или на пятом? Самопишущее перо за его плечом строчило как бешеное. — Винтур, «Ведьмополитен». Знали ли вы уже тогда, директриса, что Альбус Дамблдор, будучи и сам весьма свободных взглядов, покрывал в школе растлителя? И как долго покрываете запрещенную интимную связь учителя и ученика вы лично? — Марше, «Воинственный колдун». Что предприняли опекуны-магглы? Почему Попечительский совет не разорит это гнездо разврата в школе, полной невинных детей? — Клеменс, «Новости волшебного мира». И почему против профессора Снейпа не возбуждено дело по обвинению в педофилии и не ведется аврорское расследование? Колдокамеры защелкали вспышками. — Все от начала и до конца — клевета и ложные обвинения, которые я не позволю выдвигать в адрес профессора Снейпа, мистера Поттера и вверенной мне школы, — ледяной голос МакГонагалл, многократно усиленный сонорусом, достигал самых дальних уголков двора. — Их поведение безупречно, они состоят в законном браке и мистер Поттер совершеннолетний. — Как представитель Попечительского совета я заявляю, что были соблюдены самые строгие этические стандарты, поскольку профессор Снейп немедленно отказался от преподавания, и мистер Поттер никоим образом от него не зависит, — твердо сказал Люциус Малфой. — Заявление же об уголовной ответственности попросту смехотворно, вам должно быть известно, мистер Клеменс, что магический уголовный кодекс не предусматривает наказания для совершеннолетних волшебников, заключивших брак по взаимному согласию. — Когда условно осужденный Упивающийся смертью рассуждает об этических стандартах, стоит ли удивляться, что Хогвартс стал оплотом порока? — усмехнулся ему в лицо Блэквуд. Перо с шуршанием продолжало бегать по пергаменту. — И ничего удивительного нет в том, что один преступник покрывает другого, — радостно подхватила Винтур. — Удивительно другое — как директриса МакГонагалл позволила преступнику, пусть и оправданному судом, преподавать в школе и оказывать тлетворное влияние на неокрепшие умы? — Даже если сам мистер Поттер считает, что он добровольно согласился на этот союз, его следовало направить и предостеречь, он слишком юн и наивен, чтобы принимать такое решение в одиночку, — напыщенно вещал Марше в колдокамеру, которая передавала репортаж в прямом эфире. — Здесь мы видим прямое попустительство коррумпированного Попечительского совета, равно как и самого директора. Давно, давно пора призвать их к ответу! — Упивающийся смертью преследует своей грязной похотью юношу, который вдвое младше его, это же потрясение основ, — восклицала журналистка «Ведьмополитена». — Неужели никто не вступится за невинное дитя... — А теперь все выслушают меня, — на весь двор прозвучал голос, полный такой внутренней силы и властности, что все немедленно замолчали — и друзья, и враги. — Ты мне доверяешь, Северус? — вполголоса спросил Гарри, обернувшись к нему. — Позволь мне разговаривать с ними. А ты просто будь рядом. Снейп сжал его руку вместо ответа и встал за его плечом, как ангел-хранитель. Гарри заговорил, дрожа от гнева, но это только придавало хлесткости его словам. — Итак, мой избранник не вписывается в ваши представления о норме? А как меня растили мои родственники-магглы — вписывается? Я спал в чулане под лестницей, мною никто не занимался, меня заставляли делать всю работу по дому, как домового эльфа, мне не давали еды! Как меня поливали в газетах, вписывается? — бросил он им в лицо. — Мне тогда было пятнадцать! Кто-то из вас вступился тогда, как вы там выразились, леди, за невинное дитя? Гарри развернулся в сторону корреспондента «Воинственного колдуна». — Когда я шел умирать за вас к Волдеморту в Запретный лес… — корреспондент поморщился, и Гарри яростно воскликнул. — Не смейте морщиться, его уже можно