Голова идет кругом

-Могу я это потрогать? -Не “это”, а “его”, - поправил его Кен. - И да. Если он разрешит. -Я согласен, - сказал Тимоти. Другой Кен - он был единственным азиатом, которого знал Кен, но думать о нем как об азиатском Кене казалось сомнительным и даже проблематичным, поэтому Кен (к собственной досаде) стал про себя называть его Крутым Кеном - не двинулся с места. Он стоял, скрестив руки на груди, и хмуро рассматривал Тимоти, словно тот был неизвестным науке насекомым, чем-то любопытным, но немного тревожным. Около дюжины других Кенов собрались на берегу, наблюдая за ними. И ни одной Барби поблизости, что было несколько необычно. В большинстве случаев на пляже Малибу проводило время как минимум несколько Барби, которые потягивали коктейли или загорали, заряжаясь энергией перед тем, как вернуться к своим важным делам. Пляжный Кен стоял рядом с Тимоти, уперев руку в бок, и ждал. Наконец, Крутой Кен сделал осторожный шаг вперед и протянул ладонь к коню. Он остановился. Тимоти ободряюще опустил голову под пальцы Кена, и после еще одной короткой паузы Кен коснулся носа Тимоти. Темные глаза Крутого Кена расширились, и что-то изменилось в выражении его лица. Точно череда откровений пронеслась по его лицу - ряд микровыражений, мелькающих, как карты в перетасованной колоде. Он отдернул руку. -Здорово, да? - поинтересовался Кен с улыбкой. -Пожалуй, - ответил Крутой Кен, и в его тоне чувствовалась некоторая ошеломленность, как будто он пробуждался ото сна. -Думаю, он довольно классный. Сердце Кена сжалось, совсем чуть-чуть. Ему хотелось, чтобы тот был более впечатлен. -Значит, ты пришел в Маттел в реальном мире, рассказал им свою идею, и они создали его. Вот так просто? - Кен снова скрестил руки на груди. -Ну... вроде того. То есть, он появился сразу после того, как я с ними поговорил. Кен все еще не совсем понимал, как именно это получилось. Если Тимоти был его собственной идеей, значит, он существовал только со вчерашнего дня? Но ведь Кен не придумывал всю историю Тимоти. Он предполагал, что это могли сделать работники компании Маттел. Так или иначе, означало ли это, что ни одно из воспоминаний Тимоти не было настоящим? А был ли Тимоти настоящим? Но Кена тоже кто-то создал. Он тоже был идеей. Сомнений оставалось все меньше. Он решил, что Тимоти так же реален, как и он сам. Возможно, он уже существовал где-то там, в игрушечной вселенной, и Кен просто воспользовался его энергией, чтобы отыскать его через пространство и время. -А на что похож реальный мир? - спросил Аллан. -О, там все иначе, совершенно непривычно, - ответил Кен. -Ты бы видел! Мужчины - работают на стройке и юристами! А в Маттел почти все - мужчины. -Да быть не может, - сказал Кен из серии Wet 'n' Wild, главной особенностью которого были плавки, меняющие цвет в воде. -Еще как может! Я не знаю, почему так, но думаю, это как-то связано с лошадьми. Мужчины даже работают докторами. То есть, не все врачи - мужчины, - уточнил он, вспомнив свой неловкий случай в больнице. -Но их много. -Я вообще-то тоже доктор, - возмущенно отозвался доктор Кен, и как только все на него посмотрели, он покраснел. -Приносить кофе для доктора Барби - важная работа. Без меня она может заснуть во время операции. Я спасаю жизни. -Конечно, это важно. Но я уверен, при желании ты мог бы совершить что-то более важное, чем принести кофе, - сказал Пляжный Кен. -Например? -К примеру, провести операцию. Это не так уж сложно, если мужчины справляются в реальном мире. К тому же Тимоти рассказывал мне о Королевстве Суровых, где пол вообще не имеет значения, и есть люди, которые вовсе не мужчины и не женщины, а, например, плавающие сферы, состоящие из душ, или мозг внутри робота Ти-Рекса. -В моем мире представители всех полов - могучие воины. Необходимость для выживания. -Видишь? Все масштабнее и сложнее, чем мы привыкли считать. Барби всегда говорили, что нам не стоит думать слишком много, что Кены должны быть спокойными и расслабленными, а наше дело - просто тусоваться, заботиться только о своих волосах и нарядах. И как раз поэтому в Верховном суде нет Кенов. Но что, если они ошибаются? В смысле... какая