К вам обращаюсь

Гарри бегом поднялся по лестнице в Директорскую башню. Провинностей за собой он никаких не знал, а потому его вело только любопытство. Пароля ему и вовсе не потребовалось — горгулья сама собой отъехала в сторону, открывая проход. А, он ведь Защитник — Гарри вспомнил ритуал. Поспешно поднявшись по винтовой лесенке, он вошел в кабинет директора, громко произнес: — Добрый день, директор МакГонагалл! — и с удивлением увидел, что кресло директора за письменным столом пустует. Голос МакГонагалл раздался откуда-то сбоку: — Здравствуй, Гарри. Проходи и садись. К немалому удивлению Гарри, МакГонагалл сидела в низком кресле в углу. На столике был сервирован чай, а в кресле рядом с ней восседал профессор Снейп собственной персоной. Третье кресло пустовало. Гарри сел в кресло. Фарфоровый пузатенький чайничек с заваркой подплыл к позолоченной изнутри чашке, и из него полилась душистая янтарная струя «Эрл Грей». Сахарница и кувшинчик с молоком тут же принялись отталкивать чайник в сторону, видимо, опасаясь, что для молока и сахара в чашке недостаточно будет места, но тот не уступал и азартно толкался в ответ. Гарри опасливо покосился на учителей, но те вполголоса разговаривали, не обращая никакого внимания ни на суету вокруг чашки, ни на самого Гарри. Гарри шикнул на совсем уже разгулявшуюся посуду, выхватил у них поскорее свою чашку, пока сахар совсем не вытеснил чай с молоком, и принялся пить маленькими глотками. МакГонагалл и Снейп тем временем вели какую-то иносказательную беседу о, как Гарри понял, каком-то третьекурснике с Хаффлпаффа и его домашних обстоятельствах. Про себя удивляясь — они так и будут сидеть, игнорируя его напрочь? А зачем его тогда позвали — чтобы он выпил с ними чаю? Он осмотрелся. Минерва сидела в кресле, идеально выпрямив спину и держа в руках свою чашку с чаем. Снейп выглядел более расслабленным, чем Гарри привык его видеть, он даже закинул ногу за ногу. Секунду — он что, без мантии? Гарри недоуменно нахмурился. До сих пор Гарри видел его без мантии только один раз на втором курсе в дуэльном клубе, да во второй — на прошлом занятии ЗОТИ с Малфоем. Чашечка, которую профессор держал в руках, была из того же сервиза, но другой формы и меньшего размера, чем у Гарри и директрисы. Гарри принюхался. Он пьет кофе — а чай, значит, не любит? Не пытаясь вслушиваться в слова, Гарри внимал негромкому голосу профессора, скользя по его фигуре взглядом снизу вверх. Все черное, как всегда — идеально вычищенные ботинки, форменные брюки со стрелками и наглухо застегнутый приталенный сюртук. Шейный платок надежно скрывал еще воспаленные шрамы от клыков Нагайны, которые, Гарри знал — видел на стройке — там были. Гарри перевел взгляд на руки, в которых профессор держал чашечку, время от времени отпивая кофе. В отличие от самого Гарри и его сокурсников, ободранные руки которых еще толком не зажили после работы на стройке, эти выглядели ухоженными, с коротко подстриженными ногтями. Конечно, он учитель и должен подавать им пример, только его это раньше не особенно заботило, чего стоили одни пресловутые сальные волосы, воспетые в издевательских песенках и стишках многими поколениями гриффиндорцев. Гарри пригляделся исподтишка. Да нет, никакие они не сальные, просто тяжелые, иссиня-черные, глянцево блестящие слегка вьющиеся пряди, обрамляющие бледное лицо. И одежда тоже в идеальном порядке, как и всегда, собственно. Не решаясь пялиться в открытую, Гарри вновь опустил взгляд к рукам. Худые, белые, чуткие, с длинными, сильными пальцами, уверенно держащие сейчас чашку, а в классе черпак, нож или палочку — руки зельевара, боевого чародея, изобретателя заклинаний. Руки гения. А у Снейпа красивые руки, понял вдруг Гарри. Манжеты белоснежной рубашки узкой полоской выглядывали из рукавов сюртука. Снейп поднес чашку к губам, и манжета слегка задралась, обнажая тонкое запястье с почти прозрачной кожей и голубоватыми венами под ней. Он в это время как раз говорил: — ...