the language of love: bittersweet memories

— Так что, будешь рассказывать, что стряслось? — задаёт вопрос Джисон, не отрывая взгляда от дороги. — Почему ты решила зависать со школьницами? — Я не зависала, — фыркает Бёль, удобнее устраиваясь на пассажирском сиденье Ягуара. — Да, точно, они тусили без тебя, — усмехается он. Бёль не особо смешно. В какой-то момент она уже на полном серьёзе думала познакомиться с ними, лишь бы не быть одной и не ловить на себе их выжидающие взгляды. — Так у тебя есть какой-то план или мы просто будем ехать и засорять воздух выхлопными газами? — Сетбёль поворачивает на него голову, с любопытством разглядывая сосредоточенное лицо Джисона. — Плана нет — сплошная импровизация, — он бросает мимолётный взгляд на Бёль, снова фокусируясь на дорожных знаках. — Какая твоя любимая еда? — Ты решил заполнить анкету лучших друзей? — улыбается Бёль, всё так же глядя на Джисона. Кажется, такое пристальное внимание его смущает, так что она будет продолжать. — Не думал, что ты такая скрытная, — закатывает глаза он, перестраиваясь в соседний ряд. — У меня чизкейк, а у тебя? — Омук, наверное. — Омук? Серьёзно? — явно удивляется он, что даже задерживает взгляд на лице Сетбёль дольше, чем на одну секунду. — А что, думал я сейчас эскарго назову? — хихикает она. — Пусть будут ещё моллюски, которых обычно на рынке продают. — Да, если честно, у меня вообще не было каких-то вариантов, поэтому и спросил, — пожимает плечами он. — Тогда, я знаю, куда мы должны съездить, — уверенно произносит Джисон, расслабленно убирая одну руку с руля. — На рынок? — хихикает Бёль. — Не, это слишком просто и близко, — качает головой он. — Далековато будет, но ты ведь никуда не опаздываешь? Что ж, минимальный порог Бёль ставила себе три часа отсутствия дома. Можно и дольше, кто ей запретит? Она весело проводит время с другом — это ведь в порядке вещей. — Нет, — она наконец отрывает от него взгляд и тянется к экранчику на панели слева. — Я сделаю погромче? — всё же спрашивает разрешение и получает в ответ одобрительное «валяй». Солнце неумолимо катится за горизонт, а белый Ягуар выезжает за черту города. Бёль ужасно интересно, что придумал Джисон, но она терпеливо ждёт. Они болтают на отвлечённые темы — в основном про Нари. Предупредить Хана о том, что Сетбёль является фанаткой Фифс Элемент, показалось ей правильным решением. Но это не остановило Джисона проболтаться о некоторых секретиках Нари. Так Бёль узнала о их взаимной неприязни с Хван Хёнджином, взявшейся из ниоткуда и подпитываемой усилиями всех участников группы, включая самого Джисона. Его забавляют их перебранки. Про период стажировки Нари, как трейни, тоже было интересно послушать. Хан и Нари много времени провели вместе, ведь он был её наставником по вокалу. А тот факт, что Нари изначально была лишь танцором в подтанцовке Стрей Кидс, вообще оказался для Сетбёль сенсацией. В фандоме, конечно, ходили подобные слухи, но они ничем не подпитывались. Но Бёль не собирается рассказывать об услышанном кому-либо. Хан Джисон доверился ей, и она не может подорвать этого доверия. Хотелось бы, конечно, рассказать о чём-то из этого девочкам в их общем чате, но это будет неправильно. Она даже не показывала им совместное фото с Нари — решила, что вообще не будет никуда его выкладывать. Ведь вопросы о месте встречи посыпались бы на неё градом. Сетбёль приятно знать, что это фото вообще существует. Последний луч солнца путается в кудрявой чёлке Хан Джисона, и Бёль хочется смахнуть его с мужского лица, но она останавливает себя. …это будет очень странно. Вдалеке поблёскивает морская гладь, и Сетбёль понимает, что они добрались до ближайшего к Сеулу пляжа. — Зачем мы тут? — удивляется она, когда Джисон глушит мотор и натягивает маску на лицо. — Ты ведь хотела поесть омук и моллюсков, — обыденно отвечает он, протягивая ей запасную маску, которую только что достал из бардачка вместе со своей. Всё таки, куда бы он ни пошёл, стоит вести себя осторожно. — Ну, не на море же, — она забирает маску, натягивая на уши. — Но морских гадов надо есть на берегу. Они тут самые вкусные, — произносит он, как само собой разумеющееся. — Пошли, я ужасно проголодался. Небольшая палатка пестрит разнообразием ароматов и блюд из морских обитателей, по видимому, выловленных прямо недалеко от этого места. Помимо десяти