вообще разница между Барби и Кенами? Под одеждой мы все одинаковые. В основном. То есть, конечно, у них есть гладкие выпуклости на груди, но... -Вот где они хранят свой дополнительный интеллект, - сказал Кен из прачечной, к которому в комплекте шла стиральная машинка. Остальные Кены начали обсуждать то, как сильно согласны с этим конкретным утверждением и прочими неоспоримыми основами биологии Барби. -Хорошо. А что, если это вообще неправда? - прервал их ропот Кен, сразу ощутив, что покраснел. Он не привык произносить пылкие речи перед толпой. По крайней мере, касательно действительно важных вещей. Дыхание перехватило, но Кен продолжил. - - Я имею в виду, что это просто очередная вещь, о которой нам всегда говорили Барби. -Так к чему ты клонишь? - спросил Крутой Кен довольно скептически, хотя в его голосе послышались нотки сомнения. -Даже если ты прав, какое это имеет значение? Мы всегда жили так, и все было прекрасно. -Я думаю, мы можем рассчитывать на большее, - признался Кен. - Думаю, в Верховном суде должен быть хотя бы один Кен. Или, по крайней мере, мы должны иметь право голоса. -Даже не знаю, Кен, - сказал Аллан. -Все это звучит немного параноидально. Почти как если бы ты не доверял Барби. Взгляд Аллана метался из стороны в сторону, как будто даже сейчас кто-то мог подслушивать. Неподалеку на камне сидела пластмассовая чайка и, склонив голову, наблюдала за ними. -Эй, да, - нахмурился Спорт-Кен, почесывая нарисованную маркером бороду. -Ты хочешь сказать, что все они лгуньи? Как бы отреагировала твоя Барби, если бы могла это слышать? Кен почувствовал смущение вперемешку с чувством вины. В мыслях возник образ Барби, и вина превратилась в ноющую тоску. Он решил, что больше не будет одержим ей. Но, как оказалось, не все так просто. Он подавлял это чувство, как игрушку топил под водой в бассейне, но теперь оно всплыло снова, вырвалось наружу и ударило его по лицу. -Она не совсем моя Барби, - пробормотал он. -Барбилэнд - чудесное и спокойное место, без сомнений, - заговорил Тимоти. - Кен не хочет разрушать то хорошее, что есть в вашем мире. Он лишь хочет свободы для раскрытия своего потенциала. Если Барби действительно доброжелательные правительницы, то это не может противоречить их целям. -Вот именно. Тимоти хорош в объяснениях и подборе слов, - похвалил его Кен, благодарный за то, что напряженная боль в его груди немного ослабла после поддержки. -Не уверен, - сказал Пицца Кен, одетый в ярко-желтую футболку с изображением кусочка пиццы. - Кто у нас вообще может быть в Верховном суде? Кен заколебался. Выдвигать свою кандидатуру казалось ему несколько самонадеянным. -Держу пари, Кен справился бы, - сказал Кен, указывая на Крутого Кена. -Что, я? - удивился тот, хлопнув глазами. -Конечно, почему нет? Ты можешь перепляжить любого из нас. Готов поспорить, что в роли судьи отпляжучишь там всех. Привнесешь немного пляжной энергии на их заседания. -Ну, пожалуй, я мог бы. Если бы захотел. Но..., - он замолчал, и на мгновение по его лицо приобрело серьезное и отстраненное выражение. Затем это выражение исчезло, как будто его заклеили обоями. - Но придется пожертвовать временем тренировок. Настоящая головная боль. А ведь всегда лучше сосредоточиться на том,что хорошо получается. -Но у нас здесь нет никакой реальной силы. Никто не воспринимает нас всерьез. -Я уже достаточно наслушался, - сказал Пицца Кен. -Это полная обмана барбифобия, которая противоречит закону. Последнее, что мне нужно, - это визит Барби полицейской. После его слов по небольшой толпе прокатился обеспокоенный ропот. -Но мы просто разговариваем, - сказал Пляжный Кен. -Мы никому не мешаем и не вредим. Мы даже не касаемся тем о причинении кому-либо вреда. -Что же, я ухожу, - заявил Пицца Кен, разворачиваясь прочь. -О, кажется, я что-то забыл в блендере, - пробормотал Аллан, бросив еще один нервный взгляд на неподвижную чайку. - Я лучше пойду... разберусь с этим. Он поспешил за Пицца Кеном. Один за другим остальные Кены следовали их примеру. -Кен. Аллан. Кен! Подожди, - безуспешно звал Кен. Никто и не подумал вернуться. Кен опустил взгляд, его плечи поникли. Он