рекомендую обсудить это с опекунами и Помоной, и если… Камин внезапно полыхнул зеленью, и из него величественно выступил Кингсли Шеклболт. И Гарри сразу понял, зачем его вызывали. Они сейчас будут обсуждать его проект! Все поднялись, чтобы поздороваться с министром, а МакГонагалл так уже и не стала садиться, оставив троих мужчин совещаться в ее кабинете без помех. После ее ухода министр вытащил палочку и пробормотал несколько слов, наложив на помещение какую-то разновидность чар конфиденциальности. Этой степени секретности, равно как и прямого вмешательства министра Гарри не ожидал, очевидно, речь и близко не шла о простом школьном задании, даже если это был индивидуальный проект выпускника. Кингсли сразу приступил к главному. — Гарри, мы обсуждали с тобой карьеру аврора. Я считаю адекватным, чтобы ты участвовал в операции под руководством твоего куратора профессора Снейпа. — В какой операции? — Терпение, Поттер, сейчас вам все объяснят, — мрачно сказал Снейп и повернулся к Кингсли. Тот кивнул. — Несколько дней назад со мной вышел на связь один из моих старых знакомых, — буднично сказал Снейп, делая глоток кофе. — Кто? — тихо спросил Гарри, подавшись вперед. — Лестрейндж. — Который? — Рабастан. — Что ему от вас было нужно? — Если вы не будете меня постоянно перебивать, дело пойдет быстрее. В глобальном смысле ему нужно мировое господство. В качестве первого шага он желал бы захватить вас, Поттер. — Убить? — Я сказал — захватить. — Каким образом и с какой целью? — Этого я еще не выяснил, но выясню. Вариантов не слишком много. — Мерлин, вы опять будете шпионить для Светлой стороны с риском для жизни? — с сердцем спросил Гарри. — Этот вопрос совершенно не в вашей компетенции, Поттер, — отрезал Снейп. — Гарри, у нас нет другого выхода, мы не справимся без профессора Снейпа. Он сможет выяснить необходимые для планирования операции детали, и твое участие, помимо очевидной цели ареста Упивающихся, также послужит тебе неплохим опытом для последующей работы в аврорате. — Вы хотите поймать их на меня, как на живца? Наступило молчание. — Я думаю, Поттер, этого не избежать, и тогда уж лучше опережать их на шаг, — неохотно признался наконец Снейп. — Я согласен. — Отлично, Гарри, я на тебя рассчитывал, — с облегчением произнес Кингсли. Снейп, прищурившись, смотрел на него в упор. — Ну что? — раздраженно бросил ему Кингсли. — Ты не хочешь дать ему время на обдумывание? Может, он хотел бы, чтобы я сначала собрал побольше информации? В конце концов, он рискует больше нас всех. Гарри, которому надоело, что о нем говорят, как будто он какое-то бесчувственное дерево, перебил его: — Я уже сказал, я согласен. — Мерлин, упаси меня от союзников-гриффиндорцев, а с врагами-слизеринцами я и сам справлюсь, — фыркнул Снейп, закатывая глаза. — Северус, ты излишне драматизируешь. Ведь все под контролем, мы будем выверять каждый шаг, чтобы Гарри не грозило никакой опасности. Я должен возвращаться в министерство. Гарри, операция совершенно секретная, я курирую ее лично и буду встречаться с вами обоими в Хогвартсе с целью обсуждения добытой Северусом информации и планирования дальнейших действий. — Эта операция столь же секретна, сколь были секретны поиски крестражей? — Совершенно секретная, я же сказал. — Поттер желает знать, может ли он посвятить своих верных оруженосцев Уизли и Грейнджер, — скривившись, пояснил Снейп. Кингсли несколько секунд