Новая модель

Я грешен, падре. Безмерно грешен. За это можно и драть, и вешать, тебе несу я в горсти черешен — смотри, меж пальцев стекает сок. Ёсими©

Джерри, как был полностью обнажённый, прошёл по коридору и свернул в ванную комнату. Заглянул в серебристое озеро зеркала. Укладка превратилась в красноречивый хаос, глаза влажно, будто бы пьяно блестели, на лбу не обсохла ещё испарина, и волосы липли к нему, и грудь краснела. Припухшие, истерзанные губы кровоточили. Немного перестарались, но это того стоило. Десяток раз стоило. До сих пор в коленях ощущалась слабость, и ноги от пережитых ощущений подрагивали. Это был фейерверк. Взрыв. В какой-то момент даже стало страшно, что психика не выдержит и сознание отключится, так круто-накрепко кружилась голова и срывало крышу, но остановиться было невозможно. Невозможно сказать «стоп», когда в избытке получаешь то, по чему так изголодался. Плотно зашторенные окна и огромная кровать. Стоны, крики, запах смазки, естественной и покупной, и неразличимый, но самый сильный в этом мире запах разгоряченных тел – аромат самой жизни в её первоисточнике, запах секса. Горчинка пота и ноты спермы. Руки… Так много рук и губ. Прикосновения, поцелуи и ласки со всех сторон. Если закрыть глаза, можно было представить, что находишься в постели с многоруким божеством или мифическим чудовищем. Но это было бы слишком странно. Всего их было семеро, включая Джерри, пятеро мужчин и две женщины, и никаких ролей и стеснения, чистое удовольствие, ради которого всё и было затеяно. Никто не знает, как на самом деле проходили знаменитые римские оргии, но он склонялся к мысли, что они выглядели примерно так же. А завязалось всё так случайно и обычно. Накануне вечером, когда Джерри в одиночестве ужинал в ресторане, к нему подсела приятная взрослая женщина. Поговорили о светском, и она поразительно открыто, но на полутонах предложила поучаствовать в Вечере, так они, осведомлённые, называли происходящее между собой. Поведала всё необходимое, не раскрывая раньше времени лиц и имён. Джерри тогда взял паузу для ответа и, посмотрев в сторону, откуда пришла дама, столкнулся взглядом с мужчиной, её спутником, ожидающим за столиком. Этот момент всё решил, и именно в нём начался секс, а не когда обнажились тела. Ни разу Джерри не пожалел, что согласился на предложение, перечеркнув собственный принцип «не давать, когда просят или требуют». Но никто и не брал, никто не делал ничего, что не понравилось бы другому человеку. Изначально к нему обратились и отнеслись совершенно иначе, нежели это происходило всегда. Не выставляли условия, что взамен на своё тело он что-то получит, не звучал в более корректных словах смысл: «Для тебя это нормально, это же видно». К нему подошли как к ничего не обязанному равному себе человеку, который может согласиться или отказаться в зависимости от своего желания. И Джерри решил – почему бы и нет? В конце концов, он свободен и ничто человеческое ему не чуждо. И, помимо прочего, на таких Вечерах можно завести полезные знакомства. Случайных и «обычных» людей на них не бывало и быть не могло. Джерри заинтересовал конкретный человек - Гарри Симон, залётный орёл, живущий на две страны, Францию и США, большой и решающий человек в одном культовом американском модном издании, аналоги которого были во многих странах, но попадание на обложку именно американской его версии означало верх признания и автоматически присваивало приставку «топ». А это и другой статус, и другие гонорары. Пусть с Америкой у него отношения пока не складывались, не звали его туда, Джерри не сомневался, что когда-нибудь и своими силами сумел бы добиться её любви и заветной обложки. Но не видел смысла отказываться от возможности получить протекцию, тем более с удовольствием. Гарри и был тем мужчиной из ресторана, оставшимся в стороне, но давшим понять красноречивым взглядом, что, скорее всего, именно он является инициатором идеи пригласить Джерри. Щёлкнула незапертая дверь, и в комнату зашёл Гарри, подошёл, видно, хотел заговорить, но выдерживал паузу. Джерри развернулся к нему и также молчал, разглядывал. Гарри был статусным и привлекательным мужчиной пятидесяти четырёх лет, не приходилось сомневаться, что он мечта и мишень для многих женщин. Отсутствие одежды, кроме белья, открывало подтянутое тело. И остальные участники Вечера были такими же, зрелыми. Когда только пришёл и увидел всех, Джерри испытал позабавившее ощущение дежа-вю «не своей памяти». Как когда-то Том был самым юным на языковых курсах, так и Джерри был младше каждого в