Глициния и хиганбана

Мотидзуки Акира был слишком стар для всего этого дерьма. Мужчина ошарашенно смотрел на своё полыхавшее запястье, в котором проглядывался знак семьи Убуяшики. Цветок так ненавистной демонам глицинии начал распускать свои фиолетовые лепестки, намертво впечатываясь в белоснежную кожу, практические сливаясь с проступающими венами на руке Акиры. — Тамаё! — позвал мужчина, всё ещё не веря в происходящее. Не проходит и пяти секунд, как по деревянным ступенькам слышаться быстрые шаги. Сёдзи распахиваются, и на пороге комнаты появляется молодая темноволосая женщина в фиолетовом кимоно. — Араши-сама… Мужчина без всяких слов протягивает ей руку, показывая запястье, на котором изображен цветок глицинии. Тамаё удивлённо охает, поднося руку к себе поближе и вглядываясь в рисунок. — Скажи, что это просто какая-та болезнь, а не то, что я думаю, — говорит Акира, сморщившись от выражения счастья на лице и сияющих глаз женщины. — Поздравляю, Араши-сама, — улыбнулась Тамаё, отпуская руку господина. — Вашей родственной душе исполнилось шестнадцать. Зелёные глаза вспыхнули яростью, заставив женщину отшатнуться и прижаться в страхе к деревянной двери. Воздух накалился, по комнате замерцали изумрудные искры, вот-вот готовые превратиться в молнии и обрушить небольшой особняк. — Моя родственная душа погибла почти тысячу лет назад! — голос мужчины раздался подобно раскату грома. Хрупкое дерево начинает трещать под давлением силы Акиры, рискуя превратиться в щепки. Неожиданно, сломав окно, в комнату вваливается мальчонка. Он испуганно озирается по сторонам и замечает дрожащую от страха Тамаё рядом с дверью. — Юширо, беги! — крикнула Тамаё, прикрыв лицо от летающих по воздуху искр. Но Юширо не послушался. Вместо того чтобы бежать от опасности, он решил переть напролом. Он вцепился в белоснежное кимоно господина. Зажмурив глаза от яркого света, Юширо прижимается к мужчине сильнее. — Араши-сама, молю, успокойтесь! И Араши послушался. Буря мгновенно утихла, а искры, сверкнув напоследок, исчезли. Мужчина обнял испуганного, но такого отважного ребёнка, и ласково погладил по растрепанным светлым волосам. Тамаё, увидев, что господин успокоился, облегчённо выдохнула. Временами господин был по-настоящему устрашающим, вопреки обычному спокойствию и миролюбию. — Юширо, я напугал тебя… — прошептал Акира, с лёгкой улыбкой. Мальчишка отскочил от господина, смущённо ворча и пряча покрасневшие от стыда щёки. — Я…я не испугался! — возмущённо воскликнул Юширо. — Просто переживал за Тамаё-сан. — Конечно, — улыбнулась Тамаё. — Спасибо за заботу. — Почему вы так разозлились, Араши-сама? — спросил Юширо. — В последний раз такое было пятьдесят лет назад, когда один из демонов Мудзана напал на вашего кузнеца. Араши молча протянул ладонь, показывая метку. Реакция мальчишки была практически такой же как у женщины, только намного ярче. — Я не понимаю, Араши-сама. Радоваться нужно, метки соулмейтов среди демонов такая редкость. Даже если соулмейт из клана Убуяшики. — У Араши-самы уже был соулмейт тысячу лет назад, Юширо-кун. Второй шанс даётся не каждому, тем более демону, вот он и переживает из-за этого, — улыбнулась Тамаё. Акира тяжело вздохнул и смиренно посмотрел на Тамаё и Юширо. Они правы. В конце концов ему не десять лет чтобы сомневаться и бояться чего-то. Если боги дают ему шанс вновь обрести счастье спустя тысячу лет, так почему бы не попробовать. Да и прошлый его соулмейт был также из клана Убуяшики. Опыт общения с людьми этой семьи у него есть. — Вам нужно встретиться с ним, Араши-сама! Только вот… — Юширо потупил взгляд. — Поместье клана Убуяшики хорошо скрывают. За тысячу лет даже Мудзану не удалось его найти. — Ребёнок, не сравнивай меня с тем отребьем, которые зовутся «Лунами», — Акира потрепал мальчишку по волосам. — Для меня нет ничего невозможного…