стоял неподвижно, размышляя, потом кивнул. — Хорошо. Но только их двоих. Гарри, в мое отсутствие ты во всем слушаешься профессора Снейпа. Это понятно? Гарри кивнул, и Кингсли исчез в камине. — Никакой самодеятельности, Поттер, — предостерег Снейп, вперившись в него бездонными темными глазами. — Хорошо. Но и вы не должны держать меня в неведении, как это делал Дамблдор, — Гарри тоже не собирался уступать. Иначе все опять решат за него. По лицу Снейпа пробежала тень. Гарри понимал, что, скорее всего, причинил профессору боль своими словами, но категорически не желал больше быть ничьей пешкой. Овладев собой, тот отрывисто кивнул и направился к выходу. Гарри торопливо спускался по узкой винтовой лестнице из кабинета директора вслед за Снейпом. Он опять не мог не вспомнить, как на пятом курсе тот волок его за руку всю бесконечную дорогу из кабинета Дамблдора в подземелье на урок окклюменции. Снейп, который шел впереди с таким видом, будто и понятия не имеет, что за ним кто-то идет, вдруг остановился и повернулся к нему. Задумавшись, Гарри отреагировал лишь на долю секунды позже, чем следовало, чтобы предупредить неминуемое — он с разбегу налетел на Снейпа, стоявшего на две ступеньки ниже, и был вынужден, чтобы не упасть, ухватиться за его плечи. Профессор пошатнулся и схватился одной рукой за перила, другой машинально обхватив Гарри за талию, чтобы удержать их обоих от падения. Гарри уставился в бездонные темные глаза, и у него закружилась голова — это от неожиданности — он, наверное, просто слегка испугался, что сейчас упадет, да, должно быть, так — и поэтому он продолжал цепляться за плечи Снейпа, гладкие, твердые, мускулистые под одеждой — и еще этот запах, от профессора пахло кофе, слишком крепким кофе, от которого кружилась голова — и еще чем-то неуловимо-свежим, морозно-цитрусовым — или наоборот, горячо-цветочным, будто бергамотовым чаем с липовым медом — или это воздух так пах, такой густой между ними, что Гарри было жарко и трудно дышать — или это все казалось ему из-за горячей сильной руки, которая тяжело лежала на его талии? Секунду, растянувшуюся до вечности, они смотрели друг другу в глаза. Профессор, опомнившись первым, убрал руку и отступил назад, на одну ступеньку, и у Гарри, который осознал, что все еще держит его за плечи, огнем запылали уши и щеки. Он поспешно выпустил профессора, держась за перила и ожидая резкого окрика, упрека в беспомощности и невнимательности, или совета поменять очки, или ехидного вопроса, что ему делать в аврорате, если он и по лестнице-то спуститься не в состоянии, или еще какого-то ядовитого замечания из бесконечного числа услышанных им за эти годы — но Снейп молчал. Гарри, глядя на него сверху вниз и чуть не плача от смущения и отчаяния, хрипло выдавил: — Простите, сэр, у меня слегка закружилась голова… — но Снейп перебил его, будто не слыша его слов. — Поттер. Это все очень серьезно, — медленно сказал он. — Это не игрушки, и министр, возможно, не до конца… Вы должны пообещать мне, Поттер, одну вещь. — Все, что угодно, профессор, — прошептал Гарри, завороженно глядя в темные глаза, которые… они... — Вы должны пообещать мне, что будете беспрекословно выполнять мои приказы! — резко сказал Снейп, и Гарри опомнился, а воздух вернулся к своей обычной температуре. — Я понимаю, сэр. Я знаю, что, возможно, с этими людьми будет справиться сложнее, чем в свое время с Волдемортом, потому что они в подполье, а их цели не столь очевидны. Я буду слушаться, я вас не подведу, обещаю, — с жаром заверил он. Глаза Снейпа расширились, очевидно, он не ожидал этого замечания от Гарри. — Очень рассчитываю на ваше благоразумие, — бархатный голос, лишенный издевательской