называть! Смотрите мне в глаза, сэр! Так вот, когда я шел умирать, в том числе и за вас, лично вас — что ж вы не стали у меня на пути? Что ж вы не сказали, что я слишком молод, чтобы умереть? Мне было семнадцать! Мои друзья погибли здесь, в этом самом замке, они оросили своей кровью плиты этого самого двора! Завтра, второго мая, годовщина их смерти! Лаванда Браун, Колин Криви, Фред Уизли! У погибшей четы Люпинов остался сиротой крошечный сын! Гарри уставился тяжелым взглядом на съемочную группу «Новостей волшебного мира». — Где был аврорат, когда я должен был схватиться один на один с психопатом и убийцей моих родителей? — звонко бросил он прямо в колдокамеру. — А в это самое время, в это самое! Любимый мной человек умирал в Визжащей хижине только потому, что в точности выполнил приказание Дамблдора, и поэтому стал настолько вне закона, что счел смерть наилучшим для себя выходом из положения! И если вы думаете, что я прощу вам это! Моя собственная недосмерть мне безразлична, но это! Пусть вы лично ни в чем не виновны, господа, но вы ничего и не сделали, чтобы это предотвратить! А кто не с нами, тот против нас! И поэтому — объясните мне внятно, так, чтобы я и все близкие мне люди вас поняли — какое вы имеете право судить меня? Судить его? Судить нас? Гарри полностью владел вниманием толпы, подавлял ее, будто великан лилипутов. Взглядом он пригвоздил к месту Блэквуда из «Воскресного пророка». — Представьте себе, мистер Блэквуд, наш поборник морали и нравственности, — медленно сказал он. — Я совершеннолетний и выбрал себе в партнеры самого верного и любящего человека, но вот беда — он не соответствует вашим стандартам. А этот человек рисковал жизнью каждый день и каждый час с момента возрождения Волдеморта. Не. Надо. Вздрагивать. Волдеморт мертв. Я его победил. Его уже можно называть. Привыкайте. Ну так что? Нам с мужем уехать из страны? Начать новую жизнь где-то вдали от Магической Британии? Подальше от таких, как вы? Что скажете? Неизвестно, чего ожидал Гарри от толпы собравшихся перед ним газетных писак, но только не того, что они вдруг побледнеют и отшатнутся от него, как от прокаженного. Рядом с ним мрачной тенью вырос Снейп и обнял его за плечи, укрыв черной мантией, как крылом. Снейп не пользовался сонорусом, как это делали МакГонагалл, Люциус и сам Гарри — не было нужды. Его негромкий низкий голос без усилий подчинил толпу. — Мне безразлично, что вы думаете обо мне, — сказал он. — Вы ничтожества, ваше мнение для меня ничего не значит. Блэквуд попытался что-то сказать, но Снейп резким жестом заставил его заткнуться. — Молчать, — приказал он. — Те немногие, чье мнение для меня важно, стоят сейчас за моей спиной. Мне безразлично, что обо мне напишут в газетах, как еще обольют грязью. Но если хоть одно мерзкое обвинение затронет этого молодого человека, клянусь — вы пожалеете, что ваша мать встретила вашего отца. Если хоть одна сплетня, одна инсинуация замарает его доброе имя — вы пожалеете, что родились на свет. — Мерлин мой, как это трогательно! Как романтично! — послышался пронзительный женский голос, и в первые ряды ловко пробралась Рита Скитер в сопровождении высокого колдооператора. — Джо, сними их крупным планом, — вполголоса приказала она ему. — Нет, не шевелитесь, мистер Снейп, именно так, как вы сейчас стоите, идеально — укрываете мистера Поттера от всего мира. Джо установил штатив и немедленно принялся щелкать колдокамерой. — А теперь, мистер Поттер, слегка приподнимите лицо к мистеру Снейпу, да, вот так… мистер Снейп, смотрите мистеру Поттеру в глаза… Джо, как думаешь? Нежно или лучше серьезно ему смотреть? Смотрите серьезно, мистер Снейп, нежно читатели не выдержат, они к такому пока не готовы. — Что здесь, ради Мерлина, происходит? — послышался