палочек омука и контейнера моллюсков в остром соусе, Хан берёт ещё конвертик с кольцами кальмара и стаканчик с осьминогами в кляре, утверждая, что они круче любых токпокки. Все шезлонги пустуют, что совершенно неудивительно — в ноябре купальный сезон уже точно закрыт. Странно вообще, что их так и бросили тут. Но этот пляж не похож на привычные, которые к этому времени уже полностью закрыты. Кажется, что люди здесь не хотят отпускать беззаботное лето до последнего. В небольшой кафешке неподалёку от палатки с омуком играет музыка, кажется, там пляжная вечеринка. И по пустому побережью разлетаются звуки техно-музыки, которая периодически сменяется ремиксами популярных песен. — Это и правда круче, чем ток, — выносит вердикт Бёль, закидывая в рот последний кусок осьминога себе в рот, и Хан расплывается в довольной улыбке, пряча её за глотком лимонада из гуавы. — В следующий раз, ты угощаешь меня, — подмигивает он, что Сетбёль давится недожёванным куском. — Мне купить тебе чизкейк в кофейне? — она удивлённо вскидывает брови, прищуриваясь. — Нет, — усмехается он. — Ты же умеешь готовить. — Хочешь, чтобы я приготовила для тебя чизкейк? — удивляется Сетбёль, запивая вставший поперёк горла ком проклятого недожёванного осьминога. — Ага, слабо? — Джисон с вызовом смотрит на неё, вызывая лишь усмешку. — Да раз плюнуть, — ехидно щурится она. — Потом только не жалуйся, что десерты из кофейни в твоём доме больше не вкусные. — Ты сначала приготовь, а потом зазнавайся, — закатывает глаза Хан, и Бёль не сдерживается. Достаёт из полупустого пакетика колечко кальмара, швыряя его в Джисона, чем вызывает незамедлительную реакцию. — Эй, тебя не учили едой не разбрасываться? — негодует он, подбирая с шезлонга кальмара и бросая его ответно в Бёль. Но снаряд не долетает до цели: Сетбёль ловко уворачивается, попутно вытаскивая из пакета ещё одно кальмаровое кольцо и бросая его в Джисона. Хан явно не был готов к такой атаке, поэтому стойко выносит оплеуху панировочной хрустящей субстанцией. — Ты сейчас доиграешься, — он угрожающе выставляет указательный палец, а через секунду Бёль надевает на него третье колечко, несдержанно заливаясь смехом. — Ну всё, ты сама напросилась, — Джисон всё ещё бросается пустыми угрозами, а Бёль — кальмарами. — Боюсь-боюсь, — высовывает язык она, кривляясь как маленький ребёнок. — Лучше беги, Чон Сетбёль, потому что я… — очередной летучий кальмар не даёт ему закончит, попадая прямо в яблочко — в лоб. — Ну всё! — Хан резко подскакивает с шезлонга, и Бёль с визгом подрывается на ноги, делая абсолютно бесполезную попытку побега. Мужские руки обхватывают её талию, и Сетбёль не успевает вырваться. Лишь неудачно выворачивается, а через секунду уже верещит на весь пляж, колотя Джисона по спине, когда он закидывает её себе на плечо. — Пусти! — пищит она, нанося абсолютно безболезненные удары по дублёнке Джисона. — Ты сама меня вынудила, — смеётся он, придерживая её за пояс, чтобы не соскользнула. — Сейчас отправишься к своим друзьям-кальмарам. И тут до Бёль доходит, что Джисон несёт её в противоположную сторону от искрящегося радужными гирляндами прибрежного кафе. — Стой, только не в море, прошу, — голос становится таким высоким, что Сетбёль сама его не узнаёт. — Отпусти, я больше не буду. — Я уже понял, что ты коварная, — протестует он. — Нужно преподать урок. — Нет-нет-нет, — верещит она, цепляясь за мягкую кожу дублёнки, боясь, что прямо сейчас её бросят в омут с головой, как котёнка. — Там холодно, прошу, не надо! — Да брось, ты ведь с кальмарами на «ты», — усмехается он. — Вот и тусуйся с ними. — Нет, Сонни, прошу, не надо, я больше так не буду, — лепечет она, сильнее сжимая ткань дублёнки. — Я приготовлю тебе чизкейк, только отпусти. — Что ты сказала? — он останавливается, и Бёль чуть выдыхает. — Я приготовлю чизкейк, только поставь меня на землю, у меня голова кружится, — повторяет она. — Да нет, как ты меня назвала? — Сонни? — неуверенно произносит она, пожёвывая нижнюю губу, боясь, что позволила себе лишнего. — Нельзя? — Можно, — усмехается он, наконец опуская её на шуршащую под ногами гальку. Никто из них больше не смеётся. Бёль даже неловко смотреть Хану в глаза. Неужели, она своим «Сонни» сейчас всё испортила? — Это же песня, под которую Нари записывала дэнс-видео, — вдруг произносит Джисон, поворачивая голову