Краски художника сохнут в углу.

Так хочется уехать подальше от проблем, не видеть серых стен и не глядеть в потолок думая, как бы завтра не умереть, надеяться, что солнце вот-вот взойдет. Дождь за окном мои так и зовет скрыться в тумане и потеряться вдалеке. Я куплю один билет на самолет или лучше просто сяду в вагон Уеду далеко Уеду далеко Два дня в плацкарте много неудобств и вот чужой город и неизвестный вокзал. Я отправил тебе электронное письмо "скоро приеду к тебе, встреть, хорошо?" Огромная толпа, я теряюсь в ней ищу твой милый взгляд среди разных людей я крепко обниму со словами: "привет, мне кажется я встречи нашей ждал целый век" Уеду далеко Уеду далеко 14 февраля, 1977 год, утро. Сириус сидел на своей кровати, держа в руках книгу. Книга была художественная, классическая. Если быть точнее, "Человек-невидимка" Герберта Уэллса. Сириус вновь не спал ночью, отдав предпочтение чтению. Сейчас, взглянув в окно, он увидел проблески света. Беспроглядная ночь закончилась. За ночь он прочитал больше половины произведения, отвлекаясь при этом на размышления, находя в прочитанном скрытые смыслы. Он медленно отложил книгу, и столь же медленно прошествовал к окну. Юный Блэк опёрся руками о подоконник, и посмотрел вдаль, загруженный своими мыслями. Он думал о том, что человек-невидимка в произведении - лишь олицетворение незаметности. В литературном произведении, главный герой, человек-невидимка, что звали Гриффином - физик, изучивший проходимость света через тело, а после придумавший способ, как её (проходимость) изменить так, чтобы стать абсолютно невидимым. В рассказе он предстаёт перед нами, грубо говоря, плотным призраком. То есть другие герои книги могут его почувствовать, а увидеть - нет. Но смысл вовсе не в этом. Гриффин, пользуясь возможностью быть абсолютно невидимым, находясь без одежды (да-да, чтобы вновь стать видимым ему было достаточно одеться и замотать голову бинтами, чтобы не казаться "безголовым"), стал грабить. В собственных целях, разумеется. Начал манипулировать наиболее беззащитными жертвами, как-бы говоря: "я могу тебя видеть, а ты меня - нет. Так что я смогу убить тебя в любой момент, когда только захочу". Пытался убивать, вновь благодаря приобретённому преимуществу. Но образ абсолютно невидимого человека, как упоминалось ранее, лишь для олицетворения. Представьте себе совершенно незаметного тихоню, про существование которого не всегда даже знают люди ближайшего окружения. По-сути, что мешает ему грабить? Если о его существовании даже знают-то немногие, то подозрения в краже, с вероятностью в девяносто процентов из ста, лягут не на него. С угрозами, конечно, посложнее. Он всё же видимый. Но тем не менее, ничего не мешает ему попробовать, как говорится: "надежда умирает последней". К тому же, главный герой, Гриффин, упоминается как "сильный человек спортивного телосложения", да и по его действиям, если прочитать всё произведение целиком, станет понятно, что он и впрямь силён. Так вот... Угрожать такой "невидимка" тоже может попробовать, но тут, конечно, будет лучше, если у него будет чем манипулировать. К примеру, как упоминалось ранее, сила. Или, возможно, скрытая информация о жертве. С убийствами ситуация аналогичная краже: у такого человека больше шансов убивать незаметно, нежели у яркой, общеизвестной личности. Прозвенел будильник на тумбочке Джеймса. Следом послышалось кряхтение и что-то заворошилось в кровати. Или кто-то, учитывая, что Джеймс - существо одушевлённое. Сириус, запинаясь об собственные, разбросанные по всей комнате, вещи, поспешил притвориться спящим. Или мёртвым. К слову, мёртвым ему хотелось быть куда больше, чем спящим. Он запрыгнул под одеяло, положил рядом открытую книгу обложкой вверх, принял естественную для сна позу, и принялся ждать, когда его придёт будить на тренировку Джеймс, дабы не давать беспокойному другу новых поводов для беспокойств.

