Техасский холдем

Лас-Вегас никогда не отличался чем-то неожиданным и впечатляющим. Обычный город, в котором всё течет по своему рутинному пути. Но это только для прилежных граждан, что каждыми днями ходят на работу, словно загипнотизированны и не понимают, что от этого их жизнь не станет лучше или что-то в этом роде. Дождь лил с бешеной скоростью, капельки барабанили по крыше клуба, где заседали несколько людей за одним большим столом в компании легкого алкоголя. И если вы ещё не поняли, где оказались, то я объясню. Этот город самый азартный из всех в этом мире. Более ста казино делают Лас-Вегас одним из крупнейших мировых центров развлечений и игрового бизнеса. Множество туристов, посетивших этот райский уголок, хоть раз, но сыграли в какую-нибудь азартную игру, проигрывая деньги постояльцам. Сегодня погода была более мрачной, чем вчера. Конечно, сейчас же зима, а значит и осадков больше, чем обычно. Хотя за всю историю такого обильного количества не было, что было очень странно. Но, конечно, никто даже и не старался замечать что-то в этом неожиданного: все как обычно сидели на работе или дома, без разницы. И вот только одни бессмертные люди, что готовы поставить на кон свою жизнь, заседали за круглым столом, придерживая карты в руках. Сегодня фортуна была за Штрэфонд. Девушка умело скрывала свое везение, поднимая ставку в несколько раз. В покере главное осторожность, а не дикая гамма эмоций. Но не одной блондинке могло везти. Лебедева никогда за свою жизнь не блефовала. Считая интересной игрой — честную игру, девушка держала в своих карманах несколько фальшивых карт, на всякий случай. Но на этот раз ей везло и без чего-то дополнительного. Мужчины выкидывали карты, матерясь. Крис забавляла такая реакция, она старалась найти больше эмоций в лицах, но один человек не позволял прочитать себя, как книжный лист, расписанный чёрным карандашом азарта. Брюнетка с серьёзным лицом смотрела в стол, порой поднимая свои глаза, чтобы встретиться с такими же голубыми, но потом отводила взгляд, чтобы не спалиться. Но ей плохо удавалось скрыть свою заинтересованность, потому весь план летел стремительно вниз, ударяясь об бездну безумия. Ещё никто не пытался считать ее эмоции, как это делала блондинка. Это может быть и пугало, но ещё больше её уверенность, что таилась в каждом углу клуба. Вечер не давал никакого спокойствия, что сейчас всё будет хорошо, но заставлял верить во что-то лучшее. — Эдриан, неужели Вы сдаётесь? — поднимая руки, произнесла Штрэфонд. Это был крайне сильный игрок и теперь он должен отдать всю свою сумму и остаться ни с чем, что идёт в пользу Крис. Её ухмылка озарила каждого, кто уже проиграл целое состояние. Что-то наподобие улыбки радости и в тот же момент ликования от того, что сегодня выигрыш за ней. Но не тут то было. — Не бойся, Штрэфонд, у тебя есть ещё я. — Святая Мария, Вы правда желаете играть со мной дальше? — Это куда интереснее, чем просто попивать алкоголь у себя в номере, — окинула блондинку взглядом, останавливаясь на шее. — А то Вам чужда моя компания, — направляет свой карий взгляд в цвет волны и слёз. — Ни в коем случае, как Вы так могли подумать! — sarà bello vedere il tuo duetto*, — крикнул итальянец на конце столика, а потом добавил. — Простите, не могу сдержаться от своего родного языка, так он подходит в эту ситуацию. — Ничего страшного, все мы в любой ситуации можем что-нибудь, да и вкинуть. Парень улыбнулся, а потом посмотрел на наручные часы. Его лицо исказила гримаса шока и негодования. Как быстро летит время, даже не щадя людей! Альберто поклонился, а потом с сожалением посмотрел на Штрэфонд. — Ещё раз извиняюсь, но завтра у меня вылет в Италию, придётся покинуть вашу компанию, — гордо вышел, хлопнув дверью, поставив тем самым жирную точку в их разговоре. Кто-то тоже придумал отговорки, а кто-то просто слинял под шумок, как обычно делали проигравшие. Ничего нового. Все уже давно должны были привыкнуть к такому раскладу. Голубоглазая стрельнула взглядом на девушку напротив, а потом отпила коньяка из бокала. Облизывая языком губы, блондинка рассматривала чужое лицо. Эту