Новая модель

Не загоняй меня в угол, не надо! Вдруг не понравится результат. Вдруг да придётся просить пощады, ползать, скулить: «Я не знал, не хотел, я не виноват!»? Виллисы на гобелене©

Джерри остановился взглядом на именной табличке на двери – «Джерри Каулиц» и, открыв её, зашёл в гримёрную, где его уже ждала личный визажист – Лиям. Концерт должен был начаться через час. Полгода назад Джерри попробовал себя ещё и в музыкальной сфере и в ней тоже достиг определённых успехов. Пусть природа не наградила его выдающимися или просто яркими вокальными данными, но голос у него был приятный для слуха, он был привлекателен и обаятелен, что нередко куда важнее, умел себя подать, и его уже любили за другие заслуги. И пресытившейся синтетическими битами публике пришлось по вкусу прекрасное классическое – то, что Джерри сам себе аккомпанировал на фортепиано, и никакой иной музыки не было, исключительно чистое живое звучание, рождающееся под пальцами. Не зря он сделал ставку на вечное, не прогадал. Он позиционировал себя как «поющая модель, иногда дающая концерты для широкого круга друзей и желающих»: выступал редко и только в малых или средних залах, не выпускал альбомы и не записывался в студии, послушать его можно было только вживую или на сделанных кем-то и слитых в сеть записях. Это повышало ценность места в зале, и ценители разных мастей и мотивов раскупали билеты быстро. Более всего запомнилось – не Джерри – публике майское выступление в полной темноте. В зале без окон не работал ни единый осветительный прибор, слушателей попросили сдать всё потенциально светящееся – все знали, куда идут, потому никто не противился. На протяжении двух с половиной часов был только звук; Джерри всегда пел негромко, полутрансово, а в тот раз постепенно понижал голос, пока не замолчал вовсе, и осталась только музыка: приумноженная усилителями, отражающаяся от стен, обволакивающая со всех сторон. Об этом концерте много говорили и писали, он произвёл резонанс. Многие из тех, кто был на нём, говорили, что вышли из зала другими, переосмыслили себя и свои чувства. Кто-то даже бился в истерике вплоть до конвульсий, потому что это слишком сильное переживание: кромешная темнота на протяжении долгого времени и музыкальные вибрации. В такой атмосфере легко выйти за грань и увидеть своих демонов, а не каждый способен это выдержать. Впоследствии Джерри не раз просили повторить данное выступление, особенно яро зазывали к себе японцы – любители философского времяпрепровождения и оригинального искусства, но он пока никому не ответил согласием. Сам для себя планировал повторить в канун Рождества. Не успел Джерри занять место у зеркала, как в гримёрную зашёл Чарли, его агент – колоритный бритоголовый мужчина невысокого роста. - Лиям, погуляй, - распорядился он. Положив кисти, девушка вышла. Джерри присел на край трельяжа, скрестив руки на груди. - Мог бы для начала поздороваться. - Здравствуй, Джерри. Так лучше? Объясни, почему я не мог до тебя дозвониться. - Я не силён в устройстве мобильной связи и всевозможных неполадках с ней, - спокойно ответил Джерри, делая вид, что не понимает, что имеет в виду агент. Это раздражало. - У тебя был отключен телефон, - конкретизировал Чарли. - Почему? Ты же знаешь, что у нас мероприятие, могут быть какие-то изменения, нужно всё ещё раз обговорить – ты должен быть на связи. - Я должен хотя бы иногда отдыхать, а назойливые телефонные трели мешают это делать. А о важных звонках мне докладывает Бо. - Она сообщила, что я звонил? - Нет. - Вот же… - Чарли выдержал паузу, дабы не выразиться крепко в адрес дамы. – Она так плохо работает? Почему она не передала, что я звонил, или, хотя бы, что я говорил? - Потому что она сообщает мне только о важных звонках. А ты явно хотел поговорить-уточнить. Я прав? - Ты прав. Но… - Не вижу смысла продолжать этот разговор, раз мы всё выяснили, - проговорил Джерри, перебив мужчину. Тот смерил его тяжёлым взглядом. Помолчав пару секунд, Джерри добавил: - Пока, Чарли? - Иногда ты ведёшь себя как редкая сука. - Ты хочешь сказать, что усомнился в моей половой принадлежности, или