Опрометчивость и нерушимость l Precipitate & Indissoluble

      Чистейшее везение, что рана оказалась не настолько глубокой, чтобы понадобились швы. Хотя довольно близко к тому. Уилла все равно заставили остаться в палате на ночь, чтобы «понаблюдать». — Что вы там собрались «наблюдать»? — спорил он с медсестрой, выслушивавшей его скорее безразлично, чем заинтересовано. — Вас одарили брачной меткой, — ответила она, сохраняя заслуживающее высшей похвалы спокойствие. — Стандартная процедура. — Ничего мне не «дарили», — недовольно проворчал Уилл: помимо прочего вернулась и боль, поскольку действие лекарств ослабевало. — Уверен, в моей карте черным по белому найдете — я бета. Думаете, каким-то магическим образом я в свои тридцать с лишним омегой стану? — Нет, — поспешно отозвалась она. — Просто… Довольно необычная ситуация. Предпочтительнее ее проконтролировать. Дождитесь утра, пожалуйста. Дольше вас не станут задерживать.       Разговор шел по кругу довольно долго, прежде чем Уилл наконец сдался. Следовало догадаться: бесполезно пытаться переспорить сотрудницу из отделения неотложной помощи. Но упрямство — это черта характера, от которой довольно трудно откреститься.       Неожиданно, но по утру его встретил Кроуфорд. С не допускающим возражений предложением разделить завтрак. Уиллу не предоставили выбора, так что, конечно, он согласился. — Итак… — неловко начал Джек. — Думаю, их беспокоило, а не вырастет ли у меня матка за ночь, — перебил Уилл. — Как видишь…       Это действительно разрядило обстановку — Кроуфорд засмеялся. — Обычное дело, поверь мне. — Уилл поднял взгляд, но на Джека все равно не смотрел. — И все же. Что там произошло? Что случилось? — Я… — он снова уставился в тарелку, вяло гоняя вилкой яичницу. — Понятия не имею. — Рассказывай по порядку, как все было. — Приехал. Постучал. — Уилл отложил приборы в сторону. — Вышел Ганнибал. Выглядел он, кстати, откровенно дерьмово. Похоже, очень мне удивился. — В здравом уме? — Вначале да. Он сказал что-то… Что-то на тему того, что меня тут быть не должно. И звучал странно. Я собирался уйти, а потом он… — Учуял тебя? — догадался Джек. Уилл недоверчиво вытаращился на него. Что-то в мимике Кроуфорда настораживало. — Я предполагал, что так оно и было. Когда доктор Лектер очнулся, он все еще был… не в себе. В ярости. Но довольно быстро оклемался. — Боже, он в порядке?.. — Уилл, — Джек одернул его, призывая сосредоточиться. — Он пришел в себя, потому что перед пробуждением я целый час убил на то, чтобы уничтожить любые следы твоего запаха на его территории. — Мой… запах? — Уилл поднял руку и ткнулся себе в подмышку, чтобы проверить, насколько от него пахнет. — В смысле как феромоны? — Он не особо впечатлился. — Я что, тоже пахну? — Вообще у всего есть свой запах. Отсутствие феромонов у бет все равно позволяет им иметь… что-то уникальное. Лектер отличается чрезвычайно чувствительным обонянием, даже для альфы. Полагаю, для него такие вещи более очевидны. — Я что, — Уилл огляделся по сторонам и наклонился ближе, понизив голос, — пахну как омега?       Джек казался человеком в шаге от импульсивного убийства в состоянии аффекта. И момент осознания, что хождение вокруг да около никому не помогает, тоже проступил на его лице довольно явно. Он не ответил. Сказал лишь: — Ты отключил Лектеру мозги и отправил его в гон. Ты — триггер. — Что, прости? — уточнил он спустя несколько долгих секунд молчания, избавившись от белой пелены перед глазами и звона в ушах. — Он сказал, что по его циклу в ближайшие месяцы вообще гона не должно было быть. Вполне объясняет, почему срок «больничного» затянулся. — О боже, — пробормотал Уилл, схватившись за голову, — все это еще и моя вина? — Как ты, черт тебя дери, умудряешься все так извратить? Уилл, посмотри на меня. — Джек дождался, пока собеседник соберется с силами и поднимет голову. — Ты ни в чем не виноват. Если альфа бывает агрессивен во время гона и не контролирует себя, предупредить окружающих — его ответственность. — И почему же он этого не сделал?       