Слезы монахини

***

Монахиня, ты не можешь скрыться от своей судьбы.

      Слухи среди студентов разлетаются быстро: одно слово — и каждый осведомлён. Через полторы недели тридцать первое октября — время выхода неформалов, супергероев и монстров из экранизаций книг Стивена Кинга с его современниками. Возле шкафчиков с университетскими лейблами старшекурсницы обсуждают самодельные и купленные костюмы. Баскетбольная команда по слухам собирается перевоплотиться в героев вселенной Марвел. И первые курсы, учащиеся только жалкие несколько месяцев, неловко расспрашивают о традициях, передающихся из поколения в поколение. Везёт тем, у кого старшие брат или сестра крутятся в компании университетских авторитетов.       Мияваки Сакура, первый курс по специальности психология — она же и младшая сестра нашумевшего на половину Далласа баскетболиста из сборной техасского университета. Кей уже пятый год ведёт за собой команду со статусом лидер. Под него подминаются все: преподаватели, студенты и тренера. А он напросто полтора года бегает за другом своей младшей сестры.       Слухи ведь летают вместе с листьями, запутавшимися в осеннем прохладном ветру.       Звонок со второй нудной пары растягивается на неприятные несколько секунд, и студенты подрываются с мест — впереди сорокаминутный перерыв на обед; Рики, закинув в измученную и запачканную сумку тетрадь с конспектом, остаётся в аудитории вдвоем с Сакурой, не успевшей собраться. Он ждёт её, как подругу и свою спутницу на перерыве.       — Сону нас ждёт во втором корпусе? — девушка поправляет чёрную юбку, собравшуюся на худых бёдрах, и спускается к Рики на ряд, подцепив его за локоть.       — Я не знаю? — Сакура цокает и следом надувает небольшой пузырь из жевательной резинки. — Бесишь. Я даже не пересекался с ним сегодня, между прочим.       — Я написала ему сама, — Рики не удивляется, только пожимает плечами и поспешно покидает аудиторию, не отпуская локоть Сакуры — она пытается успеть за ним. — Второй корпус, если что, где спортзал со столовой.       Если бы Рики не доверял девушке, то он бы улавливал каждую нотку желчи в её словах. Они знакомы со старшей школы, общаются с последнего года обучения. Причина сближения — поданные документы в один и тот же университет. Одноклассники разбежались по всему Техасу: бывший лучший друг в Хьюстоне, Эмили — девушка из параллели и его соседка переехала в Ларедо к своей тётке. Сакура знает о Рики даже мелочи, касаемые личных интересов, а он о ней — ничего из-за собственного нежелания.       В старшей школе Сакура познакомила парня со своим старшим братом. Для Рики Кей — невзрачный и надменный придурок, пытающийся привлечь его внимание через глупые шутки и флирт. А Сакура всегда остаётся при своём — нейтралитет между парнями. Она смеётся с брата и сочувствует Рики. Фальшивит. Ситуация с Кеем ухудшилась после появления в жизни Рики Сону.       Их свободные отношения привлекают ненужное и недопонятое внимание. Есть влюблённость — нет за что уцепиться. Рики не желает делать первые шаги, а Сону даёт заднюю, оставаясь плавать в открытом океане своих спутанных чувств. Они проводят время вместе, но связь между ними ощущается дружеская. Рики по выходным таскается к Сону и пристаёт со своим недостатком внимания, ластится под бок, к губам своими лезет, пытаясь мокрый след от поцелуя оставить.       Ревностные взгляды Кея замечает даже его компания. А Рики всё равно — его больше пугает зависимость старшекурсника. И обижает безразличие Сону ко всем попыткам Кея достучаться до Рики. Парень успокаивает себя клеймом свободных отношений.       — Кей сказал, что Хэллоуин в этом году на них. И скорее всего вечеринка будет в пригородном доме Лили. У неё коттедж в Хайленд-Виллидж, — Сакура отвлекается на пришедшее сообщение и затормаживает, расцепляя их руки. — Подожди, сейчас этот придурок со своей шайкой выйдет, вместе с нами пойдут, — Рики по лицу подруги читает о её замученности.       Наверное, она привыкла к хаотичности брата и не отказывается от неё. Для Рики посиделки с Кеем не лучшее времяпровождение, но он отмалчивается. Оставшиеся тридцать минут будут забиты напряжением и дискомфортом за сдвинутыми двумя столами. Сакура присаживается на оранжевый обшарпанный диванчик в глухом коридоре и закидывает ногу на ногу, а Рики остаётся стоять на месте, разглядывая огромные закрытые двери в спортзал для их сборной.       Выходить баскетболисты начинают по одному из дверей мужской раздевалки. Рики поджимает пухлые губы — его накрывает нервозность и растерянность. Кея он не видит и напрягается, рассматривая крупных парней. Всего трое: Джей с четвёртого курса, Джимми и Ричи — одногруппники Кея.       — Твой ублюдок-брат — конченный монстр, его лучше держать на поводке, Сакура, — Джимми Мартин, как известно Рики, из компании Кея больше всего сближен с Сакурой; девушка на его возмущения смеётся и прячет телефон в сумку, наклоняясь для поцелуя в щеку.       — Меня поцелуешь так же? — крупная ладонь ощущается на талии, а дыхание витает у уха. Рики не оборачивается, но больно наступает пяткой кроссовки на ногу Кея. — Полегче.       — Чувак, отстань от него уже, — к Кею подходит Ричи, несильно ударяя кулаком в плечо. — Успокой своё либидо и образумься, вокруг дохера тёлок, — его длинная чёлка Рики напоминает давно не стриженного йоркширского терьера, но небольшая помощь выводит из растерянности, и он слабо улыбается.       Рядом с Сакурой, обнимая её за песочную талию, идет Джимми, изредка пытаясь спустить руку на уровень ягодиц, но девушка, уважая себя, бьёт его по кисти и возвращает ладонь обратно. Столовая не настолько рядом со спортивным залом — он находится по пути. Они разросшейся компанией сворачивают во второй, но уже маленький коридор, проталкиваясь сквозь толпу студентов, спешащих в столовую и на выход из дополнительного корпуса.       В столовой забито и душно, Рики морщится, пытаясь разглядеть за занятыми столиками темно-янтарную макушку с вечно либо довольной, либо опущенной гримасой. Сону не сидит за привычным им местом — оранжевые диваны в конце столовой промяты другими. Ощущение будто бы толпа студентов не сокращается, Рики стоит в очереди от силы пять минут и сдаётся, позволяя Кею купить ему любой обед. Парень всю дорогу пытался уговорить Рики согласится на свои подачки, называемые заботой и знаками внимания. Рики гордость свою глотает и вместе с Сакурой выпутывается из серой массы студентов.       — Давно тут сидишь? — Сакура выдыхает, присаживаясь и ставя кожаную сумку себе на колени. — Не против, что мы с ними? — неловко спрашивает и ведёт взглядом на кучку парней, веселящихся в очереди.       — Всё в порядке, — Сону неподдельно улыбается и подпирает щёку ладонью, он смотрит на то, как Рики мечется, куда ему сесть: рядом с Сакурой или с Сону. — Почему ты мне с утра не отвечаешь? — вопрос адресуется Рики, замолкшему и найдящему себе место.       Игнорирование не остаётся не замеченным: Сону кривится и продолжает смотреть на парня, а Сакура вкушает интерес мелкой стычки, обращая всё внимание на них. Когда Рики чувствует вину, его глаза мутнеют, но сейчас они яснее погоды в центре Далласа. Чистые, как морская гладь и блестящие. Сону знает: обижен до нытья под рёбрами. У них незначительные разногласия, мелкие ссоры и быстрое перемирие, и Сону никогда не чувствует себя сломленным. Ему не всё равно — принимает легче и не близко к болящему сердцу.       Ладонь под столом забирается на дрожащее бедро, но её отбрасывают. Улыбка на лице Рики тухнет и безостаточно разрушается. К столу подходят парни с несколькими подносами, и Кей ставит напротив Рики один из них. Молочный коктейль, салат из свежих овощей и йогурт — тревожно.       — Надеюсь, я угадал, — если не знать его натуру, улыбка кажется красивой. — Сону, привет! — в ответ пустой и незаинтересованный кивок.       За столом разговаривают только Ричи и Кей, обсуждают предстоящий матч в Остине в начале ноября. Сакура выглядит отстранённой, несмотря на попытки Джимми заговорить с ней. А Рики спокойно выбирает из салата огурцы и ест их в первую очередь; до следующей пары осталось двадцать минут.       — Что там насчёт Хэллоуина? Мне говорила Марго, что Лили ответственная? — Сону больше обращается к Кею, как к лучшему другу девушки.       — Верно, времени точного нет, ещё слишком рано, но скорее всего все пройдет, как в прошлом году, ты же был? — поспешный кивок. Сону собирается отмечать уже второй Хэллоуин с университетской компанией. — Первогодка с голубыми волосами в костюме ведьмака. — Кей усмехается и затыкает себя трубочкой от молочного коктейля.       — В прошлом году же Санчес продул и весь вечер ходил в костюме невесты? — Сону прокручивает в голове мутные воспоминания и мельком посматривает на Рики, строящего из себя незаинтересованного.       Не все первогодки наслышаны о традициях их университета. Для Сону новость о игре была потрясением. А правила насмешили: кто вытянет короткую коктейльную трубочку, тот и будет всю вечеринку расхаживать в выбранном костюме. Фотографии жертв хранятся в закрепленных постах на страничке в твиттере. В прошлом году Джейден Санчес примерял на себя платье невесты из мультфильма «Труп невесты».       Не все участвуют в игре, только те, кто входит в компанию Кея или является его знакомым. Сону с Кеем знакомы не близко, но старшая сестра Сону — его бывшая одногруппница. В прошлом году забрала документы из университета — поступило предложение перевестись в Калифорнийский.       Сакура привстаёт со своего места и поворачивает телефон экраном к Рики, привлекая его внимание чёткой фотографией пьяного студента в свадебном изуродованном платье. На смуглом лице разводы из голубой кремовой краски для грима и пота. Рики пробирает отвращение, но он слабо улыбается.       — Вы хотите сказать, что я тоже участвую? — и Кей, и Сону кивают, а Сакура усмехается, выключая мобильник и кладя его на стол экраном вниз. — Ну нет… — его возмущения остаются проигнорированы.       Лицо Кея слишком близко к нему, а мятное дыхание забивает ноздри. В своём бывшем окружении Рики всегда был самым высоким, но сейчас, встав напротив Кея, он чувствует себя опущено и неуверенно. У Кея идеальное и крупное для игрока в баскетбол телосложение: высокий рост — едва семь футов, широкие плечи и накаченные руки.       — Это не обсуждается, — на выдохе произносит Кей, не срываясь взглядом с напуганных глаз. — Кто знает, может быть, я в этом году буду центром внимания и одет, как шлюха из «Настоящего преступления». Или ты какой-нибудь диснеевской принцессой. Тебе бы подошёл образ Белль, — пальцы касаются мягкого подбородка и мажут дальше, по бархатным щекам.       — Убери руки… — слабо и отчаянно; Кей повинуется и со сверкающими глазами садится на место.       Каждое его действие в сторону Рики у окружающих вызывает неловкий смех, а сам юноша пытается бороться с внутренней истерикой. Ощущение будто он мишень, единственный, кто невольно подцепил внимание Кея. Не его мечта прятаться от университетского плейбоя, ведущего себя как сорвавшееся с цепи животное. С дней Кей всё ближе и ближе к очерченной линии дозволенности. Рики боится однажды сдаться и упасть в низшие руки, не способные на нежность и заботу. Кей никогда не сможет дать даже ту малость, что даёт Рики Сону.       — Всё, перестаньте, скоро звонок, — Джимми отдаёт свой стаканчик со сладким кофе Сакуре и скидывает пачки от обеда на поднос. — После четвёртой пары встретимся в беседке. Кто не придёт — автоматически становится проигравшим, — с нажимом произносит парень и поднимается.       Джимми чуть меньше Кея, но уверенности и серьёзности в нём намного больше. Сакура уходит с парнем под руку; с Рики они встретятся в аудитории и рассядутся на разные ряды: Рики ниже, ближе к преподавателю, а Сакура выше — у неё в приоритете занятие себя соцсетями. На выходе из столовой Рики остаётся наедине с Сону и не может начать разговор, хотя внутри всё сковывает из-за желания не молчать.       Они наконец-то вдвоем, и Сону не спешит уходить в свою аудиторию, чтобы подготовиться к паре. Он ждёт чуда, читает по поникшим глазам, но сам не смеет нарушать молчание. Студенты сбивают с ног, проходят мимо и из-за неудобства толкаются плечами. Сону хватает Рики за теплую ладонь и уводит в сторону, пихая в плечо по неосторожности.       — Прости, — шепчет Сону, утыкаясь лбом в плечо парня.       — Надеюсь за всё, а не только за толчок, — Рики парирует, обиженно и возмущённо, но не отстраняет от себя Сону, осторожно обнимает за плечи и выдыхает. — Я не хочу с тобой разговаривать, Сону. Меня так выводит из себя всё происходящее, почему ты себя так ведёшь? — заместо ответа ладонь, накрывающая влажные и припухшие губы.       — Всё очень сложно, давай оставим всё так, как есть. Скоро всё наладится, — его неоднозначные ответы добивают.       Цена его словам — вечно разбитое и ноющее сердце заплутавшего в своих чувствах Рики. Влюбленность вытекает через край, и он видит, как Сону бессовестно даёт заднюю, лишь бы не брать ответственность. Поступает хуже неопределившегося школьника. Для Рики никогда не будет понятно, почему Сону молчит и не говорит прямо. Его безмолвие стремительно набирает в весе.       — Я вечно тебя прощаю, — Рики смотрит на время на телефоне и оставляет Сону одного, спеша в аудиторию в другом корпусе.       Он опаздывает и пытается нагнать группу, и Сакура впервые садится рядом с ним, толкая под руки начало конспекта для списывания.

***

Проклятье монахини привлекает зло из самых тёмных мест.

