Наводнение

      В зале театра «Эпиклез» стояла гробовая тишина, несмотря на то, что он был забит под завязку. На невероятное судебное заседание стеклись все жители Фонтейна, кому не хватило места — толпились в коридорах и весь процесс выглядывали из-за плеч впереди стоящих, чтобы увидеть происходящее своими глазами и передать тем, кто стоял сзади, а те дальше, на улицу, куда продолжали прибывать люди.       Теперь же все замолчали, как по команде.       — Вам есть что сказать в своё оправдание, — раскатистый, безжалостный голос судьи был обращён к фигуре, сжавшейся на месте для обвиняемых, — госпожа Фурина?       — Ты не можешь так поступить со мной, — бормотала Архонт, не обращая внимания на сотни любопытных глаз внизу. Обняв себя руками, она подняла голову, взглянула на Нёвиллета и тут же перевела взгляд в противоположную сторону и выше, туда, где стояла всегда до сегодняшнего дня и где отныне было пусто. — Ты не можешь, Нёвиллет.       — Это всё? — ему уже не было интересно устраиваемое представление, хотелось перейти к главной кульминации. Вероятно, им управляли выработанные за годы привычки, необходимость пройти через бессмысленный судебный процесс, когда судить ложных богов он мог позволить себе и без этой мишуры.       Набравшись смелости и зажмурившись, Фокалорс крикнула в отчаянии:       — Оратрис не обвинит меня! Я создала её!       Затаившие дыхание люди переводили взгляды с Архонта на судью и обратно, не зная, что им делать. Богиня была драматичной театралкой, может не слишком уважаемой и всё же любимой, а месье Верховный судья всегда воспринимался как истинный лидер за её спиной. Его словам веры было больше, но если сейчас он судил на глазах у всего Фонтейна саму госпожу Фурину, то происходило что-то определённо из ряда вон выходящее, беспрецендентное. Опасное настолько, что уносить бы ноги, если бы не окружившие толпу жандарматоны.       — С помощью Гнозиса, не так ли? — Нёвиллет упёрся локтем в подлокотник, откидываясь, закинул ногу на ногу. — Госпожа Фурина, было ли вам известно при создании Оратрис Меканик д’Анализ Кардиналь, что вы используете силы, насильно отнятые у Гидро дракона и заточенные впоследствии в вашем Сердце Бога?       — Я… Н-не знаю… — отшатнувшись от края балкона, она затравленно бегала глазами по любопытствующим лицам граждан, которые смешались для неё в одну страшную гримасу.       — Да или нет, госпожа Фурина? — ответа не последовало. — Хорошо, другой вопрос. Принимая божественные силы от Селестии, знали ли вы, госпожа Фурина, как они были ей получены?       — Н-нет… — Фокалорс посмотрела на Нёвиллета, взирающего на неё с презрением. — Я… я ведь это не выбирала… я только…       — Это не твоя вина, — его голос вдруг растерял всю жёсткость, стал по-родительски строгим, но лишь из желания, чтобы его услышали. — Но твоя ответственность. И тебе принимать последствия.       Вздрогнув от услышанного, Фокалорс кинулась было к двери в коридор, но перед ней, отрезая путь к отступлению, возникла Арлекино, которую никто не мог увидеть кроме Нёвиллета с его места. Пятясь назад, Архонт закричала не своим перепуганным голосом:       — Нёвиллет! Ты не можешь! — со слезами в разноцветных глазах обернулась на него. — Ты не можешь судить меня!       Игнорируя её крики и поднявшись с места, Верховный судья Фонтейна безучастно оглядел молчавших граждан. Они должны были понимать, к чему всё шло. Не могли не понимать.       — Сегодня Оратрис Меканик д’Анализ Кардиналь не будет выносить свой вердикт, — толпа удивлённо вздохнула, все зашептались, косясь на потухший механизм на сцене. Нёвиллет протянул вперёд руку ладонью вверх, чтобы продемонстрировать зрителям сияющее оттенками голубого Гидро Сердце Бога. — Она не может работать без подспорья. Поэтому вердикт по делу госпожи Фурины буду выносить я.       — Нёвиллет… — упав на колени, Фокалорс сложила перед собой руки в умоляющем жесте. Испуганная маленькая девочка, которая забыла, что могла сопротивляться, хотя бы попытаться. Ему так и не удалось научить её вести себя подобающе статусу. — Прошу, прошу-прошу-прошу!       Нёвиллет взглянул на неё с интересом:       — О чём?       — О… О… — было видно, как мелко тряслись её плечи. — О великодушии?       Интерес угас.       — В зале суда есть только справедливость. Тебе стоило давно это запомнить.       — Нёвиллет!       — Достаточно! — от его резкого окрика Фокалорс всхлипнула и замолчала. — Именем Семерых Владык-драконов за всё причинённое нам зло, нарушение баланса сил Стихий и изменение порядка, я, Владыка Гидро драконов, приговариваю госпожу Гидро Архонта Фокалорс… — он перевёл взгляд с толпы на неё, — …к смерти.       — НЕТ! Нет-нет-нет, Нёвиллет! НЁВИЛЛЕТ!       — Сердце Бога будет уничтожено, а его силы возвращены владельцу, — закончил Нёвиллет, словно не слышавший отчаянных мольб, и кивнул Арлекино за спиной разрыдавшейся Фокалорс, неспособной больше защитить себя: — Приговор будет приведён в исполнение немедленно.       Волны шёпота прокатились по залу, нарастая с каждой секундой:       — Что?!       — Что это было?       — Владыка драконов? О чём он?       — Кто-то понял, сейчас что, умрёт Фурина?       — Что нам делать, где её казнят?       — Её уводят! На улицу!       — На улицу!       Человеческие ручейки устремились к выходу из театра «Эпиклез»; людей было так много и они так нервничали, что если кто-то падал в толпе, то у него не было шансов подняться — его мгновенно затаптывали. Огибая здание театра, слепая толпа тянулась ко входу в крепость Меропид, путь к которому лежал через узкий мост. Шум водопадов из всех вод Фонтейна, стремящихся обогатить фонтан Люсин, оглушал; войти на мост уже было нельзя — линия жандарматонов возвышалась над людьми, из-за чего приходилось выглядывать происходящее между их механическими телами; жители Фонтейна лезли на деревья, конструкции и друг друга, чтобы ничего не пропустить.       С противоположной стороны моста обратная сторона театра «Эпиклез» выглядела так, словно башня росла прямиком из огромного живого организма с тысячью рук и глаз. Нёвиллет задрал голову, чтобы в зените солнца рассмотреть архитектуру над входом в крепость, напоминающую гигантскую гильотину. Её каменное лезвие было на одном уровне высоты с вершиной театра и если бы могло сорваться, то, вероятно, проломило бы пол под ногами Нёвиллета, отрезав Меропид.        Он опустил взгляд на мост, по которому к эшафоту шла, растеряв всю гордость, Фокалорс. Вокруг столько воды, её можно достать хоть из воздуха, но примерная девочка, привыкшая паясничать и не знавшая боя, не смела ослушаться приговора. Неужели осознание истинной справедливости пришло к ней только перед ликом смерти?       Ясное небо заволокли тучи.       Остановившись перед Нёвиллетом, Фокалорс подняла к нему заплаканное лицо. Без шляпки на ветру её волосы растрепались, пока она шла от театра «Эпиклез» сквозь толпу жителей Фонтейна, те тянули руки, прощаясь с Архонтом, и умудрились дотянуться даже через жандарматонов, из-за чего парадный сюртук был изорван. Несмотря на свой жалкий вид, Фокалорс подняла подбородок выше, впервые без страха серьёзно посмотрела в глаза Нёвиллета. Спектакль закончился.       Раздался гром.       — Последнее слово?       — Спасибо.       Слово растворилось в шуме водопадов и поднявшегося ветра. Нёвиллет не ответил, понимая, что благодарила она лишь за снятое бремя, всегда её тяготившее. И то, от отчаяния.       