what can i do just to keep you around?

      чону никогда не мог долго проспать после выпитого алкоголя, поэтому он всегда выбирал трезвый сон, но иногда очень хотелось нарушать свои правила жизни и маленькая жертва не могла привести ни к чему плохому. правда, это самое "ничего плохого" являлось болью во всем теле, особенно в спине, и мутностью в глазах. ким почти не жалел, что ночью так много выпил, но если задуматься, то когда бы его еще отпустили на ночевку, тем более после той истории в прошлой школе, когда родители прознали про его совсем, как они сказали, "болезненные наклонности". на полупьяную голову это последнее, что хотелось вспоминать, поэтому чону вновь закинул эту мысль подальше в темный угол и наконец открыл глаза, чтобы осознать, что он не дома, что в комнате нет привычного белого шкафа, что кровать не такая скрипучая, и что тело его придавливает чужая рука. как бы много чону вчера не выпил, он не мог забыть того моментально отрезвляющего и сводящего с ума юту. тот темный и глубокий взгляд, которым накамото смотрел на чону, жадно внимая каждый его вздох, словно готовился к нападению на жертву, но это совсем не вязалось с тем, как бархатно японец говорил чону слова, заставлявшие кима млеть. юта разный, и хотелось его по-разному.       полежав и обдумав прошедшие несколько часов чону потянулся искать телефон. он аккуратно переложил чужую полусогнутую руку рядом на кровать, сел, осматриваясь, а после приметил глазами свои штаны, что с трудом снял ночью, близь них так же лежала пестрая красная футболка. стоит признать, некоторые моменты ночи и правда были всего лишь урывочными воспоминаниями. к примеру, сейчас чону пытался вспомнить когда он успел переодеться в чужие шорты и футболку, да и к тому же как у него хватило сил это сделать. парень ловко выудил телефон из штанов и лег обратно на пригретое место, укладывая чужую руку обратно на себя, словно та была одеялом.       телефон держался, на удивление, с половиной зарядки. сердце ужасно неприятно заныло, когда чону отыскал среди всех бессмысленных уведомлений два сообщения от мамы.

"когда домой?" "купи домой сыр и хлеб"

      хоть и первое сообщение скрашено безобидным и обыденным вторым, оно не перестает пугать, ведь разница между ними — восемь часов. неужели мама смягчилась или же это затишье перед бурей? чону прожил достаточно, чтобы перестать доверять такой быстрой снисходительности родителей, поэтому он сразу решил ответить, что все купит, и пойдет домой через три часа. конечно, ранним воскресным утром почти в семь утра мама будет спать, поэтому сообщения остались непрочитанными.       когда ким кое-как смог успокоить свою тревогу, то подумал, что, те три обещанных три часа, нужно отдать юте на сон и разбудить его, когда время будет поджимать, а пока можно насладиться тем теплом чужого тела, которого не хватало долгое время.       "поверить не могу, что это реально"       чону отложил телефон подальше к краю кровати, спускаясь ниже и ложась лицом к лицу юты. темно-красные волосы японца беспорядочно лежали на подушке и щеках парня. того бойкого солнечного света, что пытался пробраться сквозь задернутые шторы, хватало сполна, чтобы чону мог в деталях рассмотреть черты лица спящего. плавная линия челюсти придавала вытянутую форму, прямой нос и мягкие губы, которые чону успел уже не раз попробовать на своих. ким все еще не верил в происходящее, не верил, что он действительно нравится кому-то, не верил, что его не ругают, не верил, что накамото реальный человек, а не плод воображения, одна лишь его рука на талии чону рушила последний пункт. юта глубоко вздохнул, после чего сразу начал зевать, а ким по цепной реакции повторил за ним.       — почему ты не спишь? — сонно и внезапно спросил накамото, медленно притягивая к себе кима.       — а сам-то, — усмехнулся чону, не придумывая ничего умного из-за неожиданности.       — что ты делал то, время, когда лежал прямо передо мной, пока я дремал? — он все еще не открыл глаза, а взгляд чону уже стал метаться, думая куда уткнуться, чтобы сразу не встретиться с тем черными пожирающими зрачками.       — ты все это время притворялся, что спишь? — чону положил обе ладони на грудь юты, ощущая чужое сердцебиение.       — я не притворялся, а дремал, разные вещи.       — я написал маме, что пойду домой через три часа, но я думал, что тебе еще столько надо поспать. но раз уж ты проснулся, то я могу идти, — чону дернулся назад, но тут подключилась вторая рука накамото и юта открыл глаза, ловя в свои ловко расставленные сети хаотично метающийся взгляд кима.       — будет невежливо, если ты уйдешь из гостей голодным, — юта провел языком по внутренней стороне щеки, как обычно делал это из-за какой-то непонятной и вредной привычки.       — мне надо еще в магазин сходить, — любая последующая отговорка была уже не такой заметной, ведь накамото умел убеждать.       — мы сходим сейчас вместе в круглосуточный, купим твои продукты, а так же возьмем то, что приготовим на завтрак, — чону уже и не помнит, когда чья-то улыбка заставляла его чувствовать себя таким живым и наполненным. столько бабочек в животе от одного выражения лица       — а как же твои родители? мы им будем мешать спать, — он все еще не хотел признавать того, как сильно хочет остаться здесь с ютой, парнем, что появился в нужный момент, в нужное время.       — моя мама точно захочет присоединиться к нам, она не пропускает ни одну мою готовку. а еще она любит снимать все на камеру. так что если, закрыв дверцу холодильника, ты сразу увидишь объектив, не пугайся, — накамото рассмеялся своим же теплым воображениям, которые придумал, пока говорил. представил, что спустя какое-то время, они втроем сидят на кухне перед шоколадно-кремовым тортом, украшенным надписями из глазури "юта", "чону", "саюми", а потом пришла бы младшая сестра, которой обязательно нужно было бы спросить нравится ли чону юта. все эти согревающие мысли сами собой возникали в голове японца, как сокровенные желания.       — со мной снимут хоум видео? — чону почти начал жалеть о сказанных глупостях, но утренний, первый, еще немного сонный поцелуй от юты не дал сожалеть, как и следующие слова:       — только если ты хочешь, — накамото вновь утягивает в поцелуй, но на этот раз глубокий, который позволяет ощутить легкий остаток алкоголя. чону быстро перекладывает руки с чужой груди на обе щеки, жадно пальцами подбирая красные волосы. кажется, что это действительно какой-то слишком правдоподобный сон, чону и сам до конца не может понять что чувствует, но пока жизнь дает шанс на чужие прикосновения, которые действительно желанны, ким будет рад принимать все.       — юта, — чону нехотя отстраняется и, кусая уже и так немного припухшую губу, смотрит в почти не сонные глаза накамото, — почему тебя не было в школе? — ким хотел остановиться прямо сейчас, пока они не зашли куда-то дальше, потому что торопиться некуда. у них еще есть как минимум три часа времени.       — меня на два дня отстраняли от занятий, потому что я сказал учителю физкультуры, что он неправильно произносит слово "футбол", пропускает "т". мистер кан после двух моих замечаний отвел меня к руководителю и нам пришлось о многом поговорить. в итоге, с меня взяли слово, что я больше не достаю учителей, а они не занижают мне оценки по предметам, — чону ожидал услышать историю о том, как юта подхватил простуду или повздорил с каким-то учеником, но чтобы этот японец учил правильному произношению корейца, да и к тому же учителя.       — получается, ты не первый раз споришь с учителями?       — у меня с этим большие проблемы, потому что здесь, дома, мы говорим обо всем, что нам не нравится или, когда кто-то делает что-то не так, мы даем об этом знать друг другу, — в голове не укладывалось все сказанное, но по таким правилам юта жил всю свою жизнь.       — ты сумасшедший! — его голос сквозит неприкрытым восхищением, потому что сам бы не сделал подобное.       — хватит восторгаться мной! — накамото хихикает пальцами добираясь до чужих ребер, начиная щекотать и вытаскивать из кима звонкие смешки, которые точно было слышно в другом конце дома.       — юта! — голос парня звучал почти как девчачий, такой высокий и громкий, будоражащий все внутри японца, задевая струны сознания и сводя с ума. — я сейчас всех разбужу! — чону извивается, пробуя ускользнуть от юрких и проворных рук парня.       — потерпят один денек. не каждый день у меня на ночевке кто-то остается, — как только длинные пальцы накамото доходят до тазовой косточки — слабое место кима — чону сразу же с грохотом скатывается с кровати, не прекращая смеяться, чем пугает юту.       — юта! — чуть ли не простанывает парень, успокаиваясь.       — чону, ты как? — тревога сразу исчезает, стоит накамото увидеть растрепанного и веселого юношу, что с пола смотрит на него. сердце не пропускает удар, оно ускоряет свой темп, отбивая хаотичный ритм.       — юта! — со сбитым дыханием, улыбкой на лице и мягким флиртующим взглядом.       — чону, — хрипя и наслаждаясь вниманием.