этот вечер минимум на пятнадцать лет. Но он разделил со старшими отнюдь не образовательный процесс и не находил в этом ничего зазорного, неправильного или неприятного, напротив, он был под большим впечатлением и в состоянии глубочайшего удовлетворения. - Привет, Джерри, - произнёс Гарри. – Мы так с тобой и не поздоровались. - Точно, пропустили этот момент. Привет, - Джерри улыбнулся и протянул ему ладонь, которую тот принял, пожал. - Как тебе Вечер, нравится? - Для меня такие развлечения в новинку, но пожаловаться ни на что не могу. - В новинку? – удивился мужчина. – Не обижайся, но я бы никогда так не подумал, ты вёл себя очень раскрепощённо. «Просто у меня слишком давно не было секса», - мелькнула мысль, но Джерри её, разумеется, озвучивать не стал. - Я старался расслабиться, - сказал он с новой улыбкой. – Было бы странно, если бы я пришёл и сидел зажатым в сторонке. В чём тогда смысл? В конце концов, здесь все всё понимают. - Правильно, не надо стесняться, - коротко и негромко посмеялся Гарри, непроизвольно склонившись чуть вперёд, к нему. – Признаться честно, ты впечатлил меня. - Тем, что не побледнел как полотно и не начал судорожно прикрываться и отбиваться? – шутливо, тоже со смехом поинтересовался в ответ Джерри. - Если бы ты так сделал, ты бы поразил меня ещё больше. Но нет, не этим. - А чем? - Всем. Начиная от внешности… - Гарри скользнул неторопливым взглядом от лица Джерри к ключице и по ней, и это было настолько ярко и интимно, что ощущалось как нежное прикосновение к коже. – Уверен, для тебя это не новость, но ты невероятно красив. Даже слишком красив для парня. - Комплименты слушать всегда приятно, даже такие неоднозначные. Но я парень, как видишь. - Вижу. Прервав их разговор, в ванную ворвалась женщина, крашенная в тёмно-медный цвет, также обнажённая и ничего не стесняющаяся. - Вот вы где! – она подошла, лукаво посмотрела на одного, на второго. - Чего спрятались? - Мы разговариваем, Фили, - ответил Гарри. - Потом поговорите! – отмахнулась Фили. – Вас все ждут. Пойдёмте. - Мы скоро придём. Женщина вновь махнула рукой, в этот раз только на Гарри, и переключилась на Джерри: - Джерри, пойдём. Без тебя будет не то, скучно. Ты же не позволишь ему заболтать себя? – она указала взглядом на Гарри, звонко рассмеялась, повисла у Джерри на плече. – Ни к чему терять время, его у нас и так не слишком много, крайний срок – завтрашний вечер. Согласен? - Согласен, но я немного устал. Фили в крайне выразительном изумлении вскинула брови, отстранившись, а затем прильнула вновь, ещё ближе, пристроила мягкую ладонь у него на животе. - Тебе по возрасту не положено уставать, - проговорила она, недвусмысленно поведя рукой вниз. Улыбалась хитро и игриво, как лиса, но это совсем не отталкивало. - Я не это имел в виду, - чуть смущённо улыбнувшись, пояснил Джерри. - Фили, по-моему, тебе уже хватит вина, - вмешался Гарри. - Это всё таблетки, - развела руками женщина, – их нельзя мешать с алкоголем. Она отпустила Джерри и добавила: - Так, собственно, я пришла в туалет и с вашего позволения им воспользуюсь. Джерри подумал, что следует выйти, но Фили, совершенно не смущаясь их присутствия, от бедра проследовала к унитазу и села на него. Такая степень раскрепощения поражала, хоть обещал себе ничему не удивляться, потому что одно дело вести себя открыто в постели, в том прекрасном и естественном, что дарит наслаждение, и совершенно другое справлять при посторонних нужду. Но, с другой стороны, это тоже предельно естественный процесс, а всё таковое не может быть безобразным и постыдным, просто общество диктует, что это так. Когда Фили оставила их, Гарри обратился к Джерри: - Извини Фили, иногда она ведёт себя чересчур эксцентрично. Но не думай о ней плохо. - И я не собирался, она мне нравится, очень интересная женщина. А вы давно знакомы? - Сорок четыре года. Она моя сестра. - Сестра? – переспросил Джерри. Такой новости трудно было не удивиться, и непонятно было, как к ней относиться, потому что это довольно странно и провокационно, что брат и сестра находятся в одной компании, где правит секс и телесное удовольствие во всех его формах. Правильнее всего было показать нейтральную реакцию, в конце концов, его это не касается и не должно трогать. - Да, - кивнул мужчина, - родная, младшая. Но не подумай, мы не извращенцы, мы никогда не имеем контакта друг с другом и даже не смотрим друг на друга. Просто сложилось так, что у нас с Фили всегда были дружеские и очень доверительные отношения и у нас схожие интересы. - Разве любовь может считаться