нотки, мягко обволакивал. С этими словами Снейп повернулся и стал быстро спускаться по лестнице, не обращая больше никакого внимания на до крайности растерянного и взбудораженного Гарри. * * * Несколько дней в Большом зале Гарри с Роном и Гермионой пристально наблюдали за небольшой серенькой совой без опознавательных знаков, которая все это время регулярно доставляла корреспонденцию на преподавательский стол. Гарри уже успел и посвятить друзей в суть предложения Кингсли, и обсудить с ними возможные сценарии того, чего именно желали бы Упивающиеся, и кто еще, кроме Рабастана, за этим стоит, и как именно они вышли на Снейпа, и не в опасности ли Снейп, но все эти обсуждения и предположения подпитывались только их фантазией и абсолютно не были подкреплены фактами. Поэтому им только и оставалось, что пристально следить за Снейпом, который с невозмутимым лицом вскрывал письмо, быстро прочитывал, черкал несколько слов в ответ, и та же неприметная сова — а может, совы были каждый раз разные, только выглядели одинаково — отправлялась обратно, возвращаясь иногда даже в тот же день к ужину, но уж на следующий к завтраку — непременно. Гермиона только и смогла разглядеть, что конверт светился по краям голубым, когда Снейп вскрывал его. По ее словам, это свидетельствовало о каких-то чрезвычайно хитрых шифровальных заклинаниях, чтобы письмо мог прочесть только тот, кому оно было адресовано. Вот, собственно, и все, что они пока знали. * * * «Рысь — Лани. Срочно нужна подробная информация» * * * «Лань — Рыси. Ближе к выходным, я сообщу дополнительно» * * * «Рысь — Лани. Мне что, пояснить значение слово «срочно»?» * * * «Лань — Рыси. У меня учебный процесс!» * * * «Рысь — Лани. У тебя всегда процесс. Завтра вечером, в 20:00, маггловский Лондон, ресторан «Rules» в Ковент-Гардене» * * * «Лань — Рыси. Завтра никак не смогу, у шестого курса контрольная, вечером консультация. Не раньше пятницы» * * * «Рысь — Лани. Что за отговорки, у тебя что, критические дни? В четверг. Это приказ» * * * «Лань — Рыси. Тебе проще отдаться, чем объяснить, почему не хочешь. Подтверждаю четверг, 20:00, «Rules»» * * * «Рысь — Лани. Смотри, чтобы Олень не заподозрил лишнего» * * * «Лань — Рыси. Не дергай меня по будням, чтобы я не был вынужден постоянно менять расписание, и он ничего не заметит» * * * «Рысь — Лани. Ты устриц любишь?» * * * «Лань — Рыси. Прекрати попусту гонять сов. Мы привлекаем внимание Оленя, Выдры и Терьера» * * * «Рысь — Лани. Мои совы, хочу и гоняю, а твоя задача — развеять их подозрения» * * * На втором этаже традиционного ресторана «Rules», обставленного в викторианском стиле, у забранных ажурной решеткой окон в зале Эдуарда VII находились столики, особенно высоко ценимые любителями приватного ужина наедине. За одним из таких на полукруглом красном диване сидели двое мужчин в костюмах и галстуках: один улыбчивый, лысый и чернокожий, плотного телосложения, другой мрачноватый на вид белый худощавый брюнет с длинными волосами. Они могли быть бизнесменами, пришедшими обсудить за ужином детали взаимовыгодного договора, людьми творческими из какой-нибудь картинной галереи, коих было великое множество поблизости, или же преподавателями лондонского Имперского колледжа. Они, конечно, не были ни тем, ни другим, ни третьим, но кем они были, официанты бы определить затруднились, поскольку, даже находясь вплотную, ни слова из их разговора разобрать было нельзя. Вместо слов слышалось лишь какое-то жужжанье, а кроме того, будто по волшебству, сразу находились какие-то срочные дела на другом конце зала. — Итак. Все детали, Лань. Даже самые несущественные. — Итак. Ко мне обратился Павлин. — Они вышли на тебя через