Квантовый скачок: Развилка на дороге

Даже в темноте я знал, что это мой дом. Это не было частью обычной пригородной застройки в конце тупика; фактически, это вообще не было частью чего-либо, кроме пейзажа. Она стояла совершенно отдельно в конце подъездной дороги длиной в три мили, откуда открывался вид на мягкий холм пустыни и небесный свод. Мы с Донной построили его семь лет назад, в то же время, когда строился Проектный комплекс, в месте настолько изолированном, что подведение к нему электрических и водопроводных линий обошлось бы нам в целое состояние - если бы они уже не были там. Наша собственность и дом, который когда-то стоял посреди неё, первоначально принадлежали человеку по имени Чарльз Эванс Додсон, на чьих различных банковских счетах было, как сказал мне Эл - "больше денег, чем он когда-либо сообразит, что, чёрт возьми, с ними делать". Додсон был знакомым Эла: раз или два в год они встречались вместе с полудюжиной других людей за игрой в покер с высокими ставками в Вегасе. Весной 1992 года Эл вернулся с игры с широкой улыбкой на лице и сложенным листом бумаги в руке. С полным отсутствием церемоний он сунул её мне в руку, затем побрёл на кухню нашей с Донной квартиры, чтобы перекусить. "С годовщиной", - бросил он через плечо, - "Немного рановато, но кто считает" "Что это?" - спросила меня Донна. Это был акт на участок земли. Большой участок земли, который был передан Сэмюэлю Джону Бэккету и Донне Элиси-Бэккет Чарльзом Эвансом Додсоном 15 мая 1992 года. Мы с Донной по очереди смотрели на бумагу, сидя бок о бок на нашем маленьком диване. К тому времени, как Эл вернулся с кухни, мы оба окрасились в множество необычных цветов. "Вы должны пойти и зарегистрировать это у окружного клерка" - объявил он, затем остановился и нахмурился, глядя на нас. "В чём дело?" "Эл", - пискнул я, - "Откуда это взялось?" "Я выиграл это" - сказал он и плюхнулся в кресло со своим сэндвичем и бутылкой пива. "В покер?" "Ага" Я протянул ему бумагу. "Но... почему на этом документе наши имена?" "Что, чёрт возьми, мне делать с двумя сотнями акров земли посреди пустыни?" "Что нам с этим делать?" - тихим голосом спросила Донна. "Постройте свой дом", - сказал Эл с набитым сэндвичем ртом, - "Тот, о котором вы болтали с тех пор, как Комитет сообщил нам, где будет находиться Проект. Сейчас там есть дом - Додсон построил его, я не знаю, двадцать-двадцать пять лет назад. Вы можете оставить его себе, если хотите, но я не думаю, что вы этого захотите. Я видел его. Место уродливое, как грех. Найдите архитектора, чтобы он спроектировал вам то, что вам нравится, а затем взорвите динамитом мавзолей Додсона" "Но, Эл..." "Что?" - нетерпеливо спросил он. Я ответил: "Это стоит больших денег" "Это не стоило мне ни цента. Я же говорил вам, я выиграл это". Он с минуту жевал свой сэндвич, затем продолжил: "И, конечно, Додсону ничуть не обидно это потерять. У парня достаточно денег, чтобы купить собственную страну, и он не жил в этом доме годами. Сказал, что ему стоит сто тысяч в год платить кому-то, чтобы тот жил там и заботился об этом месте для него. Он был рад избавиться от этого" "Он платит смотрителю сто тысяч долларов в год?" - Донна ахнула. "Ага. Должен. Это где-то в центре Восточного Нихрена. Паршиво для кого-то другого. Идеально для вас двоих. Вы говорили, что хотите что-то частное, а это - меньше чем в получасе езды от места Проекта. Это часть проблемы Додсона. Он окружён правительственной землёй. Сказал, что это заставляет его нервничать". Он немного подался вперёд, пристально посмотрел на нас обоих и сразу понял, что не убедил нас принять его подарок. "Пресвятая Луиза", - простонал он, - "Вы