***

Ночью, когда полная луна озаряла небосвод, а время давно перевалило за полночь, Кагая никак не ожидал проснуться от жжения на левом запястье. Молодой глава подскочил с кровати, и спешно подошёл к распахнутому окну, стремясь рассмотреть проступающий узор. Зрение подводило, перед глазами всё плыло, но он всё пытался отчаянно увидеть рисунок. Он был так взволнован, что даже не заметит подошедшую Амане, с любопытством взглянувшую на его руку. — Мой господин, — позвала женщина, беря его руку в свою. — Я поздравляю вас. Впервые за три сотни лет, в вашей семье знак соулмейта явил себя вновь. — Амане, я не могу увидеть рисунок. Женщина аккуратно провела изящными пальцами по запястью мужа, под лунным светом рассматривая узор цветка хиганбаны необычного изумрудного цвета, окруженного черными искрами молний. — Он прекрасен, мой господин, — грустно улыбнулась Амане, нежно сжав хрупкую ладонь и прижав её к груди. — Изумрудная хиганбана, окруженная черными молниями. — Чёрный, — прошептал Кагая. — Чёрный — цвет демонов. Неужели… — Мы не можем быть ни в чём уверены, Ояката-сама, пока вы не встретитесь с ним, — моментально прервала тревожные мысли мужа Амане. — Прошу вас, не спешите с выводами. — Верные слова, женщина, — послышался незнакомый мужской голос. От внезапно возникшей давящей ауры, Кагая и Амане мгновенно подобрались, и посмотрели на говорящего. На массивной ветви сакуры, прислонивший спиной к стволу дерева, сидел мужчина. Его белоснежное ханьфу, с серебряными и металлическими вставками, развивалось от небольшого ветерка, придавая незнакомцу невероятно прекрасный облик. В его одеянии можно было заметить изумрудные нити узоров, что образовывали цветы хиганбаны. Женщина, сбросив морок от созерцания столь прекрасного существа, вздрогнула, осознавая кем является этот незнакомец. — Как вы проникли сюда? — спросила Амане, особо не рассчитывая на ответ. Женщина тревожно прижимала руки к животу, то и дело поглядывая в сторону левой стены, где в соседней комнате спали дети. Случись сейчас битва, и никто не сможет им помочь. Амане боялась за своих детей, и её можно было понять. Какие бы намерения не преследовал вторженец — он был демоном. И очень могущественным, раз смог беспрепятственно пробраться в особняк главы истребителей демонов. Только вот все переживания её были напрасны. Демон был спокоен и не проявлял враждебности. Всё внимание вторженца было приковано к прищурившемуся Кагае, который пытался всё его разглядеть, да только видел лишь очертания белоснежного силуэта, с ярко горящими изумрудными глазами. Зрение так некстати начало сильно подводить молодого главу, не давая увидеть незнакомца. Убуяшики был взволновал, ощущая от неизвестного ауру уюта и тепла, чего-то родного, недостающего его душе. Кагая сразу понял, кто к ним явился, и был немного растерян, не рассчитывая так скоро увидеть своего соулмейта. — Кагая Убуяшики, глава клана, — немного с грустью сказал демон. — Кто бы мог подумать, что такое возможно, не так ли? Направляясь в поместье Убуяшики, с твёрдым намерением увидеть своего соулмейта, Акира совершенно не ожидал того, что им окажется молодой глава клана, который был уже давно женат и имел трёх детей. Но откуда же демону, последние несколько сотен лет жившему затворником и не интересующемуся делами себе подобных и истребителей было знать, что более десяти лет назад клан Убуяшики был практически уничтожен, а новым главой стал единственный выживший тогда четырёхлетний маленький Кагая, оставшийся без семьи круглым сиротой. Верно, неоткуда. — Назови себя, — попросил Кагая, сильнее прищурившись, всё ещё стараясь увидеть демона. — Когда-то я был известен под именем Акира Мотидзуки, — сказал демон. — Ныне же меня знают, как Араши, высшего демона, что находиться за гранью власти прародителя. Демон, не смея сдержать свой душевный порыв, изящно спрыгивает с дерева, практически подлетая к окну. Его белоснежные длинные волосы следуют за ним подобно шлейфу, мягкими локонами колышась под дуновения ветра. Амане отшатывается от окна, не успев потянуть за собой мужа. Она с тревогой наблюдала, как демон приблизился к её господину почти впритык, едва ли, не касаясь своим носом его. — Можешь