Долг аристократа. Начало войны

В первую очередь Гермиона была очень зла. Прошло несколько часов с ухода Бэя, уже стемнело, а он всё не возвращался. Гермиона хотела дождаться его возвращения, тем более мадам Помфри рекомендовала Рону переночевать в Больничном крыле. Он был не в восторге от этой перспективы, поэтому они решили дождаться Бэя и вернуться в свои комнаты. Когда в Больничном крыле появился профессор Снегг с какими-то бумагами, Гермиона решила, что он в очередной раз хочет прикрыть своих студентов. Познакомившись с миром аристократов, Гермиона понимала, что у него не то чтобы был выбор. Декан Слизерина был поставлен в такие условия, в которых ему приходилось следить, чтобы его подопечные не влипли ни во что серьёзное. Но это не смиряло её недовольство. Когда же он сухо изложил цель своего посещения, Гермиона непонимающе взглянула на Рона. Что ещё за соглашение и почему он ничего ей раньше не сказал? — Понятия не имею, о чём речь, — торопливо возразил он. — Что я должен подписать? — Мистер Солсбери попросил меня быть посредником, — с явным недовольством пояснил профессор. — Мистер Уизли, вы готовы взять на себя ответственность за мисс Грейнджер или нет? Рон всё ещё не понимал, что происходит, но всё же подписал подсунутую бумагу, которую Гермиона мельком успела прочитать. В другой ситуации она бы непременно высказалась по поводу того, что с ней обращаются, как с вещью, но спорить со Снеггом было глупо. Вот если бы что-то подобное Бэй предъявил ей лично… — Где Бэй? — спросила она, уже предвкушая взбучку, которую собиралась ему устроить. — Не имею ни малейшего понятия, — стальным голосом отозвался Снегг. — Ваш жених, мисс Грейнджер, вы и следите. С этими словами он забрал подписанный документ и покинул Больничное крыло. Гермиона проводила его взглядом и задумалась. — И что это было? — растерялся Рон. — Мы должны уехать? — Бэй о чём-то договорился с Дамблдором, — кивнула Гермиона. — Хочет защитить меня против моей воли. — Я только за, — пожал плечами Рон. — Хватит с нас Хогвартса. Тут явно уже не так весело, как было. Если тебе теперь можно в Нору, это многое облегчает. — Никуда я не поеду! — возмутилась Гермиона. — Я не собираюсь сбегать из-за какого-то слизеринца! — Я только что подписал бумагу, по которой за тебя отвечаю. Так что у тебя нет выбора. Гермиона метнула в него злобный взгляд, и Рон сконфуженно надулся. Но когда она уверенно направилась прочь из Больничного крыла, неотступно последовал за ней. Курс на гостиную Слизерина он опознал сразу же, поэтому с тоской подумал о том, что на него могут напасть второй раз за день. Только у входа в гостиную Слизерина Гермиона поняла, что не знает пароля и никогда туда не заходила без Бэя. Затея была рискованная, но ей нужно было срочно поговорить с ним. Прежде чем Рон успел спросить, что делать дальше, дверь открылась, и в коридоре появился Забини. Увидев гриффиндорцев, он закатил глаза и констатировал: — Ничему вас жизнь не учит. — Блейз, ты не видел Бэя? — быстро спросила Гермиона, рассчитывая отделаться малой кровью. — Уехал около часа назад, — пожал плечами Забини и прищурился. — Вам бы тоже не помешало. — Это угроза? — тут же напрягся Рон и сделал шаг к слизеринцу. Тот смерил Уизли взглядом, тяжело вздохнул и сказал, глядя на Гермиону: — Удачи. Затем обогнул Рона и отправился восвояси. Гермиона видела по лицу друга, что тот колебался между двумя возможностями — оставить всё как есть или броситься вслед и навалять слизеринцу. Она удержала его за руку и заявила: — Оставь его. Он желает нам добра. Наверное… Точно не желает зла, вот так. Теперь нужно выяснить, что произошло и почему Бэй так быстро уехал. Её чертовски задело, что Бэй не попрощался лично, не объяснил всё, а просто развернулся и уехал, отправив к ним Снегга в качестве переговорщика. В чём же дело? Таким образом он хотел дать понять, что теперь будет держаться от Гермионы подальше, или случилось что-то ещё? — Я не уеду, пока во всём не разберусь, — уверенно добавила Гермиона. — Слушай, нам нельзя тут оставаться, — покачал головой Рон. — Не думал, что когда-нибудь скажу подобное, но… Бэй хотел, чтобы мы уехали. Стоит его послушать. Если так хочешь, можешь потом закидать его письмами, чтобы ему стало стыдно или типа того. Может, он приедет в Нору сам через пару дней и всё тебе