Джек снова ушел от ответа. Лишь отмахнулся: — Лектер все равно захочет с тобой поговорить. Думаю, напрямую и обсудите. — Неужели он все еще?.. — осенило Уилла. Кроуфорд кивнул. — Это очень плохо?       Джек скорчил такую мину, что, очевидно, да, Ганнибал был не просто плох. Вся ситуация была откровенным дерьмом. — Без пары это никогда не бывает приятным уикендом. Но предполагаю, что дела обстоят значительно хуже, когда напрямую сталкиваешься с причиной. — Уилл молчал достаточно долго, чтобы Джек уловил ход его мыслей. — Даже не вздумай озвучивать то, что вертится у тебя в голове. — Ну, он явно заинтересован… — вяло запротестовал Уилл. — Потрать время на долгий и скрупулезный анализ повода об этом, нахрен, задумываться. — Я просто не хочу, — признался наконец Уилл, — чтобы он страдал. И все. — Несущественная причина, — проворчал Джек. — К тому же, он отказался от любой предложенной помощи.       Уилл сопроводил сказанное таким взглядом, что Кроуфорд был вынужден пояснить, что именно предлагал: доставку еды и воды. — Он что, кающийся в своих грехах монах? — пробормотал Уилл. — Не хочешь доставлять больше неудобств, жди, пока он сам к тебе явится, — категорично заявил Джек. — Не вздумай снова туда соваться.       Уиллу осталось только смириться.       Лишь спустя три дня, наполненные сводящей с ума затяжной тревогой, Ганнибал вынырнул из поглотившего его разум гона и вернулся в Куантико. Они пересеклись в коридоре, и Уиллу тоже понадобилось три. Просто не дня. Взгляда. Трижды удостовериться, что глаза его не обманывают. — Вы настоящий? — уточнил он у мужчины и двух термосов в его руках. — Насколько мне известно, это так, — отозвался Лектер с призраком улыбки на губах. — Отлично. Потому что этот костюм я раньше не видел и не думаю, что готов смириться с тем, как мое воображение отгаллюцинирует ваш причудливый гардероб. — Ганнибал почти что ласково протянул Уиллу один из термосов. — Скажите, что там виски?.. — Кофе, — уточнил Ганнибал, но собеседник термос всё равно принял. — Уилл, нам нужно… — Поговорить, ага, я в курсе, — перебил он, уже делая глоток.       Боже, это было намного лучше, чем быстроприготовимая жижа в комнате отдыха. Впрочем, у Ганнибала всегда и напитки, и еда были лучше, чем доступная альтернатива. От удовольствия, благодарности и, совсем немного, наслаждения — глаза закрылись сами собой. Когда Уилл снова посмотрел на Ганнибала, его обычно безэмоционально-вежливое лицо все еще хранило след этой странной эмоции. Что заставило Уилла подумать — ему стоило бы получше держать себя в руках. — Эм… Поговорить — сейчас? — неуверенно сглотнул он. — Если Джек свободен, — прозвучало задумчиво.       Ганнибал уже развернулся, собираясь уйти, но Уилл положил руку ему на плечо, чтобы остановить. — Стоп-стоп. Джек? А он тут на кой черт?       Ганнибал перевел взгляд на кисть Уилла на своем плече, и тот рывком убрал ее. — Я на вас напал, Уилл. Уверен, к лучшему, если нашу беседу будет сопровождать непредвзятый наблюдатель. — Возможно, — вынужден был согласиться Уилл.       Так что, когда Ганнибал ушел дальше по коридору, Уилл не остановил его, но послушно следовал по пятам.       