Новая модель

Снова шёл дождь, стекал по стёклам, хоть был уже в другой стране. Но небо не хмурилось, солнце давило на изнанку облаков, делая пасмурный день светлым. Подперев кулаком висок, Джерри смотрел в окно, на проплывающие за ним красивые дома, витрины, резные, отдыхающие сейчас фонари. Перевёл взгляд на водителя, когда они притормозили перед перекрёстком. Всегда одна и та же картина. Джерри бы с удовольствием выучился и самостоятельно водил машину, но в целях безопасности не мог этого сделать. Потому что если вдруг за рулём произойдёт переключение, то катастрофически мало шансов, что Том сумеет сориентироваться и справиться с управлением. А ещё то время, выпадающее, когда происходит переключение, и тело остаётся вовсе без сознания, а даже секунда отвлечения на дороге нередко приводит к непоправимой трагедии. Да, он старался жить так, чтобы не спровоцировать это и даже выявил определённый алгоритм данного процесса, действующий в их паре, - что переключение запускает сильнейший стресс, шок – моральный, физический. Но это было о Томе, про себя Джерри не мог сказать так точно и обоснованно, не мог наверняка быть уверен в том, что защищён от щелчка. Нельзя было исключить паршивую вероятность – а вдруг? Потому Джерри купил личный автомобиль, но рулил им другой человек, наёмный, а он довольствовался статусом пассажира и задним сиденьем. Или же ездил на такси. В конечном итоге, в той или иной мере, Джерри всё делал с оглядкой на Тома. Даже работал как проклятый не потому, что хотел сладкой жизни и не только для исполнения своего плана, а ради того, чтобы тот не пропал. Ради того, чтобы, когда/если Том вернётся, он попал не во враждебный мир, в котором гол и одинок, а в устроенную и безопасную жизнь. Чтобы у него был свой дом и деньги, даже этого должно быть достаточно для того, чтобы он не сгинул. Джерри снова отвернулся к окну, к дождю и улицам. Уже почти приехали. Сегодня должна была состояться групповая съёмка новой коллекции. В съёмочном павильоне было людно и в меру шумно, бегали со своими делами световики и прочие, модели стояли в стороне, пока ещё занятые только собой. - Карлос? – неподдельно удивился Джерри, увидев фотографа. - Привет, Джерри! – радостно отозвался мужчина, помахав. Джерри подошёл к нему, чтобы другие не слышали, и спросил: - Что ты здесь делаешь? Не ты же должен снимать? - А мы поменялись. - Как? - Очень просто: Хеми хотел мужскую съёмку Диор, а я хотел тебя, - Карлос развёл кистями рук, широко улыбнулся. - Очень приятно, - Джерри также расплылся в улыбке, шагнул ближе и понизил тон: - Но ты же в курсе, что помимо меня участвуют ещё десять моделей? - А я не буду их снимать! – воскликнул и посмеялся. - Ладно, буду, но смотреть буду только на тебя. - Лучше смотри на всех одинаково, иначе получится странная композиция – я и десять размытых лиц. А только на меня будешь смотреть в следующий раз, когда я перед тобой буду один. - Это ты сейчас дал обещание, что ответишь согласием, когда я в следующий раз обращусь к тебе? – хитро сощурился мужчина. - Можно подумать, я тебе когда-нибудь отказывал? - И за это тоже я тебя очень люблю. Иди сюда, радость моя, - Карлос притянул Джерри к себе и поцеловал в скулу. Парень позволил это, но затем упёрся ладонями ему в грудь: - Полегче, Карлос. Тебя практически все модели очень любят, а ты меня так выделяешь. Смотри, обидятся на тебя и объявят бойкот. - Все знают, что я однолюб. - И это тоже. Скажут, что ты меня «любишь» без камеры и презерватива. - Фу, как это пошло, - наморщил нос Монти, всё так же улыбаясь, щёлкнул Джерри по носу. – Тебе противопоказано говорить такие вещи. Девочки, мальчики, чего смотрим? – он резко переключился на остальных моделей. – Пора наводить красоту! Гримёр! Где он? – повертел головой. - Я здесь, - гримёр подошёл к ним. - Приступай. Вот, передаю тебе ещё одно сокровище лично в руки, - Карлос взял Джерри за запястье и направил к нему. После грима модели облачились в свои костюмы. Одна девушка пыхтела, пытаясь втиснуть увеличившуюся после недавней операции грудь в платье. Бледнела, и щёки