бас Кингсли. Министр прошел сквозь поспешно расступившуюся перед ним толпу. — Северус, Гарри… поздравляю с бракосочетанием, очень рад за вас, очень, — пожал он им руки, крепко обнял каждого. — Так что здесь происходит? — Я в восторге, министр! — возбужденно воскликнула Рита. — Чистая и всепобеждающая любовь, выкованная и закаленная, как сталь, в горниле победы! Дамблдор был прав — мир спасла любовь! Блэквуд, весь багровый, выпучил глаза и глотал воздух. — Но, Рита… Ты же сама сказала… мы же все собрались здесь, потому что ты сказала, что это такой скандал, такая сенсация, здесь пахнет жареным! — Сенсация, и впрямь — такая беспримерная верность! Мистер Снейп перенес любовь к своей погибшей возлюбленной на ее сына! Сурово, по-своему заботился о маленьком мальчике и, когда тот вырос, не смог не полюбить одинокого сироту с отважным львиным сердцем и изумрудными глазами! — Рита приложила к глазам платочек и деловито сказала. — Джо, не зевай, сними их втроем крупным планом с министром, это пойдет на первую страницу, а колдографии пары — на разворот. Специальный выпуск «Ежедневного пророка»! Блэквуд прохрипел: — Нет, этот материал должен попасть в «Воскресный пророк», мы допечатаем и выпустим еще сегодня… — Я вижу, что Блэквуд, как всегда, разогнался так сильно, что не заметил, как Рита развернулась на сто восемьдесят градусов, и теперь тщетно пытается затормозить, — протянул насмешливо министр. — Господа Поттер и Снейп, я прошу разрешения опубликовать книгу о вас, чтобы мир узнал правду о благородной любви двух героев! — торжественно произнесла Скитер. Нарцисса тронула Северуса за руку и прошептала ему в ухо: — Соглашайся. В этот же миг Луна Лавгуд стала за спиной у Гарри и тихо сказала: — Соглашайтесь, Гарри. Снейп и Поттер переглянулись, Снейп смотрел обреченно, во взгляде Поттера читалась покорность судьбе. — Повторяй за мной, — прошелестела Луна. — Мы даем разрешение, но при условии… — Мы даем вам разрешение, Рита, но при условии… — сурово проговорил Гарри, глядя на Скитер с таким видом, будто пауза сделана для того, чтобы она могла проникнуться серьезностью его слов. — Что вы предоставите нам неопубликованный манускрипт для предварительного ознакомления… — шептала ему в ухо Луна. — Что вы предоставите нам неопубликованный манускрипт для предварительного ознакомления, — припечатал Гарри и рубанул ладонью воздух. — ...и право внести изменения до публикации, буде таковые понадобятся, — закончила Луна. — … и право внести изменения до публикации, буде таковые понадобятся, — несколько ехидно сказал Гарри. Одно мгновение Рита выглядела слегка растерянной, потом к ней вновь вернулся весь ее апломб. — Прекрасно, прекрасно, мистер Поттер, — оживленно прощебетала она. — Это будет трехтомник. Первый том выйдет под названием «Снейп и Поттер: причины и следствия». Второй будет называться «Поттер и Снейп: понять и простить». А третий анонсирован под предварительным названием «Супруги Поттер-Снейп: страсть и соблазн». Северус еле слышно чертыхнулся, но было поздно — они крепко сидели на крючке у предприимчивой Риты. — Уважаемые представители прессы, здесь больше не будет ничего интересного, — прозрачно намекнул министр. — И, мистер Блэквуд, мы же не собираемся распространять клевету о героях войны, правда? — намекнул он еще более прозрачно. Журналисты стали расходиться. Школьники разбились на группки и возбужденно переговаривались. — Восьмой курс, — прохладно сказал Снейп. — Если вы думаете, что эти захватывающие события спасут вас от сегодняшнего факультатива, то вы крупно ошибаетесь. Помешать мне опросить вас может только заключение в Азкабан, но это не точно. Из всех прозрачных намеков этот был понят лучше всего. Восьмикурсников как ветром сдуло.