ли ты теперь меня разглядеть? — спрашивает Араши, завороженно смотря на фиалковые глаза. Кагая всматривается, но перед собой видел лишь более цельную, но всё такую же размытую фигуру. Он смотрел явно на лицо, поскольку улавливал линии носа и положение глаз. Изумрудных глаз, что ярко светились, выделяясь на бледном фоне лица незнакомца. — Прости, — улыбнулся молодой глава. — Я различаю лишь твои глаза, необычного изумрудного цвета. — Мне достаточно и этого, — говорит демон, полностью покорённый аурой и цветом души этого человека. — Я не ожидал, что моей родственной душой окажется демон, — признаётся Кагая. — Честно говоря, я даже не надеялся, что она у меня вообще будет. — Я удивлён не меньше тебя, молодой глава. Ведь, как известно, у демонов не может быть родственной души. Мы ведь не живые. Кагая ничего не отвечает, лишь растянув губы в мягкой, ласковой улыбке, на которую демон засматривается и теряется во времени на несколько минут. Всё это время Убуяшики молчит, разглядывая очертания ауры Акиры, запоминая её. Кагая, сделав глубокий вздох, с удивлением, которое не отражается на его лице, отмечает, что от демона не пахнет гнилью, как от его сородичей. Аромат Акиры отдаёт еле уловимыми цветочными нотками, озоном и свежескошенной травой. Такой прекрасный запах, что Кагае так и хочется вдыхать его вечность. Интересно, всегда ли ароматы соулмейтов так прекрасны, или только ему так повезло? — Могу…я…прикоснуться к тебе, молодой глава? Голос демона полон надежды. Он спрашивает тихо, почти шёпотом. Изумрудные глаза метаются, боясь углядеть в лавандовых напротив отвращение или страх. Боясь, что его сейчас прогонят. Ведь Убуяшики неприкосновенны для демонов, люди этого клана никогда не позволят к себе прикоснуться ночных чудовищ, предпочитая скорее смерть. Кагая задерживает дыхание и бросает взгляд на жену, ища у неё помощи. Амане молчит, она не может решать за своего господина, ведь неизвестно как прикосновение демона-соулмейта отразиться на проклятии Ояката-самы. Доселе таких случаев не было. Она не знает. А Акира внутренне корит себя за такой вопрос. Как он мог так сглупить? Ведь прекрасно знает о проклятии, что пожирает Убуяшики изнутри. И то, что каждое прикосновение демона ускоряет болезнь, причиняя сильнейшую боль. Но вот желание почувствовать мягкость болезненно бледной кожи оказывается сильнее здравого смысла. — Да… — шепчет Кагая, неуверенный, что поступает правильно. — Да, ты можешь… Демон чуть ли не визжит, подобно маленькой девочке, от восторга. По его телу проходятся несколько чёрных молний, будоража сознание. Уняв свою всколыхнувшую от избытка эмоций энергию, а протягивает ладонь и касается такой желанной щеки. Нежная и очень тёплая, которая моментально покрывается таким очаровательным румянцем. Кагая прикрывает глаза, наслаждаясь приятным чувством от прикосновения прохладной руки демона. По телу проходится разряд энергии, смешивая его ауру с аурой соулмейта. Перед глазами, подобно видению, маленькой вспышкой проносится лицо демона, которое он за это короткое мгновение успевает рассмотреть. Красив, невероятно красив. Но вот тело Кагаи охватывает странная дрожь. Щека начинает гореть от боли. Он отшатывается от демона, смотря недоуменно, не понимая, что произошло. На щеке огромное фиолетовое пятно, в виде отпечатка руки, больше похожее на ожог. Рана начинает дымиться, заставляя Кагаю зашипеть от боли. — Мой господин! — бросается к мужу Амане. Главу истребителей настигает приступ ужасного кашля, сопровождающегося странной черной слизью вперемешку с кровью, что начали выходить из его рта. Амане начинает тянет Кагаю за собой, заставляя улечься на футон. Она начинает проводить по телу главы руками, обращая особое внимание груди и лбу, одновременно шепча молитвы. Демона накрывает осознание того, что это он, своим прикосновением, разбередил болезнь соулмейта и дал волю проклятию, отреагировавшему на демоническую энергию. Акира бессильно сжал кулаки, бросив на страдающего Кагаю взгляд полный тоски и вины. Он