пошли красными пятнами от усердия и нервов, ведь это платье – жемчужина коллекции, которую доверили представлять ей, а она в него не может влезть. Это полный провал и позор. Уже и лифчик сняла, и зажимала, как могла, и пробовала не дышать, но ничего не помогало молнии застегнуться. - Карлос, моя грудь… - слезливо проговорила она, поняв, что всё тщетно. Фотограф оторвался от своего аппарата, глянул на неё: - Грудь? Да, красивая, - и снова уткнулся в фотоаппарат, продолжив его настраивать. - Она не помещается. Я не могу платье застегнуть. - Новую сделала? – Карлос снова обратил на неё внимание, подошёл. - Да… Но я предупреждала об этом, не понимаю, почему платье не застёгивается. Карлос встал у неё за спиной, оценивая масштабы катастрофы, попробовал соединить молнию, но не хватало сантиметров восьми ткани. - Дорогая, ты уверена, что это вообще твой размер? – проговорил он. – Оно на тебе и в талии сидит как не родное. - Я не поправлялась, - уточнила девушка. - Вижу. Но размер явно не твой, - Карлос взглянул на бирку. – Точно, я прав, не твой. И я даже догадываюсь, кто мог допустить такую оплошность – тот, чьё имя я сейчас не буду называть, но позже я ему устрою выговор. - И что теперь делать? Может, просто не застёгивать? А я не буду поворачиваться к камере спиной. - Нет-нет, - категорично покачал головой мужчина. – Расстегнутое оно не держит ту самую совершенную форму, а без неё теряется и эстетика, и роскошь. Ничего, я уже вижу выход из этой плохой ситуации. Проведём небольшое перераспределение в наших рядах. Снимай его, Ева. Скрепя сердце девушка разделась. Карлос прицепил платье на вешалку, подошёл к одной модели, ко второй, прикладывая к его к ним, прикидывая, с кем Еве можно поменяться образами. Но идеальная картинка не складывалась: у одной типаж не для такого платья, вторая слишком аскетичная, убьёт энергетику сексуальности, третья низковата. В конце он остановил взгляд на Джерри, который на пуфике визажиста листал новости в смартфоне. - Джерри, примерь. Парень поднял взгляд. - Я? Карлос, у меня мужской костюм, ты же не наденешь его на Еву? - Твой костюм унисекс. - Хорошо. Но ничего, что у меня груди нет? А это платье подразумевает её наличие. - Не у всех женщин есть грудь, посмотри на Деми, но это не значит, что она не хотела бы или не может его носить. - У меня больше, - обиженно-тонким голоском отозвалась девушка-тростинка. - Извини, лапуля, ты же знаешь, я не ценитель, - положил руку на сердце Монти и вернулся к Джерри: - Радость моя, не упрямься, примерь. Джерри не горел желанием менять образ, но, поняв, что Карлос не отстанет, согласился. Переодевшись, он посмотрел в зеркало. Так его ещё не выряжали: в платье без бретелей в пол из полупрозрачной искрящейся ткани, напоминающей шампанское, расшитое разноразмерными камнями сваровски прозрачного и янтарного цветов. - Не жмёт? – к нему сзади подошёл фотограф, положил ладонь на плечо. - Немножко. - Но смотрится идеально. Нет, ещё не идеально… Нужно завершить образ дивы. Карлос крикнул ассистентов и наказал им в самые кратчайшие сроки, если не хотят его гнева на свои задницы, найти и привезти накладки для причёски. Фотосессия затягивалась, поскольку никак не могла начаться. Воспользовавшись выдавшимся перерывом, пока всё необходимое ещё не доставили, Джерри вышел на крыльцо покурить. Картина получилась впечатляющей своими несоответствиями: обычный будний день, дождь, и он в шикарном вечернем платье и накинутом на плечи пальто-кителе Карлоса. Прохожие косились на него, удивлялись, улыбались, некоторые фотографировали; Джерри не пытался спрятаться, попозировал расслабленно, пока не докурил. Потом, вернувшись в павильон, Джерри снова сел за столик с зеркалом, листал всякое в интернете, коротая время ожидания. Слева раздался щелчок. - Карлос, зачем ты меня снимаешь? – спросил он, повернувшись к фотографу и подперев голову кулаком. - У тебя получился очень характерный и цельный образ дивы перед главным выходом. - Ты же помнишь, что съёмка групповая? - Это я для себя. Теперь возьми широкую кисть, будто наносишь пудру. - Никогда