      Четвёртая пара — последняя; преподаватель отпускает на двадцать минут раньше, и студенты мгновенно растворяются за пределами кампуса. У Рики желание не стоять на месте и отправиться на остановку, чтобы наконец-то отоспаться дома, но он вместе с Сакурой идёт на задний двор, слушая её беспечный монолог о прошлогодней вечеринке. Всё, что разбирает Рики, — приехавшие на шум копы, залитый виски фонтан на улице и бегающий полуголый Санчес, стянувший с себя к полуночи неудобное платье с прорезанным корсетом. Рики уверен: Сакура знает, какой костюм будет на сей раз, но не проявляет интерес, он верит в лучший исход.       Для него не унижение надевать костюмы, предназначенные для девушек. Его пугает будущий интерес каждого к проигравшему неудачнику. Сотни нелепых фотографий, сторис и видео — Рики не желает светиться в соцсетях. Хотя если он перепьёт, то, наверное, не обратит внимание на свою популярность среди гостей вечеринки.       Ему интересна реакция и поведение Сону, станет ли он его защитой хотя бы на вечер, или обыденно растворится в безразличии к происходящему. Рики в неведении, Сону для него — сборник хаотичных реакций.       — Думаю, через пару минут подойдут, пошли пока на качели, — Рики никогда не против излишней тактильности Сакуры: он заметил за ней привычку брать всех под локоть или за ладонь.       Девушка присаживается на большие качели и примыкает к цепям, обхватывая их и редко без пристрастия отталкиваясь ногам от земли. А Рики не сдвигается с места, оставаясь на пустой середине со сбитыми эмоциями на лице. Он теряется в пространствии и вытягивает перед собой ладони. В последнее время он слишком часто ныряет в ветряные мысли.       — Расслабься, вероятность, что ты вытянешь короткую трубочку, очень мала, их пятнадцать, — не успокаивает, Рики уверен в том, что Сакуре не впервой бывать на вечеринке, где центр внимания — её братец. У неё золотой билет и безлимитный пропуск. — Тем более это весело, — попытки подбодрить тщетны.       В её словах невидимый подвох, а Рики напросто верит в пожизненную неудачу. Он вглядывается в выход во двор и видит большую компанию, человек шесть — каждый из них близок с Кеем. Сону нет — Рики напрягается и двигается ко второму концу качель, прижимаясь щекой к толстой цепи. В толпе девушка с ярко розовыми волосами и в нежно-персиковом сарафане, Лили Беннетт, — хозяйка загородного дома в Хайленд-Виллидж и лучшая подруга Кея. Рики знает её как капитаншу команды чирлидерш и одну из дочерей известного на весь Даллас инвестора. Марго нет рядом с ней — наверное, придёт вместе с Сону.       Перешагнув линию площадки, Кей занимает место на качели, в самой середине, и закидывает руку на плечо Сакуры, заглядывая в её телефон. Девушка пальцем давит ему меж бровей и отодвигает, выражая своё недовольство чёрствым взглядом.       — Сону с Марго задержали после пары, они подойдут через минут пятнадцать, — сообщает Лили и падает на скамью, закидывая ногу на ногу. — Детка, ты ведь Рики? — беззлобно интересуется девушка и улыбается. — А ты милый.       — Ну не зря же Кей за ним, как пёс, носится, — к ней подсаживается Ричи и открывает жестяную банку с энергетиком. — Без обид, мелкий, — Рики отрешённо кивает, поднимаясь.       Ему некомфортно сидеть под пристальным взглядом Кея, словно собирающимся сорваться в любую секунду. А Рики знает: ему необходим только повод и уязвимость парня. Нельзя позволять себе давать слабину, даже если грызет страх. За Рики ведь никто не вступится: Сону будет стоять в стороне и ломаться, а Сакура примет за шутку и заснимет на телефон. В их компании Рики всегда будет наливным яблоком с переспевшей сердцевиной. Он нервно ждёт Сону, терзает припухшие губы и сжимает джинсу на худых бёдрах — делает всё, лишь бы прийти в себя и на крыльце увидеть Сону.       — Идут. Он их отпинал, что ли? — смеётся Лили, укладываясь щекой на плечо не знакомой для Рики девушки.       В компании Кея он знает избранных, остальных видит, но не слышит имен. Помимо Джимми, Ричи и Лили с ними еще двое — темноволосый парень и блондинка с идеально-прямыми локонами. Девушка со знакомыми чертами лица, к ней Лили обращается, как к Дженнифер. Парень вовсе безликий и равнодушный, в его интересах непопулярная игра, светящаяся на экране айфона.       — Старый кретин, Бога ради, я больше ни шагу не ступлю в его аудиторию. Прикиньте, что! — Марго отличается от старшей сестры своей несдержанностью и громкостью, она вырывает из рук Ричи энергетик и запивает свою истерику. — Так вот. «Как тебе, дочери Тома Беннетта, не стыдно так себя вести?», к слову, я просто пыталась докинуть пустую бутылку в мусорку со второго ряда, а Сону громко засмеялся, — она переводит небесно-голубые глаза на одногруппника и бьёт своим кулаком по его.       Настроение теряет краски, Рики — пустой и побитый холст, в его глазах раздражительность и нежелание находиться в большой и громкой компании. Хоть и пускает Сону сесть к себе на свободную лавку, но всё равно отодвигается и смотрит в сторону университетской площади с огромным отреставрированным в прошлом году фонтаном. Ангелы, сидящие на плиточном ограждении, пускают из грязно-белых рук отфильтрованную воду.       Ещё гложет ревность, не впервой резко и больно. С Марго Сону другой: отзывчивый, веселый и разговорчивый. С каждым разом Рики сильнее уходит в себя, не понимая причину безразличия к себе. Когда они наедине, Сону — комок тёплой заботы и желания уйти полностью в несуществующие отношения.       — Сакура, давай ты, — Рики, уйдя в себя, пропускает момент, когда Лили вытаскивает из своего розового брендового портфеля прочные пластиковые трубочки. — Хочу попытать удачу, — её переливающиеся в тёмно-вишнёвый цвет волосы страдают на легком ветру, Сакура поднимается с качели и забирает трубочки.       Напряжение вьётся только напротив Рики, по ощущению каждый в кругу расслаблен. Парень чувствует ладонь на своём плече и неконтролируемо вздрагивает — Сону встаёт рядом, прижимаясь к напряжённому боку. Сакура отходит ото всех на приличное расстояние и отворачивается, слышен только шелест перемешивания идентичных на вид коктейльных трубочек.       Чья короче, тот и теряется в насмешках. Для Рики каждое движение замедленное и мутное. Он запотевшими глазами смотрит, как поочередно все вытягивают трубочки. У Сону чересчур длинная — он отходит в сторону. Кей всматривается в чёрную трубочку и сверяет её с Лили — его больше. Очереди нет, но Рики отчаянно ждёт своей и потерянно смотрит на оставшиеся пять соломинок — среди них та, что потянет за собой разочарование.       — Не бойся, — голос Сону не успокаивает, его ухоженные ладони проходятся по напряжённой спине. — Это не так страшно, вытянешь короткую — повеселишься, — Рики любит его беспечную улыбку, освещающую даль сгущающимся мраком.       Отныне Рики отрекается от мечтаний. Короткая, почти в половину меньше, трубочка летит на плиточную дорожку, и Рики наступает на неё пяткой кроссовки на грубой подошве. Злится на свою ведомость — торчала ведь длинная. На него со спокойной улыбкой смотрит Сону, подходит впритык и берет за щеки, но Рики нервозно отскакивает от него, обжигаясь непрошенными касаниями.       — Как так? Вот это жалость, — Кей ведёт себя противнее, чем привык видеть его Рики, находящийся сейчас в уязвимом и униженном положении. — Да брось! Думаю, твоим стройным ножкам пойдёт юбка. Эй, Беннетт-старшая, что у нас на этот раз?       Лицо Лили приобретает озорной оттенок и розовые губы расходятся в сладкой усмешке. Девушка выбрасывает свою трубочку в побитую урну и подходит ближе к незамкнутому кругу.       — Монахиня, — начинает она, переводя острый взгляд на Рики. — Рики, детка, запомни одно-единственное правило до конца своего обучения. Минимально — страшно, и максимально — сексуально, — её ладонь скользит по высоко и тяжело вздымающей груди. — Ты чего так напрягся? Весело же будет! Обязательно покажите ему фотки с прошлых годов! — Лили ощущается многоликой и неприятной.       В кругу малознакомых людей — все неприятны. Кей не отлипает от младшей сестры, отбирает у нее телефон и быстро печатает, как кажется Рики, небольшое сообщение неизвестному оппоненту. Рики не решается покидать компанию первым, он опущенно из-под спавшей чёлки наблюдает за компанией и ждет чужое нежелание просиживаться на заднем дворе.       Кей и Сакура прощаются глухо и незаметно — Рики упускает из виду их уход.

