Пять дней ожидания

Прошло уже несколько дней с того момента, как Хесус рассказал Вове, что собирается переезжать в Америку. Все эти дни Братишкин нигде не появлялся, а если и появлялся, то только чтобы скинуть какую-нибудь левую информацию, никак не объясняющую его отсутствия. Также он провёл один стрим, и, по сравнению с остальными, его можно было назвать коротким. Сам же Вова выглядел очень подавленным. На этот стрим приходил Хесус, который был не меньше остальных взволнован состоянием друга и на сообщения которого Вова, похоже, не торопился отвечать. Он вообще игнорировал существование Лёши. — Да что происходит с тобой, блять, — выругался Хесус, лёжа на диване в своей квартире и анализируя ситуацию с Братишкиным. Конечно, всегда можно было просто приехать к нему и стоять под дверью сутки напролёт, но парень не думал, что это очень хороший план, и решил оставить его на самый крайний случай. «Может, уже нормально скажешь, что случилось?» — было написано в очередном сообщении, которое, скорее всего, так же осталось бы не прочитанным. «Заебал игнорить уже» было следующим и «я волнуюсь за тебя, Вов» стало завершающим. Большее возмущение у Хесуса вызывал тот факт, что игнорировал Вова только его. С остальными он хотя бы немного, но поддерживал связь. — Что у вас с Вовой случилось? — Лёша зачитал очередной комментарий из чата на очередном стриме. — Ну, всё, расстались мы. Не знаю… Кончилась любовь, — как обычно отшучиваясь, сказал Хесус. После же вопросы о Братишкине игнорировались, а по лицу парня было видно, что натыкаться на них ему было то ли больно, то ли просто неприятно. После стрима парнем была проведена очередная попытка дозвониться до Вовы. Лёша знал, что он не ответит, но, как наивный ребёнок, не переставал пытаться. Было бы логичным что-нибудь узнать о друге через Алину, но Хесус думал, что даже ей Вова ничего не скажет, поэтому не собирался и пытаться. Снова Лёша засыпал с тревожными мыслями о том, что же он всё-таки сделал не так — почему лучший друг просто не общался с ним около пяти дней. Просыпался парень уже с мыслями о том, что же ему сделать, чтобы узнать о перемене, произошедшей с Вовой. И так день за днём. Кажется, нервы уже не выдерживали, и часто дёргающийся глаз наглядно доказывал это. Сегодня Лёше даже вставать не хотелось. А зачем, если он — сто процентов — ничего за сегодня не узнает и не сделает? Парень просто повернулся на бок и уткнулся лицом в одеяло, крепко обняв его. В таком положении можно было бы провести целый день, а дальше — перевернувшись на другой бок — и всю ночь. Если бы не неожиданный стук в дверь. Этот стук с каждой секундой становился всё быстрее и сильнее. «Пиздец… Щас дверь выломают нахуй», — недовольно подумал Хесус и быстро направился к двери. Как только дверь открылась, в квартиру влетел Братишкин. Он учащенно дышал, его волосы были взъерошены, а глаза метались из стороны в сторону. — Вов, всё в порядке?.. — спросил Хесус, обеспокоенно оглядывая друга с головы до ног. — Так, подожди… Мне надо сказать тебе, пока мой настрой и смелость не съебались от меня… Лёша вообще не понимал, что происходит, но перебивать Вову не стал. — Короче, прости меня, я как какой-то мудак поступил. Игнорил тебя, хоть и видел все сообщения. Я… Просто… Блять, как ты дружишь со мной ещё. Все эти дни я пытался убедить себя в том, что я рад за тебя, что ты переезжаешь, что хоть я расстроен, но в приличных количествах… Но нет, это чувство уже выплёскивается через край. И я не представляю, как тут без тебя существовать буду. Без понятия, планируешь ли ты хоть иногда приезжать, но я понимаю, что мне будет этого мало насколько, как если бы ты вовсе не приезжал. Мне и так-то всегда было мало проведённого с тобой времени, а тут… И я не могу привязать тебя, молить остаться, давить на жалость… Да что я за друг такой, если так поступлю, но… Я не хочу, чтобы мы были так далеко друг от друга. Но… Я люблю тебя и не имею права держать тебя. Я думал молчать, пока ты не уедешь и даже после, но я не смог, — Вова сел на край кресла, стоящего неподалёку, и несколько раз потёр лицо руками. — Я тоже люблю тебя. Я и этот переезд многое значит для меня. Это что ли какое-то развитие… Что вот я хотел, я сделал, я не стою на месте и так далее. А в твоих ответных чувствах — это последнее, в чём я мог бы быть уверен. Решится уехать мне было тяжело, но я думал, что потом будет лучше. И хочу, чтобы ты знал, что я не злюсь на тебя… Но ещё раз будешь игнорить меня так — я тебя прибью… Лёша растерянно подошёл к Вове и взял его за руки. Тот же встал и поцеловал Хесуса. Поцелуй был уверенным, даже немного резким и затяжным, словно парень пытался найти в нём успокоение и показать серьёзность своих чувств. Хесус же был, конечно, удивлён, но явно не против, и просто ответил на этот поцелуй так же. — Ну, и что теперь? — спросил Братишкин, когда их губы наконец разъединились. — Не знаю… Может ты уедешь со мной?.. — Лёша сказал неуверенно, но серьёзно. — Давай, — так же серьёзно ответил Вова. — Подожди, ты… Правда?.. А… Ну… Как Алина? Что ты ей скажешь? — парень выглядел растерянно, не ожидая согласия Вовы. — Я разберусь с этим. Не переживай, солнышко, — после этих слов Братишкин крепко обнял Хесуса, не желая отпускать его. Хорошо, что этого делать ему уже и не надо было.