намекаешь на мой характер? – как ни в чём не бывало уточнил парень. - Характер. Не надо так, Джерри, по крайней мере, со мной. Мы же одно дело делаем. - Нет, Чарли, дела у нас разные. И следи за словами, я же личность творческая, с тонкой душевной организацией, а ты меня сукой называешь и с порога с обвинениями накидываешься. Манипулятор. Вывернул всё задом наперёд и виноватым выставил. Чарли это понимал, чувствовал, но не знал, как разбираться и сейчас было не до этого. - Извини, - произнёс он, решив, что так проще, чтобы артист был спокоен. - Извиняю. Позови Лиям обратно, нам нужно готовиться. Визажист оперативно вернулась. Пока она колдовала над причёской и макияжем, Джерри отстранённо смотрел в зеркало, не обращая внимания на то, что она курит, чего делать нельзя. Затем ловко выхватил тонкую сигарету из её пальцев и затянулся, мазнув по губам ярко-розовой помадой, в которой был испачкан фильтр. - Снова бросаешь? - Да, пытаюсь. А как ты догадался? – девушка удивлённо посмотрела на него. - Ты всегда переходишь на лёгкие, когда бросаешь, - Джерри ещё раз затянулся и вернул ей сигарету. – Подай мои, они в сумке. - Ты очень наблюдателен, - Лиям улыбнулась и передала ему пачку. - Просто я часто ворую у тебя затяжки, успел выучить, - также улыбнулся Джерри. Джерри тщательно выбирал образ для каждого выступления и продумывал до мелочей. Сегодня он избрал быть «классическим маэстро». Чёрный костюм с приталенным пиджаком, под которым – лишь голая кожа, ярко контрастирующая с его цветом, на ногах лаковые лоферы. Идеально зализанные волосы убраны в низкий хвост, а из макияжа только лёгкий слой туши. И в довершении, как изюминка и финальный штрих, бабочка, выделяющаяся белоснежностью даже на фоне его бледности. Прекрасно. Джерри оправил пиджак, посмотрел на себя в зеркало со всех сторон и взглянул на часы. До официального начала ещё десять минут. Негласное правило гласит, что артист должен опаздывать на сцену хотя бы на десять минут, но почему бы не нарушить его, раз уже готов? Да и публика любит, когда её удивляют. За кулисами к нему подошёл Чарли, остановил: - Джерри, ты куда? - На сцену. - Рано. Ещё не было команды, что зал готов. - Ничего страшного. Если будет нужно, я подожду на сцене. Не хочу, чтобы ждали меня, - ответил Джерри и вышел к зрителям. Чарли скрипнул зубами, смотря ему вслед, но сделать уже ничего не мог, не выскочит же на сцену и не затолкает его силой обратно. Иной раз Джерри ужасно выводил его из себя, потому что, хоть правила созданы, чтобы их нарушать, но некоторые законы незыблемы, их необходимо придерживаться. А Джерри, у него складывалось такое впечатление, были не писаны никакие законы, кроме тех, которые писались в его собственной голове. А голова его была потёмками. Зрители переговаривались друг с другом, сидели в телефонах, делали селфи и так далее, коротали время в ожидании и предвкушении. И за сценой не следили, поскольку никто ничего не объявил, не приглушили свет. Джерри поставил табурет поближе к краю сцены, сел, закинув ногу на ногу и подперев кулаком подбородок, с интересом и лёгкой улыбкой наблюдая за людьми, что пришли к нему, но пока его не увидели. Первой его заметила молодая женщина с первого ряда: подняла взгляд и приоткрыла от неожиданности рот, затем ещё, и ещё. Когда достаточно людей смотрели на него, Джерри улыбнулся ярче и помахал залу: - Привет. Очень рад видеть вас в этот вечер. Выступление прошло на «отлично». После него Джерри переоделся, распустил и растрепал волосы. И, оценив своё отражение, добавил красную помаду. Так лучше. Отпустив водителя, он отправился в отель пешком, хотелось развеяться. Есть в темноте и гуле вечернего, стоящего практически на границе ночи города нечто прекрасное и влекущее. Можно часами так ходить, гулять, забывая суету, - как когда-то говорил, что любит делать. Маршрут свой Джерри прокладывал по наименее людным местам, чтобы ничего не отвлекало от течения мыслей и наслаждения моментом отдыха и расслабления после очередного насыщенного делами дня. Ранний подъём, перелёт, пятичасовая фотосессия и подготовка к ней и двухчасовой