Экстры по фанфику "Благодаря тебе"

      Несмотря на то, что темная ночь уже довольно давно вошла в свои права, а звёзды светили не хуже фонарей в ночном Токио, на часах было всего-то шесть вечера.       Летом бы сейчас на улицах бегали дети, спускаясь под мост ближе к воде, или просто смотря вниз на реку, безмятежно ведя беседу, но так как зима уже шла ровно дней так 30 или возможно больше, на улице возле длинной каменной дороги, которая простиралась вдоль моста, почти никого не было.       Звук хруста снега под черными ботинками заглушал тихое и безмятежное, но довольно громкое дыхание парня, идущего по длинным дорогам, в неведении, что будет впереди.       Юноша остановился возле одного, единственного на 4 метра, фонаря. До этих пор на его глазах красовались вайфареры с золотой оправой, пока руки, которые были до этого в кармане, не сняли реквизит с собственных глаз. Одна из причин неприязни и любви Кисаки Тетты к зиме, это то, что носить он любил вовсе не линзы, а очки, по его словам, они были куда практичней и элегантней. Стекла в позолоченной оправе очень часто потели, из-за чего Тетте приходилось носить все время при себе специальный платок, что немного его подбешивало. Как и сейчас, он стоял под желтоватым светом фонаря у моста, с маленькой тряпкой и очками в обеих руках.       На душе было до жути паршиво – девушка, ради которой он строил заговоры и козни, бросался в огонь и лёд, прямо сегодня ответила ему четкое "Нет".       Конечно её вины здесь не было, он не заставит Тачибану его полюбить, но даже от осознания данного факта не становилось лучше. Сейчас его все равно больше тревожил не отказ, а потраченное время на то дерьмо, что он получил взамен.       Ради неё он откинул свою репутацию добросовестного ученика старшей школы, да и всей Японии, забил на поступление в университет Токио. И все ради одной тупой девицы, которая в конце концов подсунула ему своё лёгкое и добросовестное "нет".        Почему-то только сейчас к нему пришло озарение и взгляд на правду, чувство, что он ранее знаменовал любовью было лишь искренняя благодарность перед Хинатой. Она единственная, кто не отвернулась от Тетты, когда все они были маленькими учениками младшей школы. Возможно тогда Кисаки и вправду по-настоящему и искренне любил Тачибану, но точно и четко понимал, что сейчас её "нет" слилось бы с голосом его внутренних чувств, поя ту саму тираду, что и тонкий голосок девушки с розовыми, как цветущая сакура, волосами.       Но больше всего, что давило на его немалое эго, было то, что девка предпочла Тетте кого-то другого, это собственно и бесило Кисаки. Её блестящие в этот момент глаза выводили на чистый гнев блондина, который ещё до конца не успел упасть в осадок от отказа Тачибани. Хотелось бы ему сейчас поглядеть на того паренька, что так сильно запал в душу девушки. Вроде бы она ещё и упомянула имя юноши. Но Тетте было не до того, хотя вроде бы фрагменты проскакивали.

Такемичи Ханагаки.

