Новая модель

Мне ничего не помеха - я буду сверху, А ты будешь просто выполнять Капризы, приказы, а нет - будешь связан. Тебя мне придется наказать. ParanoЯ, Я буду сверху©

Просыпался Джерри настороженно: огляделся, не спеша с выводами о том, что всё в порядке, раз открыл глаза, сверил дату и время, но – пронесло. И чувствовал он себя после вчерашнего на удивление хорошо, голова была ясной, только болела немного, и во рту было сухо. Когда утолил жажду, боль отпустила. На протяжении дня Джерри полностью игнорировал Оскара, рассчитывал на то, что, может, так тому станет скучно, и он наконец-то отстанет и уйдёт. Но Шулейман и сам не особо настаивал на общении, что было и неожиданно и проблемно, и, если подумать и вспомнить былое, ожидаемо – это к нему, к Джерри, Оскар цеплялся всякий раз, как он попадал в поле его зрения, а раньше, с Томом, мог подолгу не обращать на него никакого внимания, словно вовсе забывал, что тот существует. Да и с ним, с Джерри, он мог просто сидеть рядом или в одной комнате и заниматься своими делами. На второй день молчаливого сожительства стало понятно, что тактика игнорирования не работает, Оскар вполне мог сам себя развлечь и в сторону двери не двигался. А другого конкретного плана, как избавиться от него, на данном этапе у Джерри не было. Или нужно было смириться и продолжать терпеть его около себя и быть впредь ещё осторожнее, чего не очень хотелось, ни к чему лишнее напряжение. Или прибегнуть к хитрости или подлости, чтобы выдворить наглого оккупанта со своей территории, но тут ещё придумать нужно, что именно предпринимать. Не в полицию же обращаться за помощью. Из жизненного стиля Шулеймана, его рассказов и того, что он до сих пор не побывал за решёткой, можно было сделать вывод, что заявлять на него в правоохранительные органы бесполезно, сам останется в дураках, а этого Джерри не хотел. Джерри прошёлся по квартире, оценивая, пора ли уже вызывать домработницу, заглянул в открытую настежь гостевую, где сейчас не было навязчивого гостя, и встал на пороге. И руки опустились, и внутри поднялось раздражение. Шулейман превратил комнату в сущий хаос, всюду был бардак, начиная от кровати, которая сейчас больше походила на гнездо, и заканчивая подоконниками, которые тот тоже захламил и облил кофе. Да даже стекло в одном из окон он заляпал тем же кофе почти доверху! Дверцы шкафа были небрежно открыты и брошены, куча вещей была разбросана по полу ровным слоем, около шкафа валялся чемодан. Джерри совсем не был помешан на порядке и чистоте, но такой хаос, наведённый в его любимом доме другим человеком, выводил из себя. Он глубоко вдохнул и выдохнул, успокаивая нервы и сердце. Шулейман определённо не стоит того, чтобы из-за него изводить себя. А бардак – любой бардак можно устранить. Другой вопрос – как устранить от себя его вечно пьяного создателя, приставшего пиявкой? Взгляд упал на прозрачный маленький пакетик среди прочего бардака на тумбочке. А в пакетике угадывались кругляши. Оглянувшись и прислушавшись, не идёт ли доктор-пьяница, Джерри прошёл через комнату и взял пакетик. Таблетки в нём были похожи на те, которыми когда-то Шулейман накормил Тома, а значит, они явно обладали теми же свойствами, остались с его «спецзаказа». Всего в пакетике было семь таблеток. Ждали своего часа, чтобы взорвать мозг. Оскар говорил, что этот препарат сильнее. Взяв это во внимание, помня, что Том принял три, и сопоставив свой и Шулеймана вес, Джерри отмерил четыре таблетки, убрал их в карман, забрал початую бутылку коньяка и покинул спальню. На кухне он раскрошил таблетки в