не хотел, чтобы так получилось. Эйфория от встречи с предначертанным богами человеком, затуманило разум Акиры, заставит позабыть о здравом смысле. Демон повел себя как неразумный ребёнок, а не взрослый, что живет на свете более тысячи лет. Смотря, как плохо его соулмейту, внутри демона разгораются и начинают бушевать давно забытые эмоции. Он чувствует вину… сожаление…а, казалось бы, мёртвое и сгнившее сердце, отдает глухой болью. Акира ощущает себя почти живым. — Прости… Прошу, прости меня… я… не хотел… не хотел, — голос демона дрожит. — Обещаю, я более не посмею причинить тебе боль, молодой глава… Кагая улавливает колебания ауры демона — прекрасный изумрудный оттенок начинает переплетаться с кромешной тьмой, олицетворяя состояние своего хозяина. Убуяшики, с трудом заставил свое тело слушаться и посмотрел в сторону окна, где силуэт соулмейта начал исчезать. На грани, благодаря их связи, он смог уловить слова демона. Демона, что обвинил в случившемся себя, позабыв о том, что Кагая сам дал разрешение, осознавая все риски. — Стой! — хрипит Кагая, пытаясь подняться. — Не уходи! Стой! Но изумруд исчез, пропал запах озона — Акира ушёл…

***

Прошла неделя с их первой, неудавшейся, встречи. Кагая не находил себе места, виня себя в том, что не смог удержать демона. Что соулмейт исчез, а связь, хрупка, только-только образующаяся, натянулась подобно струне, рискуя разорваться. Акира практически не ощущался, видимо блокируя связь со своей стороны, причиняя боль, душевную, не физическую, и себе и Кагае. Молодой глава уже сбился со счёта, сколько раз порывался сорваться с места, желая покинуть поместье и отправиться на поиски демона. И лишь неспособность его отыскать и уговоры Амане его останавливала. Ему нельзя было покидать охраняемую от демонов территорию. Кагая даже как-то задумался над тем, чтобы приказать охотникам отыскать Акиру, сам смеясь над самим собой и тем отчаянием, до которого довёл его соулмейт за несколько дней тишины. Впервые за все годы его жизни, он чувствовал себя ребёнком, не зная, что делать и как поступить в этой ситуации. Кагая ощущал своё бессилие, и сердце его наполнялось гневом и раздражением на себя. Демон, Акира, не побоялся прийти в стан врага, где на каждом шагу охотники. Он сделал первый шаг, даже не уверенный в том, что на него не нападут. А Кагая не смог его остановить в тот момент, когда изумрудная аура наполнилась страхом и печалью. — Ояката-сама… — Семь дней, Амане… Семь дней… Убуяшики грустно улыбается супруге. Фиолетовые глаза смотрят безразлично, даже не стараясь сфокусироваться и разглядеть женщину. — Ояката-сама… — Амане сжала ладонь мужа, стараясь поддержать. — Он вернётся…вот увидите… Дайте Араши-сану время… — Время непозволительная роскошь для меня, Амане… Для него целый год может быть всего лишь мгновением, тогда как для меня это целая жизнь… — Кар…кар… Беда! — запыхавшаяся птица появилась перед Кагаей неожиданно. — Столп Насекомого попал в беду! Тревога за Кочо наполняет сердце молодого главы. Он хватает Амане за локоть, пытаясь справиться с внезапно накатившей слабостью. — Нужно отправить свободных столпов ей на помо… Кагая, не сумев договорить, падает на деревянный пол, сжавшись от сильного приступа кашля. Рот наполнился кровью, и алые капли начали стекать по подбородку. И так плохо видящие глаза замылило выступившими слезами, лёгкие сжались от боли. Кагая часто задышал, но воздуха всё никак не хватало. Он задыхался, сгорал от проклятия, что так не вовремя дало о себе знать. Прямо, как и тогда… — Ояката-сама! Уже на грани сознания, Кагая нашёл в себе силы потянуть за нить связи, желая, чтобы соулмейт его услышал. — Спаси… — шепчет он сквозь кашель, захлёбываясь кровью. — Спаси её… Акира! И темнота…