***

Уже почти рассвело. Небо окрасилось в светло-голубые оттенки, переходящие ближе к верху в едва ли заметный фиолетовый. Расчищенная от снега зелёная трава квиддичного поля озарялась мягким, тёплым светом. Снег тоже выглядел максимально тепло и дружелюбно. Сириус шёл, замыкая группу игроков. Перед ним, с не менее воинственным видом, чем у него самого (а вид у Сириуса, поверьте на слово, был ой-ой-ой, какой воинственный), шли знакомые по факультету. Совсем рядом, почти на одном уровне с Блэком, шла Марлин. Джеймс шествовал впереди, являясь капитаном команды. Все семь участников сборной Гриффиндора - и ещё семь запасных, были облачены в красные спортивные мантии. На плечах, практически одинаково, были закинуты мётлы. Ещё буквально две минуты - и вся команда парит в воздухе. В скором времени - если быть точнее, через неделю - будет матч Гриффиндор-Когтевран. Довольно жестокая игра, ведь когтевранцы, в большинстве своём, имеют прекрасную технику, но им, зачастую, не хватает скорости, чтобы победить безбашенных гриффиндорцев. Так вот, в преддверии матча, раз уж сегодня выдалась хорошая погода, было решено провести тренировочный матч своих со своими. Основной состав играл против запасного. Борьба была ожесточённой. В Сириуса, являющегося загонщиком, попали бладжёром с такой силой, что он чуть не свалился с метлы. Сегодня тренировка была недолгой - всего час, но при этом очень утомительной. Уставшие, голодные, холодные, игроки поплелись в замок.

***

Мародёры сидели в Большом зале, на завтраке. Пока остальные говорили о чём-то, совершенно не стоящем внимания (по-типу четырнадцатого февраля), Сириус вновь ушёл в свои мысли. Его разум поглотила, казалось бы, одна мысль, но всё же плавно перетекающая в другие, дающая ответвления. Он думал о людской надежде и её смысле. Сознание подкидывало новых вопросов на эту тему, а ответов всё никак не находилось. По-сути, зачем мы, люди, вообще на что-то надеемся? Надежды, когда обрушаются, приносят только боль. Так смысл тогда от них? К тому же, если мы знаем, что мечтам нашим не суждено сбыться. Если это мечты, к примеру, о светлом будущем, когда позади лишь тьма. Сириус характеризует надежды именно как мечты. Просто немного другие, отходящие от привычного нам понятия, мечты. Надежды, в его понимании, - мечты с обманным впечатлением наиболее возможного исхода событий. Но, вот именно, что лишь с обманным впечатлением. То, что кажется нам возможным - необязательно таким будет. Тут сразу вспоминается уже знакомая нам картина "Вероломство образов". Смысл этой картины, в кратце, таков: не всё, что чем-то кажется, этим и является. Но ответа на поставленный ранее вопрос это не даёт. Сириус не понимает, зачем люди надеются на что-то, что очевидно не произойдёт, но всё же, как истинный сын человеческий, продолжает из последних надеется сам. Огонёк счастья потух в его глазах ещё лет в десять - плевать. Проблема в ином. Проблема в том, что хоть все его надежды и разбились о ледники жестокости, хоть счастья, как такового, он не испытывал давным-давно (да и вряд ли вообще испытывал когда-нибудь) - я сейчас про то самое безвозмездное, беззаботное счастье, за которым не последует жестокая расплата. Хоть любые искорки в его глазах потухли - что счастья, что надежды, что радости, что зла. Он всё-равно зачем-то продолжает верить. Но во что верить? В светлое будущее этого мира? - нет, он разочаровался в нём уже давно, и понял, что не будет никакого будущего. В своё собственное светлое будущее? - тоже нет. Он не знает, доживёт ли хотя бы до двадцати. Кругом война, на которую он, кстати, пошёл добровольцем, и теперь кидается вперёд, идёт на врагов почти беззащитный, лишь бы защитить близких. В будущее друзей? - опять нет. Он и про них тоже не знает, доживут ли они, хотя б до двадцати. Он не верит ни во что, но очень хочет. Он создаёт сам себе иллюзии того, что всё будет хорошо, этими пустыми, бессмысленными надеждами. Сириус хочет верит в этот грёбанный сумасшедший мир - но он уже давным-давно упал на дно. Сириус хочет верить в своё будущее, но готов в любой момент кинуться под нацеленную палочку врага. Сириус хочет верить в будущее друзей, но знает, что они делают тоже, что и он. Сириус хочет верить во многое, но не может. Его надежды превратились в прах.