извращением? Пришёл черёд Гарри удивляться – и вопросу, и прямому взгляду с толикой лукавого вызова, который отзывался приятной тяжестью внизу живота. Сущий чертёнок в обличии ангела. А какие губы, а какое нутро… Непонятно, что там водится, но хочется заглянуть, вкусить. - Волнующий вопрос, - честно передал свои ощущения мужчина. – Не знаю, как на него ответить. Наверное, любовь не может быть извращением. Но другой вопрос – что есть любовь? - А я и не ждал ответа, - Джерри провёл языком по кромке зубов, мельком показав его кончик между приоткрытых губ, продолжая дразнить неотрывным взглядом. – Это риторический вопрос. Можешь принести мои сигареты? – резко перевёл он тему. Гарри кивнул и в скором времени вернулся с белой пачкой толстых. - Я не нашёл твою сумку. Куришь такие? - Я всё курю. Джерри, поблагодарив кивком, взял сигарету, покрутил фильтр кончиками пальцев и добавил: - Наверное, надо выйти на балкон? - Кури здесь. Парень кивнул и позволил помочь себе с огнём. И, когда Гарри тоже достал сигарету, забрал у него зажигалку и дал прикурить, возвращая жест ухаживания. - Ты часто бываешь на таких Вечерах? – спросил Джерри, когда образовалась ненапряжённая пауза. - Да. В некотором смысле я их основал. Джерри было интересно разговаривать с ним, потому что Гарри был потенциально важным для него человеком и просто приятным собеседником. И невозможно было не замечать, как он смотрит, в его глазах читалось чистое желание, но не поработить и опустошить, утвердиться в том, что поимел очередную красивую «вещь», какое Джерри привык видеть. Его вожделение было другое – более тактичное, уважительное, похожее на человеческий интерес к нему, другому человеку, и признающее, что он не бездумная безотказная кукла. Он словно оглаживал взглядом, знакомился ближе, тет-а-тет, спрашивал, можно ли, и не торопился. Это было безусловно приятно и, чего скрывать, повышало самооценку. Джерри даже ждал какого-то его шага, предвкушал и параллельно думал, что ответит, как поступит. Но в скором времени их уединение снова нарушили, Гарри снова не успел сказать того, что хотел. Пришла вторая женщина, в отличие от Фили одетая в чёрный кружевной лифчик, чулки и пояс с подвязками, но без трусиков. - Кто бы сомневался, что ты уведёшь главную звёздочку вечера, - с полуулыбкой произнесла она, обращаясь к Гарри. - Обещаю, что верну его, - также полушутливо ответил тот. - Возвращать не обязательно, все могут переместиться сюда. Хорошая идея сменить место. Но, может, лучше пойти в ту ванную, которая только ванная, без туалета? Женщина, Виктория, подошла, провела ладонью по плечу Джерри к шее, повернула его лицо к себе и коротко, будто на пробу, поцеловала. - Или можно закрыть на неудобства глаза, - добавила она, отвечая на собственный вопрос, и снова припала к его губам, целуя с той прекрасной степенью властности и прямолинейности, которая не обескураживает напором, но ясно даёт понять о желаниях и намерениях. Джерри ответил, продолжая стоять к ней боком, выкручивая шею, зарылся пальцами в её волосы на затылке. А через минуты пол ладонь легла уже на его затылок, повернула, и Гарри вовлёк в новый поцелуй, другой по вкусу и ощущениям, мужской. И Виктория тоже потянулась, вплетаясь к ним. Непередаваемые ощущения - целоваться втроём, особенно когда ты посередине, как связка и главный элемент, когда тебе достаётся больше. Виктория водила то всей ладонью, то кончиками пальцев по его груди и животу, иногда опускалась до паха, обжигая нежную кожу дразнящими прикосновениями, но пока не касаясь главного. Другая рука, Гарри, награждала лаской сзади, оглаживала поясницу, водила по острой линии позвоночника, расслабляя и в то же время волнуя, до мурашек. Голову кружило, успевай только ловить ощущения и растворяться в них. Не открывая глаз, не разделяя для себя, кто и что. Потом Гарри забрал его себе, целовал в запой, так, что пьянило. А Виктория гладила по плечам и лопаткам. Спустила бюстгальтер и прижалась сзади голой грудью, целовала, покусывала загривок, плечи и чувствительное место между плечом и шеей. По телу шла дрожь. Джерри приоткрыл глаза и скосил их к зеркалу, наблюдая сквозь ресницы их ласки – как живое чувственное порно. Одной этой остро-неприкрытой картины могло хватить для того, чтобы задохнуться. Он завёл руки за спину, отвечая Виктории прикосновениями. И она, просунув ладонь между его и Гарри телами, обхватила твёрдый член, обвела большим пальцем головку, заставив шумно втянуть воздух и стиснуть зубы. И снова закрыть глаза, и обжигать собственные губы сбитым дыханием.