О посвящении в рыцари

      Кристальные бабочки неспешно парили в воздухе, оставляя за собой блестящий след. Если дождаться наступления темноты и отойти подальше от их скопления, то может показаться, что это звёзды кружатся в медленном танце. Дайну нравилась эта картина. Он в целом очень любил ночь. И не только потому, что родился в царстве, не знавшем солнечного света. Его привлекало чувство умиротворения во время прогулок по просторам ночного Тейвата. Когда не нужно ловить на себе любопытные взгляды случайных прохожих. Когда незачем лишний раз задумываться, не слишком ли подозрительны твои действия. И Дайн словно расцветал в ночи, подобно кристальной бабочке расправляя прозрачные крылья.       Итер не такой. Он светлый и жгучий, точно лучи солнца. И веснушки на щеках, и глаза искрятся добротой. Или подождите, когда это было?.. Всё ведь поменялось в ночь, похожую на эту.       — Ты погряз в скорби, Дайн.       «Это был мой дом. Я не мог иначе»       Дайн тогда решил, что будет искать, сколько бы лет не прошло. Продолжит тянуться к потухшей звезде, не в состоянии вернуть ей былое сияние. Цепляться как утопленник за спасательный круг, позабыв о гордости.       — Местью ничего не решишь.       Попытка вразумить рассыпается песчинками сквозь пальцы. А Итер смотрит, как на неразумного ребенка. И медовые глаза его всё так же красивы, решимостью сверкая. Как ты не поймёшь, кивает укоризненно, это даже не месть.       — Тогда мы с тобой отныне враги.       Дайн не станет отрицать: больно до сих пор. Но он ни за что не расстанется с воспоминаниями об этом человеке. Это важно, напоминает себе мужчина, хватаясь за грудь, где так тоскливо ноет сердце.       Дайн любит ночь, ведь только ночью он позволяет себе слабость. Ну а утром… Утром у него нет времени на самокопание. Уже на рассвете его ждёт встреча с информатором, который должен принести новые сведения об Ордене Бездны. И нужно будет вернуться поскорее во дворец, где в кроватке сейчас сладко сопит особенное во всех смыслах дитя. Думая о Кэйе, Дайн не может сдержать улыбки. Маленький принц, к счастью, рос довольно здоровым и крепким. И в той же степени любопытным.       К девяти месяцам он мастерски освоил свой первый жизненно важный навык и с тех пор стал досаждать Дайну всякий раз, как тот оказывался в зоне его видимости. И можно только поражаться тому, с какой скоростью он умеет ползать. Но одна ситуация особенно сильно сломила дух рыцаря.       — Кэйя, давай ты отпустишь мой плащ. Это не то, с чем тебе стоит играть. Пожалуйста, это…       Малыш своими крохотными пальчиками протолкнул плащ в рот и посмотрел столь невинно, будто не он так старательно слюнявил, безусловно, очень дорогую ткань.       — …неважно. Это уже неважно. Давай я отнесу тебя в твою спальню.       Длинный плащ личного телохранителя так сильно не давал Кэйе покоя, что Дайну пришлось сменить излюбленный образ на что-то более практичное для роли сиделки. Хотя он и не считал себя достойным нянем, но всё же должен был признать, что Кэйю тянуло к нему, как к магниту (ещё бы понять почему). Так что Дайнслейфу ничего не оставалось, кроме как смириться с этим. Никаких больше свисающих деталей в гардеробе. Ещё несколько лет так точно.       А между тем солнце вышло из-за горизонта, окрашивая золотом верхушки пихт. Дайнслейф прикрыл глаза, вслушиваясь к пробуждающейся природе. Вот уже где-то в кустах зашуршали белки, а на тропинке, перескакивая с камешка на камешек, защебетали суетливые зяблики. Ветра анемо архонта способны донести до чуткого слуха даже звуки кипящей воды в котле: это хозяйки с утра пораньше принялись готовить яства своим мужьям-охотникам. Дайнслейф решил не терять больше времени и поспешил к месту встречи. Предвкушение разливалось по венам с каждым новым шагом. Удастся ли ему сегодня что-нибудь выяснить? Или он так и продолжит топтаться на месте, ожидая новых действий со стороны Ордена Бездны? Ожидая вестей он него.       500 лет. Он пропал на долгие 500 лет, скрываясь в пучинах тьмы, откуда не переставая лезут самые разные чудища, подчиняясь приказам самопровозглашенного принца.       «Покажись уже, Итер!»       Человек в маске, скрывающей практически всё лицо, кроме рта, стоял под деревом, скрестив руки на груди. Он тоже только пришёл, догадался Дайн, пробегаясь взглядом по расслабленной фигуре мужчины. Его информатор не любил ждать.       — Есть что-то на этот раз? — Дайнслейф, однако, тоже не намерен затягивать разговор.       — Вижу, вы не особо торопились.       — Я пришёл точно вовремя. И надеюсь, не пожалею об этом.       Обычно Дайн работает в одиночку. Это его жизненное кредо, которого он придерживался с юношества (кажется?..). С этим мужчиной Дайнслейф познакомился несколько лет назад и с удивлением обнаружил, что не он один знает об Ордене бездны чуть больше, чем среднестатистический житель Тейвата. Кем является этот человек неизвестно. Он не походит на похитителей сокровищ: у них одна мора на уме. Но и для фатуйца он всегда слишком негативно отзывался об архонтах. В общем, это не особо и важно. Если есть возможность изредка встретиться и обсудить изменения в поведении магов бездны, то почему бы ей не воспользоваться. Пока Дайнслейфу не задают лишних вопросов, он не будет лезть сам.       — На самом деле Орден особенно тих в последнее время. Но… Не знаю, помогут ли вам мои наблюдения.       — Говорите же.       — Думаю вы и сами заметили, что маги бездны стали особенно часто собираться в окрестностях Мондштадта. Они будто вынюхивают что-то, я бы даже сказал изучают обстановку. Но ничего не предпринимают. И не успевают рыцари их заметить, заподозрить в чём-то, как они скрываются, не оставляя после себя никаких зацепок. Во всяком случае, ничего, на что можно было бы обратить внимание.       — Да, это и правда подозрительно, — Дайн вздыхает. Что ж, опять ничтожно мало информации. Но даже это может оказаться полезным. Уже не в первый раз твари бездны проявляют нездоровый интерес к городу ветра и свободы. Надо усмирить их, пока не натворили дел.       — Что-то не так? — интересуется Дайнслейф, чувствуя на себе изучающий взгляд. И смотрит в ответ, прищуриваясь по-соколиному. И голову склоняет на бок. Привычка, не более.       — Вы сегодня без плаща. Решили сменить имидж? Вам идёт.       Редкая ткань, ручная роспись — действительно искусная работа талантливого мастера. И со всем этим пришлось расстаться по такой… нелепой причине. Кощунство чистой воды, не иначе. Дайнслейф близок к истерике.       — … Спасибо.