девушку она видела в первый раз, но она уже успела запасть в душу, как первый выигрыш. — Кто из нас будет диллером? — Хочешь предложить свою кандидатуру? Учти, я могу противостоять. — Мы тут, черт возьми, сидим одни. У нас не настолько гигантский выбор, куколка, — ухмыляется. — Ещё раз назовешь меня так и твое лицо будет размазно этой колодой, — показывает на центр стола, отчего Штрэфонд тихо смеётся. Вся мысль о разгневанной особе заставляет трепетать что-то внутри, под легкими, заставляя живот скрутиться от боли, будто в него только что ударили ногой со всей силы. Неожиданные чувства для Крис, обычно она не реагирует так яро на чужие заявления. Кареглазая замолчала, а потом отпила чуть алкоголя, давая организму расслабиться хоть как-то. Ее мысли летали где-то в другой параллельной системе, пока блондинка стучала костяшками пальцев по столешнице, отбивая не понятный ритм. — У нас не будет диллера. Обычный покер, но с нотками техасского. —Тогда какие Ваши ставки, мадам? — голубоглазая знает, что по-любому сможет переплюнуть её ставку, но всё равно даёт почувствовать власть над собой, проверяя брюнетку на вкус. — Пятьсот долларов. — Тогда я ставлю столько же. Ну что, поехали. Рука тянется к Лебедевой, рубашкой вверх кладет две карты, проделывая такой же трюк и со своими картами. Маша улыбается, даже не зная повезло ей или нет, плевать. Эта улыбка была заражающей, раз Штрэфонд тоже оголила свои клыки. Три карты на середине: валет пики, десятка буби и семерка черви. Брюнетка наконец смогла взглянуть в свои карты, оценивая возможности. Глаза разглядывали каждый миллиметр бумаги, а язык облизывал сухие губы. Срочно нужен напиток. — Все ещё хочешь тягаться со мной, Мари? — в другой стороне комнаты послышался тихий голосок, но такой уверенный в себе. От этого хотелось провалиться сквозь землю, напрямую в ад, чтобы черти сварили Марию в котле, не давая и шанса услышать такой самовлюблённый звук. Да, она сама была уверена в себе, но чужая уверенность заставляла усомниться в своих решениях: а вообще правильно ли она поступает? Неужели Штрэфонд настолько сильна волей, что растопчет брюнетку, сдавливая сильнее своей гордыней, сравнивая с грунтом. — Так говоришь, будто потеряла уверенность с самой первой секунды. Ох, не говори, что это так и есть, — сделала театральную паузу, поднося ко рту ладонь. — В любой ситуации мне это по карману. — Ты слишком высокого мнения о себе. — Беру пример с тебя, — подмигивает, поднимая ставку. Штрэфонд сильно рискует, но всё равно ставит сумму больше, продолжая такую особую игру с прекрасной брюнеткой, чьи глаза пленили. На стол кладётся ещё одна карта — терн. Лебедева окидывает её мимолетным взглядом, на лице выразилась победная ухмылка, а руки положили две карты рубашкой вверх. — Неужели так быстро скидываешь карты? — Мечтать не вредно, Штрэфонд, — делает ещё один спасительный глоток алкоголя. Сейчас бы сигарету, но раскуривать табак в помещении, особенно в этом элитном клубе, не есть хорошо и интеллигентно. Приходится засунуть все свои хотелки подальше. Туз черви лежит на деревянном покрытии. Крис несколько раз смотрела на него, а потом молча поднимала свою ставку. Никто не захочет отдать права победителя. До смерти будут бороться за это звание, ведь сейчас это идёт скорее как принцип, чем соревнования, где азарт играет большую роль. Даже на деньги, коими они не обделены, не давали такую огромную возможность, чтобы скинуть карты. Пятый элемент — девятка пики. В глаза Штрэфонд загорелся огонь. Но перед тем, как раскрыть, кто победил, голубоглазая опережает: — Тебе не кажется, что на деньги скучно играть? — На что предлагаешь? — На натуру, — ухмыляется. — На твое тело... или моё. — Не боишься, что я могу выиграть? — выгибает бровь. — Ни в коем случае, куколка. Лебедева закатывает глаза на такие слова. Штрэфонд не переучить, приходится надеяться, что рано или поздно это всё закончится и она больше не увидит блондинку во всей красе. Но перед этим приходится выиграть Крис, чтобы девушка не была слишком самоуверенной в себе. Маша, как никак, тоже сильный игрок. — У меня каре, — скидывает