порошок, всыпал его в бутылку, хорошенько встряхнул и оставил её там. Вряд ли Шулейман помнит, где кинул её. Так, если Шулейман выпьет волшебный коктейль, появятся сразу несколько путей, как от него избавиться, а которым пойти – покажет время и обстоятельства. И маленькую месть тоже никто не отменял. Вскоре раздался крик Оскара: - Ты не видел мой коньяк? Экзамен на внимательность он не пришёл. Прекрасно. Эта информация в копилочке знаний не будет лишней, на всякий случай. - Тебе надо, ты и ищи, - также громко ответил Джерри. Шулейман появился в поле зрения, зашёл в гостиную. - Ты снова со мной разговариваешь? – произнёс он. – Чудно. А то я уже волноваться начал, что у тебя на фоне сексуальных переживаний речевой центр отказал. Или таблетки бракованные оказались. Всякое бывает. - Если волнуешься, зачем тогда накормил меня этой дрянью? Я же и умереть мог. В прошлый раз ты сам говорил, что долго не мог меня разбудить, но при этом догадался повторить, ещё и более сильный препарат выбрал. - Тебе плохо было в этот раз? – резонно и абсолютно спокойно поинтересовался Шулейман. - Нет, не было, ни в процессе, ни после, я видел. В чём причина твоего недовольства? - В том, что могло быть иначе. И – мне не нравится, когда меня без моего ведома накачивают наркотой. - Окей, в следующий раз спрошу. - В следующий раз? – переспросил Джерри с такой интонацией, чтобы было понятно, что никакого следующего раза не будет и быть не может. - Да, - всё также спокойно кивнул Оскар. – Тебе же понравилось, - он улыбнулся, подошёл. – А если будешь хорошо себя вести, покажу, как круто с ними может быть. - Хорошо себя вести, в твоём понимании – это обдолбаться и отдаться тебе? - Если соберёшься мне отдаться, лучше прими это решение на трезвую голову, чтобы без истерики наутро. - Ты заботишься о моём душевном равновесии? Я сплю? - А ты спишь и видишь, чтобы я о тебе позаботился? – с ухмылкой поинтересовался Оскар. - Да, - неожиданно для него безо всякой иронии согласился Джерри. – Хочешь узнать, о какой заботе я мечтаю? – посмотрел на него проникновенно снизу. - Давай. Джерри встал, шагнул к нему близко. - Я мечтаю о том, мне снится, что я просыпаюсь, а ты… навсегда исчез из моей жизни. Оскар беззвучно усмехнулся, склонился к нему и шепнул на ухо: - Врёшь, - и взял рукой за поясницу. Джерри упёрся ладонями ему в грудь. - Что-то в твоих действиях в мой адрес всё больше не того подтекста. Тебе определённо пора возвращаться к привычной жизни, в Ниццу к проституткам. А то, боюсь, сбудется не мой сон, а мой кошмар – проснусь и обнаружу, что ты мне куда-нибудь вставил. - Всё-таки недолечили тебя, и секс с мужчиной по-прежнему остаётся твоим самым страшным кошмаром? Так не надо было давать за место под солнцем. Мог бы ко мне по старой памяти обратиться, я бы и за так помог. А уж благодарить меня за это или нет – твоё дело. Джерри несколько опешил. Он полагал, что Оскар не такая уж бездушная скотина, какой кажется или хочет казаться, и при правильном подходе с него можно немало поиметь, о чём, увы, так и не догадался Том, но вот так услышать это от него самого. В глаза. Самым простым текстом. Но внешне он не дрогнул и спросил в ответ: - А что взамен? Пожизненное рабство у тебя? - Интересные у тебя фантазии. - Это воспоминания. - В таком случае ты сейчас должен быть у меня дома на цепи, поскольку вольную я тебе не давал. Или ты не знаешь определение слова «рабство»? - И вот мы плавно перешли к твоим фантазиям, - покивал Джерри и сложил руки на груди, повторяя позу Оскара. – Избавь меня от них, хорошо? Нет ни малейшего желания