***

      Двадцать седьмое октября — четыре дня до празднования Хэллоуина. На настенных часах ровно три часа; последнюю заканчивающуюся неделю Рики ловит себя на том, что его взгляд приковывается к круглым числам. Несколько часов назад он, прибывая в растерянности, обводил глазами четный ноль на треснувшем экране. Его окружает небылица, случайные шутки судьбы, вводящие в неверие и боязнь.       Шаг — и оступится. Рики пытается образумить себя и вбить под тонкую корку сознания несчастные совпадение и самовнушение. Всю неделю он провел в одиночестве, отрекаясь от компании Сакуры и Сону, а Кея — избегал. Но его неготовность к вечеринке вынудила попросить друзей о помощи.       Сону не откажет, а Сакура первая предложит помочь. Место посиделок — частный дом Сону, вечно пустующий и воющий от цветущего одиночества внутри. Рики не впервой переступает порог коттеджа — он постоялец и званный гость. Для него знаком каждый угол дорого деланного дома. Изучены малоизвестные картины с городских выставок; отец Сону чуток в искусстве, хотя сам занимает должность директора компании по производству парфюма. И сейчас ни отца, ни матери нет — Сону постоянно один, занимается учёбой и собой. Рики любит наблюдать за ним, но в последнее время отрекается.       Они сидят в тёмной местами комнате — светло только у окна и письменного стола. Сакура ещё не пришла, она взяла на себя обязанность принести декоративные вещицы для образа. А заготовка на костюм куплена, Рики пришлось брать у родителей лишние сорок долларов на рясу в магазине для Хэллоуина. Сону со скрытым любованием наблюдает за Рики, стоящим на против зеркала с апостольником в руках. Его мягким и впалым щекам к лицу чёрно-белое убранство. Костюм он ещё не примерял перед Сону, раскидал его на кровати и не прикасается.       — Тебе идёт, — Сону позволяет себе вымолвить малость, сердце под ребрами скулит из-за собственной растерянности. Рики неспеша поворачивается и склоняет голову вбок с кривой улыбкой.       — Ты просто такой же больной извращенец, как Кей, — от него сквозит неподдельной обидой, до сих пор гуляющей от угла до угла в уязвимом естестве. — Я не прав?       — Не переходи границы, — Сону старается держать спокойствие, но каждый нерв постепенно разрушается. — Что я в этот раз сделал не так? — Рики хмыкает и отбрасывает платок в сторону тумбы.       — Пока ты не возьмёшь на себя ответственность, всё будет не так, — подходит всё ближе и забирается на кровать, укладываясь на край.       От Сону ни слова в ответ, он поднимается с постели и выходит из комнаты, а Рики остаётся в неведении до первого весёлого женского возгласа с первого этажа. Сакура написала ему перед тем, как подойти к воротам. Девушка выглядит свежо и приятно, но Рики щиплет глаза от её приторных улыбок и смеха. Голубое лёгкое платье сидит на песочной талии идеально, заколка с жемчугом на тонированных волосах поблескивает.       Между Сону и Рики витает недосказанность, и она не решится в ближайшие несколько часов, а если никто не сделает шага навстречу — пара недель обеспечена. Сакура умело делает вид, будто бы напряжения не существует, и оголяет свою бездонную голубую сумку.       — Попробуем ещё тебя накрасить, а то я зря всю косметичку тащила, — Сакура тихо смеется и откладывает в сторону кожаную сумку с косметикой. — Я по большей части взяла что-то из своего, типа бижутерии, цепочек разных, — она замолкает, рыская по дну рукой и вытягивает две лёгкие коробочки. — О, зашла во «Всё по доллару» и купила чулки с колготками в сетку!       Коробочки распечатывает Сону, сначала хватается за колготки и с сожалением смотрит на Рики, демонстрируя ему крупные размеры сетки. Парень подсаживается к нему и ближе рассматривает, проводя пальцами по некачественному капрону. Они легко порвутся, если Рики не уследит за тем, куда будет садиться.       — Это обязательно? Я их хоть на боксеры натяну? — с опаской спрашивает Рики и перемещает своё внимание на запакованные чулки с кошкой на этикетке.       — Можешь, в принципе, и стринги надеть, — Сакура наигранно-наивно задумывается и подносит длинной ноготок к накрашенным губам. — Да брось! Я шучу. Но вот, знаешь… — Рики моментально напрягается и сжимает челюсти. — Лифчик тебе придётся натянуть, потому что костюм сделан-то под девушку с формами. Бля, мой маленький будет, попытаюсь что-нибудь найти.       Девичьи ладони ощупывают грудь — у сакуры она размера первого-второго. Но, взглянув на костюм ещё раз, Рики удостоверивается в том, что лифчик будет маловат. Хотя Сакура всё равно расстегивает его и вытаскивает через верх. Подзывает к себе Рики и весомо примеряет, не касаясь тела. Поролоновые чашечки не прочные, даже за счет металлических каркасных косточек.       Неуверенность пробирает до смущённого молчания, Рики ощущает уязвимость от беспечного и пристального взгляда Сону. На Сакуру всё равно — она занимается своим делом. Её умелые и аккуратные руки стягивают со спины футболку, уменьшая объём, и лифчик она прижимает к юношеской широкой груди, сцепляя его лямки сзади. Рики особо не брезгует, его волнует только собственный внешний вид, кажущийся нелепым.       — Чтобы я ещё раз крутился в вашей компашке, — ругается он, вызывая беззлобный и спокойный смех у Сакуры. — Почему обязательно «сексуально»? — не унимается и разглядывает себя в зеркале, одетый в женское нижнее бельё.       — Потому что обычно на парнях все предположительно женские вещи выглядят смешно. Прикинь Кея в юбке и топе с его широкими плечами и накаченными ногами, — Рики несдержанно усмехается, через зеркало замечая напряжённость Сону. — Я о том же, я бы не хотела видеть это воплощение уродства. Не оскорбляйся, на тебе всё нормально сидит.       То, как она откликается на смешанные эмоции, успокаивает. Для Рики Сакура — неизведанный человек с кучей секретов, своими взглядами и своей правильной стороной. Но нотка прямолинейности — не личная её черта. Рики вздрагивает, не замечая, как лёгкие женские руки на талии меняются на мужские, впивающиеся пальцами в мягкую полузащищённую кожу. Он был занят разглядыванием себя в чистом отражении. Сону позади него не вызывает возмущения, скорее заставляет нахмуриться — Рики чувствует себя смешенно.       Комната пустеет, Сакура отходит в ванную комнату и слышимо закрывается на прочную защёлку, а губы Сону вжимаются в кожу бледной шеи. Набухают колючие мурашки, травмирующие влажные уста. Но Сону беспрестанно продолжает, кусая за оголившееся плечо и оттягивая ворот футболки сильнее.       Только тактильный голод заставляет Рики активно реагировать на ласки. Ладони Сону забираются под футболку, оглаживая подтянутый живот с еле видимым рельефом. Рики громко и судорожно выдыхает и вновь заглатывает раскаленный воздух, ветром гуляющий по его лёгким.       — Что это такое? — несмело спрашивает Рики и наклоняет голову вбок, обнажая шею для поцелуев и укусов. — Я тебе опять позволяю всё, — сдаётся, обхватывая бледные ладони под футболкой своими, и сжимает поднимая выше, к груди, поверх прижатой резинками светлого лифа.       