Прочность алмаза

      Я не знаю, сколько ещё таких пробуждений выдержу. К счастью, вчера я не упала в обморок, как в прошлый раз. Всего лишь потеряла равновесие, чем напугала хозяйку дома. Леви ждал меня в машине, но я была слишком разбита, чтобы о чём-то с ним говорить или требовать объяснений. Он довёз меня до дома Эрвина… И вот я здесь. На кровати. Смотрю в потолок, пока голова раскалывается от боли, как яйцо, которое раз за разом бьют о край миски.       Сраный боже…       Я медленно села на постели и закрыла глаза руками. Я не видела Эрвина с тех пор, как он привёз меня в больницу. Но даже без него серая и мрачная спальня вокруг вызывала только худшие чувства. Это его логово. Его постель, его мебель, его стены и его огромное окно во всю стену, через которое видно утренний просыпающийся город. Серые громады домов проступали сквозь оранжевый от рассветного солнца туман. Вид был до противного болезненный, так что я поспешила отвернуться и потянуться к единственной моей вещи — оставленному на зарядке телефону.       Айфон лежал там же, где вчера был оставлен, но вот никакой папки с бумагами рядом с ним ещё вчера не было. Нахмурившись, я подняла документы и бегло пробежалась взглядом по первой странице. Ах, понятно — Эрвин не стал затягивать с контрактом. Видимо, это была моя копия. Что б Смиту провалиться…       Я нахмурилась, разбирая буквы в тусклом утреннем освещении. Если отбросить всю юридическую канцелярщину, вроде: «Арендодатель передает Арендатору в аренду тело Ильмас Джанчат (далее в договоре «тело»), находящееся в его собственности…», то оставалась тревожная суть, сводящаяся к нескольким правилам. Я могла покидать квартиру Эрвина на срок не превышающий 12 часов, быть на месте не позднее одиннадцати, если не получила предварительное одобрение на задержку, не могла посещать некоторые районы Парадиза без специального сопровождения и обязывалась выплатить Смиту 2000 долларов в конце месяца в качестве арендной платы помимо выплаты долга. Так же я не имела права снимать с себя или моего имущества GPS-маячки если случайно их обнаружила. Так же Арендодатель тьфу ты, Эрвин Смит оставлял за собой право привлекать Ильмас Джанчат к сопровождению его персоны в любое время дня и ночи.       Самым скользким пунктом было именно последнее. Что он имел в виду под сопровождением? Прояснить это я собиралась немедленно. Вид в окне перестал напоминать апокалипсис. Часы показывали приемлемые для работы восемь часов, к тому же за дверью спальни слышался неясный гул, оповещавший о том что Эрвин не спит. Под ложечкой противно засосало, когда я потянулась к ручке двери собираясь выйти наружу.       Я не хотела видеть Смита или каким-либо образом пересекаться с ним. Ощущение было таким, словно мои кости сопротивлялись движению, призывая оставаться на месте. Не хочу до рези в кишках, не хочу даже прикасаться к ручке двери, словно тёмный металл может ударить током.       Соберись, Ильмас. Найди в себе хоть искру раздражения, чтобы зажечь злость. Не смей отступать или останавливаться из-за страха. Плохо, больно, напугана — не важно. Подними голову высоко и иди вперёд, чтобы добиться того чего хочешь. Сейчас ты хочешь только ткнуть Смита его орлиным носом в закорючки текста требуя объяснений.       После моего глубокого вздоха дверь всё же была открыта. Из гостиной слышались голоса — чёрт возьми, как-то слишком сильно всё напоминает вчерашний день. Снова гости? У Эрвина здесь проходной двор? Но, в отличие от вчерашнего дня, я не собиралась молча стоять, позволяя Смиту перехватывать инициативу. Кем он может меня напугать теперь? Мэром города? Президентом США? Я сжала бумаги подмышкой крепче и шагнула за угол, собираясь начать словесную атаку сразу же, не дав никому подготовиться.       — …мальчик мой, я старая женщина, а ты усё такой же поросенок!       Голос с ближневосточным акцентом дёрнул меня словно током. Я замерла в проёме с открытым ртом, глядя на женщину в клининговой форме, которая планомерно отодвигала стол и промывала под ним шваброй. На секунду уборщица повернулась ко мне боком, глядя при этом на Эрвина в другом конце гостиной. Нос у неё был вздёрнутый, в чёрных волосах, туго собранных в пучок, блестела седина. Правую ногу женщина подволакивала за собой с характерным шарканьем, передвигаясь при этом на удивление быстро и расторопно.       Я знала эту уборщицу. Моя мать работала с ней почти 10 лет её жизни.       — Марьям, мне уже не десять лет, — Эрвин улыбнулся ей и перевёл взгляд на меня, на секунду отрываясь от просмотра каких-то бумаг. Однако прежде чем он успел прокомментировать моё появление, я захлопнула рот и рванула назад в спальню.       Что здесь происходит?!       Я прилипла к стене, как паук, растопырив руки и ноги в стороны, от чего договор упал на пол. Сердце заполошно забилось в груди, пока на лбу выступал холодный пот. Чёрт с ним, с шефом полиции, что в доме Эрвина Смита делает Марьям Хусейн?! Когда мы только переехали в штаты именно она помогла матери найти работу, приносила к нам домой продукты в самые голодные дни, а в последние несколько лет навещала мою родительницу когда та начала спиваться. В последний раз мы виделись на похоронах год назад. Тот осуждающий взгляд которым наградила меня Марьям навсегда останется в памяти. Тогда я искренне надеялась что вижу эту женщину в последний раз в жизни.       Так почему сейчас она в гостиной Смита?! Он это специально или…       Додумать я не успела, потому что в дверь коротко постучали и толкнули, открывая. Пришлось посторониться и практически уткнуться носом в тёмную рубашку Эрвина. Он опёрся о притолоку, с интересом и насмешкой глядя на меня сверху вниз.       — Что это сейчас было? — он качнул головой назад, намекая на моё поспешное бегство.       — Ты не говорил, что у тебя есть уборщица, — я ответила с сильной заминкой, подбирая слова. Пришлось сделать ещё шаг назад, чтобы смотреть Эрвину в глаза, а не в ключицы. Хотя будь моя воля я бы вообще убежала прочь, чтобы его не видеть.       — Почему из всего того, о чём я тебе не говорил, тебя волнует именно это? — он усмехнулся и оглянулся назад, как будто ожидал, что Марьям прямо сейчас выглянет в коридор. Я шарахнулась глубже в комнату, вызывав у Смита странный смешок.       Губы поджались сами собой, не давая вывалить правдивый ответ. Солгать я тоже не могла. Может ли всё быть совпадением? Не верю я в такие совпадения. Получается, Эрвин знал о том, что мы с Марьям знакомы? Но вёл он себя так будто действительно не понимал в чём дело. Как она вообще оказалась в его доме? Не уверена что смогла бы получить вразумительные ответы на эти вопросы прямо сейчас.       Близость Смита и его ожидание каких-то объяснений нервировали. Решив, что уйти от ответа честнее чем солгать, я отвернулась и подобрала с пола договор.       — Меньше всего мне хочется чтобы другие люди чесали языками о нас с тобой. Вообще не хочу иметь с тобой ничего общего, если ты не заметил.       — Хо-о-о… — он прищурился словно кот, продолжая следить взглядом за каждым моим действием. Недоверие Эрвина царапало когтями изнутри, но я лишь крепче сжала зубы, продолжая делать вид будто мне всё равно, — Конечно. Именно поэтому ты заключаешь со мной контракт на общее владение твоим телом. Логично.       Аллах свидетель, я не дёргала его за язык! Искра раздражения, которую я тщетно искала в себе с утра, полыхнула буйным костром ненависти, стоило увидеть снисходительное выражение лица мужчины.       — Логику ищешь? — мой голос превратился в шипение, и я резче, чем нужно взмахнула договором, раскрывая его на манер веера, — тогда потрудись объяснить пункты 3.7, 4.4, 5.2 в своей бумажке. Сам то хоть понял что написал? Начнём с того зачем тебе контроль над моими денежными счетами! Кажется мы договорились что я веду мой бизнес, а ты не суёшь туда ни свои жадные пальцы, ни свой длинный нос.       Посмотрите-ка у кого тут вытянулось лицо. Эрвин хмыкнул и протянул руку, чтобы выдернуть контракт из моих пальцев. Шуршащие страницы замелькали пока Смит искал нужные пункты договора. Сразу видно что составлением занимался не сам — когда часто работаешь с бумагами, такие мелочи замечаешь очень быстро.       — Если мне не изменяет память, то этот пункт был добавлен чтобы отслеживать не сбежал ли с твоих счетов мой миллион. И не появились ли там новые, подозрительно большие суммы, — Эрвин наконец-то нашёл нужную строчку и с ленивой ухмылкой пробежался по ней взглядом, — не волнуйся, до конца месяца я не трону ни цента твоих накоплений. Но когда ты провалишься, твои счета так и так перейдут ко мне, я просто облегчаю себе работу в будущем.       — Я. Не. Провалюсь, — я процедила это сквозь зубы, чувствуя как жжёт от злости желудок, — а ты пересмотришь этот пункт так же как и 4.4 по которому за мной постоянно должна таскаться охрана, если я покидаю твой дом. Мне плевать как много времени ты потратишь на это потом, но до тех пор будь добр перестать покушаться на мою свободу. Это же касается и пункта 5.2 — что ещё за «сопровождение» такое?       — Да, да, — Эрвин задумчиво покивал, не отрывая взгляда от текста, а потом снова выглянул в коридор, будто потеряв ко мне всякий интерес, — подумай ещё над тем, чтобы ты хотела добавить, а не раскритиковать.       У него задница в масле, что он постоянно с темы съезжает? Да и согласился Смит как-то очень легко, явно ничего пересматривать он не собирался. Вон развернулся всем телом к выходу, уже выбросив меня из головы. Ну-ка стоять, гражданин хороший.       — Пункт про личную безопасность и неприкосновенность, — я понизила голос и выставила вперёд ногу, заставляя Эрвина обратить на меня внимание, — в договоре об этом ни слова.       Светлые брови взлетели вверх. Смит прищурился глядя на меня как-то странно и испытывающе. Его взгляд скользнул по моему телу укрытому шёлковой, но закрытой наглухо пижамой. Ничего сексуального во мне не было, но мерзкое ощущение обнажённости Эрвин всё же вызвал. Я для него вещь которая почему-то имеет своё мнение. Но разве кому-то интересно мнение вещи?       — Неприкосновенность? Ильмас, ты уверена что правильно понимаешь смысл слова «принадлежать»?       — Я прекрасно это понимаю, — волосы на моём загривке встали дыбом от желания зашипеть и пригнуть по-кошачьи спину, но я лишь выше вздёрнула подбородок, — но даже так. Если вещь принадлежит кому-то, то никто другой не имеет права трогать её. Я не хочу чтобы твои дружки даже пальцем меня касались, не говоря уже про врагов. Я должна быть защищена от подобного.       Такого он явно не ожидал: замер, разглядывая меня снова, как будто что-то новое увидел. Вроде рога на лбу не выросли, так чего он с таким любопытством пялится? Словно пытается понять серьёзно я говорю или нет.       — Твоя «защита от других», — протянул он медленно и веско, — подразумевается условиями контракта. Если ты принадлежишь мне, то больше никому другому. Я не собираюсь отдавать тебя в общее пользование, Ильмас, — он ухмыльнулся и коснулся указательным пальцем своего подбородка, — по крайней мере до конца месяца.       — Дружки и враги, — я на всякий случай выделила последнее, — пропиши это в контракте! Я не верю ни одному твоему слову пока его нет на бумаге.       — Это просто очаровательно какую слабость ты питаешь к бумажкам, — он усмехнулся и слегка склонился ко мне от чего запах его одеколона стал сильнее, — хорошо. Я учту этот пункт.       Сухие листы бумаги вздёрнули мой подбородок, заставляя смотреть Эрвину в глаза.       — В тебе удивительно много здравомыслия. Интересно где оно прячется большую часть времени?.. — он очаровательно улыбнулся и обернулся назад, — Марьям, удели время комнате для гостей!       — Стой! — моё сердце рухнуло куда-то к почкам, я шагнула за уходящим Смитом надеясь его остановить и это была моя ошибка.       Марьям стояла в коридоре. Мы замерли глядя друг другу в глаза и, если бы Эрвин соизволил обернуться, он бы стал свидетелем этого не трогательного момента узнавания. Марьям была не многим старше моей матери, они даже имели небольшое сходство в фигуре и росте. Но вот лица были абсолютно разными: моя бледная, осунувшаяся мама всегда блекла на фоне смуглой и улыбчивой Марьям. В детстве она запомнилось мне всегда по хозяйственному деловой, но приветливой. Такой женщина было и на этот раз, пока в тёмных глазах не зажглось узнавание.       Она меня вспомнила. Из рассеянного и удивлённого взгляд стал острым и колким, заставляя меня краснеть в неловкой тишине.       — А-а-ах, — протянула Марьям вытягивая шею назад и оглядывая комнату. Что она могла увидеть кроме смятой постели? Уверена, что женщина сделала те же выводы, что и Дот Пиксис. Она несколько раз кивнула головой, словно что-то оправдало её худшие мысли. Большие глаза прищурились, выдавая… Неодобрение? Презрение? — Смотру, бизнэс хорошо идёт. Достойное занатие.       Шпилька в её голосе уколола в самое больное место. Я поспешно отвела взгляд в сторону и сжалась в ожидании. Марьям и раньше считала меня пропащим человеком, когда я разорвала все контакты с матерью, но что она думала теперь, когда я оказалась в квартире Смита? Сраный боже, что я должна сказать? Я не такая, здесь вообще по ошибке, не презирайте меня?       Ну, нет, я не собиралась перед ней оправдываться! Не перед какой-то поломойкой пресмыкающейся перед Смитом.       — Прекрасно, — шипение само прорвалось сквозь зубы я высоко подняла голову, — всё лучше чем мыть полы преступнику.       — Это ты ещё об чём?       Она перехватила рукоять пылесоса поудобнее и упёрла руки в бока, сверля меня тяжёлым и возмущённым взглядом. Я осеклась, хотя после Леви чужие сверкания глазками больше не пугали.       — Эрвин хороший малчик из приличной сэмьи. Не тэбе чета, кто бы мэня спросил, — она понизила голос и обернулась на коридор за своей спиной, — а эсли веришь во все слухи какие про него распускают эти журналысты, так чего на зину пошла? Ай-й-й, — она тяжело вздохнула, — а ведь была такая хорошая девочка, Алия так на тебя надеялась, так гордилась, а ты? Эрвин-то хоть знаэт кто ты такая, а?       Упоминание матери ошпарило меня не хуже кипятка. Да как она смеет меня попрекать?! На секунду у меня помутнело в глазах, поэтому прежде чем Марьям успела продолжить комментировать моё моральное падение, я протиснулась мимо неё и скрылась в ванной. Стоило защёлкнуться замку, как снаружи послышалось невнятное причитание, а после тихий гул пылесоса.       Проклятый Смит, да что б тебе пусто было! Именно поэтому я и избегала Марьям! Да кто она такая чтобы поучать меня?! Пособница преступника, кто бы мог подумать! От стыда и омерзения хотелось удавиться под душем.       Хотя, нет. Много чести этому ублюдку — умереть его ванной. Я прижала запястье ко лбу и закрыла глаза на несколько секунд, приходя в себя. Марьям явно не ожидала меня увидеть, значит она не знала о том что я теперь живу у Смита. Наверняка она не знала и обо всём остальном, если судить по её словам и обвинениям. Успокойся Ильмас, успокойся… В конце концов какой преступник будет посвящать в планы свою уборщицу? К тому же Марьям работала в довольно известной клининговой компании — ничего удивительного если Эрвин её нанял. Легче ли мне от всех этих доводов? Абсолютно нет.       «Эрвин-то хоть знаэт кто ты такая, а?»       Что если Марьям сейчас расскажет Смиту о том кем была моя мать и я сама? Поломойка, дочь поломойки с окраин Парадиза. Эрвин не упускал ни одной возможности задеть или высмеять меня, поэтому подобная информация могла усугубить мой личный ад. Удивительно, но не смотря на всё то что произошло, я всё ещё ценила мои гордость и достоинство. Мне ещё было что терять.       Но что делать теперь? Кинуться к Марьям, умоляя сохранить мой секрет? Нет. Сделав все свои ежеутренние дела, я дождалась пока за дверью окончательно стихнут любые звуки напоминающие уборку и для надёжности просидела в ванной ещё несколько томительно долгих минут. Не знаю уж ушла ли Марьям совсем, но в коридоре и в выделенной мне спальне её не было. Сраный боже, квартира Смита, конечно, очень большая, но я же не смогу вечно прятаться от этого осуждающего взгляда? Хотя кто знает, может быть смогу. На данный момент я исследовала только один коридор в конце которого находилась моя спальня. Ну или гостевая комната как он её назвал.       Вчера я вернулась в таком разбитом состоянии что не нашла в себе сил повесить вещи в шкаф. Наглухо застёгнутый чемодан так и остался стоять возле стены и мне потребовалось несколько минут для того чтобы выудить из его недр что-то не мнущееся. Песочный вязаный блейзер и белая водолазка подойдут для того чтобы пережить отсутствие утюга или отпаривателя… А также смысла жизни, надежды на светлое будущее и веры в чудо.       