слушать это и тем более участвовать. - Окей, обсудим в другой раз. А сейчас вернёмся к первоначальному незакрытому вопросу – где мой коньяк? Спрятал? Вылил снова? - А смысл? Ты всё равно купишь новый. - Действительно, - согласно кивнул Шулейман. – Никак не могу привыкнуть к тому, что ты научился думать, тем более на опережение. Может, поможешь найти, раз такой умный? - Для того, чтобы что-то найти, нужно думать как предмет поиска, а у тебя в данном случае это получится куда лучше. Но впоследствии Джерри сдался, поскольку ему надоел этот бессмысленный разговор, тянущий время, и отправился помогать искать «потерянную» бутылку. Ожидаемо, она нашлась на кухне, где он её и оставил. - Эта? – спросил Джерри, подняв бутылку, и поставил её на стол, когда Оскар возник в дверном проёме. Шулейман молча подошёл, взял её, цепко и бегло глянув на этикетку, и глотнул из горла. - И как она сюда попала? – проговорил он, вновь глянув на этикетку, сделал ещё один глоток и протянул бутылку Джерри. – Будешь? - Нет. - Яду подсыпал, что ли? - И как ты догадался? Весь план насмарку, - Джерри состроил раздосадованную мину. – Может, всё-таки выпьешь, а? - Ага, за твоё здоровье, - Оскар отсалютовал бутылкой и поднял её к губам, но не выпил. – А нет, это уже не актуально. За… - протянул, щёлкая пальцами. - Пей без тоста, не стесняйся. - И правда. Пронаблюдав, как Оскар прикладывается к бутылке, Джерри спросил: - Может, бокал тебе дать? - Ага. В спальню принеси, - Шулейман щёлкнул пальцами в сторону двери и покинул кухню. Бокал Джерри не понёс и ушёл в свою спальню, дожидаться, когда подействует волшебный коктейль. Расположился на кровати и, надев наушники, включил на ноутбуке кино. Как назло в фильме была очень красивая и чувственная эротическая сцена, длиной в мучительно долгие три минуты волнующего действа. Тело отозвалось на картинку, заныло в паху. Три недели без секса. Иной раз – как сейчас, его уже хотелось до ломоты в яйцах, до свинцовой тяжести и отъезжающей крыши. И как раньше обходился без него годами? Рука, лежавшая на животе, сама собой поползла вниз и остановилась у кромки тёмных домашних штанов. Джерри взглянул на дверь, замерев на две секунды в раздумьях. А затем снял наушники и отставил ноутбук. Снова, уже кончиками пальцев, провёл по торсу, от груди к низу живота, и запустил ладонь в штаны, закрыв глаза и откинув голову на подушку. Хотелось полноценной качественной близости, контакта, но хотя бы так, раз пока секс недоступен, хотя бы получить разрядку. Ведь в том числе от неудовлетворённости уже брали нервы. А может, и только из-за неё. Джерри ничего не представлял и ни о чём не думал, хватало самого по себе растревоженного желания, чтобы плоть под пальцами наливалась и пульсировала. Он вдохнул ртом, закусил губу и, приязненно жмурясь, вжался затылком в подушку, задвигав рукой чуть быстрее. И грохнула об стену, распахнувшись, дверь. Джерри не дёрнулся от неожиданного вторжения в столь интимный момент и не смутился, даже руку из трусов не убрал. Открыл глаза и посмотрел на стоящего на пороге, упирающего руки в бока Шулеймана. - Настраиваешься? – звучно произнёс тот. – Правильно. Я твой намёк уловил, - он прошёл в комнату и закрыл за собой дверь. Джерри только вопросительно поднял брови и всё-таки убрал ладонь, положил её на живот. А Оскар продолжал: - Но опаивать меня было совсем не обязательно, у меня и без таблеток всё хорошо работает. Вижу, ты это забыл, сейчас напомню. Без проблем. - Оскар, ты о чём? Выйди, пожалуйста. - Что, закончить хочешь? Не беспокойся, кончишь. Наверное. Снимай