не перестану поражаться тому, насколько ты горишь тем, что делаешь. Монти широко улыбнулся, потому что так и было, с фотоаппаратом он сроднился с детских лет, и любовь эта в нём не гасла. - Ева, раздевайся до белья и иди сюда! – позвал он вскоре. – Сядь на пол и положи голову Джерри на бедро, - добавил, когда модель подошла, - руку подложи под щёку. Не оттопыривай попу, она так выглядит слишком большой и аппетитной. Да, так… Смотри на меня с тоской. Джерри, положи левую руку на столик ладонью вниз, чуть откинься назад. Прекрасно! Ассистенты вернулись меньше, чем через час. С Евы смыли макияж и исправили его под стать новому образу, а Джерри, наоборот, накрасили полноценно, ярко. Прицепили накладные волосы-волны длиной до нижних рёбер. После того, как с ним закончили подготовку, Джерри оценил своё отражение – настоящая дива, хоть сейчас на красную ковровую дорожку получать Оскар за лучшую женскую роль. Если бы не знал и увидел со стороны, сам бы не подумал, что перед ним парень. В этот раз визажисты и стилисты, управляемые Карлосом, особенно постарались и сделали из него девушку-звезду, не придерёшься, несмотря даже на абсолютно плоскую грудную клетку. Но Джерри не расстраивался и истерику закатывать не собирался, хоть должен был сегодня предстать в мужском образе и всегда давал понять, что именно женщину делать из себя не даст. Он считал и не раз говорил, что ни макияж, ни одежда не могут сделать из человека мужчину или женщину, это всё стереотипы, придуманные обществом, и, к слову, не являющиеся аксиомами, ведь на протяжении истории пудру и платья носили и мужчины тоже. Пол определяют только первичные и вторичные половые признаки. Потому даже в таком образе он оставался мужчиной, он это знал, а остальные – пусть думают как хотят, если им так угодно, это ничего не изменит. Реквизитом фотосессии были два королевских кресла и три пуфа, остальные модели по композиции должны были стоять. Когда уже всё было готово, выяснилось, что Карлос кое о чём забыл – о туфлях, без которых «жемчужина коллекции» не играла. Джерри пришлось надеть те лодочки, которые предназначались для Евы, на четыре размера меньше нужного, и держать лицо, несмотря на не самые приятные ощущения. Монти начал фотографировать, командовал, не молчал ни секунды, как и всегда. - Да, так! А теперь меняемся: кто сидел – встают, и наоборот! Джерри, тебя это не касается! Ева, займи второе кресло! Разверни колени! Прекрасно! Кадр за кадром, минута за минутой. - Джерри, сними одну туфлю! Закинь ногу на ногу, чтобы босая была сверху! Карлос сделал один снимок, замер, через объектив смотря на моделей, и подбежал к ним, без объяснений задрал платье Джерри до колена. Контраст получился потрясающий – красота, роскошь и уродливые шрамы. Съёмки продлились дотемна. Когда всё закончилось, Джерри со стоном откинулся на спинку кресла и вытянул пульсирующие уже ноги на освободившийся пуф. - Радость моя, не умирай. Уже можно разуться. - У меня нет сил, Карлос. Ты меня обрёк на эту пытку, ты и разувай. Монти улыбнулся и опустился на одно колено, осторожно придерживая за лодыжку, снял с него одну туфлю, затем вторую. Хоть на сегодня с работой было покончено, он Джерри всё равно не отпустил, сказав, что у себя на Родине, а они были в Италии, просто обязан обеспечить ему незабываемый досуг и показать то, что можно успеть показать. Никакие аргументы не работали, чтобы не обижать неуёмного старшего товарища, Джерри согласился развеяться с ним. В отель он вернулся в начале первого ночи с одним желанием – упасть в горизонтальное положение и крепко проспать минимум восемь часов. А завтра снова – рейс, работа, выходные ещё не скоро. Но, положа руку на сердце, Джерри нравились такие сверхнапряжённые рабочие периоды и перенасыщенная событиями жизнь. Потому что в такие моменты можно было не думать. У него был уговор с самим собой – когда я работаю, никаких мыслей о плане и часов перед ноутбуком, только внимательным оставался, что не бывает лишним. Кто знает, вдруг увидит на улицах очередного города кого-нибудь из четвёрки, подарившей ему жизнь.