Одеваясь я думала о том на что потратила вчерашний вечер, а именно на поиски в интернете информации о Фройденберге. Гугл дал меньше чем не много — никаких аккаунтов в соцсетях, ни одного упоминания на сайтах с поисками работы. Словно кто-то взял и вычеркнул Марло из жизни. Хотя, сводки некрологов я тоже на всякий случай просмотрела — пусто. Казалось что я просто придумала себе рыжего наглого сотрудника с хитрыми глазами.       Но ведь так не бывает, верно? Человек не может пропасть за одну ночь так, будто его никогда не существовало. Видимо я просто ищу где-то не там и как-то не так, однако как сделать это правильно мне никто не подскажет. Или?..       Я нахмурилась, вынимая из сумки кошелёк. Клепка тихо щёлкнула, открывая нутро с хрусткими и мятыми купюрами, до которых мне сейчас не было дела. Мои пальцы скользнули к потрёпанной визитке и я замерла, глядя на неё на просвет. Бумажка обтрепалась по краям, но цифры так и не потеряли своей чёткости. Много лет назад этот человек обещал помочь, но что тогда, что сейчас при мысли об этом на горле словно сжималась ледяная рука.       Стоило ли мне?..       Сзади послышались шаги и я сунула кошелёк с визиткой в сумку раньше, чем успела это осознать.       — Миленько, — от этого бархатистого голоса у меня скоро начнётся крапивница. Я слегка вжала голову в плечи, оборачиваясь к Смиту с нескрываемым раздражением. Солнечный свет перечёркивал мужчину по диагонали так, что верхняя половина тела почти полностью была в тени. Только глаза тревожаще отблёскивали, — Но тебе лучше переодеться. Это слишком просто для открытия памятника Хелоса Либерио.       — Какое ещё открытие памятника? — его заявление на столько сбило меня с толку, что я даже на секунду забыла обо всех моих переживаниях связанных с Марьям.       Смит прищёлкнул языком с напускной досадой.       — Ты, кажется, совсем не интересуешься общественной жизнью, Ильмас. Я думал что даже люди вроде тебя знают о Хелосе Либерио. Но раз ты вне темы, я объясню. Как меценат я вложился в создание памятника национальному герою Парадиза и сегодня должен там появиться. Ты идёшь вместе со мной. У нас осталось примерно два часа до начала, так что тебе лучше поторопиться.       — Не спеши, инфаркт догонишь, — я тряхнула головой, глядя на Смита так, словно впервые увидела. Нет про открытие памятника какому-то Херосу я конечно слышала: мэр города отчаянно радел за всякие культурные новшества на Парадизе. Как по мне это идиотизм и растрата бюджета, лучше бы больше парковок сделали, ими, хотя бы, люди пользуются, — С какого перепуга я должна отправляться с тобой в это место?       — Потому что я так хочу, — он сунул руки в карманы и не спеша двинулся в мою сторону.       Странное дело — чем ближе подходил Смит тем больше солнца попадало на его фигуру, однако мне становилось всё темнее. Я сжала зубы стоя на месте, пока пространство между нами сокращалось. Сегодня алкоголем от Эрвина не пахло, но приятнее от этого он не стал и моё тело напрягалось само по себе словно реагировало на опасность.       — Да насрать, — я уставилась в его глаза снова подмечая воспалённые сосуды. Накуренный он вечно что ли? Это бы объяснило постоянную его расслабленность, — У меня есть свои дела и ты не можешь меня ограничивать. Я уже говорила что не хочу чтобы нас видели вместе и мне плевать где именно.       — Разве ты ещё не поняла что твои желания не имеют значения? — он слегка наклонил голову и прищурился, забавляясь. Солнце за моей спиной золотило его кожу и тонкие пушистые волоски на ней. Мой взгляд скользнул по гладко выбритому подбородку и сильной шее которую так и хотелось свернуть, — Ты моя. И избежать огласки этого у тебя не получится как ни старайся. Можешь делать хорошую мину при плохой игре, открещиваться от нашего знакомства, но ты будешь меня сопровождать тогда когда я этого захочу. И туда куда я захочу.       — Катись в ад, Смит, — я прошипела это, но вызвала только улыбку мужчины.       — И туда тоже, — он довольно усмехнулся. Его рука плавно поднялась в воздух чтобы меня коснуться, но я отстранилась как от ножа, — В любом случае, именно это подразумевает пункт 5.2 о сопровождении. И не надо шипеть о том, что контракт мы ещё не подписали. Если ты хочешь избавиться от моего надзора за твоими счетами и парочки наблюдателей, то ты сейчас переоденешься во что-то более официальное и будешь улыбаться когда мы прибудем на место. Я ясно выразился, Ильмас?       — Членораздельно, — я сжала кулаки и вздёрнула подбородок вверх, — а бизнес ты таже ведёшь — шантажом и угрозами? Всего одной аудиозаписи достаточно чтобы засадить тебя. Как ты ещё не улетел за решётку мудила?       Последнее слово я сказала с особым смаком, радуясь лёгкой озадаченности проступившей на лице Смита. Кажется не так давно я переживала по поводу того что начала плохо говорить на русском. С такой жизнью быстро восстановлю утраченные за двенадцать лет навыки.       Эрвин легко пожал плечами делая вид что ответ на столько прост и очевиден, что в комментариях не нуждается. Ну-ну. Меня уже тошнило от его напускной беспечности. Даже смотреть на Смита было тяжело, так что я перевела взгляд на комнату, благодаря чему вспомнила кое-что.       — Я не брала с собой парадно-выходную одежду, — с мстительным удовольствием протянула я, копируя тягучую речь Эрвина, — вот уж не думала что пригодится, учитывая наши с тобой отношения. Тебе стоило предупредить меня заранее о своих планах. Мне совершенно нечего надеть.       