What if? Сборная солянка

      Четыре фигуры медленно движутся по тёмным узким туннелям подземного лабиринта, освещаемые лишь одним факелом в руке у Уилла. Вторую кисть стискивает сильная ладонь Нико, такая же холодная, как своды пещеры, в которую ведёт проход.       – Я вот знаете, что вспомнил, – протягивает вдруг Лестер, ловя на себе удивлённый взгляд Мэг. – Одного жреца, что был главным в моём храме, находящемся в Дельфах. Я превратил его в саламандру. Потому что мне не понравилось, как он со своим мужиком лобызался прямо у жертвенника. Понимаете, к чему я?       – Отец, не начинай, а, – закатывает глаза Солас, оборачиваясь к Аполлону, который сейчас находился обличии жалкого дрыщавого смертного. – Себя вспомни...       – Так я и вспоминаю! – с гневом и неприязнью смотрит на их сцепленные руки. – Знаешь, какая закономерность? Все проблемы из-за мужиков. Нет, с бабами, конечно, тоже бывало...       – Слушай, Аполлон, Лестер, как тебя ещё там... да пофиг! – Нико резко останавливается, смеряя бывшего бога презрительным взглядом. – Я люблю твоего сына, понял? Ты ничего не можешь с этим поделать. Когда ты сидел на своём троне в Олимпе, кто был с Уиллом рядом? Я! Когда ему потребовалась помощь, кто первым прибежал? Я! Так что, не тебе ему приказывать.       Мэг медленно, с чувством такта и расстановки, апплодирует, ехидно скалясь. «Браво!» – так и отражается блеск в её кошачьих очках. Лестеру только и остаётся, что, прикусив губу, брести следом за сладкой парочкой да думать о том, как принять выбор собственного сына. И как, Зевс его дери, пережить желание Уилла породниться с самым мрачным и пугающим богом, Аидом.       Может и этого парнишку, как богохульственного жреца, в саламандру обратить? Нет, это слишком хорошо. Лучше в дерево. Тем более, что у Аполлона уже есть опыт в таких делах.