двое - те ещё покупатели" "Это очень экстравагантный подарок, Эл" - тихо сказала Донна. "И? Ты чувствуешь себя виноватой? Я же говорю - мне это ничего не стоило" "Да, но ты мог бы продать это" "Кому?" Я обдумывал сделку. Эл был прав: мы с Донной много говорили о доме. Наш первый дом. Мы оба устали от квартир, и поскольку Проект, скорее всего, будет осуществляться в одном и том же месте по крайней мере несколько лет, мы потратили как можно больше времени за последние несколько месяцев, исследуя дома, доступные в пределах часа езды от места, выбранного правительством для «Квантового скачка». Ничто из того, что мы видели до сих пор, не было очень привлекательным, но бумага, которую вручил мне Эл, была. "Нам" - сказал я ему. "И чем ты собираешься за это платить?", - он фыркнул, - "На строительство дома и его меблировку уйдёт весь твой бюджет" "Мы можем распределить платежи" "Нет" "Ну же, Эл..." Он покачал головой и указал на меня пивной бутылкой. "Вот сделка: вы строите свой дом, но я - ваш домовладелец. Вы строите по моим спецификациям". Он положил свой сэндвич на тарелку, на которой принёс его, и начал загибать пальцы, отмечая пункты, произнося их. "Вы строите что-то, что находится в гармонии с природой. Никаких бассейнов в форме почек. Никаких лужаек. Никаких...", - он вздрогнул, - "...беседок. И у вас там есть комната для меня. На случай, если она мне понадобится" Мы следовали его инструкциям. Ни бассейна, ни лужайки, ни беседки. Просто просторный одноуровневый дом под красной черепичной крышей, с просторными комнатами, оформленными в цветах и тканях, которые гармонировали с тем, что природа устроила снаружи. Комната Эла находилась в юго-восточном углу. И через семь лет она пригодилась ему. После того, как Донна заглушила двигатель своего внедорожника, она сунула мне в руку ключи, чтобы я мог открыть люк сзади. Техники тщательно упаковали машину коробками, помеченными моим именем, именами Эла и Донны, а также двумя маленькими чемоданами Бет. Я пытался аргументировать необходимость взять с собой инвалидное кресло, но в машине для него просто не осталось места. Когда я упомянул, что вернусь за ним утром, Эл одарил меня взглядом, который угрожал расплавить гравий на парковке. Бет быстро забрала у меня свои сумки, в то время как Донна взяла на себя заботу о Джонни и большой сумке, в которой было его принадлежностей на два дня. Это оставило меня заботиться об Эле. "Не делай из мухи слона" - сказал он мне. Он изо всех сил старался поддерживать большую часть собственного веса, пока мы шли к входной двери, но когда я остановился, чтобы отпереть дверь, ему пришлось прислониться ко мне. Как только мы оказались внутри дома, он, казалось, намеревался направиться к дивану в гостиной, но я повёл его в коридор, который вёл к спальням. В частности, в комнату в юго-восточном углу. Эл покачал головой, когда увидел, куда я целился. "Теперь это - детская комната, Сэм" "Да?" "Да. Что, ты думал, он спит во дворе?" "Нет. Я вообще об этом не думал" Донна опередила нас и включила свет в угловой комнате и в соседней, перед которой мы с Элом теперь стояли. Когда мы переехали сюда в 93-м, мы с ней превратили эту комнату в нашу библиотеку. Девять коробок книг, которые были у меня в доме Нини Холлоуэй, выросли за эти годы до чего‑то приближающегося к сорока, добавившись к двадцати с лишним, которые внесла Донна. Итак, я воспользовался примером покойного Артура Холлоуэя и попросил плотников установить в средней спальне книжные полки, которые были очень быстро заполнены. Когда я в последний раз видел эту комнату, единственной мебелью в ней была пара удобных кресел и компьютерный стол. Один