Чего мне стоило сохранять лицо в покое и не ухмыляться, я лучше рассказывать не буду. Вот ему мелкая шпилька за его подставу с Марьям. Судя по всему она ничего ему не рассказала, но Смит всё равно поставил меня в уязвимое положение. Раз так, если он решил поиграть в законодателя мод и моего хозяина, то пусть сам выкручивается.       — Я учту это в будущем, — тёплым и приторным как мёд голосом ответил Эрвин, — но сейчас потрудись найти что-то более официальное. У тебя полчаса, я не хочу опаздывать.       — А я не хочу идти. Но тебе же похер, не так ли?       Смит естественно не ответил, но посмотрел очень внимательно, как будто ожидал увидеть в моих глазах бегущую строку с переводом. Пошёл к чёрту, её там не будет.       — Полчаса, — намного холодней напомнил он не изменяя своей улыбке и вышел из спальни.       Сраный боже, сколько проблем из-за каких-то тряпок! Я раздражённо открыла и тут же захлопнула крышку чемодана. Это не моя проблема, а Смита, так что пусть терпит меня в том что есть. С такими мыслями я уже спокойнее нанесла макияж, практически медитируя в процессе. Кожа у меня была бледная с ощутимым зелёным поддоном, от чего я всегда выглядела восставшей из мёртвых. Но немного тонального крема и румян скрывали эти и другие недостатки вроде парочки шрамов от акне или тёмных кругов под глазами.       — Мне казалось, что я сказал переодеться, — Эрвин бросил это с проскользнувшем в голосе недовольством, когда я вышла к нему в коридор. Тёмную рубашку мужчина сменил на серый, клетчатый костюм с чёрным бадлоном под низ, ворот которого сейчас оттягивал. Слишком тугая горловина? Надеюсь, что достаточно, чтобы он задохнулся.       — Я уже сказала что не брала подходящих вещей.       — Надеюсь, я не услышу этот же ответ когда дело дойдёт до спальни, — его взгляд скользнул по мне бегло, мимоходом — если Смит терял интерес к собеседнику, то, видимо, нужно было станцевать с бубном, чтобы привлечь его внимание снова, — идём.       Мои щёки обожгло стыдом, но к счастью мужчина этого уже не видел, вызывая лифт. Я невольно вытянула шею в сторону, следя за пластиковой картой в его руках. В жизни ничего не воровала, но заветный ключ слишком сильно манил свободой. Знать бы где Смит его хранит, когда не пользуется…       — Знаешь, Ильмас, мне не комфортно, — он снова оттянул ворот бадлона и оглянулся через плечо, — не могла бы ты следить за мной не так пристально? Я чувствую себя не в безопасности.       Лифт мелодично звякнул под мой скрип зубов. Эрвин чувствует себя не в безопасности? Да он же меня дразнит!       — Пошёл нахуй.       — Я тебя понимаю.       Чего?! Лифт словно сжался когда я резко развернулась к Смиту и напоролось на его ухмылку. Эрвин смотрел на своё отражение, но, заметив мою реакцию, соизволил скосить глаза. Ох, чёрт, нет, нет, нет, пожалуйста, только не открывай рот!!!       — Ты же не думала что можешь меня оскорблять прикрываясь языковым барьером? — кто бы знал как я хотела застонать после этой фразы, — Я уже работал с русскими. Очаровательные люди, с ними быстро учишься воспринимать слова на слух чтобы… Как же там было? Не получить перо под ребро.       Акцент делал слова почти смешными, как будто Эрвин говорил с куском мыла во рту, но это не помешало стыду кипятком плеснуть мне в лицо. Почему как только я думаю что нашла обходной путь, как сразу же оказывается что Смит и его огородил забором?!       — Я тебе это и на английском скажу, — мои слова были больше похожи на рычание, — пошёл нахуй, Смит.       — Постарайся не ляпнуть нечто подобное когда мы окажемся в галерее. Там соберутся важные люди, а ты и так производишь не лучшее впечатление. Я бы посоветовал тебе вести себя естественно, но боюсь, что тогда разорюсь на восстановлении помещений. Будь сдержанней иначе я буду очень недоволен.       Я с наслаждением представила как кладу руку на блондинистый затылок и со всей силы впечатываю зубы мужчины в зеркало. Пару раз чтобы наверняка остаться довольной. Жаль что я не успела сообщить Смиту о моей сдержанности — лифт вывез нас на уровень подземной автостоянки. Не обращая на меня внимания, Эрвин пошёл к своей машине возле которой уже кто-то стоял.       Самым выдающимся в незнакомце был рост. Я запоздало сообразила что таращиться на двухметрового блондина не прилично, но отвести взгляд было выше моих сил. Пока этот парень стоял прислонившись к машине он не казался таким гигантом, но стоило Смиту подойти ближе, как незнакомец выпрямился и развёл руками напомнив внезапно ожившее дерево.       — Скажи, зачем тебе часы, если ты никогда не смотришь на время? — из-под кроны густой чёлки недовольно блеснули узкие, голубые глаза, — ты собираешься блистать своим отсутствием или просто потрепать всем нервы?       Не считая плеч, в незнакомце всё было узким и длинным, начиная от ботинок и заканчивая острым носом. Последний подчёркивался светлыми усами, недостаточно редкими для запоздалого пубертата, но недостаточно густыми для красоты. Впрочем судя по тому костюму который был на этом мужчине его меньше всего заботили понятия стиля. По синей ткани пиджака и брюк тянулась глянцевая вышивка того же цвета изображающая то ли цветы, то ли пернатых колибри. Особенно ярко их крылышки переливались на колошиных брюк.       — Не начинай, Майк, — Эрвин вальяжно вскинул руку имитируя приветствие, — Ильмас, познакомься с моим…       — Если ты скажешь «личный ассистент», то я отменю половину твоих встреч, а другую перенесу так, чтобы ты не попал на все. Я Майк Захариус, глава и основатель парфюмерного дома «Surveillance S», — гигант склонился к нам заложив одну из рук за спину. Вторая длинными, паучьими пальцами приподняла мой подбородок и прежде чем я успела что-то сказать, нос Майка практически уткнулся мне в макушку придирчиво обнюхивая! — Мгм…       Выдав глубокомысленное «э!» я тут же отшатнулась назад под смех Эрвина. Последний явно наслаждался происходящим, как будто наблюдал за цирком. Я почти пожалела об отсутствии Леви — на фоне всех прочих психов, коротышка-убийца казался даже нормальным.       — Вы все отбитые! — я злобно прошипела это и нырнула в салон автомобиля громко хлопнув дверцей.       К несчастью мои наушники остались забытыми в однокомнатной квартире, где-то среди вещей, поэтому совсем отрезать себя от внешнего мира не получилось. Майк сноровисто забрался на сидение водителя в какой-то момент сложившись почти пополам. Удивительно, но его двухметровый рост не мешал «не личному ассистенту» двигаться легко и непринуждённо.       — Прошу прощения, — Майк поправил зеркало заднего вида и наши взгляды встретились в отражении, — маленькое хобби. В остальном я совершенно безвреден, Эрвин может это подтвердить.       — Мне плевать, — если я что и хотела подтверждать у Эрвина, так это дату его смерти, так что никак не отреагировала, уставившись в окно. Зря, потому что упёрлась взглядом в курящего Смита. Майк, меж тем, продолжал:       — Не могу представить свою жизнь без запахов. Любой человек — это паззл ароматов, — он вздохнул, — например, ты состоишь из кусочков шампуня «ALTERNA», дешёвого кондиционера для вещей с лавандой и завершаешься мятной ноткой «Sapore di baci». Хотя последние почти выветрились…       — Откуда ты это знаешь? — я медленно повернула голову в его сторону, пытаясь понять как реагировать на подробное описание. Ещё один псих с манией сталкерства на мою голову? Не мог же он действительно понять чем я пользуюсь, всего лишь понюхав мою голову!       — Майк может определить по запаху принимал ли человек вещества и как давно это было, — Эрвин открыл дверь в салон занося с собой острый запах сигарет. В ту же секунду Майк включил кондиционер и трагично вздохнул, — И хотя это очень занимательно, не время вдаваться в подробности.       — Моё обоняние мой враг, — траурным голосом сообщил «не ассистент», сдвигая машину с места.       Вёл он не так смертоубийственно как Леви, оставляя себе возможность за дорогой обсуждать с Эрвином какие-то предстоящие дела. При всём желании игнорировать их разговор, я то и дело ловила себя на том что подслушиваю, пытаясь уловить какие-нибудь пугающие подробности. Но всё было до отвратительного буднично — встреча, созвон, отчёты, фамилии… Будь у меня личный помощник я бы могла обсуждать с ним то же самое. Судя по всему Майк выполнял роль личной записной книжки, которая здорово облегчала для Эрвина расписание.       И мне не завидно. Я прекрасно сама справлялась с работой для которой Эрвин нанимал лишних людей. Хотя это его дело на какие бесполезные вещи он тратит свои незаконные деньги.       Монумент посвящённый историческому хламу располагался, естественно, в самом сердце центрального парка. К тому моменту как мы приехали все доступные парковки уже были заняты. Однако стоило Майку набрать чей-то номер, как место сразу же освободилось.       — Я чую что мы опоздали, — он проворчал и начал что-то строчить в телефоне.       — Успокойся. Общественные мероприятия ещё ни разу не начинались вовремя, — Эрвин усмехнулся и вылез наружу чтобы открыть мне дверь, — идём, Ильмас, пора показать тебя зрителям.       — А как же секретность? Сегодня без охраны? — я не могла не съязвить, когда эта пародия на джентльмена попыталась проявить манеры и протянула мне ладонь. Ну уж нет, не буду я принимать твою руку и вообще отодвинься, встать мешаешь. В награду за мой недовольный вид и самостоятельный выход из машины, я получила снисходительную улыбку какой одаривают на редкость тупого клиента ломбардов.       — Будет странно, Ильмас, если честный бизнесмен будет везде ходить с кучей вооружённых людей. Меня сочтут либо слишком недоверчивым, либо не вызывающим доверия, — он предложил мне локоть но, напоровшись на презрительный взгляд, слегка развёл руками, словно и не ожидал что я соглашусь идти на столько близко, — что ж, хорошо что ты была достаточно умна чтобы открыть своё дело. Даже при учёте твоей внешности, с таким характером ты бы никогда не стала успешной эскортницей.       — Как и ты честным бизнесменом! — мне пришлось понизить голос чтобы на нас не оборачивались другие люди. Смит с довольным видом сложил руки на груди, ожидая пока Майк закончит кому-то сообщать о нашем приезде по телефону, — перепутать тебя с кем-то добропорядочным может только безглазый!       — Что ж, тогда ты точно не перепутаешь моих людей и добропорядочных гостей мероприятия. У тебя же глаза на месте?       Я поджала губы сглатывая ответ — к нам уже подходили люди чтобы сопроводить. Смит тут же изобразил на лице вежливый интерес мецената, которого от него ждала собравшаяся толпа народа.       Я неуютно повела плечами проходя мимо людей в парке. Если я правильно поняла ответ Эрвина, то где-то среди этих зевак затесались его телохранители. Мой взгляд невольно задерживался на людях, мимо которых мы шли, в попытках найти кого-то подозрительного. Однако картина была до скуки мирная: вот какой-то отец посадил ребёнка на плечи, вот несколько женщин так увлеклись разговором что не заметили ускользнувших от них детей, вот скучающие подростки лениво пощёлкивают фотоаппаратом окружающую обстановку, теряясь на фоне оживлённых журналистов. Над всем этим играла довольно раздражающая торжественная музыка — спасибо что не рождественская.       