трусы. Оскар выдержал коротенькую паузу, в которую Джерри бы не успел ответить, даже если бы собирался, и продолжил: - Не хочешь? А зачем тогда это сделал? Думал, я ничего не замечу и не пойму, в чём дело? Гаденько это, знаешь ли, исподтишка действовать. - Ты всё ещё со мной разговариваешь? Или уже сам с собой? Судя по последнему предложению – второе. - Понятно. Мстительная сучка снова вылезла. Ничего, сейчас проведём обряд изгнания. – Шулейман расстегнул свой ремень и выдернул его из петель, сложил вдвое. – Снимай трусы. - Выпороть меня хочешь? Я уже говорил – не впутывай меня в свои фантазии. - Снимай трусы, - чётко и без намёка на смех повторил Оскар. – Будет хуже, если я помогу, - он дёрнул концы ремня в стороны, отчего тот хлёстко щёлкнул. Ситуация развивалась совсем не по плану. Вместо возбуждения и помутнения разума таблетки дали Шулейману агрессию. Но Джерри не подавал вида, что растерялся от такого поворота. Не получив никакой реакции, Оскар хмыкнул сам себе и подошёл к кровати. - Снимай трусы, - повторил он в третий раз. Джерри не шелохнулся и продолжил спокойно смотреть на него. Это известная истина – агрессии нужны страх и сопротивление, а спокойствие её гасит. Но в любом правиле есть исключение. Шулейман замахнулся, и ремень, со свистом разрезав воздух, хлёстко обрушился, обжигая широкой полосой, Джерри на оба бедра. Хорошо, что не выше. Джерри подскочил в сидячее положение, зашипев, и на затылок тотчас опустилась тяжёлая ладонь, нагнула, вдавливая лицом в постель между его же колен. И на спину, пониже лопаток, обрушился второй удар. В таком положении ногами для защиты было не воспользоваться, не гуттаперчевый же, а от рук было мало пользы – до лица Оскара Джерри не дотягивался, вцепился в его удерживающую руку, впился ногтями до крови, раздирая кожу. - Я тебе когти обломаю! Мелочь пакостливая. Плотная дорогая кожа била сильно. Удары сыпались щедро, отзываясь в беззащитно подставленных им выпирающих костях и лёгких. В какой-то момент Джерри сумел вырваться, но успел только встать на четвереньки, чтобы рвануть прочь, и был снова свален, придавлен. Это было шоковым открытием, но он не мог ничего сделать, не мог даже подняться. Этот сукин сын и так был значительно сильнее, а под действием алкоголя и таблеток у него вовсе сорвало все тормоза. Казалось, он душу выбить пытался. Мелькнула отчаянная мысль о том, что всего в паре метров, в расписном сундуке у окна лежат два пистолета. Но до него, опять же, нужно добраться. Упёршись кулаками в матрац, приложив все силы, до боли в перенапрягшихся мышцах, Джерри смог подняться и сесть, тоже вцепился в ремень. Они завалились лицом к лицу, рвали ремень из рук друг друга. Ныли рёбра, беспардонно помятые локтями Шулеймана и придавленные его корпусом. Под его весом не хватало воздуха. Джерри понимал, что в этот раз чисто физически он проигрывает. Нужно было сделать финт в сторону, сменить тактику. Джерри пошёл ва-банк – вытянул шею и впился в рот Оскара поцелуем. Тот без промедления ответил, словно по щелчку забыв, чем они тут занимаются, но, когда Джерри перевернул его на спину, навалившись сверху, отстранил его, посмотрел серьёзно, с вопросом. - Отвлекающий манёвр? – спросил он. Джерри сел на его бёдрах и покачал головой. - Нет, - и снова потянулся к губам Шулеймана, но тот отвернул лицо, усмехнулся: - Думаешь, я идиот? – он вопросительно выгнул брови и посмотрел в глаза Джерри. – Я уже изучил твои новоприобретённые сучьи замашки: сейчас я поведусь, а ты снова включишь заднюю. Не выйдет. - Не в этот раз, - Джерри снова покачал головой, говорил