Павлина? — Именно так. — Почему через него? — Они у него дома. — В смысле? — В смысле, они там живут. — Тогда какого гребаного драккла он об этом молчал? — Немножко подумай сам. Я вот пока еще одну устрицу съем. — Они его прижали семьей? — Ну, естественно. Чем именно его можно прижать, широко известно в узких кругах. — Поэтому Хорек жил все это время во Франции? — Он ничего не знает. — А Павa? — Возможно, но не уверен. — Дальше. — Павлин сказал, что вынужден был поручиться им за меня, они желали встречи. На встречу пришел один из братьев. — Где именно? — В «Дырявом котле», все были под обороткой. — Дальше. Чего он требовал. — Они хотят Оленя, чтобы восстановить в его теле Рептилию. Чернокожий присвистнул. — Они на мелочи не размениваются. Кстати, кто именно эти «они»? — Братья, Русский и Ворон. — Как мы и думали. Это все, или с ними кто-то еще? — Павлин доподлинно знает только об этих. Послушай, Рысь, а в твоем обезьяннике что-то делают, или только я один должен все выяснять? Вообще-то неплохо было бы, если бы они хотя бы часть информации смогли разведать или перепроверить. — Ты прав, Лань, не кипятись. Они этим займутся. Дальше. — Дальше я тянул как мог и выяснил… — Что? Ну, говори! — Они якобы нашли какой-то ритуал призыва из-за Завесы. — Они сказали подробности? — Ты меня проверяешь, Рысь? Подобного ритуала не существует. — Тоже так считаю. Чего они хотят на самом деле — вот это вопрос. Как думаешь? — Получить Оленя вместе со Старшим артефактом. — Это очень возможно, знаешь, очень… Я уже размышлял в этом направлении. Думаю, этот вопрос нам удастся решить. — Ты уверен, что нам следует так рисковать Оленем? — Мы все так организуем, что никакой реальной опасности для него не будет. Я хочу проверить его в деле. * * * У Гарри появилась еще одна, дополнительная мотивация следить за Снейпом — ни в коем случае не пропустить чего-то важного, связанного с расследованием. Он чувствовал, что ему придется еще побороться за свое право быть полноценным участником этой, как Кингсли ее назвал, операции, будь он хоть трижды победителем Волдеморта. Эти два хитреца облапошат его в два счета. Ну уж нет, Гарри не такой наивный дурачок, он теперь глаз не спустит со Снейпа. У них договоренность, они работают вместе, вдруг у Снейпа будет для него поручение или ему потребуется помощь. Да Гарри и не обманывал сам себя, он теперь с еще более жгучим интересом пытался разгадать загадку, которую представлял собой этот человек — непостижимый, последовательный в своем непоследовательном стремлении защитить Гарри, неуклонно следующий одному ему известному кодексу чести, когда любой другой на его месте давно бы уже сдался. Теперь Гарри замечал на занятиях и за едой в Большом зале множество мелочей, которых не видел раньше, до того, как узнал о нем правду — потому что тогда ненависть застила ему глаза. За совместными трапезами ему приходилось вести себя аккуратно, чтобы не привлечь к себе излишнего внимания учеников и преподавателей, которые в свою очередь пристально следили за каждым его шагом — ну еще бы, этакая знаменитость. Зато его новое место в первом ряду в классе зельеварения открывало ему отличный вид на профессора, и Гарри мог исподволь незаметно рассматривать его, когда не требовалось заниматься зельем. Гарри научился подмечать вспыхивающую в его глазах досаду, когда один из восьмикурсников не знал ответа на вопрос или совершал ошибку в приготовлении зелья. Профессор не был гениальным учителем, ни в коей мере, но он был гениальным зельеваром, и он старался научить их своему предмету как мог. Снейп сказал ему на консультации, что в зельеварении Гарри с неба звезд не хватает, но способен добиться идеально сваренного