Лишь сейчас я обратила внимание на то ради чего в парке собралась вся эта толпа народа. Нечто бесформенное, накрытое серым покровом возвышалось над мраморной подложкой. Тень от этого монумента накрывала толпу не смотря на сияющее солнце.       Всё выглядело нормально. Слишком нормально. Никто из этих людей даже не подозревал о том какая злобная тварь прибыла на открытие памятника. Стоило только подумать об этом, как спина Эрвина оказалась слишком близко к моему лицу и я уткнулась в неё носом.       — Ты безумно любишь в меня врезаться, — Смит обернулся со своей фирменной улыбкой заткнув меня до того как я успела открыть рот. Не успела я возразить как он бесконечно галантно положил руку мне на талию, притянув ближе к себе.       — Руки убери.       — Не капризничай, на нас смотрят в конце концов. И улыбайся, Ильмас, — раздалось над ухом ласковое приказание от которого уголки губ сами собой поползли вниз.       — Я улыбаюсь.       — Ты скалишься. Даже мне становится страшно, а тебе нужно произвести хорошее впечатление.       Вспышка фотоаппарата на секунду ослепила. Эрвин слегка развернулся вместе со мной, подставляя нашу пару очередному фотографу. Я инстинктивно дёрнула головой, пытаясь спрятать лицо и уткнулась в плечо Эрвина. Сверху раздался удовлетворённый смешок и меня потянули дальше.       Впрочем собравшимся здесь людям явно было вполне комфортно. С некоторым удивлением я увидела группу пенсионеров о чём-то болтающих между собой и с другими гостями чьи лица так или иначе примелькались благодаря СМИ. Безуспешно попытавшись вспомнить хотя бы пару имён, пришлось смириться с собственным беспамятством.       — Эрвин Смит, кого я вижу. Мы только что о тебе говорили, — кто-то из смутно знакомых людей протянул Эрвину ладонь для рукопожатия. Неизвестный был толст, низок и седобород, из-под круглых очков устало глядели маленькие глазки, — мистер Магат давно хотел познакомиться с тем кто вложился в монумент. Мистер Магат, это Эрвин Смит. Смит, это Тео Магат, руководитель движения по делам ветеранов.       Ладонь на боку предупреждающе сжалась, прежде чем Эрвин отпустил меня и ответил на приветствие.       — Очень рад, мистер Смит, — отрывисто рявкнул тот кого навали Магатом, — признаюсь честно, современное поколение разочаровывает. Молодые люди уже не знают о том, как адмирал Хелос отбивался здесь от… А! Что толку об этом говорить! Страна готова потратить огромные деньги на парковки, но не на память. Ваше вложение неоценимо для истории.       — Мой отец любил повторять, что все люди созданы равными. Мы все наделены правами на жизнь, свободу и на память о нашей истории.       На моё ироничное закатывание глаз и цоканье языком обратили внимание все. Эрвин, конечно, говорил о том, чтобы я была сдержанней, но у всего есть свои пределы.       — Ильмас, это Дариус Закклай, — Смит солнечно улыбнулся и вновь положил руку мне на талию, словно намекая оставаться в рамках приличий. В этот момент у меня что-то щёлкнуло в голове, заставив повнимательнее присмотреться к седому человеку в очках. Довольно длинные волосы он зачесал назад, лицо его не выражало почти ничего кроме глубокой усталости. На редкость невзрачный человек для той должности которую он занимал, — Хотя я уверен что ты знаешь мэра города. Мистер Закклай, это мой партнёр Ильмас Джанчат.       Партнёр? От подобной формулировки, мои губы спазмически дёрнулись. Я хотела гневно воззриться на Эрвина, когда заметила шокированное выражение лица мэра обращённое ко мне. Пожилой человек тут же откашлялся в кулак и отвёл взгляд, словно ничего не произошло. Сраный боже, только не говорите что и здесь у Смита припрятаны какие-то игры?       — Мисс Дженчьят, похоже, имеет свой взгляд на культурное наследие, — Магат высокомерно задрал подбородок, безбожно коверкая мою фамилию. Вид у него стал до того напыщенный, что захотелось ткнуть его пальцем в живот чтобы сдулся, — Хотя ничего другого от молодой женщины ждать не приходится. Что ж, мистер Смит, я был рад узнать что не всё общество погрязло в жажде наживы. Если будет возможность я бы пообщался с вами ещё.       Я хотела снова закатить глаза, но в этот момент музыка заиграла ещё громче.       — Началось, — мэр вдруг обратил внимание на что-то за нашими спинами и устало вздохнул, — пообщаемся когда всё закончится. Я бы хотел познакомить мистера Магата с Вилли Тайбером но ты, Эрвин, знаешь его лучше меня.       Рука на моём боку неожиданно сжалась крепче.       — Вилли тоже здесь? Его как сюда занесло?       Люди вокруг нас пришли в движение, занимая свои места благодаря бегающим туда-сюда волонтёрам. Кто-то позвал мэра и он рассеянно отмахнулся, глядя куда-то сквозь толпу.       — Тайбер, оказывается, приходится Хелосу каким-то внуком или правнуком и в последний момент влез в проект: чёртовы итальянцы с их родственными связями. Сказать по секрету, в постройку монумента он не вложился ни на цент, но извёл исполнителя правками и требованиями… А вот и он кстати. Всё, Эрвин, меня уже ждут.       Обрубив на этом сплетню, мэр грузно поплёлся на своё место. Я невольно оглянулась, пытаясь высмотреть упомянутого им родовитого жлоба. Мне было на самом деле всё равно кто этот Вилли, но характеристика «итальянец» зацепила. К счастью это оказался не изгнанный мной из квартиры молокосос. Некий «Тайбер» был слабо похож на итальянца — высокий блондин с длинными волосами и утончёнными чертами лица больше напоминал Джейсона Айзекса когда он играл роль в каком-то фильме про магию.       — Надо же, не побоялся вылезти из своего гадюшника, — Эрвин вроде бы ни к тому не обращался, но учитывая то, что мэр и его спутник ушли, предназначалось это явно мне, — знал бы что спонсирую родню короля трущоб, воздержался бы от участия.       — Король трущоб? — вопрос против воли сорвался с губ. Смит взглянул на меня сверху вниз и слегка наклонился соизволив объяснить.       — Прежде чем жениться на Луизе Тайбер, он был никем. Его жена, племянница наркобарона Ансино Тайбера, державшего в руках пол Калифорнии. Как понимаешь, дядя повёлся на россказни о их любви и поспособствовал бизнесу новоявленного родственника. Ну, знаешь, дал денег на такие мелочи вроде сети казино, нелегальных борделей и парочки подпольных рингов. Но найти более печальную бестолочь чем Вилли Тайбер ещё нужно умудриться, — он тихо хмыкнул и потянулся в карман пиджака явно за портсигаром. В следующую секунду с сожалением вынул пустую руку, — В последние годы его семья попыталась вставить своё слово в мир наркотиков и это было единственное его успешное решение после свадьбы.       Я дико оглянулась чувствуя как скручивается в жгут желудок. Смит говорил так просто и небрежно о чём-то на столько ужасном, находясь перед взглядами сотен людей!       — Ты… Ты издеваешься? И этот человек ещё не арестован?       — На бумагах он просто честный владелец казино. Добрый семьянин и, как ты успела убедиться, проявляет активное участие в жизни города. Не волнуйся Ильмас, он здесь не один такой.       — То что ты ублюдок я знала и раньше.       Резавшая уши музыка наконец-то стихла. Как одни из самых важных гостей мы стояли почти вплотную к монументу, но Эрвин умудрился отбуксировать нас к самому краю, подальше от людей и колонок. Отсюда я могла видеть как Вилли Тайбер вышел к стойке с микрофонами и развёл в стороны руки, как будто собирался не толкать речи, а помолиться. К несчастью его слова заглушил шепот мне на ухо.       — Видишь женщину на конце нашего ряда? Вон та, с короткой стрижкой. Елена Йэрэн, ведущий корреспондент одного из федеральных каналов, но я думаю, что ты больше знакома с ней как с моделью. А я вот я знаю её как успешного дилера. Когда она открыла своё модельное агентство, перевозить наркотики с её работницами стало на много проще.       Его ладонь медленно огладила мой бок, словно почувствовав как моё тело окаменело.       — А вот немного ближе к нам. Грос Сочо, секретарь городского совета. Видишь эти тараканьи усы? — он усмехнулся и продолжил, — а помнишь как гремели новости пару лет назад о том как в районе Мария накрыли студию детской порнографии? Кое кто чудом ушёл от ответственности. Не в последнюю очередь потому что это было не единственное его предприятие.       — Да, как такое возможно?.. — я не услышала своего голоса, но за то прекрасно услышал Эрвин, — такое нельзя скрыть, неужели никто не знает?..       — О, поверь мне, знают. Закклай прекрасно знает обо всём что творится в городе. Проблема в том, что единственная причина по которой он ещё держится на своём месте, это покровительство одной еврейской группировки. Его артритные руки слишком глубоко зарылись в городской бюджет, чтобы как-то влиять на происходящее.       — Почему ты всё это мне рассказываешь? — мои губы задрожали. Пальцы Эрвина скользили по моей шее, играя с волосами, — Разве такие как ты не должны хранить это в тайне?       — Должны, — он не стал этого отрицать, больно наматывая мои волосы на палец, — но ты всё равно никому не сможешь рассказать правду, Ильмас.       Его голос бархатистым ядом проникал в вены и отдавался пульсом в ушах. Вспышки камер и щёлканья затворов, чьи-то исполненные пафоса и трепета слова — всё смешалось в единый гул, одну большую натянутую маску за которой скрывалась пропасть.       Серый покров, скрывающий монумент, с громким шорохом опал на землю, обнажая огромную статую. Металлический бок золотом засиял на солнце, до рези слепя глаза. Изящный, красивый воин в широкополой шляпе с пером пронзал огромным копьём какую-то человекообразную тварь. Громкий голос начал вещать что-то о чести и свободе, о мирном небе над головами. Тут же шум аплодисментов и голосов накрыл центральный парк.       Теплые губы Эрвина прижались к моему виску в невинном жесте, который тут же поймали репортёры. Горячий шёпот ожёг ухо.       — Даже если попытаешься обмануть меня и сбежать, ты не сможешь никому раскрыть правду. Ты никто. И поверит тебе тоже никто, — он натянул мои волосы до боли, — а теперь улыбайся как хорошая лживая девочка.       Пропасть дыхнула холодом из-под уродливой маски. Больше не было смеющихся и торжественных лиц — только жадные пасти куда ни падёт взгляд. Мороз пробрал до костей и отозвался в голове непрошенными советами. Притворись что не видишь их нутро, притворись что всё хорошо и тогда останешься цела. Потому что ты не сможешь бороться с этой голодной стаей. Потому что ты никто.       Я отдёрнулась в сторону и резко ударила Эрвина по щеке отбивая руку. Несколько прядей моих волос остались на его пальцах, но мне было плевать на боль.       — Катись в ад! — я отскочила от него, не позволяя снова меня схватить.       Люди тут же обратили внимания на происходящее замирая от шока. Чёткий след удара медленно проступал на светлой коже щеки, пока моя ладонь горела огнём. В глазах Эрвина, красных от воспаления, отразилось что-то дикое когда он повернулся ко мне, но я и сама сейчас не походила на цивилизованного человека. Казалось что из глотки рвётся рык, чтобы отпугнуть стаю как можно дальше. Но вместо того чтобы ждать нападения, я оскалилась на непонимающие взгляды я рванула в толпу, распихивая их локтями в стороны.