из стульев всё ещё был там, но стол и другой стул были заменены кроватью и тумбочкой, которые были в комнате Эла. "Где письменный стол?" - спросил я. "В гараже" - ответил Эл. Мы стояли посреди коридора, как-будто пустили там корни. С тихим испуганным стоном Донна подтолкнула нас к угловой спальне. "Мне нужно постелить чистые простыни на кровать", - сказала она, - "Почему бы тебе не присмотреть за Джонни, пока мы с Бет всё уладим". Я взглянул на неё и одарил лёгкой, застенчивой улыбкой; на самом деле она имела в виду: "Почему бы тебе не убраться с моего пути?" Форма угловой спальни, конечно, не изменилась, и её три широких окна были на том же месте. Всё остальное было другим. Когда я уходил, комната была выкрашена в бежевый цвет. Теперь она была бледно-голубой. На месте кровати Эла стояла белая эмалированная детская кроватка с небольшим комодом и пеленальным столиком по обе стороны от неё. На противоположной стене от пола до потолка тянулся ряд многоуровневых полок, заполненных детскими книгами, мягкими игрушками животных, игрушечными корабликами и самолётиками всевозможных описаний. А в углу, перед двумя окнами, стояло кресло-качалка моей матери. Я всё ещё глазел на всё это, когда Эл уселся в кресло-качалку и протянул руки, чтобы принять Джонни из рук Донны. "Ты уверен?", - спросила она, - "Твои руки..." "С ними всё в порядке" "Тогда ладно" Присев, она устроила Джонни на коленях у Эла. Джонни устроился поудобнее, затем открыл один глаз и пробормотал: "Пиво" "Пиво?" - спросил я. Донна покачала головой. "Медведь". Она поднялась на ноги, взяла из кроватки Джонни потрёпанного плюшевого мишку Фоззи и сунула ему в руки. Он сонно улыбнулся, прижал его к груди и снова закрыл глаза. "Это займёт всего несколько минут" - сказала она Элу. "Не торопись", - ответил он, - "Мой комендантский час продлится ещё пару часов" Направляясь к двери, Донна остановилась достаточно надолго, чтобы поцеловать меня в щёку. Я вернул поцелуй и повернулся, чтобы посмотреть, как она уходит. Мы оба увидели Бет, стоящую в коридоре сразу за дверью, одной рукой опираясь на дверной косяк. Сначала её глаза встретились с моими, затем с Донной, затем она быстро отвернулась и пошла в среднюю спальню. Никто из нас никогда бы и словом не обмолвился о выражении, которое было на её лице, когда она смотрела, как Эл нежно начинает укачивать моего маленького сына. "Это было кресло моей мамы" - сказала я Элу, когда женщины ушли. "Ага. Раньше оно было в доме Кэти" "Я помню" "Кэти и твоя мама отправили его сюда, когда Донна переделывала комнату". Он тихо фыркнул. "Кэти сказала, что ей надоело заводить детей. Сказала, что четверых достаточно. И у Линды в их доме есть все эти современные вещи" Я моргнул, глядя на него. "Линда?" "Жена Тома" Дыхание вышло из меня так быстро, что у меня закружилась голова. Мне пришлось прислониться к кроватке для поддержки, уставившись в пол и раскачиваясь взад-вперёд, пока зрение не прояснилось. Когда я снова поднял голову, Эл с беспокойством наблюдал за мной. "Том?" - прошептал я. "Том жив" "Конечно, он жив. Мы спасли его" "Мы..." - я держался за кроватку одной рукой, а другой вытирал нижнюю часть лица. "Мы спасли его", - повторил я, - "Он вернулся домой в 71-м. Он женился на девушке из Орегона. Это должно было произойти на улице. Свадьба. Но шёл дождь, и нам всем пришлось втиснуться в гостиную её родителей. Я помню. Сейчас он живёт в Сан-Диего" Эл кивнул. "Ага" "Что мне ему сказать, Эл?" "Я не знаю", - он пожал плечами, - ""Привет" обычно хорошее начало" Просить ноги продолжать поддерживать меня стало казаться немного неразумным. Я чувствовал, что меня трясёт так сильно, что