Неудобно, и Сону позволяет себе стянуть с парня женский лифчик и откинуть его на край заправленной постели. Сакура задерживается, наверное, как обычно засиделась в соцсетях. И Рики пристыжено поворачивается, вжимаясь спиной в холодную поверхность зеркала. Он сдаётся и позволяет Сону многое: целовать опухшие губы, пальцами рыскать под футболкой и коленом вести меж ног. Стон птенчиком вылетает из уст, и Рики теряется, закрывая глаза.       — Я тебя… — завершения не следует, открывающаяся дверь ванной отрывает Сону от Рики. Глаза пробегаются по задранной футболке, и Рики, подловив взгляд, оттягивает края и выдыхает.       — Практиковали секс напротив зеркала? — бесстрастно спрашивает Сакура и забирается на кровать. — Ты хотя бы дыши, Рики, — подмечает и подтягивает к себе сумку с косметикой. — Иди ко мне, накрасить попробуем.       Как только женские аккуратные пальцы касаются его лица, Рики расслабляется и доверяет Сакуре себя. Холодные косметические средства увлажняют кожу и скрывают неровности: небольшие шрамы как последствия от акне в шестнадцать лет и полосы от неосторожного бритья. У Рики с детства хоть и смуглая кожа, но подростковая нежность сохранилась.       Влажный спонж пробегается под припухшими веками, замазывая естественную синеву и маловидимые родинки. Рики усмехается и уворачивается — Сакура с нажимом тычет кистью с пудрой ему по впалым щекам.       — Сону, снимай давай, это мило, — Сакура поворачивается к парню и играет светлыми бровями. — Может, музыку включим?       Под Джастина Бибера становится легче орудовать кистями с разными оттенками дорогих теней из палетки, выпущенной под новым брендом Ким Кардашьян. Сакура с поддразниванием давит Рики на губу — он глухо подпевает, выдавая строчки песни. Макияж не заканчивается на матовой бледной помаде и тенях на веках — Сакура идёт дальше и подводит слизистую глаза чёрным, а от неё ведёт короткие острые стрелки.       В зеркале Рики видит не себя, а куклу ручной работы, подготавливающуюся к продаже на закрытом аукционе. Бледнолицый с персиковым румянцем на щеках, помада подчёркивает объём пухлых губ, а стрелки удлиняют разрез глаз. Стыдно признавать, что нравится и восхищает. Умение Сакуры подтверждается макияжем на чужом лице, она сама довольна своей работой и держит Рики за подбородок, рассматривая результат.       — Была бы я парнем… — начинает она и не заканчивает, сваливаясь со смехом рядом с Сону из-за сморщившегося лица Рики.       — О нет! Второй Кей нам не нужен, — Сакура подтирает растёкшийся макияж под глазом и шлёпает Рики по бедру, подползая на коленях ближе.       — Тебе не нравятся сильные высокие парни, детка? — в её глазах забава и игривость, она хватает парня за подбородок и подтягивает к своему лицу. — Я бы была именно такой, — лоб в лоб, Рики закрывает глаза и тихо смеётся от властного образа Сакуры.       Их прерывает натянутый и хриплый кашель Сону, напряжённо смотрящего за эмоциональной игрой Сакуры. Внутри, признаёт он, органы отделяются друг от друга и скручиваются, а сердце давится тихими ударами. Он не ревнует его к Сакуре, его раздражают её провокационные слова и смущение Рики. Но Сону не делает шага к ним, борется с чувствами внутри, выдавливая кривую улыбку. Сакура, уловив настрой парня, приподнимает светлую бровь и поднимает руки вверх.       — Смотришь так, будто Рики выберет моего брата заместо тебя, — в неё летит смятая подушка в форме сердца, и Сакура уворачивается, с вызовом приподнимая бровь вновь. — Ладно, я бы тоже никогда не выбрала этого несчастного, — Рики чувствует железный настрой Сакуры и её уверенность, она нескрытно желает вывести Сону на эмоции.       И перспектива быть наблюдателем эмоционального взрыва прельщает. Сону — человек, не умеющий выражать себя даже при близких. Рики ни разу не видел его выгораний и истерик, только цветущие на лице равнодушие с помятой улыбкой.       — Монахиня для распутного дома, — Рики оскорблённо закатывает глаза и показывает язык, отворачиваясь к зеркалу. — Колготки натянуть не хочешь? — Сону вытягивает их перед собой и дёргает, заставляя Рики постепенно закипать.       Костюм на Рики сидит нелепо из-за большого размера, в плечах весит и талию не сдавливает. Он натягивает на себя колготки вместе с чулками и смотрит в зеркало, борясь с внутренней истерикой. Издавна ясно, что открытые вещи подходят больше людям с фигуристым телом. Рики ощущает себя бревном, нарядившимся в платье. Но Сакура обещает, что самостоятельно подошьет ему юбку и сделает резинку на талии, а для лифа — пуш ап. Сону ни слова не говорит, его взгляд острее точеного ножа.       На шее крупная цепочка с серебряным крестом, поблескивающая на выбившимся из штор лучше блеклого солнца. Сакура ещё раз берёт мерки и записывает цифры себе в заметки на телефоне. Они заканчивают ближе к седьмому часу с последней в плейлисте песней, пачкой чипсов и пустой бутылкой из-под колы.

***

Проклятье монахини охватывает каждого, кто сюда приходит.

      Коттедж Беннетт в районе Хайленд-Виллидж сливается с остальными в ряд стоящими и идентично забитыми декорациями. Тыквы с выбитыми устрашающими лицами сидят на заборе из красного кирпича с деревянной дощечкой «Добро пожаловать». Сестры Беннет хорошо постарались и вбухали неимоверно большую сумму на проведение вечеринки. С каждым годом Хэллоуин становится всё незабываемее.       В прошлом году Рики давился дешёвым лимонадом на классной вечеринке — никто не брал ответственности за проведение у себя. А сейчас у него не обозначены границы с алкоголем, танцами и криками. Но, похоже, первый Хэллоуин для него будет неудачен из-за костюма, сковывающего движения и желание веселиться.       Ощущение своего распутства, в точь девицы из похабного дома в фильме «Настоящее преступление». Рики укачивает в такси, он растекается у Сону на плече и сжимает его ладонь. Ещё неимоверно душно из-за волнения, но успокаивающий шёпот парня приводит в себя. Сону, игнорируя взгляды таксиста, бережно целует Рики в запачканный тональником лоб и возвращается к отслеживанию пути.       Когда он наконец-то видит большую табличку, завешанную искусственной паутиной, то осторожно тормошит Рики за плечо и говорит выходить, а таксисту протягивает карту для оплаты. Рики верно ждёт его у ворот, запахивая тонкий плащ, чтобы скрыть свою, по его ощущению, обнаженность.       — Всё ещё есть время уйти, — бормочет Рики, тыкая пальцем в кнопку домофона. — Или нет? — слышится женский голос, спрашивающий имени. — Тебе не скучно так у каждого спрашивать?       — О, Рики, ты с Сону? — Лили меняется в голосе и слащавит, заставляя Рики поморщиться.       Ворота раскрываются с механическим писком, и на входе их встречает парень, одетый в костюм окровавленного клоуна, он поворачивается к ним лицом, и Рики узнаёт Джимми, весело протягивающего им пунш с плавающим на дне мармеладом. Рики улавливает его заинтересованность в своём внешнем виде и, схватив Сону за локоть, торопится к раскрытой настежь двери с гирляндой в виде светящихся черепов. Капель крови на полу больше, чем в качественном фильме ужасов. А трава засорена клубками грязной паутины с жуками.       