Проклятие Хэ Сюаня родом из Тунлу

Прорываясь всё ближе к Печи и пожирая любого, кто вставал у него на пути, Хэ Сюань был уверен, что его проклятие заключается в вечном голоде. Оказавшись единственным выжившим в закрывающейся Печи и всё ещё чувствуя жажду крови, Хэ Сюань мало о чём мог думать. Но через недельку, когда разум стал проясняться, решил, что его проклятие в ярости, которой никак не найти выхода. Пробыв в горе первый месяц и вспомнив в подробностях всё, что предшествовало его смерти, Хэ Сюань предположил, что его проклятье в мести. А потом он завернул в очередную сеть пещер, которую ещё не исследовал, и увидел Их. Или если будет угодно «Его», потому что все сотни статуй, стоящих в недрах проклятой горы, были на одно лицо. В то время Хэ Сюань ещё не знал ни его имени, ни звания, ни судьбы, но за годы, проведённые рядом с молчаливыми изваяниями, запомнил их лицо очень хорошо. Красивое лицо, смотрящее со всех сторон, но при этом остававшееся единственным собеседником и товарищем в проклятой горе. Образ, отныне прочно ассоциирующийся у Хэ Сюаня с его проклятьем. Затем Печь открылась, Хэ Сюань стал непревзойдённым, накидал примерный план мести, померялся силой с более старшим непревзойдённым (сведя все поединки к ничьей) и наконец заключил с ним же перемирие. Жизнь шла своим чередом, Хэ Сюань чувствовал вечный голод, а его ярость и месть всё ещё не могли достичь своей цели. Так что уже Повелитель Чёрных Вод совсем забыл про своё личное проклятие, оставшееся в запутанных пещерах горы Тунлу. А зря. Не найдя в очередной раз Красное Бедствие ни в Игорном Доме, ни в Доме Блаженства, Хэ Сюань имел неосторожность спросить местонахождения Градоначальника у его подчинённых. Которые тут же привели его к храму. Или вернее Храму. Позже Хэ Сюань проклинал себя за то, что не развернулся и не ушёл сразу, но в тот момент он лишь удивлённо подумал, что видно Собиратель Цветов под Кровавым Дождём преисполнился наглости настолько, что построил храм сам себе. Лучше бы сам себе! Стоило Хэ Сюню войти, как он увидел статую, достойную пополнить собой коллекцию под проклятой горой Тунлу. – Опять он! – вырвалось у Черновода. К сожалению, до того, как он увидел Хуа Чэна, молящегося перед неизвестным богом. Хуа Чэна, который теперь смотрел на Хэ Сюаня так, будто хотел ни то убить его, ни то наброситься с поцелуями. Вышло неловко. Ещё более неловко стало, когда Хуа Чэн разобрался, где именно Хэ Сюань раньше видел это божество. И если обиду другого непревзойдённого за подачу ложных надежд Черновод мог пережить вполне спокойно, то отбиваться от Красного Бедствия, когда тот понял, что Хэ Сюань видел все статуи, было уже проблематично. Тогда впервые Хэ Сюань подумал, что каменное лицо Его Высочества Сяньлэ может быть его персональным проклятием. А когда Хуа Ченджу успокоился, решил, что самое худшее Черновод уже видел, и неофициально назначил именно его главным слушателем всего, что касалось Его Высочества, то Хэ Сюань полностью уверился в том, что именно вынес из опыта с Тунлу.   