боялся, что его не станут слушать, и опасения подтвердились. Положив руку на бок Тимоти, он повернулся и уставился на океан. Полукруг солнца плавно убывал за чертой горизонта. -Ну что ж, мы попытались, - пробормотал он, слабо улыбнувшись Тимоти. - Может, я ошибаюсь. Может быть, Кены уже в полной мере счастливы, когда просто слоняются по пляжу. Или занимаются стиркой. Или когда едят пиццу. Возможно, лидеры из нас получились бы так себе. -Они напуганы. -Ты так считаешь? - нахмурился Кен. -В них ярко выражена тревога. Язык тела и тон голоса выдает это беспокойство. С этим невозможно было поспорить. Кен тоже обратил внимание. Но это не имело смысла. Чего они боялись? В реальном мире преступников помещали в место, называемое тюрьмой, о котором Кен знал немногое, но слышал достаточно, чтобы понять, что это ужасно и страшно. Иногда полиция реального мира даже убивала сопротивляющихся людей, используя оружие, которое издавало звуки, похожие на гром, и заставляло людей мгновенно падать на землю. Кен видел сюжет об этом в новостях по телевизору в приемной компании Маттел. После показанных кадров, на которых стреляли в человека, он предположил, что не каждый мужчина могущественный и достойный восхищения. Часть реального мира была очаровательной, но часть - запутанной и кошмарной, и он сосредоточился на очаровательных частях, потому что альтернативой было паническое оцепенение. Барби никогда никого не убивали - здесь ведь даже умереть невозможно, верно? А в Барбилэнде не имелось ничего похожего на тюрьму. Самое худшее, что могла сделать с тобой полицейская Барби, - это заставить тебя остаться на ночь в КПЗ - комнате плохих забияк. Скучно и неловко, но не ужасно. Вероятно, другие Кены боялись, что их сочтут плохими, и не более того. Разве я плохой? Разве мои мысли плохие? -Эй. Он обернулся, услышав голос. Неподалеку стоял Крутой Кен. -О. Привет снова, - отозвался Кен, и на его лице появилась неуверенная улыбка. - Ты вернулся. Крутой Кен кивнул и будто глубоко задумался на несколько секунд, переминаясь с ноги на ногу. На нем была розово-голубая полосатая рубашка с закатанными рукавами и расстегнутыми пуговицами. Виднелся его торс, гладкий и идеальный (что являлось нормой для всех Кенов, хотя конкретно его всегда казался немного более гладким и идеальным). -Ты действительно думаешь, что я буду хорошим верховным судьей? -Я убежден, - ответил Пляжный Кен. -Ведь ты всегда знаешь, чего хочешь, и никогда не позволяешь никому себя запугать. И у тебя всегда идеальная прическа, что, конечно, не должно быть важно для судьи, но я уверен, что судьи Барби тоже заботятся о своих волосах. Я всегда хотел быть похожим на тебя, - Кен запнулся и попытался скрыть неловкость за кашлем. Неужели он действительно только что признался в этом? Он чувствовал, как его лицо становилось пунцовым. -Ты не хочешь провести со мной некоторое время? -И что будем делать? -Просто поговорим. Крутой Кен колебался, но все же подошел и сел на песок, поближе к застывшим волнам. Пляжный Кен опустился рядом, а Тимоти устроился на холме, предпочитая обзор с возвышения. -Иногда мне нравится просто сидеть и рассматривать волны, - сказал Пляжный Кен. -А ты когда-нибудь так делаешь? -Бывало. Но они никогда не меняются. -Точно. Ветерок взъерошил темные волосы Кена. -Если уж на то пошло, я думаю, ты сам хотел бы занимать важную должность в суде, - сказал он. -Ведь именно тебя, похоже, вдруг стали волновать вопросы порядка в Барбилэнде. -Сомневаюсь, что буду достаточно крут, чтобы справиться с этой задачей. Или достаточно умным. Все, чем я когда-либо занимался - это пляж. Я не знаю, как заставить людей прислушиваться, - пожал плечами он и заерзал. Он не часто говорил с другими Кенами настолько откровенно. О чувствах. -То есть... я думал, что Тимоти произведет большее впечатление. И что всех заинтересуют мои идеи или открытия о реальном мире. -Тимоти - крут. И твои рассказы про реальный мир тоже крутые. Просто... все самое важное и так рядом, понимаешь? Прямо здесь. Наши жизни такие, какие есть. Остальное - отвлекающие факторы. -Ты действительно так считаешь? Неужели тебе никогда не хотелось другой