в сторону кафешки. — Точно, она, — прислушивается Бёль, узнавая мелодию не так быстро, как Хан. Ну и музыкальный слух у неё тоже так себе. — Пойдём, — он хватает её за руку, утаскивая на звуки музыки. — Куда? Туда? — удивляется Бёль, семеня за Джисоном, то и дело спотыкаясь о слишком большие булыжники, что периодически попадаются им на пути. — Да, быстрее, пока не закончилась, — и Джисон переходит на бег, вынуждая и Сетбёль побежать. Они буквально вваливаются в кафе, заполненное пьяными людьми всех возрастов. В помещении душно, и Джисон тут же скидывает дублёнку, небрежно бросая её на спинку пустующего стула возле одного из столиков, заваленного пустыми бокалами из-под коктейлей, и оставаясь лишь в белой футболке. Бёль тоже снимает с себя тяжёлую косуху, закатывая рукава лонгслива, потому что в помещении действительно как в парилке. Кажется, это чья-то хипстерская свадьба. Девушка в белом платье с рваной асимметричной юбкой целуется посреди танцпола с парнем, одетым в странный фрак мандаринового цвета, что аж глаза режет. Все гости уже пьяны до беспамятства, что надевать маски на лица Джисон даже не предлагает — в полумраке всё равно ничерта не разобрать. В свете флюоресцентных ламп белые вещи светятся неестественным голубым неоном, и Сетбёль завидует, что футболка Джисона сейчас пестрит даже ярче, чем платье невесты. — Нам разве можно здесь находиться? — кричит ему на ухо Бёль, пока Джисон тащит её за руку к барной стойке, вновь переплетая их пальцы. — Ну, нас пока не прогоняют, — он чуть поворачивает голову, чтобы ей было слышно. — Смотри, тут есть краска, — они останавливаются около барной стойки, на которой кто-то оставил баночки с флюоресцентной краской, которой раскрашены лица и руки большинства присутствующих. — Что вам налить? — бармен появляется из ниоткуда, похоже, тоже не особо переживающий за прибытие незваных гостей. — Я за рулём, — отказывается Джисон. — Что хочешь? — обращается к Бёль, и она лишь отрицательно качает головой, не желая пить в одиночку да ещё и в присутствии Хан Джисона. — Можно нам одолжить краски? — интересуется он у бармена. — Конечно, они здесь именно за этим, — кивает бармен и отходит к парню у другого конца стойки, чтобы принять его заказ. — Что ты делаешь? — Бёль непонимающе смотрит, как Джисон окунает один из штампов в краску. — Эта кофточка тебе очень дорога? — Что за вопрос? — не понимает Бёль. — Значит будем считать, что не очень, — усмехается Джисон и, прежде чем Сетбёль успевает возразить, Хан несколько раз дотрагивается штампоп до её ключиц, оставляя пятна в виде звёздной дорожки. — Твоему звёздному имени не хватает физического воплощения, — поясняет он, рассматривая плоды своих трудов. — Ты испортил мне кофту, — негодует Бёль, понимая, что вряд ли эта химоза теперь отстирается. — Да ладно тебе, красиво ведь, — отмахивается он. — Давай, пошли, пока песня ещё не закончилась, — кивает на танцпол, но Сетбёль останавливает его: — Погоди. Тянется в кисточке с краской, окуная в оранжевый цвет. Осторожно притягивает лицо Джисона к себе за подбородок, прорисовывая непрерывную полоску над его бровью. Переходит на крыло носа, очерчивает уголок пухлых губ и завершает острой линией подбородка — этот профиль не давал ей покоя сегодня весь день. — Солнечный лучик, — говорит она, будто объясняя свои действия, и возвращает кисть на место. — Пошли уже, звёздочка, — смеётся он, наконец вытаскивая Бёль на танцпол. Песня уже заканчивается, но тут же начинается следующая, и Сетбёль не сопротивляется, когда Хан Джисон прижимает её к себе за талию, увлекая в неоновый танец пляжного бара. Так странно — быть здесь, смеяться, как ненормальные, будучи абсолютно трезвыми. Вломиться на чужую свадьбу и чувствовать себя частью пульсирующей под биты толпы, будто единый дышащий организм. Джисон отпускает её талию, и Бёль кружится на месте, держа его за руку. Всё вокруг плывёт, растекаясь фосфорическими ручьями, а вместе с кровью по венам растекается беззаботная лёгкость. Руки Джисона ловят её, когда ноги подкашиваются, и Бёль буквально валится в его объятия, утыкаясь носом в плечо. Его звонкий смех заглушает все посторонние звуки, перезвоном маленьких колокольчиков проходясь дорожкой мурашек по её затылку. Ноги теперь подкашиваются не только из-за нарушенной координации. Это так неправильно, ведь у Сетбёль