Развернув приговорённую лицом к зрителям, он нажал на плечо Фокалорс, принудил опуститься на колени. Медленно, словно всё ещё не верила в происходящее, она склонила голову, поверженная и готовая к своей участи. Её шея была прямо под рукой Нёвиллета.       Он вскинул руку, дёрнув пальцами, словно отмахивался, и над ними в воздухе из Гидро материализовалось лезвие гильотины, повторяющее то, что было сделано из камня выше. Вода могла принять любую форму, стать острее бритвы. Опустив взгляд на сжавшуюся Фокалорс, Нёвиллет без промедления и всякой жалости обрушил приговор, совершая правосудие.       Наверное, хорошо, что он не слышал истошных людских воплей с противоположной стороны, когда голова Архонта, отделившись от тела, прокатилась по полу и упала с края в водную пучину, где встречались все воды Фонтейна. Символично. Ему не было интересно, как приняли казнь, — в его руках уже светился Гнозис. Нёвиллет извлёк пульсирующую силу Гидро, его силу, из Сердца Бога, всмотрелся в синий бесформенный шар энергии на ладони. Потерявшая оболочку клетки, она стремилась быть поглощённой своим истинным хозяином, который тоже хотел выйти из тюрьмы, где провёл слишком много времени.       — Чтобы всё исправить, — Нёвиллет направил ладонь с силой Гидро к груди, позволяя ей проникнуть в себя и вернуться к истокам, — придётся очистить воды от грязи.       По венам растеклось тепло элементальной энергии, забурлила сила Стихии, сливаясь и соединяясь в единое, засветились белым кончики рогов. Нёвиллет не мог принять полную форму дракона, его наказанием было человеческое тело, но он наконец ощутил давно угасшую и подавленную мощь Гидро во всей красе.       Он ощутил, что способен на всё.       Обернувшись к мосту, он увидел, как в его сторону бежали люди, прорвавшие оборону жандарматонов. Они и правда всё поняли, но было уже слишком поздно. Не колеблясь ни секунды, Нёвиллет вскинул перед собой руку и глубоко вдохнул — из недр крепости Меропид вырвался поток вод Первозданного моря, взмыл вверх к гильотине. В страхе остановились люди — выжидающе замерла вода.       Выдох.       Разрыдалось затянутое грозовыми тучами небо; готовы были обернуться вспять водопады, которым навстречу поднималась вода из самых глубин; вышедшее из заточения Первозданное море обратилось в волну высотой с театр и, по велению Нёвиллета, устремилось вперёд, чтобы смыть человеческие жизни.       Он был способен на всё. Даже утопить целиком Фонтейн и всех его жителей.

***

      Кур-де-Фонтейн стремительно погружался под воду, льющуюся с неба, пробивающую трубы и рвущуюся в город со всех сторон. Охваченные паникой люди пытались спастись, но первые же смельчаки, бросившиеся наперекор потокам воды, растворились в ней безвозвратно — огромная концентрация вод Первозданного моря делала своё дело. Бежать можно было только от стремительно поднимающегося уровня воды, не надеясь добраться до лодок и не рассчитывая на возможность переплыть неудобный участок.       Куда бы ни кидались люди в обнесённом высокими стенами городе — везде их ждала смерть.       От их воплей и повсеместного грохота Навия совершенно не соображала. Она никак не могла принять происходящее, поверить в то, что пророчество оказалось реальной угрозой, даже когда Клоринда упрямо тащила её за руку по лестнице к дворцу Мермония. Всё происходило слишком быстро: ночью она получила донесение об исчезнувших детях из Дома Очага, а уже утром был объявлен арест госпожи Фурины и почти сразу в Спина-ди-Росула пришла новость, что крепость Меропид затоплена. Совсем.       Был ли у Навии вообще шанс спасти Фонтейн после того, как Гидро дракон решил поглотить его?       — Куда мы идём? — крикнула из последних сил Клоринде впереди, путаясь в юбках, пока они поднимались. Вымокшая до нитки из-за ливня одежда была тяжёлой и мешалась.       — На самую высокую точку!       — Это бессмысленно… — пробормотала Навия себе под нос.       И это осознание надорвало что-то в её душе, подкосило колени, она едва не упала на последних ступеньках, но ей было всё равно — она была готова упасть в пропасть и дать Первозданному морю поглотить себя. Она не справилась, не смогла, не успела.       После новости о затопленной крепости и осознания у них с Клориндой было немного времени помочь тем, кто не отправился на судебный процесс. Клоринда говорила ей уходить с теми, кого они сажали на аквабусы и отправляли в порт к кораблям, но Навия не слышала её. В Кур-де-Фонтейне оставались люди, их нельзя было бросить — так ей казалось. Теперь же вода лизала подошвы её туфель, преследуя по ступенькам как хищница, от которой Навия хотела инстинктивно сбежать и при том наказать себя и кинуться навстречу смерти.       До входа в Мермоний оставалось немного, когда даже сквозь оглушительный шум дождя она услышала истошный детский крик. Клоринда обернулась, поняв, что её рука опустела, увидела, как Навия уже сидела на корточках перед истерично рыдающим из-за смерти родителей ребёнком, быстро посмотрела на двери, которые могли и не открыться для них. Всего несколько секунд, чтобы затащить Навию с ребёнком или без в относительно безопасное место.       Уже дёрнувшись было в их сторону, Клоринда подняла на мгновение взгляд и замерла, не веря своим глазам: гигантские кубы воды Исследовательского института Фонтейна, которые висели в воздухе из-за гравитационной аномалии, вызванной взрывом, падали вниз как в замедленной съёмке.       И это было последнее, что она увидела, прежде чем волна, убивающая всех фонтейновцев, ударила в спину.

***

      Ризли не знал, сколько времени прошло с момента казни, но для него ощущалось вечностью. Прожив большую часть жизни в подводной крепости, ему едва ли было уютно на дирижабле, плывущем сквозь завесу дождя на огромной высоте. Иногда он опускал взгляд за борт, вниз, и у него ухало сердце от бескрайних вод, затопивших Фонтейн. Можно было увидеть макушки театра «Эпиклез», дворца Мермония, башни и пики гор, но любая высота стала теперь лишь крошечным островком в океане; серые мрачные воды, пугающие своей темнотой и стихийным движением, волновались и не собирались успокаиваться, напитываясь дождём и подземными течениями.       Толща воды гипнотизировала, заставляла думать о бездонности глубины, испытывать страх и чувство удушения от фантазий о том, как легко захлебнуться, не выплыть. Ризли охватило липкое ощущение ужаса и он отвёл взгляд, глубоко вдохнул и выдохнул, мысленно отвлекаясь.       — Хм, — Арлекино появилась рядом внезапно, встала у края борта и с напускным равнодушием посмотрела на жуткий вид их уничтоженного наводнением дома.       — Не нравится? — усмехнулся Ризли и сложил руки на груди.       — Разве мне может нравиться то, чего я так хотела избежать, — вздохнула Предвестница без тени искренности, тут же перевела тему: — Спасли мелюзин?       — А вы своих детей?       Медленно моргнув, она перевела на него нечитаемый взгляд. Кресты в глазах делали её взгляд не просто нечитаемым, а даже каким-то неживым. С ней не то, что беседы вести не хотелось — Ризли бы и чай пить не стал. Он подумал о Клоринде, удалось ли ей уйти или Навия утянула её с собой на дно, с трудом прогнал гнетущие мысли. Он ведь их предупреждал.       — А вот и месье юдекс, — прошелестела Арлекино, поднимая глаза на приближающуюся фигуру и вынуждая Ризли обернуться.       Небо ещё было серым, но дождь поредел, стоило Нёвиллету приблизиться к дирижаблю. За его спиной хвостами развевались светящиеся полы мантии, напоминая отдалённо драконьи крылья, ветер заставлял переливаться серебристый водопад волос, а глаза светились неестественным голубым цветом. Он весь был охвачен этой аурой Гидро свечения.       