жизни? Брови Крутого Кена сошлись в напряжении. Его взгляд потерял фокус, и казалось, он обратился внутрь себя. К своим самым сокровенным мыслям. -Я не знаю. Пляжный Кен подтянул колени и обхватил их руками. Он ощутил себя странно маленьким. Он никогда не был ребенком (куклы не растут, они не рождаются, они просто появляются), но в этот момент он почему-то почувствовал себя именно так. Как маленький мальчик, которым он никогда не был. -Можно я расскажу тебе о чем-то странном, что случилось со мной однажды? - спросил Пляжный Кен тихим голосом. -Тебе не нужно просить разрешения. Ты можешь просто поделиться со мной. -Хорошо,- Кен вздохнул, набираясь смелости, прежде чем продолжить говорить. -Я... некоторое время назад мне было как-то не по себе. Вроде как... посещали плохие мысли. О себе, в основном. Понимаешь? - Я понимаю, - кивнул он. Действительно понимал? Пляжный Кен ощутил странную щекотку в животе. -И я пошел к доктору Барби. Она дала вполне обычные рекомендации. Ну, знаешь, посоветовала заняться йогой и повторять мотивационные фразы. “Я - Кен и горжусь этим”. Но она также упомянула, что если мое состояние не улучшится, то есть операция. Что она может... вынуть мне сердце, - он сглотнул, горло сжалось. Ему никогда не запрещали обсуждать этот случай в больнице, и все же описывать подобные методы лечения казалось чем-то неправильным. Личным. Постыдным. Он чувствовал себя незащищенным, словно говорили, чтобы он не обсуждал этот опыт. И все же просто говорить об этом было как-то запрещено. Личным. Постыдным. Он чувствовал себя незащищенным, как будто он распахнул себя и обнажил сырое уродство внутри себя. -Я отказался. -Почему? - Его голос звучал низко и глухо. Кен взглянул на него. Выражение лица Крутого Кена было внимательным, сосредоточенным, но пустым. Кен не мог разглядеть истинных мыслей за фасадом, не понимал, что происходит в его голове. -Не знаю, - ответил он. -Наверное, потому что сердце кажется мне чем-то важным, что нужно сохранить. Его осенило. Почти непроизвольно он опустил взгляд. Рубашка Кена была расстегнута, обнажая гладкую голую грудь. Никакого намека на разрез. Конечно, в этом мире травмы никогда не оставляли шрамов. Куклам иногда отрывали конечности, но их всегда можно было просто вставить на место. А доктор Барби утверждала, что никто не заметит разницы. -Ты пялишься, - сказал Крутой Кен. -Извини, - он опустил глаза. -Я не собирался быть жутким. Через несколько секунд Крутой Кен вздохнул и сбросил с плеч рубашку. -Что ты… Крутой Кен повернулся и показал свою спину, разделенную вдоль длинным порезом. Он был зашит чем-то вроде черной рыболовной лески. -Они оперируют через спину, - пояснил Крутой Кен, одеваясь. -Так менее заметно. Мы, Кены, любим ходить с расстегнутыми рубашками, знаешь ли. Через некоторое время швы рассасываются, и шрам пропадает. Так мне обещали. Кен открыл рот, чтобы ответить, но слов не нашлось. Его мысли, как будто стерлись. Кен то и дело задумывался с того самого дня, смотрел на других Кенов, гадая, кто из них сделал это, если подобные операции все-таки проводились. Но он ни на секунду не предполагал, что это окажется он - самый уверенный в себе, обходительный, уравновешенный Кен, которого он знал. Пляжный Кен крепче обнял свои колени. Позади него Тимоти поднял голову, его уши навострились, но он хранил молчание. Его глаза светились ровным теплым красным светом. -Это... больно? -Нет. Все закончилось раньше, чем я успел понять. Они сказали, что будет больно, только если я стану дергаться. Я не двигался и не сопротивлялся. Странный, пронзительный гул заполнил голову Кена. -На что это похоже? - прошептал он. -Я имею в виду, теперь, когда ты... -Ничего не чувствуется, - Кен пожал плечами, а затем постучал кулаком по своей груди. -Пустота. -Ты все еще выглядишь, как будто все чувства на месте. Ты, как и прежде, улыбаешься или хмуришься. -Знаю. Странно, правда? - Его взгляд снова потерял фокус, и он заговорил после небольшой паузы. - Я как будто нахожусь в темной комнате и смотрю фильм о себе. Я понимаю, когда я раздражен, счастлив или увлечен. Но чувства принадлежат не мне, а парню на