***

— Вы так и будете здесь сидеть, Араши-сама? — спрашивает Тамаё, зайдя в комнату демона. Акира не удосужил её взглядом, всё продолжая смотреть в окно, наблюдать за заходящим солнцем. — Уже неделя прошла, а вы всё так же безвылазно сидите здесь. Может, наконец, расскажите в чём дело, — Юширо, пришедший с Тамаё, тяжело вздохнул и уселся рядом с господином. Действительно, семь дней Акира не выходил из своей комнаты, полностью погружённый в свои чувства вины и сожаления, коря себя за случившееся и не находя силы связаться с Кагаей хотя бы по связи, которую сразу же заблокировал. Он не ожидал от Убуяшики прощения или чего-то такого, готовый услышать лишь слова отказа, угрозы и требования более к нему не приближаться, под страхом смерти, а потому боялся позволить себе ощутить гнев соулмейта. Соулмейта, который Акире и в самом деле понравился. Его прекрасные фиалковые глаза, ласковая улыбка, потрясающий, завораживающий голос. Демон был покорён, и не желал разочаровываться в своих чувствах. Но был ли у него шанс? Было ли у них будущее? Демон и глава истребителей, чудовище и человек. Это даже звучит невероятно. — Араши-сама? — зовёт Тамаё. — Я причинил ему боль, Тамаё, — отвечает мужчина, устало вздохнув от нахлынувших воспоминаний. — Чуть не убил его своими руками. И Араши рассказал, ничего не тая. Тамаё и Юширо внимательно его слушали, не смея перебить. Вот, спустя почти полчаса, когда Араши закончил свой рассказ, его верные слушатели, сами не заметившие, что затаили дыхание, смогли вздохнуть спокойно. Напряжение в воздухе поубавилось, искры, что сверкали по комнате, реагируя на эмоции хозяина утихли, а остался лишь запах озона, полный тоски, которая ощущалась почти на физическом уровне… — Но ведь он сам позволил вам его коснуться! — воскликнул недоуменно Юширо. — Почему вы вините в случившемся себя? — Юширо прав, Араши-сама. Глава Убуяшики явно осознавал последствия. Вы не виноваты. — Я должен был всё предусмотреть. Он же совсем ребёнок по сравнению со мной. Я должен был подумать за нас двоих, а не идти на поводу своих чувств! Он ненавидит меня… — сокрушённо покачал головой демон, вновь окунаясь в пучину сожалений. Юширо ошарашенно посмотрел на Араши, не веря своим глазам и ушам. Его всегда спокойный, невозмутимый господин был неузнаваем. Так вот что метка делает с людьми. В их случае, демоном. Он никогда не произнесёт этого вслух, но зрелище действительно жалкое. Господин был похож на впавшего в панику человеческого ребёнка, чем на древнего могущественного демона, которого опасается сам Мудзан. Видимо, мысли Юширо всё-таки отразились на его лице — Тамаё-сан строго нахмурилась и пригрозила ему кулаком. Молодой демон смущённо покраснел, с опаской взглянув на господина, который, конечно же, ничего не заметил. И хорошо…а то он в таком состоянии мог и прибить ненароком. Спаси… В голове Акиры эхом пронёсся такой знакомый и родной голос Кагаи, заставив демона замереть и затаить дыхание. — Араши-сама… — насторожилась Тамаё. Запястье Акиры пронзило острой болью. Фиолетовая глициния начала светиться и с еле слышным шипением менять свой окрас на грязный, болотный оттенок. Сердце демона в панике стало биться как бешенное. Изумрудные искры посыпались из глаз и окутали всё его тело. С Кагаей что-то случилось. Что-то очень плохое. Спаси её… Акира! Вновь крик о помощи, переплетающийся с отчаянием и страхом. — Господин, откройте связь! — Тамаё хватает мужчину за плечо. — Спросите у него! Кого? Кого спасти, Кагая! Эмоции захлёстывают демона с головой. Все переживания молодого главы, которые тот испытывал на протяжении всех этих семи дней, врываются в сознание и сердце, заставляя силу Акиры восторженно метаться по комнате. Силён, как же молодой глава силён, раз смог дозваться до него, несмотря на болезнь и отторжение со стороны демона. Но Акира не успевают вдоволь насладиться отголосками души соулмейта. Перед его глазами проносятся кадры, судя по всему воспоминания Кагаи, где можно было разглядеть молодую девушку. Столп, сразу понимает Акира. Судя по энергетическому фону и одежде — Столп Насекомого. Так вот оно что, усмехается Акира, осознав желание соулмейта. Ты смог пробить мои барьеры, ворваться с мою душу, растрясти моё сознание и заполонить сердце, потратил кучу сил, и всё ради того, чтобы спасти