Нёвиллет словно плыл по воздуху и, оказавшись рядом, легко ступил на борт, как ни в чём не бывало шагнул к восхищённому Ризли и настороженной Арлекино. Его лицо не выражало никаких эмоций: ни радости от восстановления порядка, ни триумфа, ни гнева на провинившихся. Одна лишь холодная уверенность в себе и своих действиях. Остановившись перед двумя интересующими его людьми, он вызвал трость и опёрся на неё обеими руками. Вероятно, утопить целый регион отняло немало сил даже у такого на первый взгляд всесильного существа, как Гидро дракон.       — Вы ведь должны были забрать Гнозис и у вас даже была такая возможность, — неспешно проговорил Нёвиллет, отстранённо разглядывая с высоты свою работу, — но вы этого не сделали, госпожа Арлекино. У вас была причина ослушаться приказа своей ложной богини?       — Ответ в вашем вопросе, месье Нёвиллет, — Арлекино светски улыбнулась одними уголками губ, хотя поза её выдавала напряжение и готовность к бою. — Я пришла в Фатуи из-за пророчества и только. Я верила, что… — её голос утих, а взгляд обратился к разлившемуся под ними океану, — …смогу предотвратить или хотя бы отсрочить. Теперь уже это неважно.       Нёвиллет усмехнулся, обдумывая её слова, и Ризли заметил, как Арлекино сделала крошечный шаг назад. Не из страха, а для удобства выпада. Ему понадобилась доля секунды, чтобы призвать свои железные кулаки и в одно уверенное движение схватить Предвестницу за горло, поднять так, что носки её сапог оцарапали пол. Ризли предупреждающе оскалился, когда Арлекино вцепилась в его перчатку чёрными пальцами, нагревая силой Пиро металл.       — Возвращайтесь в Снежную, госпожа Арлекино, — на их возню Нёвиллет не отреагировал, продолжая диалог, словно ничего не изменилось. — Скажите Крио Архонту, что возвращение сил драконам не благосклонность, а обязанность. И что она, как и все остальные Архонты, предстанет перед судом.       — А С…Селес-стия… — прошипела Арлекино, переводя взгляд с Ризли на Нёвиллета.       — Селестия… — подняв глаза, он нашёл в сером небе летающий вдали остров. Нахмурился и импульс света прошёлся по его рогам и полам мантии, исчезая на кончиках. — Селестия ответит за всё. Ризли, отпусти госпожу Арлекино. Я уверен, её уже ждут.       Упав на колени, она упёрлась рукой в пол и схватилась второй за шею, восстанавливая дыхание. Ризли подошёл к Нёвиллету, стоящему у края борта, опёрся рядом спиной и локтями, чтобы видеть Предвестницу, но краем глаза всё равно любовался драконьим профилем.       — Что дальше? — спросил, с замиранием сердца ожидая ответ.       — Пробуждение остальных стихийных Владык. Путь через Сумеру в Инадзуму к вишапам в Энканомии. Суды и война. Конец света, — буднично проговорил Нёвиллет.       Он скосил взгляд лиловых глаз на Ризли, который ухмыльнулся и запрокинул голову, позволяя ветру трепать волосы, а Нёвиллету — получше рассмотреть его шрам вдоль шеи, уходящий в вырез рубашки. Возможно, для дракона Ризли был лишь развлечением, короткой яркой вспышкой человеческой жизни, но ради Нёвиллета и его справедливости он был готов на всё. Со всей страстью жаждал быть для него защитником, щитом и оружием, причиной не стирать человечество с лица Тейвата совсем, когда придёт время. Хотя если придётся умереть за него, то Ризли примет свою участь без раздумий.       Впрочем, что-то ему подсказывало, что Нёвиллет и не дал бы ему погибнуть.       В отличие от Гидро Архонта и всего Фонтейна.       Будущее туманно, но туман это только мельчайшие капли воды в холодном воздухе. А значит, Нёвиллет сможет им управлять — заставит осесть, чтобы явить миру новые порядки.