доверие и поцелуи.

В тот вечер Вадик его не просто не касается: он на Олега даже не смотрит, так, пару-тройку фраз бросает через плечо, кивает небрежно, но в основном молчит. Волкова злит это до зубного скрежета. Вад ведь тактильный до жути. Лучше бы ударил, кинул что-нибудь острое, да так чтоб шрам длинющий остался — ещё один, к коллекции. А в итоге вся сердечная мышца изранена; ну что за нелепый сентиментальный бред. Но болит, натурально болит. От обиды, ещё чего-то бог знает чего. Но Волков знает, что они смогут это преодолеть. Олег то руки его как бы случайно коснётся, то в щёку клюнет неловко, то залипнет на крепкой спине и беспомощно пробубнит: — Вад, перестань. Я ведь вернусь. И звучит как-то... Не убедительно. И дело не в опасности, не в безответственности грядущего «мероприятия», а скорее в человеке. Разумовский ведь... семья — чушь; друг — наверное; партнёр — да. Был. Когда-то. Так говорит Олег, а Вад привык верить своему Волче. Доверять — да, до самого конца. Но верить и доверять Разумовскому — ни за что в жизни. И у Дракона костяшки белеют, до того сильно в карманах кулаки от злости сжимает. Кивает, шипит по-змеиному: — Да. Обязательно. И всё равно не касается, не смотрит, не говорит. Словно похоронил где-то там, у себя внутри. «Хренова королева драмы», — думает зло Олег, в спортивную сумку складывая запасные ботинки. В Питере сейчас погода говно, прям как у него на душе. — Ты глупый. — Повтори? — Вад на пятках разворачивается, возвращаясь в коридор — не хотел смотреть, как Волче роется в шкафах, собирая шмотки к своему рыжему, но не тут-то было. Олег готов был поклясться, что слышит, как грудь Дракона от злости вздымается. Ну, неужели. — Ты глупый, — просто повторяет Волков, медленно оборачиваясь и шумно бросая сумку на пол, — Глупый, несмышленый... идиот? — и губы облизывает, словно пробуя новые характеристики на вкус. Звучит лучше некуда. Действует ведь. Первые эмоции за последние два дня. Вад наступает медленно, просто грозовая туча, Олег даже шаг назад делает, спиной утыкаясь в злосчастный шкаф, и тут же оказывается в западне. Дракон руки вперёд выставляет, оказываясь близко-близко. — И почему я глупый? — горячо дышит, шепчет утробно. Всё ещё не касается, упрямый. И кого он тут пытается наказать, если не себя. — Потому что ты решил, что я денусь куда-то. Вернусь к Серому и брошу тебя. Это в прошлом. Знаешь, есть такая штука как «помощь»? Так вот это просто помощь. Ничего более. А теперь поцелуй меня и хватит выебываться, — улыбается Волков коротко, а сам звучит тем самым командным тоном, от которого у Вада внутри все сжимается. Упрямиться глупо. Как и сдерживать громкий стон от долгожданного прикосновение к своим губам. Оказывается, Олегу для счастья нужно так мало. Доверие и жаркие поцелуи Дракона.