сотрясается весь дом. Я медленно опустился на пол и сел, скрестив ноги, прислонившись спиной к бортику кроватки. "Том жив", - сказал я, - "Это действительно произошло. Я попал во Вьетнам, и мы спасли его от смерти. И я снова увидел своего отца". Я понизил голос. "Я вернул Донну в свою жизнь" "Да. Ты это сделал" "Всё это было реально, Эл" "Настолько реально, насколько это возможно, парень". Эл немного опустил голову и продолжил раскачивать качалку, отталкиваясь от пола пальцами ног. Смутно я мог вспомнить, как моя мать делала то же самое, когда убаюкивала Кэти. Через минуту он начал тихо напевать мелодию, в которой я через несколько тактов опознал "Гусенички" - песню Пола МакКартни. "Это твоя универсальная колыбельная?" - спросил я. "Единственная, которую я знаю. Пел её Труди, когда она плакала, потому-что наши родители ссорились" "И ты пел это Терезе" "Ага". Он на мгновение замолчал и, казалось, смотрел на что-то, чего не было с нами в комнате. "Я ездил к ней, ты знаешь. Пару лет назад. Она в Финиксе, работает на одной из телевизионных станций. Она - один из штатных исследователей. Сейчас ей за двадцать. Симпатичная девочка. Милая и застенчивая. Он сделал паузу. "Она проводила исследование для документального фильма о космической программе. Позвонила мне, чтобы спросить, могу ли я прислать ей несколько фотографий и пресс-релизов. Я отвёз их ей, чтобы я мог её увидеть" Я рискнул спросить: "Она вспомнила Ангела Эла?" "Я так не думаю" "Ты был разочарован?" "Немного. Но я думаю, это было к лучшему. Я никак не мог рассказать ей о Проекте. О том, что я могу появляться в прошлом. И об ‘ангеле’..." - он улыбнулся мне. "Не так уж много людей старше трёх лет согласились бы с этим" Я улыбнулся в ответ и указал на Джонни. "Это даёт тебе ещё два года с ним" "Ага" Как-будто поняв, что о нём говорят, Джонни повернулся в объятиях Эла. Эл улыбнулся ему и нежно коснулся щеки Джонни забинтованными пальцами. Я видел, как он много чего делал этой рукой: сжимал длинный ряд бутылок, стаканов и сигар. Подводил проволоку к трубопроводу. Бил молотком по торговому автомату. Прижимал к себе женщину. Вводил ключевую информацию в коммуникатор Зигги, а затем ударял по нему, если устройство не давало ему желаемых ответов достаточно быстро, чтобы удовлетворить его. Однажды он сжал эту руку и ударил ею меня по лицу. Но никогда, за четырнадцать лет, что я его знал, я не видел, чтобы он прикасался к чему-либо или к кому-либо с такой бесконечной любовью, которая сквозила в ласке, которую он прикасался к щеке Джонни. Когда глаза Джонни распахнулись, он снова улыбнулся и мягко сказал: "Как насчёт этого, а, малыш? Твой папа дома" Джонни озадаченно посмотрел на него и высвободил руку из своего медвежонка Фоззи. Когда слёзы начали капать с подбородка Эла, они упали на ладонь Джонни. "Ты в порядке?" - спросил я. Он провёл рукавом куртки по подбородку, затем кивнул. "Почему бы тебе не пойти посмотреть, не нужно ли чего девочкам? Вероятно, им не помешала бы твоя помощь в чём-нибудь" "Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь отплатить тебе, Эл" "Ты мне ничего не должен" "Нет, должен" "Нет". Он покачал головой. Ему потребовалось мгновение, чтобы продолжить говорить. "Ты мне ничего не должен. Ты уже заплатил мне. Ты вернулся домой" "Но я кое-что тебе говорил..." "Забыли" "Я говорил тебе..." "Эти слова ничего не значат, Сэм", - ответил он, - "Нет, если ты им не позволишь. Ты несколько раз был немного противным, но на твоих плечах вроде как лежала тяжесть мира. Это не похоже на...". Он тяжело вздохнул. Джонни всё ещё наблюдал за ним; он наклонился достаточно надолго, чтобы поцеловать Джонни в лоб. "Это