абсолютно серьёзно, чуть приглушённо. – Я хочу. Правда, - он взял ладонь Оскара и положил её на свой пах, не отводя взгляда от его лица. Пришёл черёд Шулеймана недоумевать. Всегда его поведение ставило других в тупик, но тут… Тут он не знал, что думать и как реагировать на такой поведенческий перекос. А Джерри склонился вперёд и прошептал ему на ухо, опаляя кожу дыханием: - Ты ведь тоже меня хочешь. Так в чём проблема? – скользнул губами по щеке, лизнул в губы и завладел его ртом в мокром, бесстыдном и плавящем нервы поцелуе. - Ты что, мазохист? – усмехнулся Шулейман, теперь уже в самом деле позабыв, что каких-то пять минут назад хотел выбить спесь вместе с духом из «пакостливой мелочи». - Закрой рот, - довольно жёстко осадил его Джерри с бесовским, затягивающим огнём в глазах и заткнул ему рот крепким, грубоватым поцелуем. Это самый действенный метод. Дальнейшие вопросы были излишни. Они снова сцепились в борьбе, на этот раз за место сверху. Катались, сбивая постель, дёргали друг на друге одежду, но пока что оба оставались полностью одетыми. В очередной раз Джерри оказался сверху, оседлал Шулеймана, а на попытку того поменять их местами, придавил его за плечи. - Сверху хочешь быть? – с ухмылкой спросил Оскар, водя ладонями по талии Джерри и бёдрам. – Что ж, я не против посмотреть, как ты скачешь, - шлёпнул его. Джерри промолчал, лишь ухмыльнулся уголком губ, что Шулейман не взял во внимание. Снова целуя, опустившись на шею, Джерри расстегнул его ширинку и запустил ладонь в штаны, проверяя готовность, чуть сжав каменную плоть и получив в ответ нетерпеливый мат. А после перевернул бывшего доктора на живот, стянув немного его тёмные джинсы. - Ты что делаешь? – изумился Оскар, почувствовав категорически непривычное прикосновение сзади. - Ты же не хочешь без растяжки? - Мне кажется, или ты вознамерился быть активом? – от души пренебрежительно усмехнулся Шулейман. - А ты против? Оскар негромко посмеялся, абсолютно не беря всерьёз слова Джерри, и ответил: - Ты в этой роли нелепо будешь смотреться. Кто на мужчину похож, тот и должен быть сверху. - Не думал, что ты такой зашоренный. Внешность ничего не определяет. Я такой же мужчина, как и ты. В подтверждение своих слов Джерри коротко прижался к нему пахом, давая почувствовать то, о чём сказал, и, не давая опомниться, стал целовать и облизывать его шею и плечи, всё, что было в удобной зоне досягаемости, оглаживал горячие бока. - Слезь с меня, клоун, - небрежно дёрнул плечами Шулейман, обернувшись к нему. – Весь настрой собьёшь. - Расслабься и получай удовольствие. Джерри потянул его бёдра вверх, вынуждая оттопырить зад, снова прижался, с оттягом задвигал бёдрами, имитируя секс. И, чуть отстранившись, просунул руку меж их телами, вновь скользнул ею Оскару в трусы. - Тебе понравится. В результате Шулейман сдался. Он по жизни был открыт экспериментам и легко относился к ним. И он всё же испил волшебного коктейля, что способствовало расширению своих горизонтов. - Аккуратней! – возмутился Оскар, сперва подкрепив требование крепким матом. - Расслабься, - Джерри замедлил движения, склонившись, поцеловал его в плечо, и скользнул рукой под живот. Только ближе к концу Джерри осознал, что это – торжество. Некогда Шулейман под наркотой трахнул Тома, а теперь – всё наоборот. От этой сладкой мысли по венам и нервам ударило кипятком, добавляя горсть перца в и без того немалое удовольствие. Джерри зажмурился, стиснув пальцами бёдра Шулеймана, царапая загорелую кожу поломанными в борьбе ногтями, и всецело отдался инстинктам. Оргазм получился ярчайшим.