Figure it out

      Стащив у Мобиуса тёмные очки, Локи вышел от него как был — выбитый из колеи, в куртке с чужого плеча и грязных ботинках — ноги привели его к железной двери под вывеской стоматологии доктора Твен.       Это была на три кабинета клиника в дешевом районе с серой застройкой. Похожий на черепаху коренастый мексиканец-медбрат, разглядев посетителя, втянул и без того короткую шею в плечи и спрятался за стойкой администратора — Локи здесь не жаловали. Но сейчас эта клиника была, пожалуй, самым радушным из мест, где его, подозрительного вида бродяжку, приняли бы. Поздоровавшись и пройдясь по аквариумному стеклу разбитыми костяшками пальцев, Локи выпросил у медбрата зарядку для телефона. Вторую его просьбу мексиканец счел уже избыточной, и промочить горло Локи не дал. Ни торгового автомата с напитками, ни хотя бы кулера в клинике не было; офисная стойка, аквариум под искусственной пальмой и два загнанных в угол дивана — вот и вся обстановка. Мучимый жаждой Локи, проводил взглядом прохладное движение полосатых рыб и вздохнул… Затем вспомнил про сжимаемый в руках шнур — сможет зарядить телефон, сможет купить воды, вызвать такси и вернуться домой, где, он представлял себе, от тревоги покрывается морщинами Сильви; в минуту бессилия Локи, кажется, простил ей обиду.       Единственная розетка располагалась у спинки дивана, на нем сидели двое — старик и ребенок. Старик носил ортопедическую обувь и ужасную пару из зеленой водолазки и канареечного вязаного жилета. Он держал спину прямо, не отводил взгляд и всем своим видом внушал какую-то официальную торжественность. Ребенок был мальчиком лет двенадцати — рослым, с нахальным лицом; у ног его стоял раскрытый рюкзак набитый супергеройскими журналами, которые, как всем известно, детей только портят. Про себя Локи окрестил двоих чудиками. И чудик-старший был настроен враждебно.       — Привет, я жду звонка по работе, — соврав, для убедительности Локи указал чудикам на свой телефон, потом на розетку, — вы не против?       Не отрываясь от комикса, ребенок пересел на второй диван, а старик остался. Локи поставил телефон заряжаться — старик нахмурился. Локи снял темные очки — старик загудел, словно взбивал ворчание в блендере.       Между ним и подсевшим с краю Локи шеренгами были разложены стальные прутики.       — Что это у вас? — спросил Локи.       — Доктор Твен дала образцы проволоки, чтобы проверить совместимость проволоки и ребенка.       — Первые брекеты, волнуетесь, — поддержал Локи.       Что именно там нужно проверить этим чудикам, ему было безразлично, но проявленное внимание уже понравилось старику. И враждебность сменилась настороженностью.       — А у вас сын или дочка? — он спросил.       — Никого.       — Но как же, — в негодовании старик чуть не смахнул все железные прутики, — это же детская стоматология!       — Доктор Твен моя подруга.       — Она вовсе не доктор, — впервые подал голос чудик-младший. — Зуб не орган — стоматолог не врач.       Этим замечанием он смутил даже Локи. Разговор оборвался. Старик вернулся к прерванному занятию — выбирал один из полусотни одинаковых отрезков проволоки. А Локи вспомнил про боль, тянущую от затылка к лопаткам. Он шевельнул плечами, разминаясь; помассировал пальцами шею, но боль засела у него в голове и не отступала.       Эта боль прорастала от постоянного внутреннего напряжения. Локи и раньше не умел расслабляться: в спортзале, за рулем, на работе, во сне, особенно, когда его что-то мучило. От прописанных врачом уколов, Локи чувствовал себя овощем… Сильви — единственная, кто могла ему помочь. Она садилась рядом, успокаивающе брала его за руку или обнимала, с её прикосновениями приходил покой. Раньше Локи был уверен, что она его ангел. Теперь думал, что всё лишь ложь — любовное наваждение.       Он застрял в отношениях с женщиной, которой не нужны были отношения. Это была проклятая, запретная тема. Чем дальше он влюблялся, тем яснее становилось, что жизнь Сильви идёт по какому-то тайному плану, не включающему Локи. Но сперва это была лишь гадкая назойливая мысль перед сном, когда она на дежурстве, а он — один в их спальне.       Вчера предчувствие обернулось правдой. Разговор на проклятую тему — Концом Света.       А утром Локи проснулся от судороги, и, пока не совладал с выкручивающим спазмом, не мог понять где он; ему было страшно. И единственное желание его крошечного, сжавшегося от боли сердца тогда — найти Сильви.       «Простил её? — Локи замотал головой. — Нет, не простил, а только на минуту лишь себя-дурака пожалел, чтобы не скулил от тоски».       — Твой друг не в себе? — спросил ребенок.       — Не удивлюсь, что и правда спятил, учитывая его бедственное положение. И с работы ему всё не перезванивают, — ответил старик.       — Но спятил он ещё тогда, когда выбрал женскую прическу.       Шикнув на ребенка, Локи пригладил волосы и убрал полуживой телефон в карман. Он уже было собирался выбежать на улицу, но дверь одного из кабинетов приоткрылась, и в приемную выглянула доктор Тина Кармен Твен, (для друзей — Твенти) — бойкая смуглая девушка с острым профилем и презрительным взглядом. Увидев её, Локи воскликнул:       — Маргартиа!       — Нет, мы были первыми, — запротестовал старик, — доктор Твен, как же так!       — Подождите еще минутку, пожалуйста, — сказала она старику и, одарив Локи своим фирменным взглядом, пригласила его в кабинет. Когда дверь затворилась, Твенти уже не была такой вежливой: — Выглядишь паршиво. Чего приполз?       — Зуб после драки шатается, — подперев ладонью щёку, пожаловался Локи.       Его самого поражало иногда, как перевоплощались на лету его планы; с какой лёгкостью и с каким удовольствием ему давалось сиюминутное притворство… Ложь была его музыкой. А он, словно рок-звезда во время концерта сошедший со сцены, плыл на руках восторженного мироздания.       — Столовая для бездомных за углом, там и перевязки делают, — сказала Твенти... Но что она понимала в музыке?       — А кинжал предательства из спины они вытащить сумеют? — произнес Локи с надломленной хрипотцой. — Как «здорово», оказывается, быть твоим другом.       — Значит так, дружище! — прорычала Твенти. — Сделаем снимок. Потом подождешь, мне нужно закончить с этими гуманоидами с выдуманной аллергией на некоторые земные виды металлов.       Что же, Локи это устраивало.       Треть комнаты, в которой предстояло ждать, занимал письменный стол. Эта каморка без окон была одновременно и кабинетом Твенти, и бумажным архивом, и домом для старенькой кофемашины. Тут же Локи нашёл пакетик апельсинового сока. Он сидел на одном из двух стульев, положив ноги на стол, потягивал сок через трубочку, и жизнь не казалась такой уж плохой.       Маргарита (ещё одно прозвище, которым Локи наградил Твенти за её болтливость под магией этого коктейльного зелья) была той самой невестой, на чьей свадьбе Локи во второй раз повстречал Сильви; и это Маргарита, от части, стала виновницей их знакомства в поезде. Локи полагал, что и теперь Маргарите известно куда больше о планах Сильви, чем ему. И пришёл момент это выяснить.       — Ничего здесь не трогал пока меня не было? — зайдя в кабинет, спросила Твенти.       Локи ответил на подозрение фырканьем.       Твенти бросила взгляд на принтер, одним движением сгребла все лежавшие рядом бумаги в ящик и, лишь тогда немного успокоившись, вывела рентгеновский снимок на монитор компьютера.       — С зубами всё в порядке, — повернув монитор к Локи, сказала она. — С тобой — не в порядке.       — Я не собираюсь это обсуждать.       — Нет? А мне кажется, за этим ты пришёл! Пожаловаться, выставить себя жертвой, обвинить во всём Сильви, нагнать ужаса, как перед концом человечества… Несчастный, непонятый Локи! Его жизнь рушится! А на самом деле, тебя просто в очередной раз заклинило от обиды. Ты надрался, подрался, сделал сам себе только хуже. Но я давно знаю тебя. И я тебя выслушаю, Локи, и даже дам хороший совет.       — Хвала небесам, наши отношения и наши челюсти в надежных руках!       — Ладно, тогда сразу перейдём к совету: вини кого угодно, но пойди к Сильви и извинись.       — Мне уж точно не за что.       — Ну, ты умный, сочинишь что-нибудь. К тому же, хочу напомнить, что вы оба со странностями и, лишь поэтому вместе.       — С какими ещё «странностям»?       — Ты выбираешь, что ей носить, косметику. А она однажды буквально чуть не отравила бедолагу, влезшего перед тобой в очереди в караоке. Хорошо, я бармену сказала.       — Она грубая и лживая психопатка!       — Да что на это раз-то? — нахмурившись, выпалила Твенти.       Ответ чуть не сорвался с губ, но в последний момент Локи понял, что и правда не хочет исповедаться; он понял, что ошибся — Твенти не догадывалась об их с Сильви ссоре, пока он сам не навёл её на этот вывод.       — Вот лучше, послушай, что она мне шлёт, — достав телефон, сказал Локи. — Но все вы, конечно, на её стороне!       «А ну живо взял трубку!» — вырвалось из динамика.       «А ну живо взял трубку!» — запись зациклилась и повторялась, прерываемая коротким писком. Безумие, с которым Сильви выкрикивала эту фразу, и безумие, которым горели сейчас глаза Локи было одним и тем же. Обреченные повторять друг друга, они всегда будут одним и тем же — как обещание между строк.       Твенти отвернулась, ей нечего было сказать, но не сразу Локи выключил запись. Сперва он насладился впечатлением, которое произвел. На долгую минуту меж друзьями повисла тишина. А потом они синхронно повернули головы — дверь с треском распахнулась, и в каморке появился Мобиус. Преследуемый перепуганным медбратом, он налетел на стол и тяжело уперся в него кулаками.       — Простите, — лепетал медбрат, — я пытался. Но он сказал, что он из полиции!       — Локи! — в ярости взревел детектив Мобиус. — Довольно твоих шуток! Думал, весело будет украсть у меня удостоверение и бумажник? Вот сейчас будет весело — ты возвращаешься в камеру!       С удивлением обнаружив в кармане куртки заявленные предметы, Локи разложил их перед собой на столешнице; вспомнив, прибавил к «уликам» и темные очки.       — Получается что, действительно, украл, — развел он руками. — Прости…       С невинным лицом Локи ждал, когда Мобиусу надоест ломать комедию или подходящего момента, чтобы спросить, как тот нашел его. Грозный детектив брякнул наручниками. Тем временем Твенти, эти двое не были знакомы, восприняла угрозу ареста всерьез, а когда Твенти воспринимала что-то всерьез, она действовала с размахом.       Опасаясь за свою шкуру, медбрат исчез. Казалось, ничто не может помешать свершиться правосудию. Но прежде, чем на запястьях Локи защелкнулись браслеты, Твенти с круглыми от страха глазами заслонила его спиной и шепотом предложила Мобиусу:       — Чай, кофе, бесплатная стоматология для вас и коллег из вашего участка?