То, что проклятием может быть не только каменное лицо, Хэ Сюань заподозрил, когда впервые увидел его обладателя. Вот только он совсем не вязался с восхвалениями, которыми сыпал Хуа Ченджу. В отличие от доброго, образованного и человеколюбивого Бога, Демон-людоед в зелёных одеждах сыпал руганью и проклятьями, вёл себя неадекватно и людей любил исключительно в виде блюд. А ещё доставлял море проблем, мародёрствуя на побережье. Отловить нарушителя спокойствия не вышло, – в основном из-за того, что Хэ Сюань старался не сильно повредить его тушку, чтобы потом не иметь проблем от Красного Бедствия (про его месть тридцати трём небожителям уже и так болтали все три мира). Зато обладатель мордашки наследника Сяньлэ достаточно быстро понял, что, если его поймают, ничего хорошего не будет, и сам оперативно ушёл с прибрежных земель. Хэ Сюань выдохнул, решив, что в этот раз отделался малой кровью. А на следующей встрече с Красным Бедствием упомянул, что видел живое воплощение его божества, в надежде, что, если Хуа Ченджу его отловит, то проблем больше не предвидится. Кто же знал, что у Его Высочества Сяньлэ был очень похожий на него лицом кузен по матери?! В итоге от разгневанного очередными ложными надеждами Хуа Ченджу некоторое время скрывались уже двое бедствий.   Хэ Сюань смог смириться с каменными лицами в Тунлу. Хэ Сюань смог смириться с рассказами Хуа Чэна. Хэ Сюань смог смириться с тем, что четвёртым бедствием считают зелёное недоразумение с речевым недержанием. И на сотни лет жизнь успокоилась. Причём настолько, что Черновод смог исполнить часть своего плана, прижиться на Небесах в личине Повелителя Земли и даже втереться в доверие к младшему из братьев Ши. А потом по Небесной Столице пронеслось землетрясение, опрокинувшее не только дворцы, но даже колокол и парочку богов. И Повелитель Чёрных Вод, ещё даже не выйдя из дворца Ши Циньсюаня, у которого в тот момент завтракал, уже знал, кто вознёсся и чьё лицо он увидит в скором времени. Личное проклятье Хэ Сюаня последовало за ним даже на Небеса.   Впервые увидев Его Высочество Сяньлэ вживую, Хэ Сюань был не удивлён. Во-первых, он сам привёл Ши Циньсюаня в Баньюэ под предлогом разведки подозрительной активности тёмной ци в этом районе и точно знал, кого здесь встретит. Во-вторых, он помнил прошлые свои «встречи» с этим лицом и был готов к любому новому несчастью: от схождения с ума от одиночества в какой-нибудь неожиданной ловушке, до ежесекундной болтовни кого-нибудь над ухом во время ожесточённой битвы. В-третьих, Повелитель Чёрных Вод к тому времени был уже более чем наслышан через духовную сеть о Боге Войны в Короне из Цветов: и если небожители ограничивались шуточками, то Хуа Чэн, кажется, считал своим долгом держать Хэ Сюаня в курсе каждого шага и движения Его Высочества (по крайней мере Черновод очень сомневался, что когда-нибудь забудет первый истошный крик Хуа Ченджу: «Он взял меня за руку!», и последующий отчёт из телеги, и комментирование каждого их шага по пустыне, и «Кажется я сейчас ещё раз умру, я держу его на руках!», раздавшееся совсем недавно). Ну и в-четвёртых, куда больше Хэ Сюаня в тот момент удивлял совсем не Его Высочество Сяньлэ, заступающийся за юную демоницу, и даже не играющие в своих младших чиновников генералы Сюаньчжэнь и Наньян. Куда больше Хэ Сюаня удивляла причёска Хуа Чэна: Один. Косой. Хвост. У этого пижона, вымеряющего каждую цепочку и волосинку в каждом своём облике. Этот косой хвост казался самым сюрреалистичным явлением в тот сумасшедший вечер. Слишком хорошо Хэ Сюань помнил, как буквально прошлым днём Хуа Ченджу довёл до истерики видавшего всякое Инь Юя, который помогал ему собираться. Слишком хорошо Хэ Сюань понимал, сколько усилий (в том числе и его личных, пускай только психологических, но всё же) было вложено в ту косу. Слишком хорошо знал, насколько заботилось о своём внешнем виде Красное Бедствие. И теперь лицезреть эти наглые, довольные глаза и широкую улыбку при косой причёске… Такое истинно могло случиться только рядом с лицом Его Высочества Сяньлэ и больше ни при каких обстоятельствах. Хэ Сюань старался изо всех сил, чтобы у него самого не стал дёргаться глаз.   