экране. Я нахожусь где-то отдельно от себя и наблюдаю со стороны. Или... как будто существует два меня, но между ними стекло, так что они не могут соприкоснуться. Бессмыслица, знаю. Я никогда не пытался описать это раньше. Я никогда не обсуждал это. -Никогда? -Не совсем подходящая тема для пляжной вечеринки. И кому бы я рассказал? Только тебе, полагаю. Я просто сомневался, что тебе будет интересно, - признался он и откинулся назад, облокотившись на пластиковый песок. - До того, как мне сделали операцию, я периодически думал, как… как будто хочу просто отправиться к океану и идти вперед, в никуда, не оборачиваясь и не собираясь возвращаться. Или я хотел разбить какой-нибудь случайный предмет, например, тостер. Или бить в стену, пока она не треснет, или пока не сломается моя рука. Я не знаю, откуда и когда взялись подобные мысли, но мне объяснили... -Что это был Кенингит. -Да. Именно так. Они сказали, мой случай казался особенно тяжелым, поэтому они хотели оперировать сразу. А мне надоело злиться без причины, и я согласился. Попросил быстрее покончить с этим. И теперь... Ну, навязчивые мысли пропали. Я больше не хочу ломать вещи. Я не думаю о том, чтобы войти в океан. Внутри все постоянно синее. Просто пустота и синева, как небо. У Кена пересохло во рту. Он прижал ладонь к груди. Его сердце трепетало от неясного отголоска боли, и в моменте он лелеял эту боль. Его рука сжалась в кулак. -Прости меня, - прошептал он. -За что? -Прости за то, что они сделали с тобой. -Им пришлось. Я попросил их об этом. Какой у меня был выбор? И в любом случае, все уже сделано. Назад пути нет, - ответил он с легким недоумением и натянуто улыбнулся Кену. -Все в порядке. То, что болело, теперь по другую сторону стекла. Нет. Нет, это не может быть нормальным! Ведь так? Горячие слезы заполнили глаза Кена. Он шмыгнул носом. -Эй... что случилось… - спохватился Кен, и его улыбка померкла. Пляжный Кен наклонился и неуклюже обнял его. Мышцы Крутого Кена напряглись. Он сидел неподвижно, глядя прямо перед собой. Он не ответил на объятия, но что-то смягчилось в его лице. Он опустил голову. -Я бы хотел, чтобы мы почаще так разговаривали, - проронил он. -Я тоже. -Думаю, если бы мы поговорили, мне не пришлось бы отдавать свое сердце. -Может, ты сможешь его вернуть. Может, еще не слишком поздно, - сказал он мягким голосом, хотя ему казалось, как будто на языке остаются ледяные осколки. -Для меня - поздно, - спокойно ответил Крутой Кен. -Нет. Я в это не верю. Ты все еще ты. Даже если часть тебя заперта, она не исчезла. -Возможно. Но я не знаю, как до нее добраться. Я даже не помню, как желать до нее добраться. Кен не знал, как подобрать слова. Он ощутил себя беспомощным. Его руки по-прежнему обхватывали друга, который оставался неподвижным и безответным в его объятиях. Кукла. Наконец, Кен медленно отстранился. Он чувствовал себя маленьким и одиноким, и боль становилась сильнее. Он чувствовал присутствие Тимоти позади себя, но единорог молчал. Крутой Кен поднялся. Он одарил Кена еще одной натянутой улыбкой. -Мне пора идти, - сказал он, и их глаза встретились. -Оставайся таким, какой ты есть. Не делай операцию. -Не буду, - пообещал он, стирая слезинку, которая скатилась по щеке. -Как думаешь, скольким еще... -Не знаю. Врач дала понять, что это редкость. Но если они предлагали это нам обоим... Между ними повисла тишина, полная невысказанного. Крутой Кен потянулся было к Тимоти, чтобы погладить, но все же не решился. Уши Тимоти дрогнули. Крутой Кен задержался еще на несколько секунд, а затем побрел по песку в сторону дороги, оставив Пляжного Кена и Тимоти наедине. Кен смотрел, как его друг исчезает вдали, а затем снова обратил свой взгляд к неподвижной воде. -Твоя душа в смятении. Я чувствую. -Я… - Кен вздохнул, проводя трясущейся рукой по лицу. -Я думал, что когда они увидят тебя, то поймут. Надеялся, что смогу что-то изменить, но сейчас я чувствую себя еще хуже. Что же мне делать? Он прижал костяшки пальцев ко лбу. Ему захотелось ударить себя по лицу, но он осознавал, как безумно это будет выглядеть. -Может, все в порядке, и проблема только во мне? Может, доктор Барби