своего драгоценного охотника, Столпа, -которого ты называешь своим ребенком. Воистину, ты полон любви к своим «детям», раз готов пойти на такое ради них, молодой глава. Я не могу отказать тебе, Кагая… Я сделаю это, ради тебя… Губы демона украсил хищный оскал, заставивший Тамаё и Юширо испуганно вздрогнуть. Воздух накалился, а солнце исчезло за горизонтом, напоследок блеснув своими яркими лучами. — Давно я не охотился на падаль… Акира предвкушающе облизнулся и, схватив с кровати изумрудные ножны с катаной, выпрыгнул в окно, исчезнув в наступившей темноте… *** Деревья откликаются на силу демона, что повелевает природой. Они перешёптываются между собой, ища девушку, которую им приказал найти Акира. Ветер мягкими волнами треплет белоснежные волосы, окутывая и уберегая от грязи и пыли, листья и трава расступаются перед ним, открывая самые потайные лесные тропинки. Природа трепещет, желая угодить своему господину. Всего за какие-то незначительные полчаса, деревья обнаруживают охотницу, которая оказывается не одна. Неподалёку прячется ещё один человек, а поляну, на которой она находится, захватывает запах гнили и крови. Демон, да ещё и из элиты. Интересно. Акира устремляется на север и спустя несколько километров, чует запах демона и человеческой крови. Он за несколько секунд преодолевает оставшееся расстояние. Изящно взмахнув катаной и отрубив руку демона, которую он тянул к лежавшей на земле раненой девушке, он ловко приземлился на землю, преградой становясь перед Столпом и, как выяснилось по энергетическому фону, Луной. Немало десятков лет прошло с их последней встречи. — Какая неожиданность, Доума, — усмехнулся Акира, заметив в глаза стоящего напротив демона нотки страха. — Давненько не виделись. Высшая Луна, мгновенно вернул себе самообладание, растянув губы в «пустой», противной улыбке. Он взмахнул восстановившейся рукой, отряхиваясь от капель собственной крови. Клинок ниричин в руках демона — что может быть ещё ужаснее и страшнее этого? Особенно, если он в руках господина Араши — прославленного самурая своего времени. — Араши-сан, — слащаво пропел Доума, в своей самой отвратительно манере. — Рад вас видеть. — Этот человек, — Акира указал на затаившуюся от страха дыхание девушку. — Я забираю его. Радужные глаза Высшей Луны потемнели. Если бы он мог испытывать эмоции, то точно бы ощутил весь спектр гнева и негодования, от наглости Акиры. Вмешиваться в его игру и забирать жертву — непростительно. Это непростительная глупость, которую могут позволить себе лишь единицы. И к его величайшему сожалению, демон Араши был одним из них. Соперничать с ним в силе и навыках могли бы лишь Первая Луна и сам господин Мудзан. — Как невежливо с вашей стороны, Араши-сан. Акира с удивлением обратил внимание на сжавшиеся кулаки стоящего напротив молодого демона, аура которого стала колебаться и распространяться на всю поляну. Акира её практически не чувствовал, не тот уровень силы, чтобы на него подобное давление подействовало, но вот человек ощутил её в полной мере. Столп, и так истекающий кровью и от боли сжимающий зубы, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, начал задыхаться Мотидзуки устало прикрыл глаза, проклиная идиотизм Доумы и его неспособность понять, в каком плачевном положении тот оказался. Луна ведь ему совсем не соперник. Акира с лёгкостью уничтожит его, только вот в случае битвы, целость человека гарантировать не сможет. А если Столп Насекомого умрёт, то Кагая расстроится, чего допустить было никак нельзя. Как же проблематично. И почему на эту девчонку должен был напасть именно Доума? Почему не кто-то другой — этих демонов пруд пруди. Да хоть тот же Кокушибо, который просто бы ушел, не ввязываясь в бессмысленный конфликт, и не отнимал бы время. — Ты же понимаешь, что я уничтожу тебя? — спросил Акира, показательно взмахнув изумрудным клинком. — Зачем вам эта девушка, Араши-сан? — Доума проигнорировал вопрос, задав свой. — Мне казалось, ты умнее, — Акиру этот юнец уже начинал раздражать. — Ты и в самом