Ссоры двух генералов Юга стали чаще, тихое противостояние Пэй Мина с Ши Циньсюанем обострилось, Хуа Чэн украл Се Ляня прямо из Небесной столицы, небесная духовная сеть бурлила слухами, как никогда, а настоящий Повелитель Земли сбежал. Летя на облаке и старательно имитируя обморок, Хэ Сюань в который раз поминал лицо Се Ляня как личный предвестник проблем и окончательно уверился, что хотя бы с местью надо бы поторопиться, пока не стало поздно.   То, что проблемы приносит не только лицо Се Ляня, но даже присутствие его души в чужом теле, Хэ Сюань тоже обнаружил опытным путём. А потом мир окончательно превратился в хаос.   Когда взволнованный донельзя Хуа Чэн ввалился в его дворец и предложил свой гениальный план, в котором Хэ Сюаню надо было ни много ни мало сыграть «Господина Градоначальника», Черновод на минуту подумал, что его проклятье связано не с лицом Его Высочества, а с тем, кто это лицо старательно ваял. Но времени было мало, энергии и наглости в Хуа Чэне, как всегда, много, а желания спорить у самого Хэ Сюаня (пребывающего в апатии после свершённой мести) совершенно никакого. Так что он согласился. В итоге всё, что было связано с прошлой жизнью: вся Небесная Столица, вся толщь воды вокруг Подводного Дворца, даже верные костяные драконы, – всё горело и рушилось под взором главного проклятья Повелителя Чёрных Вод: Огромного Каменного лица принца Сяньлэ. В те часы не только Хэ Сюань думал, что этот день может стать последним.   Но даже после этих событий Хэ Сюань не добился вечного покоя. Небесная Столица как пала, так и отстроилась обратно; подводный Дворец весьма закоптился, но верно стоял в остывшей уже через неделю воде; а заново собранные драконы (и почему-то не захотевший уходить Цюань Ичжень) весело резвились где-то за его стенами. Рядом не было ни одного изображения Его Высочества Сяньлэ, а явление Хуа Ченджу стоило ждать не раньше, чем через пару месяцев. Или десятка и пары месяцев. Хэ Сюань впервые за долгое время спокойно прикрыл глаза. И именно в этот момент послышался стук. Открывая двери, Хэ Сюань внутренне содрогался (даже сильнее, чем при памятной битве Небес с Безликим Баем), но уже точно знал, кого увидит на пороге. – Здравствуйте, господин Хэ, – неимоверно вежливо поздоровался Его Высочество. – Надеюсь я не отвлекаю вас ни от каких важных дел. Мне правда не хотелось бы доставлять вам ещё больше неудобств, но Сань Лан до сих пор не вернулся, и Инь Юя нет, а порядок в Призрачном городе надо поддерживать. Вы близкий друг Сань Лана и один из Князей демонов, и я был бы очень благодарен любой вашей помощи. Если вас это не сильно затруднит. Личное проклятье Хэ Сюаня, преследующее его с самой Тунлу, засмеялось от смущения, чем приманило гуляющего Цюань Ичженя. – Ваше Высочество! Вы нашли способ вернуть шисюна?! Хэ Сюань закрыл глаза. Может, если он не будет видеть лица, то в этот раз всё обойдётся малой кровью? – Генерал Циин, и вы здесь?! Как удачно. Способ есть, но боюсь нам с вами понадобиться помощь. Не подействовало. Хэ Сюань открыл глаза и смело посмотрел своему проклятию в лицо. – С чем конкретно вам нужно помочь? Но видят новоотстраивающиеся небеса, если, вернувшись, Хуа Ченджу не спишет ему большую часть долга, то Хэ Сюань больше не даст себя втягивать ни в какие авантюры. Как минимум в этом столетии. Его личное проклятье улыбалось. Впереди ждали очередные неприятности.