***

      — Что он делает?       — Не знаю. Он так долго уже.       — Странный.       Дайн сделал глубокий вздох. И ещё один. Терпение, только терпение. Рыцарь хмурится, стараясь игнорировать краснеющие кончики ушей. Глупые служанки считают, что ему не слышно о чём (вернее о ком) они так увлеченно болтают. И немудрено: не каждый день увидишь взрослого мужчину, сидящего на корточках и ведущего несомненно очень важные беседы с годовалым ребенком.       — Неправильно. Давай попробуем ещё раз, — надежда ещё теплится в голосе. —Дайн-сле-йф. Дайнслейф.       — Аслефь!       Кэйя — святая невинность и детское очарование — радостно ручками Дайна по коленкам хлопает, продолжая что-то лепетать на своём языке. А Дайн даже не злится. Да и не хочет. Лишь придерживает аккуратно, оберегая от падения. Ножки у Кэйи еще не окрепли, и шатает его заметно, но сколько счастья от каждого самостоятельно пройденного шага. И синяки не так уж страшны. И мир изучать хочется.       — Хорошо, я понял, — очередной вздох. — Тебе ещё есть куда расти.       У Кэйи ещё вся жизнь впереди, с облегчением думает Дайн. Он другой, и это его главное спасение. Но поблажки не даются просто так, придётся приложить все усилия ради возможности счастливо жить. Еще через час импровизированного урока речи мужчина сдаётся и бережно подхватывает уставшего мальчика на руки. Не волнуйся, приговаривает, ты не будешь сражаться один. И ласково гладит по спине, убаюкивая.       А в ушах уже привычный звон, и печаль грудь сжимает. Воспоминания лезут наружу, опасаясь быть стертыми. И Дайн не сопротивляется, позволяя себе в очередной раз окунуться в пучины памяти. Потом будет поздно.       — Дайнслейф, могу я попросить тебя кое о чём?       Запах трав невыносимо бил в нос. Она лежала там, утопая в простынях, словно в зыбучих песках. Силы покидали её хрупкое тело с каждым днём. Стремительно и неизбежно. Так и должно быть, твердили кругом, это её судьба. И Дайн злился от этих слов. Злился, но понимал. И по-прежнему видел перед собой волевую женщину с живым блеском в сапфировых глазах.       — Позаботься о Кэйе, — и взгляд этот прочнее всего врезался в память. То, как отчаянно тянула она свои костлявые руки в сторону люльки. — Он мой дорогой сын. Пожалуйста.       А Дайна и просить не нужно было. Он принял это решение самостоятельно, сам от себя того не ожидая. Любопытства ли ради или из чувства долга — это Дайнслейфу пока неизвестно.       С тех пор покои королевы пусты и безжизненны. Клетка так и не раскрылась, так и не даровала долгожданную свободу!.. Королева растаяла в мечтах о солнце и звездой вознеслась к предкам на мерцающий небосвод. Но оставила она частичку себя в этом бренном мире, до самой своей смерти беспокоясь о дальнейшей судьбе сына.       — Ты вырастешь сильным, — говорит Дайн. — Совсем как твоя мать.       И так и не выходит из комнаты, оставшись караулить сон малыша.