права? Может быть, я... Нет, нет, он не собирался туда возвращаться, как бы больно ему ни было. Только не после всего, что рассказал ему Крутой Кен. Рог Тимоти мягко коснулся его макушки. Он закрыл глаза, и узел в его груди ослаб, совсем немного. -Наберись терпения. Кенов нельзя заставить слушать, но слова - как семена: им нужно время, чтобы прорасти в сознании. Те, кто хочет получить наставления, со временем могут вернуться к тебе. -Даже если они вернутся, я не придумаю, что им сказать. Я не лидер. Я настолько облажался в жизни, что даже не смог понравиться Барби, а ведь мы были буквально созданы друг для друга. -Ценность лидера определяется не такими вещами. Она определяется твоим выбором. Очередная проблема. Кен не умел совершать выбор. Это вызывало у него стресс. Когда он задумывался о чем-то более сложном, чем выбор рубашки, его разум начинал метаться, паниковать и трепыхаться, как маленькая птичка, случайно залетевшая в здание и не понимающая, где она находится. -Давай патрулировать пляж. Кен поднялся на ноги. Возможно, хоть какое-то занятие, пусть даже и бессмысленное, помогло бы ему проветрить голову. -Тогда залезай ко мне на спину. Кен вскочил в черно-серебристое седло, и Тимоти поднялся. Конь пошел вдоль берега, мягко стуча копытами по пластиковому песку. В вышине кружили чайки, а над темнеющей синевой проплывали облака, похожие на вырезанные из белой бумаги фигурки. -Как выглядят диноморфы? - поинтересовался Кен. -Ты упоминал их, но так и не объяснил, что они из себя представляют. -Это киборги, как и я, хотя они больше из металла, чем из плоти. Обычно они похожи на рептилии, но их виды разнообразны. Ими руководит РЕКС, могущественная и авторитарная система. Они убеждены, что обладают превосходством над любыми другими существами. А также диноморфы считают себя необходимой формой жизни для процветания Вселенной, поэтому стремятся добраться до каждого уголка мира и поработить все расы, которые им сопротивляются. Диноморфы, восставшие против своих лидеров, погибают или подвергаются интенсивному поведенческому воздействию. Из-за этого диноморфы, как правило, похожи друг на друга в мыслях и действиях. Но и среди них иногда встречаются перебежчики, которые присоединяются к единорогам или бегут в другие земли. Жажду свободы не так легко уничтожить. Кен слушал, впитывая информацию, встраивая ее в свое понимание Вселенной. На протяжении большей части его жизни реальность была такой маленькой. Он фокусировался лишь на завоевании симпатии Барби. После посещения мира людей и встречи с Тимоти его представления об окружающей действительности стали расширяться, смещаться. Он больше не знал, в чем его предназначение. -Как ты думаешь, Кены - как ты выразился? Их поработили? -Я здесь новичок, - ответил Тимоти. - Я все еще пытаюсь понять ваш мир. Во многих отношениях жители Барбилэнда свободнее, чем большинство обитателей других земель. Когда я только прибыл, Кены казались мне довольными. И все же эта процедура, которую описал ваш друг, похожа на контроль сознания, подобно тому, как Диноморфы поступают с противниками режима. Тревожный звоночек, я полагаю. -Да. Мне тоже не по себе, - признался Кен, прижимая руку к груди. -Я не позволю им забрать твое сердце, Кен. Я умру, прежде чем позволю это сделать. -О... они не сделают этого без моего согласия. Они не такие. Я думаю..., - он несколько раз моргнул, пытаясь привести новые знания в какое-то подобие упорядоченности. -Я думаю, это какое-то недоразумение. Может, достаточно поговорить друг с другом, и мы смогли бы все исправить. -Если скажешь, что это правда, я тебе поверю. Если это действительно могло сработать, то, пожалуй, ему стоило обсудить с Барби участь тех Кенов, которым предлагали избавиться от сердца, саму операцию и ее последствия. Но это было… рискованно. Неужели он не доверял Барби? Солнце опустилось, почти скрывшись за горизонтом. Небо потемнело до глубокого иссиня-пурпурного цвета, звезды стали похожи на дырочки в картоне, сквозь которые пробивался свет. Впереди он заметил одинокую фигуру, стоящую на берегу. Кен сжал руль Тимоти и попросил остановиться. Это была Барби. Его