зелья, если будет уделять должное внимание деталям. Он, Снейп, будет счастлив, если Гарри сможет воспроизвести одно из Высших зелий на выпускном экзамене, как смог сварить «Напиток живой смерти» на вводном уроке. Сегодня Гарри начал серию экспериментов с долголетними эликсирами, комбинируя различные ингредиенты для достижения постоянного эффекта, как это было теоретически описано у Бораго. Он твердо решил приложить максимум стараний, в конце концов, Снейп — это же Принц-полукровка, учебником которого он столь успешно пользовался на шестом курсе, а значит, Гарри не совсем уж безнадежен в зельях. А огорчать профессора, который так много для него сделал — и продолжал делать! — он теперь вовсе не хотел. Его безумно интересовало, что профессор думает, что чувствует — если, конечно, он как раз не занят мыслью, что Поттер и Лонгботтом — остолопы и бездари. Что ему нравится? Что его радует? Доподлинно Гарри за все свое школьное время убедился в одном — Снейпа радовала потеря баллов у Гриффиндора и победа в школьном соревновании Слизерина. Но ведь это только то, что он показывает ученикам, разве не так? Гермиона однажды сказала, что он обладает «обаянием гения», но что это означало? Возможно, то, насколько вдохновенным и привлекательным становилось его лицо, когда он погружался в изучение какого-то фолианта или внимательно рассматривал образец зелья. Раньше он никогда не позволял посторонним увидеть его таким, но со старшими студентами, похоже, допускал некоторое отступление от образа вечно сердитого и придирчивого учителя. А может, никто просто не пытался приглядываться, ведь Снейп... — Мистер Поттер, вы столь заняты судьбоносными размышлениями, что не в силах потратить самую малость вашего драгоценного внимания на нас, ничтожных червей, копошащихся у ваших августейших стоп? Могу ли я униженно просить вас на секунду отвлечься от государственных мыслей о Визенгамоте, министерстве, Магической Британии и прочем высоком, недоступном простым смертным, и ответить на вопрос, который я уже трижды имел честь вам задать: когда вы намерены сдать реферат о свойствах магических алкалоидных ядов? Гарри был начеку. — Профессор, я не мог отвлечься от зелья, — это была беспардонная ложь, с зельем все было под контролем, и Снейп это знал, судя по тому, как угрожающе он прищурился. — Я закончу сегодня в десять вечера. — В таком случае жду вас сегодня у меня в кабинете с рефератом в десять минут одиннадцатого, — черные глаза мстительно сверкнули. — Да, профессор, — Гарри покорно склонился над котлом, который сейчас вовсе не требовал его внимания, мысленно поспешно намечая разделы реферата, необходимую для него литературу, и так далее. Гермиона, подождав, пока ангел мщения, вздымая черные крылья, не унесется к задним партам распекать Финнигана за какое-то тяжкое преступление против человечества в целом и попрание святыни зельеварения в частности, прошептала: — Гарри, ты не успеешь! — Успею! Ты мне поможешь, — тоже шепотом ответил Гарри. — Конечно, помогу, мы сейчас за обедом вместе наметим… — Нет, ты не поняла. Ты мне сейчас найдешь в библиотеке книги, а потом будешь отгонять от меня любителей потрепаться, а я буду писать, не отвлекаясь. А на обед я вовсе не пойду. Да, и запаси мне сэндвичей, чтобы я продержался до вечера и без ужина тоже. — А прожевать за тебя не нужно? У них за спиной зашуршала мантия, и у Гарри зашевелились волосы на затылке. — Мисс Грейнджер, а вы передайте приказ начальника по командной цепочке, — ядовито-ласково посоветовали сзади. — Отправьте несколько человек в библиотеку за литературой для мистера Поттера, других на кухню к эльфам за едой, третьи будут охранять его покой, а ваша задача только