деле надеешься на то, что я буду перед тобой отчитываться? Жалкое дитя, ты совсем забыл своё место! — Попытаться стоило, — безмятежно улыбнулся Доума. — Не будьте так неприветливы, Араши-сан. Акира бросает взгляд на человека, отмечая, что она уже была на грани. Времени не так много, и чтобы её спасти, нужно поскорее избавиться от Доумы. — Надеюсь, Мудзан не сильно расстроится твоей смерти… Радужные глаза расширяются, Доума в последний момент успевает уклониться от клинка, который чуть не снёс ему голову. Атака была такой быстрой, что он еле её заметил. Замерцали изумрудные молнии, воздух заполонил тяжёлый запах озона. Девушку окутал полупрозрачный барьер — кровь не остановит, но поможет от попадания инфекции и защитит от демонической энергии. Столп Насекомого, которую в защитном жесте обвили корни деревьев и стебли цветов, наконец, смогла вздохнуть полной грудью и погрузиться в лёгкий сон. Мощный точный удар отрубил левую руку Доумы. Он попытался сразу регенерировать, но не смог, а на месте среза начала шипеть зелёная масса, напоминающая мох. Луна понял, что попытка потягаться с Араши была глупой затеей. Он стремительно сократил между ними расстояние и бросился бежать. Умирать так глупо, из-за какой жалкой девчонки не хотелось. Да и стоило бы доложить господину Мудзану, что демон Араши вышел из своего затворничества. И, судя по всему, более не будет соблюдать нейтралитет в их войне с людьми. Акира не стал преследовать. Он дал команду деревьям найти ещё одного человека, который где-то должен прятаться. Девочка обнаружилась в нескольких километрах от места битвы. Видимо родственница пострадавшей. Тяжело вздохнув, Акира взял девушку на руки и направился в сторону поместья Убуяшики. Как раз по дороге и спрятавшегося ребёнка подберёт. Нет, он конечно не ненавистник людей, и к охотникам относиться вполне благосклонно, но в спасатели точно не нанимался. Но в момент, вспомнив фиалковые, ласковые глаза, забыл о внутренних возмущениях. Что же ты делаешь со мной, молодой глава? Я же теперь не смогу тебе ни в чём отказать… По связи прошлась волна тепла и благодарности. Да… пожалуй, оно стоит того…

***

Добраться до поместья Убуяшики незадолго до рассвета. Акира грубо прорвался через защитные барьеры, чем поднял всеобщую тревогу. Во дворе мгновенно собрались все присутствующие здесь охотники. Было ладе несколько столпов. Начавшуюся было бойню прервала Амане. Она приказала всем разойтись и увести бессознательную Канаэ, как оказалось именно так звали спасённую демонов девчонку и его сестру в поместье бабочки, где им могли бы оказать соответствующую помощь. К счастью, никто не понял, что Акира является демоном. Ауру свою он скрыл, а запах его не отдавал гнилью и кровью, так что, единственное, на чём он мог бы спалиться, это на невыносимости солнца, которое вот-вот должно было показаться из-за горизонта. Но сообразительная Амане позаботилась и об этом, пригласив его укрыться в поместье Убуяшики пока не настигнет ночь, чтобы он смог уйти. Араши не видел причин отказывать этой прекрасной женщине, которая была в положении. Как ни странно, Акира не чувствовал для себя угрозы в этом особняке. Атмосфера была полна спокойствия и комфорта, что дополнило дружелюбное и услужливое поведение хозяйки дома. Амане, как и подобает благородной и умной женщине, не испытывала глупой ревности по отношению к демону, смиренно принимая его как неотъемлемую часть Кагаи. Араши не мог ее за это не уважать. Ведь, как известно, у священников, всю жизнь посвящавших себя служению богам, не было меток, как и у членов их семей. Амане не была исключением. Ещё большее чувство того, что он на своем метре, настигло демона тогда, когда в его комнату ворвались три маленьких урагана. Две беловолосые девочки 0 близняшки и темноволосый мальчишка, с детской непосредственностью и бесцеремонностью прилипли к незнакомцу, завалив его разными вопросами. — Ух ты! У тебя есть метка, прямо как у папы! — Не как у папы! Но тоже очень красивая! — Как тебя зовут?! — Сколько