есть парень. Но так приятно, когда Хан Джисон подхватывает её за поясницу, не давая рухнуть на пол и чуть задирая тонкую ткань лонгслива. В этот момент Сетбёль осознаёт, как на самом деле жарко в помещении, и кажется, что дыхание Джисона высасывает весь кислород между ними. Когда она в последний раз вот так наслаждалась простыми вещами? Не думала ни о чём, а просто жила? Ловила обычный момент, превращая его в каскад фейерверков? Сейчас как будто все клеточки внезапно превратились в нервные окончания, что даже от потока воздуха в дрожь бросает. А Джисон просто отпускает её, продолжая танцевать, будто ничего не произошло. …будто весь мир сейчас не схлопнулся до размера бешено клокочущего сердца Чон Сетбёль. — Голова кружится? — интересуется он, чуть наклоняясь к Бёль, и она вздрагивает, сама не зная от чего. — Немного, — кивает она. — Здесь душно, — произносит Джисон, а в следующую секунду уже протискивается сквозь толпу к выходу, увлекая за собой Сетбёль. Подхватывает их куртки и толкает дверь, ведущую на улицу, что Бёль прошибает токовым разрядом морской свежести. Она принимает из рук Джисона свою кожанку, тут же накидывая её на плечи. То странное чувство теперь кажется частью вечеринки, что осталась по другую сторону приморской кафешки. Будто там не свадьба, а портал в параллельное измерение. — Устала? — заботливо интересуется Джисон, запуская руки в карманы дублёнки, которую он так и не застегнул. На его профиле красуется изящная граница солнечного луча, оставленного Сетбёль. И Хан как будто только сейчас замечает его, глядя на своё отражение в окне кафе. — А ты, оказывается, художница, — разглядывает правую сторону своего лица, оценивая мазню Бёль. Сетбёль уже собирается что-то ответить, как телефон в заднем кармане вибрирует от смски. «И долго тебя ждать?» — гласит текст сообщения. Неужели Сухо всё же ждал её? — Нам долго ехать обратно? — спрашивает она, не отрывая взгляда от мобильника. — Сейчас дороги уже пустые, можем доехать часа за полтора, — Джисон отвлекается от своего отражения, выпрямляясь. — Какие-то проблемы? — Нет, всё нормально, — улыбается она. — Поедем обратно? По выражению лица Джисона на секунду кажется, будто он немного разочарован. Но Хан не настаивает на обратном, улыбаясь ей в ответ с обыденным «поехали».

***

Свет в квартире выключен. Бёль осторожно снимает верхнюю одежду, сразу же прошмыгивая в ванную комнату. Судя по обуви в коридоре, Сухо дома и скорее всего уже спит — так ждал её, что не дождался. В отражении на неё смотрят усталые глаза, в которых ещё поблёскивают люминесцентные огоньки сегодняшнего вечера. Пока они ехали обратно, Бёль не чувствовала какой-то скованности в присутствии Джисона. Может, это и есть дружба? Когда вам комфортно друг с другом не только веселиться, но и молчать. Кажется, она уснула на какое-то время — день был долгий, и поездка к морю вымотала не на шутку. Может, они молчали, потому что Бёль спала? Теперь их спонтанная вылазка кажется сном. Только нарисованные Джисоном звёзды на её кофте напоминают о том, что это всё же было наяву. Лонгслив летит в корзину с грязным бельём, а Сетбёль включает в душе воду, чтобы немного освежиться. Хочется смыть с себя усталость, но не хочется избавляться от ощущения чужих прикосновений. И когда с ней в последний раз было такое? Насухо вытирает тело махровым полотенцем и уже собирается отправиться спать, как останавливается, оборачиваясь на корзину, на дне которой лежит комок сегодняшних воспоминаний. Нет, всё же Сетбёль пока не готова просто стереть их из памяти. Вытаскивает кофту, поднося к лицу — пахнет древесиной, как будто Джисон пропитал своим запахом не только её одежду. И всё же, они слишком близко танцевали. На лице появляется глупая улыбка, а в голове мелькает мысль: "Неужели я теперь не одна?". — Думал, ты уже не вернёшься, — бубнит сквозь сон Сухо, и Бёль замирает на полпути, так и не оставив поцелуя на его щеке. — Прости, что разбудила, — шепчет она, кладя руку ему на плечо, которую Сухо тут же пытается скинуть. Вот так в одну секунду она возвращается в реальность. — Спокойной ночи, — всё же произносит Сетбёль, укладываясь на самый край кровати, чтобы не соприкасаться с Сухо спинами. — Ага, — безразлично хмыкает он, проваливаясь в беззаботный сон и оставляя Сетбёль шмыгать носом, пока усталость не забирает и её.