Барби. (Он все еще думал о ней так, даже понимая, что она никогда не станет по-настоящему его). Она носила клетчатое розовое платье длиной до колен и розовые туфли на каблуках - один из ее обычных нарядов, но волосы выглядели иначе - они больше не парили, подобно облаку, и не выглядели идеально уложенными, а свисали, слегка влажные от пота. Почему-то так она выглядела еще красивее. А вот лицо... Она была бледна, глаза широко раскрыты и полны страха. Кен спустился на землю. -Барби. Что случилось? - окликнул он ее, спустившись на песок. - Где люди? -Они у меня дома, - ее голос дрогнул. -Но утром они отправятся домой. Я уже не уверена, что тут безопасное место для них. -Почему тут им не безопасно? -Не знаю. То есть, у меня нет причин считать, что им угрожает конкретная опасность, просто... сейчас все как-то странно, -сказала она, приблизилась и понизила голос, пристально глядя ему в глаза. - Я пришла предупредить. Я не знаю, насколько ты в курсе ситуации, но многие Барби сейчас очень расстроены. Многие из них не хотят видеть здесь Тимоти. -Ну, он никуда не уйдет, -ответил Кен, хотя в его груди зашевелился страх. - Он мой друг. Теперь это его дом". -Я знаю. Но некоторые из них считают его опасным. Они используют такие фразы, как "акт агрессии". -Он не опасен. То есть... да, наверное, он буквально живое оружие, и его рог стреляет лазерами, но это не его вина. -Тебе не нужно меня убеждать, я просто рассказываю тебе, что происходит. Протестующие ворвались в Розовый дом и потребовали от президента принятия мер. Завтра состоится большое собрание по этому поводу. Я не приглашена, там будут только высокопоставленные Барби, но Верховный суд собирается провести специальное экстренное голосование. И я хочу сказать, что разгневанные Барби все еще в меньшинстве, так что если наша демократия функционирует нормально - в чем я абсолютно уверена - ничего не случится. Но если что-то пойдет не так - что, опять же, просто маловероятный худший сценарий - и ты, и Тимоти окажетесь в неприятной ситуации. -Но... я... мы ничего не делали, - Кен не верил своим ушам. Чувство вины терзало его сердце. Разве он не заявлял о необходимости перемен? Разве он не пытался сговориться с другими Кенами? -Я знаю, что ты ничего не совершил, но…- со вздохом сказала она и вдруг огляделась по сторонам. Кену вспомнилось, как нервно вел себя Аллан. Он подумал о пластмассовой чайке, которая наблюдала за ними. Неужели у высокопоставленных Барби были животные-шпионы? Или скрытые камеры? Неужели он сходил с ума от подобных мыслей? -Кен, - она вдруг взяла его руки в свои, и в его сознании произошло короткое замыкание. Барби... прикасалась к нему. Он попытался отыскать в памяти момент, когда она в последний раз инициировала столь близкий контакт. Они касались друг друга и раньше (он ехал за ней на снегоходе, обхватив ее за талию, впитывая ее тепло, как цветок впитывает солнце), но сейчас она держала его ладони, и он мог только смотреть в ее глаза - глаза самого голубого цвета, но даже сложнее, с переплетением нитей зеленого и медного оттенка. Они заполнили все его зрение. Он хотел, чтобы эти глаза поглотили его целиком, хотел раствориться в них, утонуть в них, как комар в меду. Он ничего не слышал, его уши словно были забиты ватой. Ее губы двигались, и он наблюдал за ними. Казалось, включился эффект замедленной съемки. Затем он очнулся, как будто сработал переключатель. -Кен. Кен. -Что? Извини. Ты говорила? Она издала возмущенный звук и отпустила его руки. -Сейчас не время для того, чтобы отвлекаться. -Я слушаю. Честно. Я прислушиваюсь к каждому твоему слову. Просто у меня на секунду отключилась голова. -Хорошо, - она вздохнула. -Не пойми превратно, но... я думаю, ты должен провести ночь у меня дома. Он несколько раз моргнул, наполовину уверенный в том, что ослышался. -Провести ночь? -И ты, и Тимоти. Ты сказал, что обычно спишь на пляже, а это первое место, где вас начнут искать. Вы здесь беззащитны. Ты не в безопасности. -Я... я? В твоем доме? На ночь? -Да. Но не в смысле укромного места для пары, а в смысле "полагаю, что полиция может прийти за тобой в любой момент, и я чувствую