объяснит. Я не знаю. Но сейчас нам нужно уехать. Так будет лучше. Гермиона ещё упрямилась, но понимала, что Рон прав. Как бы там ни было, после стычки с Ноттом было бы сложно делать вид, что всё в порядке. И хотелось наконец оказаться в месте, где не нужно прислушиваться к шорохам и шепоткам за спиной. Со стороны могло походить на трусость, но на деле Гермиона просто устала. И, в конце концов, что мешает ей провести недельку в Норе, а потом вернуться обратно? *** Да, Гермиона была очень зла. Бэй не появился ни через пару дней, ни через неделю, ни через две. На все письма он отвечал коротко. Просил оставаться в Норе, уверял, что ситуация с Малфоем под контролем, а у него самого так много работы, что времени на встречи пока нет. Всё это звучало логично, тем более на связь вышел Гарри и подтвердил, что у Дамблдора есть какой-то план. В который он, конечно же, никого не посвящал, но имя профессора всё ещё вызывало у Гермионы доверие, хоть и не такое абсолютное, как раньше. Гарри говорил, что у них с Дамблдором появилось общее дело, очень важное не только в рамках назревающей войны аристократов, но и в борьбе с Волдемортом. Эти вести взволновали Гермиону и Рона. Конечно, это было сказано по секрету, поэтому они могли обсуждать тайное дело только друг с другом. И вскоре сошлись во мнении, что, в чём бы ни заключалось это дело, Гарри пригодилась бы помощь лучших друзей. Ситуацию спасало то, что теперь он никуда не выходил без хотя бы одного сопровождающего из числа Ордена Феникса. Гермиона не могла отделаться от ощущения, что вот-вот разразится буря, в которой они могут пострадать или, что ещё хуже, оказаться за бортом и не иметь возможности помочь. Если отбросить тот факт, что она злилась на Бэя за такой резкий отъезд и заключение соглашения по поводу её местоположения, Гермиона ещё и очень скучала. Она не верила, что у Бэя не было ни минуты, чтобы увидеться и поговорить. Она чувствовала, что в этом крылось что-то ещё. И очень надеялась, что дело касалось аристократии или Дамблдора, а не её лично. Гермиона не заметила, как привыкла, что Бэй всегда рядом, что он пишет такие длинные и проникновенные письма, которые хочется перечитывать снова и снова, что теперь ощущала странную пустоту там, где прежде было всё наполнено светом и теплом. Разум подсказывал, что дело было вовсе не в ней, что Бэй не охладел к ней, а пытался от чего-то защитить, оградить. Когда мысли возвращались к этому логическому выводу, Гермиона снова начинала злиться, но ещё и переживать. Теперь ей казалось, что поодиночке они с Бэем были намного уязвимее, чем вместе. Покидать Нору было неразумно и значило, что придётся рисковать не только собой, а ещё и Роном, который никуда не пустит её одну, и наверняка близнецами, которым после произошедшего в поместье Солсбери не терпелось снова оказаться в гуще событий. Гермиона это понимала, поэтому собрала всё своё терпение в кулак, тем не менее не прекращая отправлять Бэю местами гневные послания на тему «Почему нельзя так со мной обращаться». И в ответных коротких, но нежных строках Гермиона чувствовала усталость и неясную боль. Условия заключили их в петлю, где оба мучили друг друга и не понимали, как это прекратить. Прошло несколько месяцев, и вот однажды одно письмо переломило ход событий. Только Гермиона ничего об этом не знала. *** Потому что письмо получил Бэй, и отправлено оно было не Гермионой. Сова прилетела в уже восстановленное поместье Солсбери. Верный Маршалл принёс Бэю послание, которого он так ждал. Пробежав глазами скупой текст, он нахмурился и приказал: — Передай Фригги, пусть подключит наш камин к сети. Мне нужно попасть в Нору. На время восстановления поместья и тренировки своей армии Бэй усилил охрану и отключил камин от общей сети, чтобы избежать каких-либо визитов. В частности — не позволить Гермионе прекратить их вынужденную разлуку. Не было и дня, чтобы Бэй не думал о Гермионе. Он получал её письма и чувствовал её отчаяние и гнев. Он поступил с ней не очень красиво, но не видел другого способа уберечь её от опасности и сохранить секрет Дамблдора. Тем более подготовка магов из числа своих людей отнимала много времени. Возможно, даже больше, чем было бы достаточно. Бэй старался занять всё своё время, чтобы не предаваться неприятным мыслям, поэтому его подданным приходилось