      Надев на руки теплые зелёные варежки, парень подошёл ближе к железным прутьям у окончания моста, оперевшись локтями об поручни, тот только продолжил оглядывать ночной зимний Токио, который возвышался на другой стороне реки. Снег уже несколько часов не переставал укрывать высокие небоскребы, не разъездные дороги и высокие деревья белым одеялом.        Было по истине красиво, холод пробирал до костей тех, кто не успел хорошенько укрыться от минусовой температуры, из таких возможно многочисленных людей был Кисаки, тот всегда скептически относился к прогнозу по телевизору, и когда посмотрев на небо с утра и почувствовав далеко не мороз на коже, а теплые лучи тот, не задумываясь, накинул тонкую ветровку, в кармане которой только сейчас нашел теплые варежки.        Вот только забыл очкарик, что погода в Японии довольно переменчива и то, что с утра было солнце и плюс девять, не значит, что вечером она не опуститься ровно на восемнадцать градусов вниз по термометру.       Парню жуть как не хотелось идти домой, ему был противен запах и ощущения обители, в которой тот на данный момент живёт. Несмотря на то, что он так и не смог продолжить обучение и устроиться на дорогостоящую работу, его родители были довольно известными акционерами, и после всё их наследство перейдет единственному родственнику и сыну, так что, так сказать, с самого детства Кисаки мог не волноваться о своем будущем, но его воспитание говорило об обратном хотя бы до поры окончания средней школы.       Стоять и наблюдать за зимними пейзажами Токио можно было вечно, по крайне мере так казалось Тетте, но в один момент на свету одного из стоящих на мосте фонарей по другую сторону от туда, где стоял Кисаки, показалась фигурка человека, скорее всего пьяного, ведь последний плохо перебирал ногами и шатался со стороны в сторону, держа в одной из растянутых по сторонам рук бутылку вина. Стоящий на мосте по ту сторону блондин, в одних теплых варежках, даже не думал обращать особого внимание на столь, по его мнению, невежественную особу, но не тут то было. Парень, скорее всего блондин, из далека было плохо видно из-за резко падающего снега, на секунду остановился, Тетте показалось, что его взгляд был направлен на него, из-за чего в голове заиграло явное чувство тревоги и беспокойства.       Юноша подбежал ближе и единственное, что их разделяло, – это 10 метров асфальта дороги, по которой ездят машины да автобусы. Парень оглянулся по сторонам, выглядывая возможно ездящий здесь довольно часто транспорт, и не заприметив ни одного автомобиля, перечащего его идее, почти что спотыкаясь на половине дороги, все же добежал до стороны Кисаки.       Блондин все это время праведно и честно надеялся на то, что идут не к нему, а прыгать с моста, он бы даже не стал бы останавливать глупца, но вот незадача, похоже, пьяница заприметил его. — Эй, парень, поясни за шмот.       Еле как выговорил голубоглазый блондин. Тетта увидел раскраску парня, только когда между ними оставалось всего метр с половиной.       Тот был подобен бездомной собаке – шапка с большим помпоном немного сползла на бок, из-за чего большая часть кучерявых, плохо окрашенных, желтых волос выглядывала наружу, ловя собой множество мокрых снежинок. Видно в спешке завязанный красный шарф сползал с одного плеча, из-за чего шея была открыта для атак зимнего холода. Куртка была бежевой, светлой, из-за чего все пятна были видны, как на ладони.       Ну в общем-то все, к ботинкам расчётливый взгляд серых глаз был более положительным. — Вы это мне?       Блондин ухмыльнулся, рука, которая до этого была свободна от обязанностей, довольно плавно поднялась вверх. Указательный палец показывал точно прямо в Тетту. — Тебе.       Кратко ответил пьяница, подходя ближе к железным поручням, поворачиваясь спиной к обрыву и опираясь об перегородки локтями. — На улице минус девять, а ты в одной тряпочке.       Параллельно с тем, что парень толкал собственную речь, голубоглазый взялся двумя пальцами за край ткани на плече Кисаки, немного оттягивая, а потом вновь отпуская, давая очкарику время, дабы отряхнуть возможную пыль на месте его пальцев.       Тетта только с небольшим раздражением зыркнул на парня рядом, но уходить не стал, было кое-что, что тревожило и одновременно интересовало блондина со смуглой кожей. — Это не ваше дело.       Так же кратко ответил парень с серьгой у уха. Стекла в оправе опять же вспотели, потому Кисаки вновь снял очки, но не успев даже достать платок из кармана, те пропали из его рук, оказываясь уже одетыми голубоглазым блондином. — Мне идёт?       