координировать. Да, и вам понадобятся связные. Смит! — внезапно заорал он. — Что это вы там делаете своими хаффлпаффскими грабками! Не так!!! И Снейп свирепым вихрем унесся в другую часть класса. Багровые Гарри и Гермиона, беззвучно всхлипывая и трясясь от хохота, старались не глядеть друг на друга, потому что если они сейчас не совладают с собой и заржут в голос, то Снейп их просто размажет тонким слоем, и на этом все закончится. * * * Весь день до вечера Гарри действительно усердно писал реферат. Отвлекся он только, чтобы быстренько выпить чаю, энергично жуя пирожки с мясом, принесенные сердобольной Гермионой. Без десяти десять реферат был готов, и Гарри с сознанием выполненного долга последний раз пробежался по исписанным убористым почерком пергаментам, аккуратно сложил их в стопку и тщательно подшил. В пять минут одиннадцатого Гарри уже, коротко постучав, открывал дверь кабинета зельеварения. Он сразу понял, что Снейп сейчас не будет читать реферат и обсуждать его с Гарри. Это даже немного разочаровало, поскольку он полагал, что выполнил работу качественно и рассчитывал на признание своих заслуг в той или иной форме. Да его бы даже устроила жесткая, но справедливая критика, ведь это означало бы, что Снейп относится к нему всерьез и считает осмысленным тратить на Гарри свое время. Но Снейп, который был в кабинете не один, а с Малфоем-старшим, только взял у Гарри реферат, быстро его пролистал и сказал, что займется им попозже. Гарри попытался было слегка потянуть время, но преподаватели, беседе которых он явно помешал, молча ждали его ухода. Он в нерешительности стоял у письменного стола, пытаясь придумать какой-нибудь вопрос, который следовало бы срочно задать. Наконец Малфой недвусмысленно намекнул, что он тоже с нетерпением ожидает от Гарри реферата по ЗОТИ на заданную им тему, а именно, «Незаконное и/или непредусмотренное использование бытовых заклинаний в качестве боевых». Так что ему ничего не оставалось, как ретироваться. Подождав, пока за Поттером закроется дверь, Снейп сноровисто обновил заглушающие заклинания, тогда как Малфой вновь достал из шкафа початую бутылку скотча и два шестигранных тумблера с плещущимся на донышке янтарным виски. Профессора уселись за стол и деловито продолжили беседу, будто их и не прерывал Поттер. — Не пойму, что именно крутит и не договаривает наш министр, — сказал Малфой, отпивая глоток шестнадцатилетнего «Лагавулина», от которого отчетливо пахло жженой резиной. — Не кокетничай, Люци, и ты, и я прекрасно понимаем, что Шеклболт планирует приманить сразу двух нюхлеров на один галлеон, и как бы не трех. Меня больше интересует, чего не договаривают твои дальние родственники, а по совместительству наши с тобой старые друзья, — ответил ему Снейп. — Снейп и Малфой против всего мира, да? — Как обычно. — К счастью… — О Мерлин, мне уже нехорошо. — Так вот, к счастью, мои зятья сообщили мне о прибавлении в семействе. — Вот как? Какого именно рода прибавлении? Счастливом? — Да нет, Север, что ты. Не настолько счастливом. — Слава Мерлину, Люци. Я было думал начинать нервничать. — Просто у Ворона обнаружился племянник. — Они прямо неконтролируемо размножаются. — Не совсем. Мне намекнули, что мы с тобой хорошо знаем этого племянника и будем рады встрече с ним. Мне также сообщили, что он счастливо избежал разоблачения после падения Повелителя, подсунув аврорам двойника. — Это некий… невыразимо величественный человек? — В точку. — И работает на прежней работе? — Снова в точку. — Я серьезно заинтересован, Люци. Еще как рады встрече. — Мерлин, Север, как мне этого не хватало. — Адреналиновый наркоман. — Да, признаюсь. После победы жизнь стала несколько пресновата.