концерт. Непросто всё это. Хотелось принять горячую ванну, а после залечь в постель и почитать что-нибудь интересное. Джерри остановился под фонарём и хотел закурить, но не обнаружил зажигалку ни в сумке, ни в карманах. Как видно, в машине промахнулся мимо сумки. В поле зрения не было никаких магазинчиков, где её можно было бы купить, и лень было их искать. Джерри осмотрелся и задержал взгляд на непривлекательной компании вдалеке, облепившей, как голуби, скамейку. У двух из четырёх её представителей в руках угадывались сигареты, потому он направился к ним. - Добрый вечер. У вас найдётся зажигалка? - Какие люди на нашей улице, если меня зрение не подводит! – горласто воскликнул один из парней, тот, который сидел на сиденье лавки. – Неожиданно! «Поклонники? Не думаю», - размыслил Джерри. Подтверждая его предположение, товарищу вторил другой парень, стоящий сбоку от скамьи: - Это же шлюшка-Каулиц! - Очень остроумно. Оригинальнее прикола я не слышал в своей жизни. - Слышал? – сидящий на спинке парень со смешком толкнул сострившего друга. – По-моему, он тебя тупым назвал. - А по-моему, оно нарывается! - Нет, я всего лишь попросил у вас зажигалку. Джерри сам взял зажигалку, лежащую на скамье, и подкурил. - Спасибо, - добавил он, вернув её на место, и хотел уйти, но его круто дёрнули за плечо, разворачивая обратно. - Это уже наглость! - Точно! – ещё один парень тоже встал с лавки. - Что, привыкла, что за смазливую мордашку всё позволительно? - Я сам не успеваю следить за сменой своего пола в ваших речах. Можно помедленнее? - Нарываешься? – тот, который продолжал держать, тряханул. - Да, пожалуй, не буду. Убери руку, не порть мне куртку. Непонятно, какие цели он преследовал, дёрнув со всей силы под ободрительный гогот товарищей, но в месте крепления рукава тонкая кожа треснула, и Джерри пошатнулся, увлечённый инерцией. А следом парень толкнул в грудь: Джерри вынужденно сел. - Если бы я не встал, чётко бы на колени ко мне приземлился, - закурив, посмеялся один из компании. - Так в чём проблема? Вперёд! – на той же ноте поддержал другой. Первый парень сел и рывком перетащил Джерри к себе на колени, обхватил поперёк туловища. Все дружно хохотали с этого; звякнула опрокинутая пустая бутылка из-под пива. - Привычные ощущения, куколка? На лице нарисовано, что тебе это привычно. Джерри сжал кулак и резко ударил наглеца-шутника локтем под рёбра, что тот едва лёгкие не выдохнул. Он встал, но тут же налетел другой: - Смелая, да? – пихнул в плечи. – Смелая? - Чего же ты не бежишь? Беги, шлюшка, беги! Остальные присоединились, толкали из стороны в сторону, словно в дурацкой детской игре. Оттесняли с тротуара на траву, в тень деревьев. - Беги! Джерри упёрся спиной в ствол. Они говорили и говорили, громко, с гоготом, забавляясь и получая удовольствие от превосходства над «хрупкой недодевушкой». - Почему не бежишь? Один из парней неожиданно замахнулся, но Джерри успел пригнуться, и он впечатал кулак в дерево. - Сука!... На колени встанешь! Пока друг матерился и шипел от боли, другой схватил Джерри за грудки. - Зря не побежала! – выплюнул в лицо и тоже хотел ударить. Полюбовно разойтись не получится. Сами виноваты. Ударом кистей по запястьям Джерри отцепил его руки от себя, кулаком ударил в кадык и коленом по рёбрам. Второй, кинувшийся в атаку, получил с ноги в челюсть – это сразу нокаут, а, возможно, и перелом шейных позвонков. Третий подскочил сзади, обхватил, и держа, и придушивая, но кувырком оказался на земле. Четвёртому – в живот и, когда согнулся, по шее. Джерри оправил куртку, смахнул с глаз чёлку и подошёл к тому из парней, который больше и громче всех подавал признаки жизни. Склонился над ним, упёршись ладонями в колени, и поинтересовался: - Надеюсь, у вас не будет ко мне претензий? - Сука… Я сейчас встану… - дёрнулся тот и тоже получил в челюсть, и затих. Джерри отошёл от них, ещё раз поправил волосы и набрал скорую: - Здравствуйте. Произошло нападение. Нападающим нужна медицинская помощь. Записывайте адрес… Приезда медиков он дожидаться не стал и пошёл в отель. И купил в магазине напротив него зажигалку.