***

      первым из комнаты вышел чону, путаясь в коридорах и дверях. он и минуты не провел самостоятельно, поэтому пришлось вернуться к юте со взглядом растерянного щенка и надутой губой. накамото, умиленно улыбнувшись, лениво сполз с кровати и провел до ванной. нельзя было сказать, что дом юты отличался от любых других домов, стены пастельных цветов, увешанные фотографиями и детскими рисунками в рамках. ванная комната точь-в-точь как в икее, которую можно видеть в качестве примеров. комната юты была точным отражением накамото, только открыв дверь можно видеть лишь стеллаж с ящиками, наградами, статуэтками, различными кольцами и цепями, что аккуратно лежат на одной из полок, и футбольным мячом, но стоит зайти за искусственную стену, как взору открывается вид на большую кровать с маленькой тумбочкой подле, перед которыми стоит шкаф-купе с зеркалом, а у окна, почти во всю стену, стол с компьютером. не увидишь всего, пока не зайдешь глубже — вот такой вот юта. за всеми наградами, книгами, фотографиями и кольцами, есть тот домашний юта, к которому надо просто правильно подойти.       тихо одевшись в накамотовскую одежду и выйдя из дома, парни неспеша направились в ближайший магазин, зная только то, что им точно нужны сыр и хлеб. пока чону пытался выбрать между голландским и гаудой, юта уже успел накидать в тележку пару банок тунца, листы нори и спелые авокадо.       — ты уже знаешь, что готовить будем? — поинтересовался ким, отыскав накамото.       — хочу, чтобы ты попробовал мои онигири, а еще, если мама проснется, то мы приготовим и омлет с помидорами и сосисками, — он берет из холодильной камеры упаковку молочных сосисок, внимательно высматривая что-то на этикетке, а после уверенно кладет их в тележку.       — вау, какое разнообразное меню, а если твоя мама не проснется? — ким скидывает нужные продукты в кучу, выжидающе смотря.       — тогда я съем тебя, — громкий смешок раздается на весь пустой мясной отдел, а за ним следом звонкий смех чону, даже он ощущается сладким.       как и ожидал юта, по приходе домой его мама уже проснулась и даже успела случайно разбить стакан.       — юта, привет! — женщина поправляет выбившуюся прядь, а когда видит еще одного человека на пороге, то улыбается шире, чем раньше.       — мам, знакомься — чону, чону, моя мама — саюми, — не дожидаясь ответа, парень уносит пакет на кухню.       — очень приятно познакомиться, — кланяется, кусает губу, боясь произвести плохое впечатление.       — и мне тоже приятно, рада, что юта знакомится с новыми людьми, — ну как же без неловких фраз, словно у всех родителей одинаковые заготовленные фразы для создания неудобных ситуаций.       — мам, не говори так, словно я неразговорчивый пень! — по голосу слышно, что парень улыбается.       — ну после винвина, с которым я случайно познакомилась, ты ни с кем больше новым не приходил домой, тем более с такой шумной ночевкой, — женщина говорит без злобы и строгости, лишь с традиционным, материнским укором, который буквально кричит "хочу знать всех, с кем ты дружишь".       — прошу прощение за шум! — спохватился ким, снова кланяясь.       — не переживай ты так, — саюми отмахивается рукой, по-доброму смотря на парня, а после приобнимает и ведет на кухню к юте, что уже разобрал пакеты и приготовился мыть рис.       — прости, что разбудили, — без капли сожаления говорит накамото, улыбаясь.       — что готовим? — вопрос уже говорит "мы трое", от этого чону чувствуют себя уютно и в "своей тарелке".       — онигири и омлет с сосисками и помидорами, — уже умело промывая рис, юта оборачивается и подмигивает чону, чтобы тот расслабился, но это слабо помогает.       — звучит отменно.       — чону, — подзывает юта, — порежь пожалуйста авокадо, потом помидоры и сосиски, — ким смотрит щенячьими глазами на парня, кивает и принимается за дело.       саюми не переставала говорить, она то и дело спрашивала чону обо всем, что он любит, чем занимается, почему переехал, даже ее собственный сын не мог прекратить этот поток нескончаемых вопросов, но потом женщина отвлеклась на уведомление в телефоне. тогда юта подозвал кима к себе, желая научить того лепить онигири.       — дай руку, — скомандовал японец, — смачиваешь, а потом берешь рис, — руки накамото были прохладные от воды и остывшего риса, но никто из них не обращал внимание, потому что юта прикосновениями заставлял всего чону полыхать от смущения и волнения. — потом кладешь начинку, — ким пытается не смотреть на чужое лицо, чтобы не вызывать лишнего внимания. — и в конце слипляешь и делаешь форму треугольника, — при помощи ловких пальцев юты у чону все-таки получается слепить нужную форму, чему он очень радуется, и как ребенок смеется, оглядывается на саюми, желая поделиться достижением, но тут же несильно пугается, когда видит, что женщина снимает их на телефон.       — я сделал онигири, — наигранно и невинно хлопает глазами чону и показывает свое маленькое творение.       — какой хороший! — восклицает саюми, закусывая губу в умиление. пока они были увлечены готовкой, время уже близилось к девяти утра, все в доме стали понемногу просыпаться, поэтому первой на кухне появилась младшая сестра юты, харуна. она была тихой, а потом чону ей улыбнулся, и девочка тут же захотела, чтобы он каждый день проводил дома с ними. она даже не захотела есть онигири, что слепил не чону.       — ты очень похож на принца, а эти белые волосы такие красивые и чистые, ну точно принц, — сказала харуна, когда в очередной раз увидела улыбку гостя.       — а ты что хочешь стать его принцессой? — буркнул юта с усмешкой.       — а может быть и хочу! я уверена, что он не любит грозных драконов, как ты!       — харуна! — женщина грозно посмотрела на дочь, которая сильно распоясничалась.       — прости, но такие принцы, как я, предпочитают грозных красных драконов,       — улыбка не сходила с лица ни у юты, ни чону. ким все еще ощущал себя как во сне, либо из-за еще не выветревшегося алкоголя, либо из-за приятной обстановки, но больше всего склонялся к тому, что ему действительно стал очень сильно нравится юта.       — понятно? — накамото высунул язык, дразня сестру, а после подвинулся ближе к чону, начиная ластиться и, как кот, тереться о чужое плечо головой. — теперь ты мой, я поймал тебя и спрятал у себя, — сладко мурлыкал парень, все еще выводя младшую из себя.       — он тебе не щеночек, чтобы так говорить! — девочка дуется, словно у нее отобрали игрушку.       — не щеночек? а так похож, — юта поднимает голову, рассматривая смущенное, но довольное лицо чону, — нет, ну правда, вылитый щеночек, — сразу после этих слов парень пару раз нежно проводит по пушистым волосам кима вызывая бурный смех.       — юта! — у харуны не осталось больше слов возмущения, кроме как грозно произнесенное имя брата.       — харуна, успокойся, чону тебе не мальчик со двора, чтобы ты могла с ним так играться.       — но юта же играется!       — чону друг юты, а не твой, поэтому они так общаются, — саюми по-доброму смотрит на своего сына, который увлекся чужими волосами. в какой-то момент в ее голове сошелся некий пазл, что придал обстановке еще более радостный настрой, но это накатившееся счастье ощутила только она сама, выдавала ее только улыбка, но всем было явно не до этого.       после завтрака чону забегает в ютину комнату, спешно переодевает верх, натягивает свои штаны, а потом к нему прилетает вчерашний кардиган.       — возьми его. знаю, он тебе понравился, поэтому надевай, — накамото осматривает чону сверху вниз, а после подходит ближе под светящимся взглядом кима.       — а что скажет твоя мама, когда увидит меня в нем?       — скажет, что он тебе идет. пойдем, у нас есть еще время неспешно прогуляться.       чону взял купленные им продукты, еще раз посмотрел в диалог с мамой, но та, видимо, спала, поэтому он убрал гаджет в карман.       — будем рады видеть тебя в гостях еще раз, может, тогда познакомишься с папой юты и старшей сестрой, — крепкие объятия пропитанные сладким ароматом.       — надеюсь, в следующий раз тебе разонравятся страшные драконы, — тяжело вздыхает харуна, обнимая чону.       — спасибо за гостеприимство и за все, все все, — кланяется, говорит почти фальцетом, потому что юта уже щипает его за бок, поторапливая.       — юта, не обижай его, а ты чону не давай ему спуску, — говорит саюми, махая рукой, еще одна шаблонная фраза родителей.       — пока, мам, — в голосе явно слышался упрек. накамото выталкивает из своего дома чону без намека на нежность, но как только они проходят пару метров, юта оживляется, приобнимая за плечи парня.       — не все так плохо, — смеется японец, прокручивая в голове последние пару часов.       — не все так плохо? — и вот он, актер ким чону вышел на сцену, чтобы эмоционально отыграть свою роль, — не все так плохо? то есть я плохо себя презентовал.       — какие громкие слова, ты не презентовал себя, а всего лишь знакомился с родней, — приятно наблюдать за тем, как чону радуется и лучисто улыбается. все-таки он действительно похож на покладистого щенка.       — я так волновался, что казалось оптимальным решением будет сбежать, но ты в такие моменты разряжал обстановку и я забывал о побеге.       — ты хотел сбежать от меня? — юта нападает, щекоча чону.       — вовсе нет! — хохочет ким громко и звонко, даже на верхних этажах домов слышно, — разве что чуть-чуть, — и накамото начинает щекотать с большим азартом. внутри чону разгорается пожар, который намеренно создал японец, и сейчас явно радовавшийся плодам своей работы, потому что ким, немного взлохмаченный, со сбитым дыханием и с защитой в виде рук, оленьими глазами смотрел на юту.       — чону.       — юта! — и вот опять это сладкое произношение, после которого накамото так и тянет зацеловать чону, и этот момент не стал исключением. юте приходится немного привставать на носочки, чтобы можно было удобно доставать до губ согнувшегося парня. тепло. нет, горячо. везде, где юта касается чону, кожа приятно горит и хочется ощущать юту везде, но страшно. страшно тонуть в ком-то, отчего глубокий поцелуй нехотя разрывает чону. конечно, подобное заставило юту заволноваться, но он, кажется, догадывался, чему была причина отдаления, поэтому японец не стал напирать, лишь крепко взял за руку, сплетая пальцы.       хоть оставшийся путь прошел не в тишине, ощущение странной пустоты в их диалоге оставалось. ким отпустил руку юты, когда они свернули на прямую к кимовскому дому. чону не хотел проблем, а юта не хотел напирать, знает, что ничего хорошего не будет из этого, поэтому сдерживается.       — спасибо, что пустил переночевать, и что с родней познакомил, и завтрак был самым лучшим, — улыбается искренне, но с толикой грусти, понятной только ему самому.       — приходи еще, в следующий раз познакомлю с папой и старшей сестрой, — японец склоняет голову на бок, слабо улыбается, ведь прощаться не хочется. вот бы отмотать время назад и прожить еще хотя бы разок это утро, чтобы вновь можно было целоваться в кровати, готовить вместе, говорить сестре, что чону только его, щекотать кима и слышать этот громкий, ни с чем не сравнимый смех.       — обязательно, — неловкое молчание, которое ничем не скрасить, — до встречи, — улыбается ким, но с той же печалью. не тянется обниматься и даже руку не жмет, что не в его стиле, лишь отрешенно машет.       — до завтра! — юта полностью копирует движение кима, а после уходит, не забывая пару раз оглянуться.       чону не без опаски входит в дом, тихо, словно не к себе пришел, закрывает дверь, вслушиваясь.       — я дома, — тихо говорит он, аккуратно снимая обувь, лишь пакет с продуктами шебуршит.       — привет, — через чур спокойно произносит мама, заставляя сына напрячься и сглотнуть ком в горле.       — привет, — эхом отзывается парень.       — купил? — тон не меняется.       — да, — парень наконец проходит на кухню, где до этого была только его мама.       — не пугайся, проходи, если устал, можешь поспать или посидеть в комнате, — пугающе спокойная мама не могла не вызывать подозрений.       — с тобой все хорошо? ты спала? — он искренне интересуется, трогает лоб, мало ли приболела.       — да, да, все в порядке, — женщина подходит к одному из множества ящиков, недолго роется, а после показывает банку с таблетками, — неделю назад ходила к врачу, он прописал успокоительные и, кажется, они неплохо действуют, — по ощущениям она словно тележку таких баночек выпила, но на самом деле всего полторы таблетки и самую малость бренди из запасов семьи.       — точно все хорошо? — какая никакая, но она все же остается матерью для чону, поэтому его волнение вполне настоящее.       — да, просто ты очень проблемный, поэтому пришлось добавить в жизнь немного спокойствия, — и даже не поймешь, она действительно недолюбливает сына или же просто не умеет говорить на языке любви. парень игнорирует ее слова, — или делает вид, что игнорирует, — поэтому уходит в комнату, как и предложила мать.       и только зайдя в свою небольшую комнату, сев перед белым шкафом, а после распластавшись на кровати звездой, чону понял, что они с ютой не обменялись соц сетями или хотя бы номерами телефонов. странно, что ким не посчитал это большой проблемой, лишь мелким несчастьем, будто бы потерял давно лежавшую монету из своего кармана, пока вытаскивал руки или перчатки. замечательное утро.