Повезло, Кроуфорд не был занят, так что все они оказались в комнате для допросов. Некая иллюзия уединения, поскольку они не видели Джека по ту сторону стекла, но оба знали, что он там. — Неловко как-то, — пробормотал Уилл, барабаня пальцами по столу. — Место, — уточнил севший напротив Ганнибал, — или обстоятельства? — Да, — отозвался он. — Уилл. — Ганнибал как будто весь сдулся и уменьшился, насколько это вообще можно было сказать о человеке его комплекции. — Извинений недостаточно, и я не знаю, как я мог бы должным образом донести суть своего раскаяния. Я искренне сожалею о случившемся. — Почему? — Мне казалось, все очевидно, — Ганнибал и правда казался слегка шокированным. — Но если хотите услышать, как я произношу это вслух… — Неа, я не о том. — Уилл отмахнулся. — Почему это вообще произошло? У вас в принципе настолько агрессивно… — слово застряло у него в горле. — Интенсивный гон, — услужливо сказал это вместо него Ганнибал. — Раньше такого не случалось. С другой стороны, с подобным вне привычного расписания я также ранее не сталкивался. Так что не могу говорить с уверенностью.       Пока Лектер объяснял, его взгляд то и дело останавливался на белой повязке, скрывавшей еще не заживший след на шее Уилла. — И это действительно спровоцировано… — он не мог заставить себя закончить фразу, вместо этого заполнив паузу глотком кофе — действительно очень хорошего кофе.       К счастью или к сожалению, Ганнибал проблем собеседника с подбором слов и озвучением оных не испытывал: — Вами, да. — Ага… Что возвращает нас к «почему». От меня как-то по-особенному хорошо пахнет или в чем дело? — Ваш запах не лучше и не хуже, чем запах любой другой беты. — Он гипнотизировал взглядом шею Уилла. — Значит, я пахну так же, как все остальные. — Этого я не говорил. — Тогда… — Это начинало раздражать — склонность Ганнибала бродить вокруг до около и жонглировать словами. — Чем же я тогда пахну? Мокрой собакой?       Лектер закрыл глаза и глубоко вдохнул. «По крайней мере на этот раз он рот закрытым держит», — подумал Уилл. — Ручей. Лес. Машинное масло. Свежая рыба. Нервный пот. — Ганнибал открыл глаза, выглядел он крайне расстеряно. — Да, есть что-то и от собак. — Вам что, рыбьи кишки нравятся? — перебил Уилл, прежде чем Ганнибал успел бы высказать всё, что он обнаружил. — Окей, примерно так и пахну, понял. Может, если я буду пользоваться дезодорантом, чтобы заглушить это, или еще чем-нибудь таким, это поможет? — Я ценю вашу попытку, но это работает иначе. Блокаторы феромонов с запахом самим по себе ничего сделать не могут. А менять его или скрывать совсем довольно бессмысленно. — Почему? Насколько я понял, проблема в том, что вы его чуете. — Уилл. — Они все же встречаются глазами, и Уилл понимает, что не может отвести взгляд. — Запах леса и воды оказывает на меня определенное влияние не потому, что он мне нравится. А потому что он ваш.       Все встало на свои места. И Уилл не успел закрыть рот, прежде чем вопрос сам собой сорвался с языка. — Ганнибал, вы что… Влюблены в меня? — С момента встречи, да, — честно ответил он.       Ощущение было такое, словно кто-то резко ударил его в живот. Уилл пытался, но не мог подобрать слов. Так что он обратился к старому доброму методу — прямолинейной откровенности: — Понятия не имею, как реагировать. — Вы испытываете отвращение? — Конечно нет, — Уилл вскинулся и посмотрел перед собой расширившимися глазами, — неужели ты думаешь, я такой человек, чтобы… — Гнев? Ненависть? — перебил его Ганнибал. — Нет, — выдохнул Уилл.       И уж в этом он точно уверен, в отличие от всего остального. Никакой ненависти. — Тогда и не нужно никак реагировать. — Это действительно нормально? — Уилл нахмурился. — Моим намерением было предоставить исчерпывающие объяснения произошедшего, — холодно отчеканил Ганнибал. — А не требовать какого-либо ответа. — Ты бы когда-нибудь рассказал мне, — пробормотал Уилл, и его голос звучал очень тихо, — если вы всего этого бы не случилось?       