не похоже на то, что мы были в каком-то пятилетнем отпуске, и ты просто решил обращаться со мной как с дерьмом без уважительной причины. Ты был немного не в себе, вот и всё. Ты был уставшим и напуганным. Я никогда не думал, что ты что-то из этого имел в виду" "Это не оправдание" - запротестовал я. "Может быть, и нет. Но это забыто. Хорошо? Ты никогда не говорил мне ничего плохого. Теперь иди. Посмотри, нужен ли ты девочкам. Из машины нужно принести миллион коробок" Всё, что я принёс, это то, что, как я думал, нам понадобится ночью, а это была одна коробка с припасами, которые я собрал в лазарете. Остальное, как я полагал, будет в безопасности в машине на ночь, поскольку никто в здравом уме не поехал бы сюда, чтобы ограбить нас, даже если бы они изначально знали, где находится дом. К тому времени, как я закончил разгружать свою коробку, Донна переодела Джонни в свежие подгузники и пижаму и уложила его на ночь в кроватку вместе с медвежонком Фоззи. Затем она достала из холодильника мешанину из продуктов для всех нас на ужин, включая немного супа и яблочного пюре, которыми Эл неохотно позволил накормить себя Бет. Несмотря на шум, который он поднял по поводу комендантского часа, он забрался в постель задолго до десяти часов и заснул через пять минут. "Он, вероятно, будет спать всю ночь", - сказала мне Бет, - "Он спал прошлой ночью?" "Полагаю, да", - сказал я, - "Он много перемещается. Донна знала бы лучше, чем я. Я провёл возле него только одну ночь". Я начал оглядываться по сторонам, намереваясь задать вопрос Донне, но она исчезла. "Я не знаю, куда она пошла" Бет поймала меня за руку, прежде чем я успел выйти из гостиной. "Дай ей несколько минут" "Почему? Что-то не так?" "Нет, всё в порядке. Вот, помоги мне с этим" Казалось, она пыталась сдержать улыбку. Та её часть, которая сумела проскользнуть на её лицо, была очень застенчивой и загадочной. Пока я ломал над этим голову, она взяла простыню из стопки постельного белья в конце дивана, частично развернула её и протянула мне конец. Я был настолько отвлечён внезапным отсутствием Донны, что мне потребовалась минута, чтобы понять, что Бет намеревалась спать на диване, и что Донна предоставила ей постельное белье, чтобы она могла устроиться поудобнее. "Я тоже чутко сплю", - сказала она мне, заправляя концы простыни под подушки, - "Я смогу присмотреть за Элом и Джонни. Вам не нужно беспокоиться ни об одном из них" "Я не беспокоюсь о них" - сказал я. Это было не совсем правдой, хотя в тот момент это было в значительной степени правдой. Я не был уверен, в какой момент Донна ускользнула. Была ли она чем-то расстроена? Пока мы ели, она казалась вполне нормальной, рассказывая серию занимательных историй о Джонни, чтобы никому из нас не пришлось заострять внимание на том факте, что Эла кормила с ложечки его бывшая жена. Но теперь, когда я подумал об этом, она пару раз странно смотрела на меня. Возможно, то, что произошло за последние пару дней, оказалось для неё чересчур. "Я должен найти Донну", - сказал я Бет, - "Тебе что-нибудь нужно? Ты знаешь, где что лежит? Можешь чувствовать себя как дома. Прости. Если Донна расстроена..." "Она не расстроена, Сэм" "Тогда, куда она пошла?" Бет посмотрела на часы. "Прошло почти пятнадцать минут. Она сказала дать ей двадцать, но, я полагаю, ты можешь войти прямо сейчас" "Войти куда?" Её глаза расширились, и она чуть не рассмеялась надо мной. "Тебя долго не было", - сказала она мне, расплываясь в улыбке, - "Я в порядке, Сэм. Если мне что-нибудь понадобится, я буду рыться, пока не найду это". Когда я не двинулся с места, она взяла меня за плечи, развернула меня и подтолкнула в направлении