Нет того чувства, что желал ощутить Рики на своей первой вечеринке в честь празднования Хэллоуина. Он верит в силу следующего года и своей неполной разочарованности. Сону отпускает его ладонь и стягивает с себя ветровку, а Рики ощущает себя брошенным в яму одиночества. Людей не так много, они приехали за полчаса до начала, чтобы помочь и привыкнуть к шуму. Рики особенно необходимо.       К ним навстречу бежит Сакура в образе небесного существа. Белый ей к лицу. Она разглядывает Рики, будто бы час назад не помогала ему с костюмом. Ей как подруге хочется помочь раскрепостить Рики и не дать ему стухнуть вместе с оставшейся на утро едой.       — Рики, ты выглядишь прекрасно, снимай плащ и успокойся, — она подходит со спины и помогает стянуть, сжимая ткань на плечах. — Как же охуенно, — Сакура закрывает рот ладонью и охает.       Чёрная укороченная по колени ряса с разорванными краями обтягивает стройную фигуру парня, а колготки в сетку вкупе с чулками сильнее удлиняют стройные ноги. Рики выглядит броско: его потерянные глаза на фоне костюма незаметны. В прихожу выбегает Марго, бросаясь Сону в короткие объятия, и смотрит на Рики, пытаясь связать хотя бы предложение.       — Я бы тебя… — девушка прокашливается под смех остальных и улыбается. — Ладно, это не отменяет того факта, что я бы тебе вдула, — Рики криво улыбается и замирает, видя Кея, вышедшего из недалёкой двери.       Атмосфера расслабленности, что ощутил Рики, в одночасье рассасывается от неспешных шагов Кея. Он с пачкой влажный салфеток подходит к образовавшейся компании и здоровается с Сону рукопожатием, а присутствие Рики томительно игнорирует. И взгляда не кидает, словно место пустует. Рики не знает, какая реакция будет правильная: облегчение — Кей наконец-то отстал от него — или паника с замершем сердцем — боится быть пойманным в неизведанную ловушку.       Ладони на талии не его, а Марго, сходящей с ума от красоты и необычности костюма. Она без стеснения ощупывает худую талию и заключает руки в замок на животе. Рики никогда не был с ней настолько близок, насколько она себе позволяет сейчас. А Сону вновь теряет к нему интерес, зацикливаясь на компании университетских друзей. Всё возвращается на круги своя.       И в гостиную, украшенную гирляндой из черепов, тыкв и полноценных скелетов; забитую огромными декорациями и подсветкой, Рики ведет именно Марго, а следом за ними бежит Сакура, останавливая для совместного фото. Рики нужно держать лицо: он — талисман вечеринки. Сакура садится рядом с ним на кожаном диване и кладет ладонь на оголившееся из-за разреза бедро. Сетчатые колготки — не преграда для касаний. Рики тонко ощущает каждое поглаживание, но Сакуре он доверяет как себе.       — Игнорируй все взгляды, не порть себе праздник, — Марго проявляется из-за спины и протягивает бокалы с пуншем, точно таким же, как и у входа на участок. Рики делает один большой глоток и вжимается затылком в мягкую спинку. — Сегодня ты, видимо, с нами. Сону на прошлой неделе сказал, что вы не встречаетесь.       Маленький город, заселенный надеждой, рушится в одночасье от слов, ломающих его. Рики не хотел слышать правду от чужих людей, он верил в изменчивость Сону до последнего. Кажется, будто бы для него ничего не значат поцелуи, интимные и скрытые ото всех; касания там, где сгорает до серого тла. А о сексе Рики боится думать: они отдаются друг другу в ночи, чтобы наутро проснуться незнакомцами.       — Верно, — выдавливает из себя с искажённой улыбкой, теряясь под непонятным взглядом Сакуры. — Иногда помогаем друг другу, — Марго заторможенно кивает, видимо, не ожидала услышать.       — Я тоже была в свободных отношениях. Секс без обязательств — отстой! — Рики пожимает плечами, а Марго даёт себе время на передышку, чтобы продолжить мысль. — Это тяжело — игнорировать флирт и прочую хрень своего партнёра с другими, ревность всегда есть. А ты выглядишь так подавленно, когда Сону бросает тебя. Самое обидное, что не предъявишь, потому что оба на это согласились, — Марго говорит верно, словно построчно читает Рики, отпивает ещё пунша и валится на плечо Сакуры.       Самоанализ для Рики — мучение. Он не может прекратить обдумывать свои действия и чувства, уходит стремительно в капкан самобичевания. Девушки смотрят на него, будто впитывая молчания и находя его значение. Марго пьяно улыбается и поправляет подол короткого ведьминского платья. Свою шляпу она оставила в прихожей, вместе с небольшой и лёгкой метлой. Втроём они выглядят, как сочетание зла и добра: одна Сакура противостоит слиянию мрака.       — На самом деле ты такой красивый, Рики, — щебечет девушка и меняется с Сакурой местами, укладываясь ему на плечо. — Но я знаю, что твоё сердце занято вон тем глупым парнем, — она ладонью указывает на зашедшую компанию, на парня с именем Сону и с огромной дырой в сердце из-за смешанных чувств. — Парни нынче такие безответственные.       — Тебя берёт с нескольких глотков? — беззлобно интересуется Рики, Марго кивает и смеётся. — У тебя было что-то с Сону? — тихо; Сакура не слышит их, вновь занята телефоном, а Марго смотрит в глаза и качает головой. — Поможешь?       Пожалеет — и знает прекрасно. Но идёт на глупые вещи, добивая себя. Марго понимает без продолжения, встаёт, подправив платье, и берёт с подноса Кровавую Мэри — для храбрости. Всё-таки они хорошие друзья. Сону занят компанией Кея и его сокомандников, а Рики думает: когда они успели сойтись. Сакура с короткого объяснения Рики понимает и отчаянно протягивает Рики бокал с красным вином с подноса проходящего мимо нанятого разносчика.       Марго уверенно хватает Сону за шею и виснет на ней, впиваясь в соленые от закусок с тыквой губ. Целует глубоко и без чувств, толкает язык и противится тому, что парень не отталкивает и обнимает за талию. Она не может видеть реакции Рики, но знает: там разочарование и бездонный океан. Поцелуй не длится долго, Марго выдыхает и отстраняется, не отпуская парня, а позади них стоит Лили, вернувшаяся с кухни с подносом печенья с красной глазурью. На ней ярко-розовый костюм из нового фильма барби и кукольный макияж.       — Воу… — проговаривает Лили, а Марго застенчиво вытирает рот после глубокого поцелуя. — Милая, всё хорошо? Я думала, что первым, кого ты засосёшь, будет Сакура или Джеф? — Лили ставит поднос на столик и улыбается. — Ладно, люди уже набегают, — её больше не видно в гостиной.       А Марго с искажённой гримасой смотрит на Сону и утыкается лбом ему в грудь, слепо поправляя воротник рубашки. Сону молчит и переводит взгляд на диван, где прежде сидела Сакура, — Рики веселится там с Сакурой и делает фотографии. Он сглатывает, обнимая подругу за плечи.       — Что случилось? — глухо спрашивает Сону, обращая на себя внимание. — Перепила? — Марго без слов кивает и отскакивает от него, как обожжённая.       — Ладно, я пойду, хорошего вечера, — в ней уже третий бокал — выпивает залпом по дороге к своей компании на праздничный вечер.       Ей явно нехорошо, и Рики ловит девушку в объятия, усаживает рядом и забирает пустой бокал из рук. Сакура, находившаяся рядом, испаряется в толпе пришедших гостей. Но ни Рики, ни Марго не обращают на неё внимание, они заняты друг другом: переживаниями и разговорами. Марго в алкогольном бреду бормочет о Сону, а Рики со слезящимися глазами слушает. Он впервые увидел, как Сону касается кого-то, кроме него. А что происходит вне его видимости. Рики мотает головой в отрицании и подзывает прислугу, чтобы взять бокал с напитком, на сей раз — Кровавая Мэри с томатным послевкусием на языке.       