карты, а потом глядит внимательно на чужое лицо, стараясь уловить каждую эмоцию. Лебедева нахмурилась. В её глазах что-то решалось, а потом она подняла свой карий взгляд. — Стрит флэш, — в руках дама и десятка пики. Штрэфонд проиграла. Её рот приоткрывается в немом стоне, а улыбка брюнетки озаряет, как солнце в июле. — Ты блефовала? — Ни в коем случае. С тобой было интересно играть. — И что хочешь в выигрыш? — Тебя и твой пиздливый язык. Ты слишком много эмоций вызвала у меня за этот день. С самого начала. Крис нравится такой ответ. Она сама жаждала заполучить брюнетку себе, а тут Маша сама предлагает, хотя даже приказывает. Разве голубоглазая станет отказываться? Конечно нет, потому и движется в сторону Лебедевой. Та сразу же обвивает чужое тело. Ноги укладываются на талию, а руки притягивают за шею ближе, убирая лишние сантиметры между ними. За ягодицы придерживают, чтобы не упала, усаживая на стол. Руки гладят все части тела, куда может попасть взгляд. Рот ловит кислород, стараясь найти контраст между живым и неживым. Реальность теряется в пьяных глазах и улыбке. Маша ложится на стол, её грудь вздымается вверх, нежно опускаясь вниз, когда Штрэфонд оставляет поцелуи на лице, доводя девушку до дрожи в коленях. Руки стараются найти опору, но всё тщетно, и приходится хвататься хоть за что-то, что было поблизости. Пальцы скользят по деревянному покрытию, сжимаясь немного в кулак до белых костяшек. Рот непроизвольно приоткрывается, пропуская несколько стонов. Воздух наполнился горячими следами двух девушек. — А я думала, что вы не такие раскрытые, Мари. — В твоей ситуации лучше даже и не думать, Штрэфонд, — шикнула, а потом сделала громкий вдох. Блондинка провела языком по шее, обводя каждую татуировку на теле. Она даже не церемонилась и брала всё: без остатка целовала губы, касалась бёдер, пробираясь под ткань черной юбки. Расстегивая блузку, Крис готова была сорвать её со всеми пуговицами. Её глаза сияли, когда пальцы с каждой секундой больше раскрывали чужое тело, такое подвластное и желанное. Редко кто вызывал такое желание ко вниманию, но всё равно голубые очи радовались девушке под ней. Почему какая-то незнакомка выводит на такие чувства? Почему не девушка, которая сидит дома, ожидая Штрэфонд? Она изменяет, но уже довольно долго, несмотря на то, что блондинке давно наскучила особа. Им стоит поговорить об этом, но сейчас это однозначно плохая идея. Всё ее внимание сосредоточено на развратной брюнетке, что извивается от каждого сказанного слова или поглаживания. Ласка нравится, завораживает, пытаясь притянуть к себе сильнее, чем было до этого было. Лебедева глаза закатывает, теряясь в экстазе. Хотелось забыться на тот момент, чтобы не чувствовать губы на своем теле, которые сильнее и сильнее оставляли красные отметины, вскоре ставшие багровыми. Маша выгибает спину на все касание ладоней. Снимая с плеч верхнюю одежду, оставляет ещё один засос на ключице. Сначала проводит языком дорожку, а потом кусает, из-за чего остаётся след от клыков. Друзья точно заметят это, но не будут задавать много вопросов, потому что у девушки есть своя личная жизнь и как ее проводить она будет знать сама. Но всё равно Кашириной будет интересно, кто этот неизвестный, который смог сломать ее подругу, хотя ещё со школы никого не подпускает к себе. Но Лебедева всё равно будет отмалчиваться, ибо встречу с Штрэфонд будет невозможно повторить. Просто одноразовое знакомство двух властителей разврата Лас-Вегаса. Главных азартных девушек, для которых поставить свою жизнь не проблема. Губы искусаны до крови, как даже в зиму не было, когда мороз был настолько холодный, что они трескались от одного дуновения ветерка в лицо. Да, Маша любила посещать Псков, где жила ее семья, порой даже приезжала поздней осенью, когда выпадал легкий снежок. Но эти мгновения ни за что не сравнятся с эмоциями в данный момент, когда через ткань гладят ее грудь. Россия радовала своим климатом, порой холодный или слишком горячий, например как руки Штрэфонд, что умело справлялись с бюстгальтером, снимая его. Маленькая нежная грудь брюнетки, манящая и такая