you (not) a hero

«Абонент временно недоступен. Перезвоните позже» «Абонент временно недоступен»… «Абонент»… Автоматический голос в телефоне всё продолжал твердить одно и то же, доводя Чанёля до сумасшествия.       — Возьми трубку, чёртов ублюдок! «Номер, на который вы позвонили — не существует»       — Я найду тебя, Бэкхён! Найду и убью, богом клянусь! Парень швырнул телефон в стену, разбив на кусочки. От безысходности, от переполнявшей утраты, от скорби, от бессилия — Чанёль упал на колени и обнял себя руками. Джихён. Парень, которому он менял подгузники, которого держал за руку, когда катался с ним на американских горках. Джихён махал ему рукой, когда пошёл в первый класс. И ждал одобрения от Чанёля, когда впервые пошёл на свидание. Даже если бы он не захотел стать его омегой, это не меняло ровным счётом ничего, ведь… Чанёль любил его. Стук в дверь. Чанёль не помнил, сколько просидел на полу, прокручивая моменты, когда Джихён был жив, когда его глаза, не прикрытые кровавой чёлкой, смотрели в его, глаза Чанёля и искры радости и счастья блестели в них. Стук.       — Кого принесло, чёрт возьми! Мужчина сжал зубы. Если это очередной фанат, или кто-то из белого дома пришёл узнать его алиби, он разорвёт его на части.       — Здравствуйте, - послышался писклявый голос. Чанёлю пришлось опустить глаза, чтобы увидеть его обладателя. — У меня послание для вас.       — Какое послание? Мальчик, на вид лет восемь, аккуратно расстегнул первые две пуговицы рубашки, обнажив грудь. Посередине, в районе солнечного сплетения красовалась светлое пятнышко в виде солнца. Он выглядел нервным, но не напуганным, словно боялся только забыть слова или неправильно их сказать.       — Место первой встречи. Завтра. В восемь. Один. Чанёль остолбенел. Ребёнок? Этот Бэкхён точно псих!       — Тебе больно? Он сделал тебе больно? Это был парень?       — Нет, щекотно, - перестав нервничать, передав послание без запинки, мальчишка заулыбался, довольный собой. — Это солнце. А вокруг… тепло. Мне даже шапка не нужна. Хён греет меня.       — Хён?       — Да! Такой… красивый. Он дал мне это, но я вам это не отдам. Хён сказал, что это мне. За работу. Мальчишка достал из кармана пачку купюр, на удивление воны, иначе у паренька могли бы поинтересоваться, откуда у него доллары. И объяснение, что деньги ему дал красивый парень, который оставил пятно в виде солнца, которое его греет — вряд ли устроило бы полицию. Мальчишку бы загребли в психушку. Хотя бы это Бэкхён продумал. В пачке было всего пятьдесят тысяч — не много, но на мороженное и сок хватит. А что ещё может быть нужно ребёнку?       — Спасибо, я понял, - сказал Чанёль, стараясь держать себя в руках. — Передай, что я приду. Поспеши домой, а то уже поздно. Папа, наверное, тебя ищет.       — Хён сказал, чтобы вы завтра привели меня на место встречи. Он заберёт тепло. И отведёт меня домой.       — Он тебя похитил?       — Нет, меня никто не ищет. У меня… нет родителей. Точнее есть отец. Но он плохой. Он меня не любит. Можно я останусь у вас? Чанёль отошёл в сторону, впуская паренька в дом. Мальчишка проскочил внутрь бодрым шагом, осматриваю красивую обстановку, восторженно наблюдая за огромным телевизором, мягкой мебелью и кухней. И только сейчас Чанёль заметил, что мальчик одет в поношенные вещи, века этак десятого до нашей эры. Штаны грозились стереться на коленках окончательно, а сняв лёгкую куртку, на которой отсутствовали три пуговицы из пяти, Чанёль заметил застиранную рубашку, которая по бокам разошлась по швам аж до рёбер.       — Ты голоден? – спросил Чанёль.       — Н-нет, я… поел.       — У меня есть пицца. Достав коробку из холодильника, вновь попробовал Чанёль. Голодные юные глаза проследили за коробкой, но признаться, что он не кушал три дня и ужасно голоден, было страшно и стыдно. Мужчина согрел коробку с пиццей и поставил на журнальный столик. Ему нужно было накормить и расспросить этого мальчишку, было видно, что он знает больше, чем говорит. Парень всё ещё смущался взять хотя бы кусочек, хоть и чувствовал, что очень голоден. Бэкхён велел ему покушать, прежде чем идти передавать послание, но ему так хотелось поскорее выполнить просьбу красивого хёна, что он сразу побежал сюда. Неуверенно, стараясь не выглядеть брошенным голодным щенком, мальчишка взял кусочек пиццы, и откусил, словно ест такое каждый день. Желудок предательски заурчал, выдавая своего голодного обладателя.       — Далеко твой дом отсюда? Куда хён отведёт тебя?       — Мой дом… мой новый дом… я не знаю, где он. Но хён обещал, что там меня больше не будут обижать. Каждый день будет вкусная еда, и… кровать, может, даже телевизор, - мечтательно произнёс мальчишка.       — А старый дом…?       — Там… не хорошо. Мальчишка замолчал, продолжив поедать пиццу. Выпытывать из него что-то было бесполезно, поэтому Чанёль тоже затих. Они ели в тишине, и когда в коробке остался последний кусочек, Чанёль обратил внимание, как мальчишка нервничает, боясь взять его, хоть он и не наелся. Мужчина поднялся с места, отойдя на пару шагов и сказал:       — Знаешь, я думаю, нам надо заказать суп или мясо, что-то одной пиццы маловато. Доедай последний кусочек, а я пока закажу доставку. Чанёль нашёл на кухонном столе рекламку, их оставляют сотнями в почтовом ящике, и только сейчас она действительно пригодилась. Телефон был уничтожен, но хорошо, что остался домашний, и заказать доставку действительно полезной еды для мальчишки оказалось осуществимым. Мужчина знал, что в мире тысячи, миллионы бедных детей, которые нуждаются в помощи и защите, и в первый раз он лицом к лицу столкнулся с одним из них. Обычно между ними существовало расстояние, например, когда они махали ему руками в благодарность за спасение, и никогда эти дети не заходили к нему домой в потрёпанных вещах и с голодными глазами. Казалось, расстояние стёрлось и теперь это стало личным. Мужчина был готов разозлиться, ведь именно этого Бэкхён и добивался — внимания. Единственное, что умеряло пыл, Бэкхён хотел внимания не для себя, а для детей, таких, как он когда-то. Детей, которых не жалели собственные родители, которых не любили и не оберегали. Тех самых детей, которые не были похожи на Джихёна, которого Чанёль боготворил. Бэкхён словно насмехался над чувствами мужчины. «О, тебе нравится этот чистенький довольный жизнью парнишка, как мило». Чанёль вернулся в гостиную, где мальчишка аккуратно сложил коробку и салфетками протирал стол от крошек.       — Вы знали, что если остаются крошки на столе, то заводятся муравьи? Они такие маленькие, и живут колониями. Их называют солдатами. Я вырасту и стану солдатом. Чанёль кивнул, сдержанно улыбнувшись. Мечта — это так прекрасно. Если есть мечта, значит, есть цель, а если есть цель — всегда найдётся выход из любой ситуации. Мальчишка в потрёпанных вещах, голодный, видимо, переносивший издевательства отца и смерть папы — всё ещё верит в мечту. У Чанёля тоже была мечта когда-то, ещё до получения своих сил, мужчина мечтал, что устроится на хорошую работу, обзаведётся парой друзей и встретит омегу. Омегу, который подарит ему пару детей, и они будут жить счастливой семьёй. Чанёль обещал себе, что никогда не подведёт своего омегу, никогда не заставит его пережить боль и страдания, и всегда будет заботиться, слушать его и оберегать. Слава пришла так внезапно. Стоило лишь один раз оказаться в том самом месте, в то самое время и спасти президента. Всего один случай внезапного выброса силы, и вот — он на всех таблоидах, на первых полосах, герой. Оказалось, что спасать нужного человека очень даже важно, ведь именно президент помог избежать Чанёлю опытов, которые ученные хотели над ним ставить. Мечта как-то постепенно ушла на второй план, а жажда денег и славы взяла вверх. Чанёль сейчас даже вспомнить не может, как он оказался здесь, и как так вышло, что он стал тем, кем стал. Чанёль поднял глаза, забывшийся в своих мыслях. Мальчишка сидел на диване, сложив руки и молча, наблюдал за ним.       — А как тебя зовут? – спросил Чанёль, поймав внезапное озарение.       — Меня зовут Се. Все меня так зовут. И вы меня так можете называть.       — Ты знаешь, почему Бэкхён выбрал тебя, чтобы передать мне послание? Почему именно ты?       — Хён сказал, что я такой же, как вы. Просто… я ещё мал.       — Что?.. То есть, мы… такими родились? – Чанёль присел на диван напротив мальчишки.       — Хён сказал, что он вам покажет… если вы не помните.       — Что покажет?       — Ваше… детство.