тебе лет? — Откуда ты? Голова демона шла кругом от всего того шума, что умудрялись поднять эти дети. Вошедшая с подносом, на котором аккуратно умостились чайничек и шашки чая, Амане, застала картину развалившегося на полу Акиры и детей, облепивших его со всей стороны. Демон тепло им улыбался, трепал за волосы, терпеливо отвечая на многочисленные вопросы, никак не выдавая своего раздражения. — Мама! — заметили её девочки, подскочив к матери. — А дядя Акира рассказывал нам, как познакомился с тобой и папой! — Правда? Как интересно, — участливо улыбнулась женщина, поставив поднос на небольшой столик. В отличии от девочек, мальчик на приход матери никак не отреагировал, с комфортом устроившись у ног демона мирно задремал. Акира укрыл его полами своего ханьфу, ласково проводя по таким знакомым волосам. Не по годам умный и сообразительный, Кирия сразу окрестил демона вторым папой и уснул в его объятиях, в то время как его сестры оставались всё такими же неугомонными. Правда, слова брата они услышали и поспешили поделиться с матерью. — Дядя Акира наш второй папа, да? Кирия его так назвал. Амане замерла, внимательно следя за реакцией демона на слова дочери. Вопреки её опасениям, мужчина лишь улыбнулся, и сам ответил на вопрос девочки. — Можете меня так называть, — сказал он, посмотрев на Амане. — Ведь ваш папа самое дорогое мне существо. А вы часть его, его кровь и плоть. Я буду защищать вас, оберегать, и если понадобиться, жизнь за вас отдам. Ведь отныне, вы и мои дети тоже, — демон не отводил взгляда, впившись своими изумрудными глазами в глаза женщины напротив, желая выразить всю свою искренность. — Ты та, кто подарил ему столь чудесный детей, и подаришь вновь. Ты та, кто была с ним все те годы, когда не было меня. Ты дорога ему, а значит, дорога и мне. Женщина, ты можешь рассчитывать на меня, ибо ты и твоя семья под моей защитой. Амане улыбнулась и кивнула, принимая слова демона. Да, теперь они одна семья, которая неразрывно связана друг с другом, Этот демон оказался намного лучше, чем можно было подумать. Пошел против своей природы и встал на защиту людей, даже охотников. С таким соулмейтом, её дорогой господин точно не пропадет. Воистину, боги не совершают ошибок…

***

Когда наступила ночь, Кагая и Акира устроилась на веранде, наблюдая за бегающими по саду детьми и следящей за ними Амане. Молодой глава чувствовал неловкость, не зная как начать разговор. Ведь после спасения Канаэ и пробуждения Кагаи, они не обмолвилась и словом. Араши держал дистанцию, следящая тем, то ни не соприкоснулись случайно. Кагая делал вид, что не замечает этого, но не мог не ощущать тревогу своего соулмейта, который больше не прятался и не блокировал связь. Все его эмоции были как на ладони — высшая форма доверия. Молодой глава был тронут. — Спасибо, — говорит Кагая спустя долгие минуты напряженного молчания, ловя на себе недоуменный взгляд демона. — За спасение Канаэ. Ты не должен был этого делать, но всё же выполнил мою просьбу… К сожалению, видел Кагая всё так же размыто, лишь разливая очертания изумрудной ауры и глаза своего соулмейта. — Не стоит… Я не мог отказать тебе, молодой глава. И не смей думать, что это под влиянием нашей связи. Нет, это был мой осознанный выбор, о котором я никак не жалею, ведь вновь могу видеть твою прекрасную улыбку. Кагая смущенно потупил глаза. Бледные щёки окрасил очаровательный румянец, вызвав у демона восхищенный вздох. — Я рад, что ты мой соулмейт… — Я тоже, Кагая, я тоже. Знай, что я исполню любую твою просьбу, кроме той, что может принести тебе вред. Я готов спасать твоих охотников, убивать других демонов. Одно твое слово, и я брошу к твоим ногам трупы Великих Лун, лягу костьми, но защищу наших детей, и их мать… Глициния и хиганбана, есть ли у них будущее… Покажет время, оно расставит все по своим местам. Но одно они знают точно, обретя друг друга, они более не намерены расставаться. Демон и человек, чудовище и охотник, небывалая связь, уникальная, но такая правильная. Боги ведь, не ошибаются…