разделять эту увлечённость с ним. Бэй запретил матери возвращаться в поместье, но она, разумеется, его не послушалась. Он больше боялся не за её жизнь — теперь здесь было безопасно, — а за её природное любопытство, но Эвридика не стала расспрашивать, для чего сын так упорно учит боевой магии своих людей. Скорее всего, она и сама всё понимала: тучи сгущались, теперь могло произойти что угодно. И к этому нужно было подготовиться. Перед тем, как шагнуть в камин, Бэй сказал Маршаллу: — Держите ухо востро. Пусть армия будет наготове. Они понадобятся мне в ближайшее время. — Для атаки или для нападения, сэр? — буднично уточнил Маршалл. — Возможно, для того и для другого. Ни дня, ни часа. Только фраза «Будьте готовы, мистер Солсбери. Мы почти у цели». Неопределённость сжигала изнутри, поэтому Бэй подстраховался со своей стороны: отправил шпионов наблюдать за деятельностью в домах главных Пожирателей. Не приближаться, не вступать в контакт, только наблюдать. И сообщить, как только дома полностью или частично опустеют. Это давало надежду нанести удар, когда никто не сможет его предсказать. И именно поэтому Бэй решил увидеться с Гермионой. Эти несколько месяцев порознь подействовали на него угнетающе, поэтому перед лицом скорого сражения он чувствовал, что нуждается хотя бы в одном коротком свидании. Ведь оно вполне могло стать для них последним. Появившись в гостиной Норы, Бэй не рассчитывал на какой-то бурный приём, но совершенно точно не собирался пугать миссис Уизли. — Мерлин! Так и заикой стать недолго! — Извините, миссис Уизли, — виновато склонил голову Бэй. — Я собирался в спешке и даже не подумал прежде уведомить вас. — Глупости, не извиняйся, — тут же улыбнулась женщина. — Она будет очень рада тебя видеть. Гермиона, милая, спустись, пожалуйста! У Бэя в такт торопливых шагов по лестнице зачастило сердце. По письмам он понял, что Гермиона была зла на него за многое — что не попрощался, отправил её в Нору, не спросив её мнения, пытался защитить и снова решать за неё. Поэтому он не был уверен на все сто, что Гермиона ему обрадуется. И в первое мгновение, когда девушка оказалась в гостиной, ему показалось, что она набросится на него с кулаками и ругательствами. И только когда Гермиона заключила его в объятия, сомнения развеялись, а сердце заколотилось уже от радости. — Не буду мешать вам, дети, — по-доброму усмехнулась миссис Уизли и тут же набросилась на Рона, который с любопытством выглядывал с лестницы. — Рональд Уизли! Нечем заняться? Я тебе сейчас найду занятие! Гермиону нисколько не смутил этот бытовой шум Норы, она крепко вцепилась в Бэя и поцеловала, вкладывая в этот порыв все эмоции, что обуревали её в последнее время. Тоска, злость, радость воссоединения смешались и требовали выхода. Бэй же просто был рад, что это незапланированное свидание не обернулось скандалом, что Гермиона всё ещё его любит и хочет быть с ним. — Найдите себе комнату, голубки. Блаженная нега в объятиях Гермионы оборвалась так же неожиданно, как возникла. Девушка, раскрасневшись и смутившись, уткнулась Бэю в воротник, поэтому ему пришлось выпрямиться и с достоинством отозваться: — Рад вас видеть. Фред, Джордж. Близнецы с удивлением переглянулись, и Фред протянул: — Смотри-ка, он нас различает. — Нам обрадоваться или насторожиться? — подхватил Джордж с усмешкой. — Идите уже, куда шли, — недовольно прошипела Гермиона. За время, проведённое в Норе, она уже чувствовала себя практически частью семьи и переняла многие черты поведения Джинни с братьями. — А мы сюда и шли, — в унисон отозвались близнецы. — Фред! Джордж! Живо на кухню! Или, клянусь Мерлином!.. Клятва миссис Уизли была поглощена каким-то шумом. Близнецов как ветром сдуло, скрылись они явно не в направлении кухни. Бэй обнял Гермиону и улыбнулся ей в волосы. В Норе было так уютно, тепло и просто, что он даже отчасти позавидовал этой семье. Гермиона же подняла на него глаза и шёпотом спросила: — Ты мне всё расскажешь? — Не сейчас, не могу, — мотнул головой Бэй. — Я обещал и должен сдержать обещание. — Ты вернулся, чтобы забрать меня? — серьёзно спросила Гермиона и вдруг погрустнела. — Или собираешься сделать очередную глупость? Бэй вздохнул. Он не зря боялся встречаться с Гермионой — она видела его насквозь и совершенно точно не позволила бы сделать то, что он собирался.