Весело и задорно спросил пьяница, делая шаг навстречу к парню в одной ветровке. Голубоглазый только ласково улыбнулся, смотря прямо в серые растерянные глаза. На секунду в голове Тетты пролетела мысль, что настолько голубые и чистые глаза он видел впервые.        Его зрение было не настолько плохо, чтобы отличить три пальца от четырех, но и мелких деталей, как одно рисовое зёрнышко среди муки, он тоже не мог разглядеть, но сейчас он понимал и видел все точно и четко, что было довольно дивно.       Парень сделал ещё один шаг вперёд, Кисаки же шаг назад, они и так были слишком близко друг к другу, становиться ближе парень с серыми глазами не желал, но щеки все же предательски порозовели. Юноша с желтыми волосами только хихикнул поправляя очки у себя на переносице внимательно следя за мимикой легко одетого парня. — Ты что творишь, верни обратно.       Попытка дотянуться к золотой оправе увенчалась провалом. — О, мы уже на ты.       Парнишка с шапкой на бок только с расчётливым взглядом оглядел Кисаки с ног до головы, а в конце лишь подло улыбнулся, что, без сомнений, не очень нравилось темноглазому. — Слушай, а с близка ты ничего такой, мне нравится.       То ли правдиво, то ли специально, вальяжно выдал свой вердикт по поводу Тетты голубоглазый, все же в конце делая быстрый шаг навстречу, оставляя очкарика без возможности отступить, паренёк на дюйм повыше небрежно поднял смугловатое лицо за подбородок, в конце весело улыбнулся. — Смотри, как покраснел!       Мало не на весь периметр закричал желтоволосый блондин. От такого неожиданного жеста ранее и крика парня, Кисаки поспешил закрыть чужой рот заодно обезопасить себя от возможных звуков погромче. — Не кричи ты так, а покраснел я от холода. Быстро и четко выдал Кисаки. — Люди, помогите, насилуют!       Все же оторвав руки от собственного рта начал кричать голубоглазый. — Ты что творишь?!       Это был не крик, но довольно громкий возглас, со стороны Тетты. Желтоватый блондин выгнул одну бровь, а после подошёл ближе к Кисаки, который за это время успел отскочить немного назад. — А ты мне рот не затыкай, я между прочим свободный гражданин независимой Японии и имею право говорить, что хочу и где хочу.       Пробубнил парень с шапкой на боку. Кисаки тяжело вздохнул и, поняв, что спорить с ним лучше не стоит, просто опять повернулся к железным поручням и продолжил своё ранее прерванное любование ночным Токио.       Пьяница повторил все действия единственного парня на квадратный метр, опираясь об перегородки где-то в метре от Тетты. — Чего ты тут так поздно?       Кисаки не видел причин, отказывать себе в и так малочисленном общении, даже с тем же пьяницей, поэтому легко и безмятежно поспешил ответить. — Я могу задать тот же вопрос.       Голубоглазый только тяжело вздохнул, снимая с глаз золотые очки, параллельно с этим смотря на звёздное небо, про себя улыбаясь собственным мыслям. — Видишь это? Показывая на почти незаметный синяк под глазом. И как только Кисаки его не заметил? — Я признался собственной девушке в том, что разлюбил её, и она меня избила. Она была такой хорошенькой, красивой и умной, что год назад мне казалось, что это практически невозможно, но сейчас...       Тот сделал небольшую паузу, переводя дыхание, алкоголь довольно плохо действовал на рассудок, поэтому и говорить, следовательно, было тяжелее. — Сейчас все стало по-другому. Ранее невообразимые мелочи, как: держаться за руки, обниматься – стали бытом, что собственно и начало меня отталкивать. Возможно, все это из-за меня и моего характера, даже сейчас я рассказываю все тебе, толком не зная, кто ты. Боже!        В конце парнишка только безвыходно простонал. Закрывая собственные глаза, отворачиваясь от очкарика рядом. Тетта немного удивился, его ситуация была схожа с этим юношей, походу расставание с девушкой и заставило порядочного паренька напиться в хлам. — Поэтому да, вот так вот.       Голубоглазый быстро успокоился, поворачиваясь в сторону плохо одетого Тетты. Кисаки уже привык к таким немалым заскокам новоиспечённого знакомого, поэтому никак не отреагировал. — Твоя очередь.       Только тихо молвил желтоватый блондин, смотря вниз на замёрзшую за эту пору реку, голубые глаза скользили по небольшим отблеском света на льду, что хорошо могло в них отражаться. Взгляд был измученным, но в какой-то степени счастливым, парень как будто снял с плеч огромный груз, который давил на него всё это время. — Я просто прогуляться вышел.       