главной спальни. "Иди" - сказала она. В спальне было темнее, чем на автостоянке Проекта, освещённой только лучами лунного света, просачивающимися сквозь занавески. Я закрыл за собой дверь, как только переступил порог, думая, что, возможно, Донна зашла сюда, чтобы поваляться на кровати и поплакать, и не хотела бы беспокоить никого, кто остался снаружи. Но когда мои глаза начали привыкать к темноте, я увидел, что наша кровать пуста. "Донна?" - тихо спросил я. Она стояла в ванной. Она вышла, когда я пересекал спальню. "О..." - сказал я. Если повезёт, подумал я, Бет никогда не потрудится упомянуть Элу о совершенно сбитом с толку выражении, которое только-что исчезло с моего лица. Если бы он не спал, он был бы в восторге от этого последнего доказательства того, что воображение и интуиция, которые помогли мне создать «Квантовый скачок», ни разу в моей жизни не проявились в момент, который имел бы хоть какое-то отношение к сексу. Донна избавилась от своих шорт, кроссовок и футболки и заменила их длинной белой ночной рубашкой из атласа и кружев, которая развевалась вокруг её ног, когда она шла ко мне. Её волосы были распущены по плечам. Когда она вышла на середину комнаты, лунный свет обрисовал её силуэт. Она была самым потрясающе красивым созданием, которое я когда-либо видел в своей жизни. Я не мог придумать, что вообще сказать, поэтому я просто стоял и наблюдал за ней. Она остановилась на расстоянии вытянутой руки от меня, наклонилась и взяла мою левую руку в свою. "Ты оставил это здесь в ту ночь, когда уходил. Я хочу, чтобы ты получил это обратно" - прошептала она. Затем она надела мне обручальное кольцо обратно на палец. Я повернулся, чтобы посмотреть на свой комод. Она была права: когда я снова одевался в ту ночь после того, как она уснула, я оставил своё кольцо, бумажник и часы, которые отец подарил мне на выпускной в средней школе, лежать на комоде. Я не мог взять их с собой в Ускоритель, и я не хотел оставлять их в Диспетчерской. Поэтому они остались здесь с Донной. Бумажник каким-то образом оказался в кармане моих брюк в таверне "У Эла" в Кокберге, но теперь он вернулся на комод, рядом с моими часами. "Прости меня" - пробормотал я. "Я простила тебя" "Ты уверена?" "Более чем уверена". Она сделала шаг, который приблизил её ко мне, скользнула рукой мне за шею и нежно поцеловала. "Однажды Эл сказал мне, что я смогу пройти через это, что бы ни случилось. Он сказал, что я - сильная. Полагаю, он был прав. У меня был Джонни. Я - мать Джонни, мать твоего ребёнка. И я всегда буду твоей женой, что бы ни случилось. Ты всегда будешь со мной, в моём сердце. Но я не могла вынести мысли, что, возможно, никогда больше не смогу тебя обнять. Это было хуже всего. Я так сильно хотел иметь возможность обнимать тебя" "Теперь ты можешь обнять меня" "Я хочу тебя..." Когда она переместилась в мои объятия, я начал думать о нашей первой брачной ночи и о том, насколько эта ночь была похожа на ту. Мы с Донной спали вместе более двух лет, прежде чем поженились, но наша брачная ночь отличалась от любой из ночей, которые были до неё. Что-то в клятвах, которыми мы обменялись перед нашими семьями и друзьями, полностью изменило чувство, окружавшее наши занятия любовью. Донна больше не была просто моей девушкой или невестой. Я встал перед всеми этими людьми и перед Богом и сказал ей, как сильно я её люблю. Она была моей женой, и я хотел, чтобы она была ею вечно. Когда я повёл её с собой в наше брачное ложе той ночью, она больше не была просто моей возлюбленной. Я принял её как часть моей души, которой всегда не хватало. "Прости", - прошептал я ей, - "Прости, что оставил тебя так надолго..." Она