Обычно крайне словоохотливый Ганнибал некоторое время напряженно молчал. — Рисковать установившимися взаимоотношениями не входило в мои планы. Так что нет, у меня не было намерения озвучивать это.       Уилл был возмущен. Возмущен тем, насколько смиренным казался Ганнибал перед своим предположением единственного неизбежного результата подобного «риска». На мгновение он забыл, почему они вообще начали этот разговор. — Сдаешься без причины, — фыркнул он. — Никогда бы не подумал, что ты из той категории, что так легко признает поражение и размахивает белым флагом.       Взгляд Ганнибала стал острее. — И что ты хочешь этим сказать, Уилл?       Тут же вернулось понимание, что разговор, вообще-то, сейчас шел не об этом. — Эм… Я… — Взгляд Ганнибала снова скользнул на шею, и все то, что Уилл собирался выдать, куда-то испарилось. — Окей, смотрите сколько захочется, — он поднял руку и указал пальцем на повязку, — на дело зубов своих. Только поясните, это из-за чувства вины или просто потому, что не терпится увидеть оставленный вами след?       Когда Лектер поднял голову, его красновато-карие глаза казались на тон ярче, чем обычно. — Безусловно, — медленно отозвался он, и слово стекало с его языка медленно, как мед.       Уилл нервно сглотнул. Он позволил своей ладони приблизиться и скользнул пальцами под повязку рядом с лентой, удерживающей края. Когда он поднялся с места, ему казалось, что его тело двигается, как марионетка, управляемое кем-то другим. Ганнибал тоже встал вслед за ним.       Едва ли любой из них слышал, как Джек колотил по стеклу окна в смежной комнате. Медленно стянув повязку, Уилл повернулся боком и склонился вперед, чтобы полностью обнажить метку.       Ганнибал двигался бесшумно. В одно мгновение он стоял на месте, а в следующее — уже прижимал Уилла к стене. Рука с силой удерживала голову Уилла наклоненной, чтобы открыть доступ к шее. Травмированной кожи коснулся горячий воздух. Ганнибал разжал челюсти и наклонился, тяжело дыша. Зубы приблизились вплотную, следом потянулся язык.       Далее — лишь порыв ветра. Ганнибала с силой оттащили от него в сторону. Кто-то обхватил Уилла за плечи и вывел прочь. Хлопнула дверь в комнату допросов. В этот раз Ганнибал хотя бы не чувствовал потребности вновь наброситься. — В своем уме? — прорычал Джек, лицо его исказила ярость. — Какого хрена ты делаешь? — Я… — Уилл вздрогнул, осознавая, что он чуть не натворил. — Я не знаю… — Ты его опять спровоцировать вздумал? — Нет, конечно! — с трудом выдавил Уилл. — Я лишь… — он прислонился к стене. — Я понятия не имею, что на меня нашло. — Послушай, Уилл. — Джек едва заметно смягчился. — Я не собираюсь поучать, тебя, мол, следи за собой, держи себя в руках в его присутствии. Это не твоя зона ответственности. Даже близко нет. Но, может, не стоит все же так откровенно демонстрировать след от укуса, которым он тебя наградил, когда его гон только-только сошел на нет? — Уилл кивнул, как болванчик. — Но если ты всерьез планируешь рассматривать, такую возможность, как отношения с… — Мы не будем это обсуждать, — оборвал его Уилл, прежде чем тот закончил мысль. Джек вздохнул, но отступил: — Просто не будь мудаком, Уилл. — Понял. — И возвращайся к работе. Лектер присоединится, как только остынет.       «Остынет». Это напомнило ему… — Мой кофе внутри остался.       Взгляд, которым его наградил Кроуфорд, был настолько убийственный, что мог бы положить весь участок, но, к чести Джека, термос он все же Уиллу достал.