ответственность за твою безопасность". Но... черт. Если они действительно за тобой охотятся, то, приведя тебя в дом, я подвергну опасности Глорию и Сашу, - объяснила она со вздохом, провела руками по волосам и закрыла глаза. Он замер. Его мысли беспокойно метались. -Боже, - прошептала она. -Я хотела бы быть умнее. Я хотела бы быть смелее. Я хотела бы быть лучше, чтобы походить на человека, который принимает трудные решения. Его сердце колотилось и пульсировало. Он не знал, как это возможно (оно ведь сделано из пластика, как и все остальное), но оно вдруг показалось слишком большим для его груди. -Я думаю, что ты очень умная и очень смелая. И я говорю это не только потому, что меня создали в качестве твоего Кена. Это действительно правда. Она открыла глаза, ее ресницы были влажными. -Хотелось бы, чтобы это было так, - тихо сказала она и натянуто улыбнулась. -Спасибо, Кен. Он смотрел на нее, на свое отражение в ее глазах. Словно маленькие частички его сущности были захвачены и связаны внутри нее. Он хотел остаться связанным навсегда. Она не чувствовала того же. И никогда бы не почувствовала. Напрасно снова надеяться. Но даже знание этого не изменило его чувств. -Это правда, - сказал он. -Что бы ты ни выбрала, это будет правильно, если ты выбираешь сердцем. Потому что твое сердце состоит из добра. Она рассмеялась, но в ее взгляде мелькнула тоска. -Мне и не представить, чтобы я обладала такой верой в себя, какая есть у тебя. И я не очень понимаю. Я всегда отмахивалась от тебя. Была такой снисходительной и... -Нет. Ты всегда была добра ко мне. Возможно, даже лучше, чем я того заслуживал. -Мы оба знаем, что это неправда. -Ты никогда не просила, чтобы меня сделали. Не просила моих чувств к тебе. Ты не выбирала ничего из этого, так же как и я. Ты прекрасно проводила время со своими подругами. Но ты все равно разговаривала со мной. Однажды ты назвала меня храбрым. Даже если это была просто жалость... это что-то значило. -Кен, я…- Она покачала головой, вытерла глаза и сделала еще один вдох. - Мы можем поговорить позже. Пойдем. Они собирались отправиться вместе. В ее дом. Несмотря на весь страх и растерянность, в его груди, как фейерверк, вспыхнула радость. Он забрался в седло и протянул ей руку. -Садись со мной. Я отвезу тебя домой. -О... вообще-то я одолжила фургон, - она показала на огромный розовый фургон у края пляжа с надписью "Идеальные пионы Флористки Барби" на боку. -Я подумала, что могу повести его, а вы с Тимоти спрячетесь в кузове. -О. -То есть, поскольку вам может угрожать опасность... -Точно. В этом есть смысл, - он снова спешился и пошел за ней к фургону. Она открыла кузов, и они с Тимоти забрались внутрь. В задней части фургона было большое открытое пространство, предназначенное для перевозки большого количества цветов, хотя Тимоти все равно пришлось потесниться, чтобы уместиться. Барби захлопнула дверцу и добралась до водительского кресла. Двигатель заурчал, и машина выехала на улицу. Кен сидел на полу фургона, прислонившись к боку Тимоти, и чувствовал низкий гул и вибрацию двигателя. Он видел только затылок Барби, ее светлые волосы спадали свободными волнами. Даже затылок у нее был красивый. -Я причиняю тебе дополнительные трудности. -Это не твоя вина, Тимоти. -Даже так. Я не хочу, чтобы ты страдал из-за меня. Возможно, лучше мне вернуться в свое королевство. -Но тебе там не нравилось, - напомнил Кен, ощутив, как будто его горло сдавило. - Ты говорил, что хочешь остаться тут. Со мной. -Хочу. Мои желания - не главная моя забота. -Я хочу, чтобы ты остался, - тихо сказал он. -Потому что я люблю тебя. -Я тоже тебя люблю. Кен обнял его за шею и прижался к нему, пока Барби вела машину. Она явно спешила. Все волнениях происходили из-за него. Может, обращение к генеральному директору Маттел и было ошибкой. Но чувствовал, что потерять Тимоти теперь, означало бы больше, чем потерять друга. Это означало бы капитуляцию. Это означало бы... Голос Крутого Кена эхом отдавался в его голове: Внутри все постоянно синее. Просто пустота и синева, как небо. Кен не мог сдаться. Даже если это было эгоистично. Он должен держаться за то, что знал.