Жизнь сквозь призму воспоминаний

      Снег мелкими хлопьями падал на землю. Погода стояла холодная, зимняя. И не хотелось ничего, кроме того, чтобы забраться под плед и греть пальцы о чашку с дымящимся кофе.       Она стояла у окна, глядя на буйство зимних снежинок по ту сторону стекла. Необычайная идиллия, зародившаяся в её сердце удивляла её, но кроме того, не могла не порадовать.       Каждый из нас когда-то в первый раз подумал о смысле жизни, начав с собственных целей, которые он для себя ставит и заканчивая вопросами бытия. Рано или поздно, каждый человек начинает думать об этом, и приятно ему это или нет — зависит только от самого человека. Думал ли об этом он?       Люда не знала ответа на этот вопрос, который всё чаще крутился у неё в голове, да и не искала его. Потому что по всему выходило, что не думал. Причём почти никогда. Космос Юрьевич Холмогоров размеренно думает о будущей жизни — абсурд, не правда ли? Да этот человек никогда на день-то вперёд ничего не загадывал, живя кажется, всегда только здесь и сейчас! Наверное, именно поэтому он и был особенным       Люда улыбнулась и почувствовала, что уголки глаз начинает щипать. Нет, она не будет плакать, не позволит себе больше этого! Хотя бы потому что он не любил, когда она плачет. И пусть он и видел слёзы в её глазах всего-то пару раз, но она отчётливо и навсегда запомнила, что он не любил, когда она плачет.       Он не любил.       Люда знала практически всё, что он не любил, потому что какое-то время работала секретаршей в офисе, принадлежащем его другу.       А любил ли он её? Это был вопрос, на который она так и не получила внятного ответа. Она не ждала от него пылких признаний в любви, нет.       Впрочем…какая это любовь? Это взаимной симпатией-то назвать было сложно!       Хотя, если бы их встречи с довольно обоюдным желанием быть рядом друг с другом, продлились бы дольше, то возможно, она услышала бы те заветные слова, которые так окрылили бы её… Но…       Это «но» вставало комом в горле, воскрешая в мозгу проклятую дату — 1999 г. Тоже зима, кстати.       В жизни Люды тогда всё перевернулась, и она с ужасающей ясностью поняла, как переменчива бывает всё на свете. Всё и правда случилось почти в один момент. — Космос Юрьевич, я принесла те документы, что Вы просили, — головка секретарши Люды просунулась в кабинет и она продемонстрировала ему кипу каких-то бумаг. — Хорошо, спасибо, Люда, положи их сюда, — Космос был сейчас довольно сильно занят: Пчёла ненадолго отлучился из офиса и попросил друга разобрать кое-какие бумаги. И после первых же попыток это сделать Кос понял, что затея однозначно провальная.       Девушка кивнула и спустя всего несколько секунд оказалась возле его рабочего стола, аккуратно водружая кипу из бумаг на стол. Из её одежды ярче всего выделялась голубого цвета блузка с пышными рукавами, волосы были собраны в строгий хвост и светлой лентой касались плеч. — Чёрт бы побрал Пчёлу с его бумагами, — в сердцах кричит Кос, ударяя рукой по столу и вскакивая на ноги. — Ведь знает же, что я в этом ничё не понимаю! — он невольно снова повышает голос. Люде нравится наблюдать за проявлениями порывистого характера одного из своих начальников. И в тоже время, она немного боится его, хотя от него угрозы для неё исходило меньше, чем от его друзей. — А что в таком случае Вы собираетесь делать? — негромко спрашивает секретарша, неотрывно глядя в спину Холмогорова. — Что я буду делать? — Космос, занятый своими мыслями не сразу вспоминает, что не один в кабинете. Он оборачивается и внимательно смотрит на Люду. — Заставлю этого жука разбираться со всем самому, — отвечает он с довольной усмешкой на лице, воображая уже, как лучший друг будет материться, когда узнает, что его обязанность на него и переложили. — Виктору Павловичу это вряд ли понравится, — возражает девушка, и слишком смело глядит ему в глаза. — А вот это уже моё дело, — отвечает Кос, который к своему удивлению совсем не хочет разрывать зрительный контакт. Да и говорит как-то…довольно мягко. — Да, Вы правы, простите…- Людочке больше не хочется проводить эксперимент над крепостью собственных нервов, заглядывая в глаза начальника, и она поспешно опускает взгляд на пол под ногами. — И кстати, Вам нужно ещё подписать вот эти бумаги, — она отворачивается к его столу, чувствуя, как невольно заливает румянцем щёки, и из принесённых документов выуживает два листа. Пока Люда ищет нужные документы Космос не отказывает себе в удовольствии рассмотреть её. И неожиданно понимает, что она в его вкусе… Люда поворачивается, протягивая ему бумаги несколько поспешно, и от этого действия пышные рукава её блузки взметаются вверх как лёгкие крылья птички.       