Пробубнил про себя юноша с серьгой у уха. Голубоглазый только недовольно поморщился, переводя собственный взгляд в сторону Тетты. — Так не честно, ты мне нагло врешь. У тебя вид такой измученный, видно с кем-то поссорился. Пьяница вновь сделал паузу. — Что, тоже девушка бросила?       Легко толкая Кисаки в бок, с небольшим смешком молвил блондин. Тетта только немного удивился. Неужели он выглядит подобно открытой книге, которую может прочесть обычный пьяница? Или виной его большие голубые глаза, которые на данный момент заполучили почти все внимание серых омутов, может такие красивые глазки и видят по-особенному ?       Кисаки с зелёными варежками на руках только тяжело вздохнул, смотря на то, как юноша рядом с ним играет с отражением света в его очках. — Можно и так сказать.       Голубоглазый только пустил небольшой смешок, и снова же потянулся к подбородку рядом стоящего парниши. Тот разровнял дуги очков и все же нацепил позолоченную безделушку на серые глаза Тетты. Пьяница взял лицо очкарика в обе руки и немного повертев выдал. — Хороший ты парень, и красивый в добавок. Дурочка она, раз бросила тебя.       Отпустив уже полностью красное лицо очкарика, парень взял бутылку, ранее поставленную на землю, желтоватый блондин протянул стеклянную тару Кисаки, одним лишь взглядом предлагая отпить часть дешёвой похлёбки.       Похоже, это было первое серьезное пьянство голубоглазого. Полусладкое вино не очень сильно пудрило мозги человеку, который до этого уже пробовал пить, а смотря на состояние паренька с вином, Тетта мог понять, что случившаяся ранее с блондином ситуация очень сильно ударила по тому.        Поняв, что терять уже нечего, парень с серыми глазами потянулся к протянутой бутылке и, сделав уверенный глоток, вернул пойло наземь.        Тот потёр теплой, вязаной варежкой по покрасневшим, на диво, ещё теплым щекам, после чего посмотрел на парня, который за это время успел снять шапку, оголяя собственные кучерявые белые локоны.       Пушистый снег игриво путался среди желтоватых локонов, что придавало пьянице волшебно красивый зимний образ, последний названный только легко помотал головой со стороны в сторону, стряхивая снег с собственной головы, параллельно легко и не принужденно хихикая. —Ты в моём вкусе, давай встречаться?       Абсолютно легко и непринуждённо сказал юноша чуть выше Тетты. Кисаки, который потянулся за ещё одним глотком с тары, только поперхнулся, и с красными, как нос клоуна, щеками повернулся в сторону блондина, вытирая из собственных уст остатки алкоголя. — Что? Ты нормальный вообще, я тебя даже не знаю.       Голубоглазый в небольшой усмешке поднял одну бровь, показывая своё, так сказать, малое удивление и вопрос. — Такемичи Ханагаки, теперь ты.

Что?

      Кисаки на секунду похолодел, похоже девушка, которую блондин бросил, была Тачибана Ханата, которая с таким большим восторгом и трепетом ведала Тетте о том, насколько он идеален и хорош.       И почему-то только сейчас Кисаки не имел даже права возразить словам Тачибаны, ведь сам собственными глазами увидел прекрасного паренька. Легко одетый юноша поправил сползающие очки с носа и все же, переступив через себя, пожал руку Ханагаки. — Кисаки Тетта.       Очень тихо, но внятно прошептал легко одетый парнишка. Несмотря на тон очкарика, Такемичи услышал его слова очень четко, и поспешил выдать следующее. — О, значит Киса-кун. Так это что-то типа согласия?       Спросил Ханагаки, почти что нависая над Теттой, который в этот момент пытался высвободить собственную руку из чужой.       Такемичи схватился за край собственного шарфа и одним лёгким движением снял вязаный предмет с плеч. Рука Кисы-куна все же была отпущена, но вместо того голубоглазый накинул поверх голой шеи собственный шарф, укрывая последнего от пробирающего до костей мороза.       Все на секунду застыло, он собственной кожей чувствовал, как тепло, исходящее от рук Ханагаки, отдавало как будто током, точечно сея спокойствие в душе парниши в очках. Он чувствовал теплое дыхание юноши с голубыми, словно раннее небо, глазами, парня, который всеми силами сейчас пытался нормально завязать шарф на шее Кисаки, пока последний названный сильнее опускал взгляд и собственную голову, дабы скрыть смущение на собственном лице. Закончив с голой шеей Тетты, Ханагаки повторил собственный вопрос. — Так что, ты согласен?       Спросил голубоглазый, заглядывая в темно-серые напротив, ища в них ответ. — Почему бы и нет?       Конечно, все это было сказано не с малой долей сарказма, даже полу пьяный Ханагаки понимал суть этих слов, но это не значит, что возможно в скором будущем ответ прозвучит без подкола и сарказма.