Пьёт, как будто организм опустел и обезвожен, капает на подол своей рясы и размазывает по темной ткани, а платок на голове сдавливает. Но Рики терпит, как и привык терпеть за все годы своей самостоятельности. В его организме больше литра спиртного — не жалеет себя. Марго держит его за руку и водит сплетением пальцев по воздуху, как маленький впечатленный ребёнок. Рики чувствует от неё большей поддержки, чем от Сакуры и Сону вкупе. Они не знакомы близки, моментные друзья, но Рики верит в их продолжение за пределами вечеринки; в очередной раз понимает, насколько сильно привязывается к непостоянным людям.       Его детская слабость сейчас — взрослый кошмар. Пьяные мысли пускают корни, путающиеся меж собой. Рики жалеет о том, что гоняется за неприступностью и дает вытирать об себя ноги. Разочаровывается в Сону, но не отпускает.       Ещё несколько бокалов за короткий час — и поднятое настроение с отравленным естеством. Рики мутит от запаха алкоголя, но он вливает его в себя и разговаривает с Марго, приходящей в себя. Трезвеет и вновь напивается, чтобы быть с парнем на одной волне. Они выходят в центр и танцуют вместе с лишними касаниями, Марго ведёт себя развязно, опускается на колени в коротком платье и ведёт языком и ладонями по полуобнаженным ногам Рики, выкрикивая громкую музыку. Они в центре, окружающие фотографируют их и создают фейерверк из взболтанных бутылок шампанского.       — У нас все перваши такие? — кричит крупный парень из толпы, привлекая к себе внимание. И Рики видит его впервые, но заинтересован, протягивает ладонь навстречу и жмётся к телу, объятому кожаным костюмом супергероя. — Удобно в костюме или хочешь снять его в интимной обстановке?       Крупные ладони съезжают с талии на ягодицы, сжимая сквозь ткань. Рики впивается пальцами в кожу непрошенных рук и возвращает обратно, лишь бы отбиться от неприязни. Он впервые видит парня, не соизволившего представиться ему. Главное — не поддаваться провокациям. Рано или поздно кошмар испарится вместе с ним под руку.       Парень настойчиво лезет к лицу и громко дышит, опрокидывая Рики алкогольным паром. Марго не близко, но Рики видит её, кажется, с Ричи, перепившим малоалкогольный пунш.       Сдавшись, Рики прижимается к сухим губам своего партнера и слышит визг скопившиеся компании рядом с ними. Кричит Марго, подхватывает и Лили, чокаясь бокалами с сестрой. Кажется, Рики не чувствует себя живым, он теряется в толпе и ловит истерзанными губами горячий пропахший спиртом воздух. Его за руку ловит Сакура и хлопает по щекам, пытаясь привести в себя.       Почему не Сону…       Девушка хватает его под локоть и вытягивает из забитой середины. Забирает с подноса бокал с водой и вливает его полностью в Рики. И от Сакуры веет спокойствием, нежели растерянностью и переживанием. Рики прицельно с увеличенными зрачками рассматривает её лицо и морщится от попыток помочь.       Рики!       Рики…       Ри.       Ком в горле скатывается в желудок, забытый не переваренной едой. Его тошнит, рвота на полпути к выходу из воспаленного и переполненного естества. Он впервые напился до мгновенного беспамятства, не признает даже Сакуру, ведущую его в туалет на второй этаж, где спокойно и безлюдно. Только редкие пары, запершиеся в спальных комнатах на счастливые десять минут.       — Где Сону? — отчаянно со слезами и тошнотой, Сакура поглаживает его по влажным волосам — апостольник затерялся в толпе. — Сакура! Блять, где Сону? Пусть он придёт, пожалуйста… — Сакура молчит, ведёт до свободной ванной комнаты и открывает дверь.       — Хорошо, он придёт, — она кидает его в бездну, и Рики слышит хлопок двери с щелчком, характерным для закрывания на щеколду.       Рики не в том состоянии, чтобы заметить с обратной стороны двери защёлку. Его втолкнули в мрачную маленькую комнату, пропахшую шампунями и духами. Рики нащупывает руками очертание унитаза и хватается за него — свет загорается мгновенно. А ощущение неодиночного присутствия рядом оправдывается.       Сердце разбивается, как хрустальное, вдребезги; страх сковывает и движения, и язык. Рики пятится назад, вжимаясь спиной в белый кафель, но тошнота берёт своё — его вырывает на ободок унитаза желчью, смешанной с кусочками тыквенной нарезки. Кей безмолвно подходит к нему со спины и держит крупную цепочку, лезшую в рот.       — Ему всё равно же на тебя, — начинает Кей, протягивая рулон сухих салфеток парню, Рики с опаской выхватывает их и вытирает рот, но вновь склоняется над унитазом.       Макияж плывёт, туш под глазами чернее глубокой ночи. Пальцы дрожат, сжимающие холодный ободок унитаза. Кажется, начинает трезветь от опустошения, вновь возвращается в невкусную реальность. А Кей, одетый в чёрный костюм и с гримом исхудалого лица, тихо смеётся.       — Не всё равно… — реакция — слёзы, обжигающие щёки. — Не лезь не в своё дело, — Рики рычит, как детёныш дикого животного, брошенный в одиночестве.       — Ребёнок, — бросает с язвой. — Чёртов ребёнок, вцепившийся в одну соску, которая уже испорчена, — Кей хватает его за ладонь и тянет на себя, прижимая к груди.       Рики брыкается и бьёт ослабшими кулаками туда, докуда добирается. А Кей игнорирует, истерически смеётся и спускает руки на талию. Вновь тошнит, едва выворачивает от чужого крепкого запаха, бьющего в нос.       Его замысел для отравленного организма Рики не ясен. Непрошенные и мерзкие касания — тоже. Кей ведёт себя, как мудак, сорвавшийся с цепи и почувствовавший вседозволенность. А Рики — обездвиженное тело, гниющее от нелюбви.       Противные губы терзают шею, и руки лезут под юбку. Рики сожалеет, что выпил так много. Его трясет, но чтобы отбиться — тело немеет. Под кожу забираются ногти, влага от поцелуев. Аморальность Кея перешагивает границы.       — Отпусти, — шепчет, морщась — укус слишком болезненный, а ладонь в трусах сжимает член. Он добирается до него поспешно, насильно трогает там, где интимность зашкаливает. — Отпусти… прошу тебя…       — Зачем? Зачем, Рики? Чтобы ты опять унижался перед ним? — Кей толкает его в спину и заставляет наклонится, обхватив руками раковину.       Колготки с лёгкостью рвутся и юбка рясы рвётся по шву. Рука там, где боль пронзает. Ягодицы красные от грубых хватаний и бёдра — тоже. Слёзы с черным оттенком, Рики видит их на дне белой раковины. Желание кричать, но Кей толкает в полость его рта пальцы, давя на язык до осадка задатка тошноты. Под ногами, кажется, спасение, Рики чувствует холодный экран своего смартфона. Кроссовка спала ещё у стены из-за неаккуратности.       Бьёт под дых осознание того, что в ванную привела его именно Сакура, всё время создающая образ хорошей подруги. Она — бракованная кукла с гнилью под пластиком. Рики не контролирует свой рёв, пытается вжаться лбом в холодное зеркало, но Кей тянет его обратно, глубже вталкивая длинные пальцы. Дрёт нёбо до привкуса металла и шепчет на ухо мерзость, унижающую остатки достоинств Рики.       