Маленькая птичка с ясными глазами и несколько доверчивой улыбкой. Космос усмехается своим мыслям.       Принимает у неё документы и быстро их подписывает. При этом ощущая, что несмотря на смущение, она разглядывает его довольно пристальным взглядом.       Бумаги подписаны и секретарша направляется к двери, чтобы покинуть кабинет. Холмогоров медлит, решая что-то для себя, но затем всё-таки окликает её: — Люда. — Да? — она почти сразу оборачивается. — Что вы хотите, Космос Юрьевич? — Если нужно мне будет поставить где-то ещё свою подпись, то можешь ко мне обратиться, — и сказано это совершенно просто и спокойно, без всяких подтекстов. Космос даже сам себе удивляется. — Хорошо, как скажите, — кивает Люда. — Я могу идти? — замирает у двери. — Да, можешь.       Люда вздрагивает ощущая, как что-то щекочет щёку. Касается её ладонью и понимает, что это слеза. Всё-таки не сдержалась…       Нет, Люде нравилась её жизнь и не на что было роптать. Она даже могла назвать себя счастливой. Хотя бы потому что пережила то время. То жуткое время, когда никогда не знаешь, что произойдёт дальше. А она выжила тогда. Выжила, пережила многих кого тогда знала.       Сейчас у неё было самое, пожалуй, важное для того, чтобы говорить что она счастлива — стабильность. Она больше не боялась за своей следующий день и по её спине не пробегала дрожь страха при звуке отдалённо прогремевшего выстрела. И это счастье. Да и не только это.       Да, Люда определённо не жалела о том, что сумела начать новую жизни и вырваться из плена тех ужасных времён, оставшихся теперь далеко позади.       Ну, а что? Разве она несчастна?! Напротив, очень даже счастлива, во всяком случае, ей не на что жаловаться, а остальное не так важно.       Но иногда Люда всё же вспоминает о прошлом. Вспоминает о тех годах. И о нём… И тогда всё вокруг блекнет и теряет краски, и оказывается, что вспыхнувшие в том далёком году чувства к Космосу никуда не исчезли! И её всегда поражает, насколько они сильны, также как и боль.       Люда не знает, переросла ли симпатия Космоса к ней в нечто за то время, что они были знакомы и до рокового дня, но точно знает: она любит его. Любила, любит и будет любить. Всегда.       Люда ощущает, глядя на падающий уже довольно крупными хлопьями снег, как из горла рвутся рыдания, и прижимает руку ко рту, заглушая их. Глаза щиплет, а беззвучный плач различим в тишине квартиры.       Ей не так уж и важно, говорил ли Космос в тот последний вечер искренно, когда клялся, что женится на ней, ей неважно была ли она абсолютно честна, когда рыдая и уткнувшись в плечо Юрия Ростиславовича говорила себе, что готова была выйти за Коса замуж… Ей важно, что всё это было в её жизни.       Девушка перестаёт плакать, одёргивая себя за это проявление слабости. Как будто он может увидеть её слёзы…       Очень отчётливо Люда представила, как Космос нахмурился бы сейчас, увидев, что она плачет. Против воли улыбнулась, хотя глаза ещё не просохли от слёз. Но больше она не позволит себе плакать! Пока она чувствовала боль — он жил в её сердце. И это режущее чувство, исходящее из недр грудной клетки она не променяла бы ни на какие сокровища мира. — Надеюсь, ты действительно не оставляешь меня, потому что для меня по-прежнему существует лишь одна галактика, где мне было тепло и совсем не страшно, — тихо шепчет Люда едва слышно и глядя на большие белые снежинки, которые поочерёдно прилипали к оконному стеклу.       Снег вырисовывал узоры на поверхности оконных стёкол, а девушке казалось, что это его ответ на её слова…