изящная, предстала перед голубыми глазами, которые залились красным огнём. Черти вот-вот скоро выпрыгнут из тела, а демон покажет свою настоящую натуру. Крис сложно совладать с внутренними чувствами, что пленили сильнее, чем молочная кожа Маши. На ней идеально выглядели татуировки, перемешанные с алыми, как розы, укусами. Непонятно куда девать свой взгляд, слишком трудно контролировать себя, но она старается. Блондинка ведет медленно, но жестко, можно сказать немного дразня, а потом давая нужную разрядку или что-то типо такого. Сначала Лебедева готова убить за это, но потом подстраивается, отдаваясь полностью, каждой клеткой её блядского тела, что так и кричит о том, чтобы его взяли на этом сучьим столе, что похоже сейчас больше на портал между адом и реальностью. Штрэфонд — сатана, а Маша — бедный падший ангел, которого пытаются перетянуть на чужую сторону, а та как раз не против. Язык проходит по выпирающему соску, а другой сжимается, выбивая новые пошлые звуки из горла кареглазой. Голова закидывается назад, а тёмные локоны спутываются друг с другом, оседают на лицо, не давая четко увидеть лицо блондинки, облизывающей страстно свои губы перед тем, как поцеловать живот снова, кусая чуть выше, между двумя татуировками на прессе. Слишком гармонично смотрелись рисунки на теле, пальцами проводит по одной на бедре, оставляя красную дорожку ногтя. — Впервые за всю жизнь вижу настолько идеальное сочетание татуировок, — факт. — Ты будешь пиздеть или всё же трахнешь меня? Я уже задумываюсь о том, что ты этого не умеешь, а все остальные просто придумали всё. Не медли, Крис, а иначе я буду первой, кто расскажет всю правду, — через полу стоны говорит Лебедева, сжимая свою юбочку возле конца. Эти слова разожгли внутри страсть. Черный элемент одежды мешал рассмотреть полностью все прелести девушки, почему кожаная юбка валялась на полу, рядом с блузкой, где ей и было место, только блондинка медлила с тем, чтобы стянуть её. Проверяла свою выдержку, но она полетела вниз, вместе с разумом, когда увидела черное кружевное белье под одеждой. Сказать, что она была шокирована, — просто промолчать. Её глаза сначала округлились, а потом появилась нахальная улыбка, стиравшая все моральные ценности Штрэфонд, которые давно побывали в заднице. Одна Маша вызывала у нее такие эмоции. С ней хотелось на край света, чтобы никто не искал — оставить всё на произвол судьбы. Даже если и ограбить банк, но только в компании брюнетки, которая в любой ситуации скрасит жизнь в тюремной камере или даже на висельнице перед самим Богом, когда ее грешную душу будут расценивать. Она однозначно попадет в ад, но даже там Лебедева будет с ней. Язык плавно ведёт до бёдер, а потом по внутренней стороне бедра. Маша была права. У нее однозначно пиздилвый язычок, которым она сейчас массирует клитор. Все слова мигом покидают голову, когда Крис вводит один палец. — Сука... — тянет брюнетка. — Ты сама этого хотела, детка, — останавливается на секунду, а потом набирает темп. Большим пальцем массирует клитор, а двумя пробирается в лоно. Целует губы, покусывая их, сильнее и сильнее двигая пальцами внутри. Маша задыхается от нехватки воздуха. Его полностью забирает Штрэфонд, не отдавая. Руки хватаются за плечи Крис, оставляя следы царапин или синяков. Можно было порвать одежду на ней, но было очень жалко, потому что она стоила куда дороже, чем несколько русских автомобилей. Всё очень качественно. Брюнетка обмякает в чужих руках, издавая последний стон, а блондинка ловит его губами, целуя последний раз. — Ты ахуенна, — шепчет в ухо. — Видела бы себя сейчас: такая красная, с пьяной улыбкой, — продолжает. — Сказка. — Хочешь раскрою тебе секрет? — Конечно, — почему-то они не хотели переходить на повышенные тона. — Я напиздела тебе. — В любой ситуации у меня было бы такое же желание. — Льстишь. Повисла пауза. — Но мне сейчас надо уходить. Меня ждёт машина, я уезжаю к родственникам. — Мы ещё встретимся, Мари? — с надеждой произнесла Крис. — Только если в следующей жизни, Штрэфонд. И голубоглазая готова будет умереть ради того, чтобы увидеть шоколадный взгляд на себе вновь.