покачала головой и переместила руки, чтобы зажать мою голову между ними. "Я ушла от тебя задолго до этого. Но ты всё ещё...", - её голос дрогнул, - "Ты всё ещё любил меня" "Ты ушла...?" "Раньше" Раньше? На мгновение я был сбит с толку. Потом я понял, что она говорила о первом разе. Оригинальная история. Та, которую я изменил. "Ты не должна была этого знать" "Я не должна была знать, что ты любил меня так сильно, что изменил историю ради меня? Чтобы я могла снова быть со своим отцом, означало это или нет, что я в конечном итоге останусь с тобой? Как ты мог не хотеть, чтобы я это знала?". Она снова покачала головой. "Я помню те выходные. Я помню, как мужчина, которого я всегда считал развратным, отвратительным старым пьяницей, зашел в кафе и заказал чизбургер. Он взял меня за руку и сказал посмотреть ему в глаза. Я посмотрела, но не увидела человека, которого знала. Я увидела того, кто смотрел на меня с любовью, печалью и надеждой" Я спросил её: "Ты знала, что это был не Джерри Брайант?" "Часть меня знала" "Но ты ничего не говорила мне о тех выходных. О том, что профессор вёл себя... не так, как профессор. Когда мы встретились, ты и я, ты никогда не говорила мне, что кто-то объяснил тебе мою Теорию Струн много лет назад" "Когда мы встретились, кто-то этого не делал" "Но..." Она приложила палец к моим губам, чтобы я не продолжал. "Ты был прав: жизнь - это цикл. Но когда ты снова проходишь через цикл, меняются мелочи. Ты помог изменить их. Когда ты в первый раз вошёл в Ускоритель, меня здесь не было. Профессор Брайант никогда не говорил со мной о путешествиях во времени. Твой брат был мёртв. Как и девушка Эла Лиза. Но теперь всё по-другому. Мы можем оглянуться назад и увидеть другое прошлое. Мы можем оглянуться назад сейчас и знать, что путешествия во времени возможны. Понимаешь? Ты знаешь, что путешествия во времени возможны, потому-что ты совершил его, когда тебе было шестнадцать лет. И Эл знает, потому-что он совершил его, когда ему было двадцать три. Вы оба попали сюда, на Проект, и вы видели. Вы..." Остальное я дополнил за неё. "...Путешествовали вперёд в течение своей собственной жизни" "Но когда вы создавали «Квантовый скачок», это было неправдой" "У меня от вас разболелась голова, доктор Элиси" - сказал я ей с лёгкой улыбкой. "Я рада, что ты вернулся за мной" "Я тоже" "Я не понимаю этого сейчас. Я не знаю, как я могла когда-либо оставить тебя. Ты действительно многое изменил для нас обоих, ты знаешь. Когда я вспомнила - когда я осознала, что ты сделал, потому-что любил меня - мне пришлось ждать, когда ты вернёшься ко мне снова. Я никак не могла поступить иначе" Затем настала моя очередь утихомирить её, но я сделал это губами, а не пальцами. "Больше никакого ожидания" - сказал я ей. Возвращение домой было серией шагов, как мне теперь кажется. Приземление в Ускорителе было только первым. Занятия любовью с моей женой были последними. Рубашка, которую она подарила мне на нашу первую годовщину, оказалась кучей на ковре, за ней последовала остальная моя одежда и её ночная рубашка. Затем мы были вместе в нашей постели с прохладным колыханием простыни под нами, наши руки и ноги переплелись, целуясь, лаская, исследуя. Ощущения, вкус и запах её тела были такими бесконечно знакомыми, что они взволновали меня сильнее, чем я мог себе представить. Я вспомнил, как давным-давно Том сказал мне, что, когда всё будет правильно, я сразу узнаю. Когда я стоял у алтаря с этой женщиной и держал её руки в своих, я знал. Когда я держал её сейчас в своих объятиях и двигался с ней в ритме, который был почти таким же старым, как само время, я знал. Это было правильно, и я был дома.