Носком он старается толкнуть телефон к опоре и перевернуть, лишь бы получилось. Блокировка не позволяет зайти, попытки набрать пароль тщетны. Рики выдыхает, закрывая глаза, пока Кей беспечно разрывает рясу на спине, вдоль шва. Гудки — а номер не ясен, — он напросто сдаётся.       Из-за криков не слышен мгновенный ответ на звонок, Рики сгибается пополам от члена, скользящего меж его мокрых ягодиц. Впредь он клянётся понимать людей и обращать внимание на их странное поведение. Вечеринка — толчок на осознание своего детского восприятия. Может быть, вскоре он повзрослеет. Рики ищет минусы в себе, изъяны, не замеченные раньше. Сону отрекается от него из-за слабости и плохой выдержки, Сону нужен взрослый человек, а не как говорил Кей: «Чёртов ребёнок».       Искажение сковывает…       — Игнорируешь меня, мои попытки заговорить с тобой, — удар не по ягодицам, а по спине, прямо болящим позвонкам, Рики вскрикивает и бьётся губой о керамическую раковину. Кровь хлыщет и течёт по подбородку, а десна разорвана. — Я бы давал тебе куда больше, чем безответность.       Толкается, и органы разрывает, а дверь трещит из-за стуков, напористых и тяжелых. Рики не слышит спасения, не знает, кто пришёл. У Сону трясутся руки, он кричит и продолжает тиранить дверь, пинать ног. Зацепляется глазами за щеколду и нервно дергает. Крики, услышанные им с номера Рики, ввели в ступор и потерянность. Он видел, как парень уходил с Сакурой на второй этаж, и видел, как Рики противился касаниям пьяного крупного парня ещё во время танца.       Внутри органы сгорают от повышенной температуры тела. Сону видит Кея, а за ним, его крупным телосложением, заметны только худые ноги Рики. Чужое появление принуждает Кея остановиться и обернуться, открывая вид на парня, утопающего лицом на дне раковины.       — Нравится? — Кей не заканчивает и застёгивает ширинку, отходя от обессиленного Рики. — Или больше нравится игнорировать его существование, — под рукой нет ничего, что могло бы помочь Сону.       Его накрывает злость, и стеклянная банка шампуня, стоящего рядом на комоде с вещами у столика, становится предметом для нанесения телесных увечий. Сону трезвее Кея, мыслит разумней, но мозг плавится от того, что сердце не выдерживает мертвый вид Рики, парня, заставляющего его беспрепятственно дышать в мире, что постепенно гниет. Сону не умеет доказывать значимость человека в своей жизни, но сейчас в нём ломаются, по ощущению, даже крепкие кости. Стеклянная банка разбивается в крошки о голову Кея, повалившегося спиной в ванную. Всё равно на увечья и трезвый ум, Рики выступает фактором, побуждающим на его защиту.       Тело ноет, и Рики осторожно присаживается на край унитаза, накрывая лицо ладонями, пока Сону торопливо набирает номер такси. На втором этаже нет никого, кроме них троих, но Кей с потерянным сознанием. Сону осторожно садится на корточки и хватает холодные ладони своими, теплыми и чистыми.       — Мы поедем домой и всё будет хорошо, Рики, послушай меня, — но парень противится даже жданным касаниям.       — Ничего не будет хорошо… уже никогда, — голые колени дрожат, а на них падают черные слезы. — Тебе всё равно на меня, а я просто, как оказалось, привязавшийся ребёнок. Иронично, меня подставила подруга, трахнул конченый псих и ты пососался с Марго, нахрена ты вообще припёрся? Зачем ты, блять, сейчас стоишь со мной? — крик рвётся наружу, Рики беспомощен и потерян, а Сону рядом с ним сдерживает слёзы, утыкаясь в чужие острые колени.       — Я облажался, Рики, очень сильно, — его слёзы лишние, сбивает их настроем показать значимость Рики в своей жизни. — Я клянусь тебе, что мне не все равно… Никогда не было всё равно, с самого первого дня.       Кряхтение и скрип от трения кожи с мокрой гладкой поверхностью. Ванная в крови, обильно вытекающей из рассечения на затылке Кея. Сону не целился в висок — его целью не было убить. Останется жить, может быть, с последствиями, заслуженными за все злодеяния и надругательства. Каждый раз видя его острые взгляды на Рики, Сону всегда настораживался и отвлекал беседой с собой. А игнорирование Рики — страх ответственности.       — Сможешь идти? — нет, и Сону запрокидывает его руку через свою голову, придерживая другой за талию.       Когда в дело пошла травка веселящиеся гости расслабились на мягких поверхностях. На первом этаже воняет жженными пряностями и рвотой. Сону, ведя Рики через кучку спившихся студентов, оборачивается и видит Сакуру, смотрящую на их уход. Её облик вскрылся, демон, гуляющий по своим выгодным тропам. Помогает брату и скрывает всё дочиста.       У них нет ничего с собой, всё осталось в гнилом доме. Сону просит у водителя такси влажные салфетки и бережно стирает остатки макияжа и крови с лица Рики. Нижняя губа припухла и точка рассечения посинела. Дорога до его дома без ночных пробок в центре и копов, останавливающих нетрезвых водителей.       Дома спят уставшие родители — время доходит до двух ночи. Сону осторожно ведет Рики прямо в обуви на второй этаж в свою комнату и закрывается на замок. Рики никакой: смертельно бледный, пропахший смесью крови и спирта, а ворот его изорванного платья в ошмётках еды после обильной рвоты. Сону не брезгует, с осторожностью, словно работает с драгоценностью, помогает раздеться догола, и укладывает в кровать. У Рики всё равно нет сил принять душ, а завтра полно времени.       — Не бросай меня, пожалуйста, — заплаканные глаза светятся в ночном мраке, Сону замирает на месте, слыша гул своего сердца в воспалённых барабанных перепонках. — Я сделаю всё, но только не бросай, — вновь больные и безнадёжные слёзы.       — Я умоюсь и приду, — с бешеной скоростью каждое действие, кажется, будто бы под темп ударов сердца.       Сону там, где его ждут, ложится рядом — как и раньше. С первой совместной ночи привык к сопению на ухо, теплому дыханию и нежным объятиям. Рики его опора во сне и в обыденности. Сону корит себя за свое отчаянное и ужасное поведение, за неуважение и попытки отстраниться.       Рики его драгоценность.       — Больше не брошу, никогда… прости меня, Рики, — шепчет, целуя в поцарапанную щеку и ниже, в мягкий подбородок. — Прости, прости… прости. Прости за то, что тебе пришлось пережить такое, чтобы я осознал твою значимость для меня.       А Рики ведь сломался ради него. Потерял свои моральные принципы и достоинства. Но все равно прощает и принимает, закрывает глаза на обиды. Ребёнок. Изобилие чужого внимание не важно ему, необходимо только одно, единственное и никем не повторимое.       — Ты же знаешь, что я тебя прощу, — его голос дрожит вместе с ладонями, ищущими под одеялом другие. — Мне холодно, обними меня. Даже тут мне приходится просить тебя, ты безнадёжен, — Рики хрипло смеётся и утыкается лбом в обнажённое плечо.       Только Рики позволяет себе смеяться, а Сону молкнет, глядя в темный беззвездный потолок над собой. Ему всегда было хорошо рядом с Рики, а сейчас, прижимаясь к его телу и анализируя ещё одну подаренную попытку, ещё лучше.       Со дня сломленности Рики не может спать один.       Со дня осознания Сону не может представить свою жизнь красочной без Рики рядом.

Счастливого Хэллоуина.

31.10.23.